Помидорки и редиски — любовь до гроба

Если это сон, тогда я хочу проснуться. Первой связной мыслью в моём мозгу была именно эта. Глаза были закрыты, тело странно болело, словно я несколько часов подряд без передышки грузила вагоны, по конечностям волнами растекалась тяжесть. Перед внутренним взором яркой вспышкой стояло пламя и последнее осознанное воспоминание — я всё-таки спасла ту девочку. Затем агоническая боль от, — очевидно — раздробленных в мелкую крошку рёбер или позвоночника, и моментальная темнота. Я чувствовала себя откровенно ужасно: словно меня связали колючей проволокой, проехались раз этак пять асфальтовым катком, испробовали новейшие разработки свето-шумовых гранат, а под конец заставили слушать Бибера в наушниках. И я ведь даже не преувеличиваю. Просто огромнейших усилий стоило банально приоткрыть глаза. Сначала размытые серовато-белые пятна и непонятные полосы, затем где-то минута ушла на фокусировку и я смогла понять, что я всего лишь глядела на грязно-белый потолок. Вперившись во внезапно слишком уж отчетливо видные трещины на этом же потолке, я невольно подумала: а разве моё зрение позволяет так хорошо различать детали? Что-то не припомню, чтобы после порчи его в детстве я могла видеть лучше, чем средне. А всё из-за кислоты, «нечаянно» попавшей мне в глаза, когда в приюте решили надо мной подшутить и отбелить мне волосы какой-то там смесью пятновыводителя с уксусом и чём-то ещё. Я-то давно привыкла к тому, что нужно щуриться, но вот сейчас откровенно не понимала причины, по которой надобность в этом резко отпала. Безумная мысль пролетела на задворках сознания: раз я почему-то всё ещё жива, может, мне провели операцию, притом успешную, сжалившись и исправив ещё и зрение? Да не, бред. В такой стране, как Россия, это невозможно. Добродушие и сердечность тут у докторов появляются только за деньги, которых у моих родителей, увы, кот наплакал. Мои собственные сбережения они, конечно же, не найдут, поэтому идею с операцией, — причём любой — я отмела сразу. Значит, ничего такого не проводили. Но я ничего не ощущаю — боли в груди не было, хотя именно туда судя из воспоминаний и пришёлся главный удар. Что-то здесь отчаянно не сходилось. Просто из любопытства я попробовала поднять руку и, — я немало этому удивилась — у меня получилось управлять конечностью довольно неплохо. Я продолжала смотреть в потолок, при этом медленно сгибая кисть, пальцы, переворачивая руку на разный манер: в общем, я старалась понять, в чём подвох. Однако, осознать в чём же я смогла лишь посмотрев на руку. Первой мыслью было: это какой-то розыгрыш. Второй: едрить твою налево, что это за хрень?! А третьей: я всё-таки сплю. Возможно, для кого-то это показалось бы смешным, но для меня уменьшение моей руки практически до детских размеров было за гранью понимания. На несколько долгих минут я застыла на месте, не в силах переварить информацию, а затем резко дернулась всем корпусом, садясь на кровати. Никаких капельниц, никакой больничной одежды, никаких бинтов и никакого гипса: ни-че-го. Я с расширенными от ужаса глазами осматривала свои руки, которые я ощущала слишком явственно, чтобы можно было усомниться в факте их принадлежности мне же. — Какого хера?.. — хрипло произнесла я и тут же тело прошила волна паники: не мой голос. Это был не мой голос. Более высокий, с лёгкой хрипотцой ото сна, но бля, он был именно детским. Даже не подростковым. Дрожащими руками я ощупала шею, но и она была в полном порядке. На какое-то время у меня вообще сложилось впечатление, что мой разум переселили в тело другого человека и эта операция по спасению жизни каким-то чудом удалась. Но затем я вспомнила, что в моей стране такое невозможно, и родилась другая версия происходящего. Конечно, мозг в моменты паники может за пару секунд проанализировать больше информации, чем за всю жизнь, но я не думала, что я смогу настолько быстро сообразить, что нужно осмотреть себя и то место, куда я, гипотетически, попала после аварии. Моргнула, снова фокусируя слишком чёткий взгляд и провела ладонью по волосам. Ещё одним неутешительным открытием стало то, что волосы стали до жути короткими и какими-то колючими. Такие были у брата: короткие и стоящие торчком, как от лака. Попытавшись оттянуть несколько локонов чтобы посмотреть, какие они, у меня ничего не получилось — слишком короткие. Я уже даже не захотела предполагать, почему их вдруг решили обрезать. Что ж, в любом случае здесь должно быть зеркало и я уверена, что смогу себя разглядеть. Странная тяжесть в районе груди всё не давала мне покоя. Кроме этого места в теле больше ничего сильно не болело и это немного настораживало. Вдохнув и выдохнув несколько раз я поняла, что это не из-за лёгких — что-то другое, так как дышать было легко. Опустила взгляд вниз и… Ну что ж, я уже просто устала удивляться. И это определённо не смешно. Совершенно. Серьёзно. Вот сейчас можно начать паниковать. Какого чёрта… Нет ну вот какого чёрта?! В смысле?! Парень?! Где моя грудь? И что за дурацкое телосложение? Господи, я хочу очень жёстко проматериться. — Я ненавижу свою жизнь, — и снова этот голос! Кажется, в этот момент на моём лице отразился весь спектр человеческих эмоций: паника, граничащая с истерикой, отчаяние, злость, непонимание. Начав рваными движениями ощупывать своё тело я с ужасом заметила, что оно моё. Я ощущала всё и это просто убивало. Слышала, что есть специальные игры, которые как бы отправляют тебя в виртуальный мир и ты ощущаешь себя как в реальности, но нет, я чувствую всё слишком реально. И ведь тело ребёнка! Такое телосложение бывает лишь у детей! Очень нецензурно ругнувшись себе под нос, резко скинула с себя одеяло и спрыгнула на пол. Моментально потеряв равновесие, упала на колени и чтобы не распластаться окончательно, выставила вперед руки. Тихо охнула, когда всадила несколько заноз из дощатого пола, но не обратила на это внимания — рывком поднялась на ноги и, пошатнувшись, замерла. Восприятие… поменялось. Как будто я потеряла в росте сантиметров тридцать. Больничная кровать слишком высокая для меня: видимо, поэтому я и навернулась, вставая. Обернувшись, я наконец увидела зеркало и не раздумывая побежала к нему. В тот момент я даже не задумалась над слишком большим размером палаты как для российской больницы. Было лишь чудовищное желание узнать, в кого, мать их, меня превратили грёбаные доктора. Вот, я оказалась у зеркала и… Этого просто не может быть. Отражение смотрело на меня удивлённым взглядом больших чёрных глаз, бледное лицо по бокам прикрывалось колючими локонами иссиня-чёрных волос. Под немного покрасневшими глазами виднелась чернота: признаки хронического недосыпа. Мать пресвятая богородица, да это же… Бля… Учиха Саске. Приподняла, а затем прислонила к немного грязному стеклу ладонь и к моему ещё большему ужасу отражение повторило сей жест. Крайне медленно покачала головой — отражение Саске сделало то же самое. Провела пальцами по оголённому торсу — идентичное сделал Учиха. Когда отрицать очевидное стало просто нелепо, я с тихим вздохом опустилась на колени и мученически застонала. Спрятав лицо в ладонях, я старалась упорядочить мысли, что метались в голове как стая птиц: впервые в жизни я не понимала абсолютно ничего. Это было отвратительно. Худшая ситуация, когда-либо случавшаяся со мной. Выходит, что я умерла, а затем каким-то чудом попала… сюда? В мир Наруто? Да ещё и… Господи, даже в мыслях произносить это не просто странно, а противно. Я попала в тело Саске. Плюс мелкого. Снова посмотрев на себя в зеркало, я поняла, что сейчас Саске было от силы восемь-девять лет. А мне шестнадцать. Блестяще. Мда, определенно, хуже и не придумаешь: чужой мир, чужое тело, непонятная ситуация. Хотя… Тут я преувеличила. Если я правильно поняла и ничего из канона не забыла, а ещё, конечно же, спятила не окончательно, то Саске в больницу попал из-за резни клана. Он должен был две недели лежать в коме, но этому помешала я. Удивительно, как иногда удачно сталкиваются обстоятельства. — Слишком странно, чтобы быть правдой. Слишком… — Вот не ной, а? Мне и самому отстойно. Голос прямо около меня настолько напугал, что я дёрнулась и отскочила, кажется, на целых два метра, больно ударившись спиной о железную ножку кровати. Перед глазами поплыли странные пятна, но спустя пару секунд я снова сфокусировала взгляд и уставилась прямо перед собой. Увиденное заставило начать разуверяться в собственной вменяемости. Полупрозрачная фигура Саске, зависнув в паре сантиметров над полом и скрестив по-турецки ноги, с уставшим видом осматривала меня ленивым взглядом и, кажется, не обращала внимания на странную обстановку. — Ты… Саске, что ли? — первое, что вырвалось у меня. Стадия отрицания уже прошла и теперь я с жадным интересом смотрела в ответ на того самого человека, которого в какой-то мере полюбила ещё только начав смотреть аниме в двенадцатилетнем возрасте. — А ты знаешь другого такого Учиху? Нет, конечно же, дурында, — огрызнулась в ответ эта мелочь и мученически закатила глаза к потолку. — Поздравляю, мы оба остались живы только благодаря удачному стечению обстоятельств. — А по-конкретнее можно? — и всё-таки этот голос слишком непривычный. Странно, что мои мысли как бы озвучиваются моим родным голосом, а слова произношу я тем же самым, которым разговаривает Саске, сидящий напротив. Саске же тем временем удивлённо приподнял брови и хмыкнул. — Ты же умерла в ту же секунду, что и я. Поэтому наш Великий и Всемогущий Рикудо, — эти слова были явно произнесены с иронией. — решил, что такой способ воскрешения будет довольно оригинальным. Не находишь? — Вообще-то нет. — Вот и я тоже. — Учиха вдруг круто перевернулся в воздухе и подплыл, если так можно выразится, ко мне, внимательно вглядываясь в глаза. Такой мелкий и такой серьёзный. Но по сравнению со мной ему повезло намного меньше и на его фоне моя проблема вообще не кажется проблемой: блин, да меня воскресили! Вернули из мёртвых! — Послушай, Саске, я искренне сожалею в том, что всё так неудачно сложилось и я в этом отчасти виновата, но… — начала я, не зная, как правильно объяснить волнующие меня вопросы. — Просто теперь… теперь ведь я контролирую твоё тело, так? — Да. Ты могла в этом убедится, спрыгнув с кровати и шандарахнувшись носом в доски. — Очень смешно, — фыркнула. — Ладно, а ты? Где ты сейчас находишься и что делаешь? — Я умер на момент твоего воскрешения, поэтому меня поместить обратно в моё же тело, увы, не смогли, — Саске усмехнулся, причём так по-детски: эта ухмылка походила на улыбку Чеширского кота. — Но, как ты видишь, я теперь что-то типо призрака. Буду до скончания времён летать возле тебя и мешать. — он зловредно захихикал. Не знаю почему, но обычный разговор как-то успокоил меня и я даже улыбнулась в ответ. — Спасибо. — За что? — удивился Саске, явно ожидавший какой-то колкости в ответ. — Со мной даже в родном мире давно никто так не разговаривал. Так по-простому, я имею в виду. Школа не считается. — я невольно вспомнила, как возвращалась в свой последний учебный день домой и по спине пробежал холодок. Мда, отлично, просто отлично. И… Блин, я только сейчас поняла, что мне заново учиться надо! Пять лет в Академии Шиноби! Пять лет! От безысходности я схватилась за голову руками. Кажется, Саске правильно понял, о чём я подумала, поэтому сочувственно засмеялся. — Лох — он и после смерти лох! — Дурак! — злобно воскликнула я, сокрушённо покачав головой. — А тебя, кстати, как зовут? — Кристина. Для друзей Кристи. — представилась я, скованно и учтиво улыбнувшись. — Хотела поинтересоваться, а почему именно я? — Поконкретнее. Я же не экстрасенс, — непонимающе переспросил Саске. — Почему именно мне выпала такая честь быть воскрешенной, да ещё и стать, отчасти, Учихой. Это, между прочим, реально круто и очень престижно. — Ну во-первых, спасибо за такой лестный отзыв и высокую оценку клана, — с усмешкой произнес Саске, паря в паре сантиметров сбоку от меня и увлечённо ковыряясь пальцем в железке. — А во-вторых, я и сам не знаю. Просто повезло, вот и всё. Ты могла и не воскреснуть. А могла ожить в другом мире или реинкарнировать в своём же. Воля случая. — О, благодарю за поддержку. — язвительно, но в меру, откликнулась я, снова осматривая себя. Вообще было всё ещё странно смотреть вниз и не видеть привычных черт. Просто фигура парня: я как будто смотрю на себя глазами брата. Вспомнив своего мелкого, я резко потеряла чувство спокойствия и облегчения, которое на какое-то время смог вселить в меня Саске. Родители… Нелегко им, наверное. Мама вообще так за меня всегда боялась и пеклась, а с отцом мы были особенно близки. Что уж говорить о Саше: я честно не представляю, как он будет смотреть на труп старшей сестры в морге. Обгоревший, неестественно переломанный, весь в крови... — Эй, ты чего? Кажется, я слишком сильно приуныла. Лишь когда меня окликнул Учиха я поняла, что несколько минут бессмысленно таращусь на свои руки и ни на что не реагирую. Моргнув, мотнула головой, чтобы прийти в чувство, и повернулась к Саске. — Ничего такого, — попыталась придать голосу уверенности, но что-то явно пошло не так: Саске скептически изогнул бровь. — Я могу читать твои мысли. — осведомил он меня и для наглядности ткнул пальцем мне в лоб. Ощущение было такое, словно кто-то дотронулся мокрой салфеткой; в общем, не самое приятное. Кстати, чтение моих мыслей — это довольно логично, если вспомнить ситуацию, в которой мы оба оказались. — Только что ты вспомнила родителей. Сочувствую. — Да куда уж мне до тебя! — коротко и нервно хохотнула, проводя рукой по колючим волосам. — У тебя родной брат клан вырезал, а что у меня? Обычный пожар. — Я получил некоторые твои воспоминания, — вдруг сказал Саске и я моментально притихла: кажется, сейчас он скажет что-то важное. — Это правда, что Итачи убил родителей из-за Данзо? — Он… — ну что ж, я почему-то так и думала. Всем на твои проблемы плевать, лишь бы только свои решить. Вот и сейчас его интересует исключительно брат, в чём я не могу его винить. Меня тоже, по большей части, сейчас волнует только то, как наименее беспроблемно выйти из сложившейся ситуации. Крайне щекотливой ситуации, хочу заметить. Вздохнув, я произнесла: — Да. Прямой приказ Данзо, как главы Корня АНБУ. Вырезать весь клан ради того, чтобы не произошла революция. — Это глупо. Другие кланы вместо того, чтобы понять, что с ними тоже может такое произойти из-за неповиновения, только больше взбунтуются. — задумчиво сказал Саске, перестав ковыряться в кровати. Это выглядело довольно забавно — его пальцы сначала проходили сквозь прутья, а затем застревали и распылялись сгустками чакры. Но я заставила себя отвлечься от рассматривания столь интересного явления и посмотреть Саске в глаза. — Данзо пообещал Итачи, что ты будешь обеспечен всем, чем нужно, для проживания, и что тебя в деревне никто не тронет. — Да, но из твоих воспоминаний следует, что меня презирали и боялись чуть ли не также, как этого демона Узумаки! — гневно воскликнул Учиха. Я вздохнула. — Видишь ли, — обдумывая каждое слово, начала я, удобнее сев на полу. — тебя боялись из-за силы. Думали, что ты как последний выживший представитель своего клана решишь отомстить окружающим за то, что резня, якобы, произошла по их вине. Не могу их в этом винить — ты действительно выглядел, — то есть будешь выглядеть — довольно устрашающе и неоднозначно. — Хорошая поддержка, спасибо, — язвительно ответил Саске, но он явно задумался над моими словами. Теперь он резко взмыл чуть ли не под самый потолок, начав летать туда-сюда. Я невольно засмотрелась, наблюдая за тем, как голубые потоки чакры парят в тех местах, где он только что пролетал, и на время полностью увлеклась этим. Но ничто не может продолжаться вечность, и поэтому Саске в какой-то момент замер на месте и резко спикировал вниз, буквально столкнувшись со мной нос к носу. От неожиданности я дернулась назад и во второй раз ударилась о железную ножку кровати. — Что ты собираешься делать? Сомневаюсь, что ты будешь просто сидеть сложа руки и давать всем тем ужасным событиям случится. — Ты… прав, конечно, но я не думала, что мне придётся отвечать на этот вопрос так скоро, — секундное замешательство прошло, цепочки мыслей выровнялись и я наконец четко осознала что я должна сделать. Будто этот вопрос запустил механизм, который помог мне осознать, что я всё-таки воскресла, это окончательно, и, кажется, третьего шанса не будет, а потому я должна изменить канон к лучшему. Это моя единственная возможность и я её ни за что не упущу. Очевидно, Саске смог прочитать мои мысли, раз его губы вдруг исказил загадочный оскал, и он произнёс: — О, ну так что же ты задумала? — Я бы не прочь для начала подружится с Наруто, — задумчиво протянула я, растягивая на полу ноги и расслабляясь. Холод уже был не так ощутим, а оголённый торс не настолько сильно мешал восприятию действительности. — Ещё нужно наладить связи не только в Конохе, но и за её пределами. Не Акацуки, — сразу же добавила я, стоило Саске открыть рот. — Суна, например, или Кумо. Киригакуре тоже ничего. Новая деревня Звука, в принципе, тоже сойдёт… — А вот к этому чертовому змею я тебя не пущу! — резко взвился Саске, придав лицу сурового выражения. Смотрелось это уморительно и я даже не постаралась сделать вид, что не улыбнулась. Его это оскорбило до глубины души. — Сдался тебе этот педофил с его «искренним» желанием помочь тебе, — он таинственно замолчал, а затем резко выкрикнул. — заполучить твоё тело!!! — Ну, по факту, я же девушка, меня априори тянет к парням. — парировала я, улыбаясь ещё шире. — Орочимару — это довольно хорошая партия. Но я больше склоняюсь к Наруто. Всё-таки я в некоторой степени любила его ещё при жизни. Прошлой жизни. — Не верю. — прямо заявил Саске, сложив руки на груди. Мои брови взмыли вверх даже без вмешательства с моей стороны. — Нет, я серьёзно. Давай тогда договоримся сразу, окей? Ты не мешаешь мне, а я не мешаю тебе. Моя личная жизнь — это моя личная жизнь, и мне решать, что и как в ней налаживать. Захочу, пересплю хоть с половиной Конохи, ясно? — Но тело моё! Ты же не можешь просто так взять и… — И кто же мне запретит, м? — лукаво улыбнулась. — Бесплотный призрак чакры? Занятно. — Я всё равно не согласен. — Ты слишком наглый даже для восьмилетки. — честно призналась я, окидывая Саске изучающим взглядом. Теперь я по настоящему заинтересовалась. Определенно, он мне безумно нравился во время просмотра аниме: сильный, красивый, принципиальный, недоступный, опасный, загадочный. Я прекрасно понимаю, почему от него так фанатеют. И сейчас, рассматривая его, я в какой-то мере осознала — да, его в целом можно даже назвать харизматичным. И было очевидным то, почему от него так тащился Итачи — эту мордашку невозможно не любить. Но всё же, он не дотягивал. Недотягивал, по крайней мере лично для меня, до уровня того же Наруто. На одной внешности не вытянешь, тут нужно иметь уникальный внутренний стержень, который люди привыкли называть характером. Моргнув, хмыкнула. Да, определенно, это видно даже в таком маленьком возрасте — Саске банально сломался под напором обстоятельств и эта его борзость сейчас лишь пленка, шелуха, которая является обычной защитной реакцией организма. Особой уникальности в нём, по факту, и нет; кроме фамилии он ничем не отличается от других. Почесав кончик носа, — чертова привычка, осталась даже после смерти — я обратилась к Саске: — Я могу с тобой взаимодействовать? — Чего? — приподняв брови, переспросил Саске. Он явно ещё осмысливал то, что явно подслушал из моих мыслей, и был не настроен к разговору как минимум последующие пять минут. — Дотронуться. Я это имею в виду. — пояснила я. — И если да, то по твоему желанию или всегда? — Я не знаю. Когда ты была в отключке я не осмелился даже подойти поближе. — честно признался Саске, отведя взгляд. Еле удержала себя от саркастического смешка: это ж надо! Он стесняется того, что теперь он стал призраком! Блестяще! — Ну, попробуй тогда, — протянула вперёд руку, ладонью кверху, и стала ждать. Долгие десять секунд Саске мялся в нерешительности, а затем осторожно протянул свою собственную руку. В тот момент, когда наши пальцы соприкоснулись, по моему запястью прошло что-то на подобии электрического разряда, но дальше по руке не пошло. Больше это ощущение не появилось: Саске просто дотрагивался своими пальцами до моих. И тогда я резко наклонилась чуть вперёд, схватила его за кисть и потянула на себя. От такого резкого движения он не удержал равновесия и полетел вниз, но всё-таки смог остановится. Правда, его глаза расширились ещё больше, стоило ему увидеть, как я мягко вырисовываю замысловатые узоры, проводя своими пальцами по его ладони. Такие… холодные. Что очевидно. Но… всё равно, его рука была настоящей, я это чувствовала. И это означало, что я всё-таки оказалась права насчёт тактильных соприкосновений. Убрав наконец руку, я ещё пару секунд посмотрела в пустоту перед собой, и затем тихо спросила: — Это правда, что у многих Учих гаптофобия? — Боязнь прикосновений? — хрипло переспросил Саске. Кивнула. — Да, есть такое. У многих. Наверное, единственным, кому они нравились, был… Итачи. — Итачи? Не припомню такого. — Он не выставлял этого напоказ. Скорее всего, знали только я и Шисуи. — Ясно. Снова молчание. Я прислонилась к холодной поверхности кровати, а затем, вздохнув, приподняла голову. Шея хрустнула. Отлично. Для разнообразия решила опробовать некоторые упражнения: даже на ноги для этого встала. Немного насмешило меня то, что даже от обычного выравнивания спины в ней уже потрескивали суставы и начинало ныть в пояснице. Уголки губ дёрнулись вверх и я полуобернулась к Саске: — Ты вообще знаком со словом зарядка по утрам? — Очень смешно. — Учиха насупился; от прошлого удивления и непонимания моих действий не осталось и следа. — Вообще-то мы с аники часто занимались зарядкой и брат учил меня упражнениям. — Во как, — я фыркнула, начав разминать руку. — И что же? Сколько десятилетий назад ты забросил свои тренировки? — Да прекрати ты! Между прочим, моё тело пролежало без движения почти целый день! Как думаешь, будут ли мышцы нормально функционировать после этого? — Ох, каких слов понабрался. Тебе бы, всё-таки, стоило заняться спортом. Сам понимаешь — вот это, — я указала на свой оголённый торс. — не то, что хотят видеть девушки, представляя себе атлетическую фигуру. — Сомневаюсь, что тебя будут интересовать девушки, — парировал Саске. Я усмехнулась, но спорить дальше не стала, признавая его выигрыш в этот раз. — А нельзя как-нибудь передать твои воспоминания о деревне и шиноби мне, м? Просто я ничего не помню из того, что происходило так давно. — а затем объяснила под не особо доверчивый взгляд. — Да, для меня всё, что происходит сейчас — ужасно далекое прошлое. — В принципе, можно. Но я не знаю как. — Учиха явно задумался. Конечно, не хотелось мне его перебивать, ведь от этого зависела моя конспирация в дальнейшем, но я всё же сказала: — А ты про счёт в банке знаешь? Ну, твой личный, который… Двери резко распахнулись и в комнату без стука вошла медсестра. Я так и недоговорила то, что хотела сказать, замерев. Медсестра тоже замерла на месте, с папкой в одной руке и надкусанным яблоком в другой. Её расслабленность резко куда-то улетучилось, плечи напряглись, лицо стало похоже на лицо фарфоровой куклы: настолько озабоченно и удивлённо оно выглядело. Я сглотнула. По всей видимости, Саске она не видела, раз не начала кричать от ужаса. Придав лицу максимальной отчуждённости, а голосу — твёрдости, я заговорила, обращаясь к ней: — Доброго утра. Вы чего-то хотели? — Я… Я… Вы… Господин Учиха… Вы… Кома и… я не… — начала, заикаясь, мямлить медсестра, прижав папку к груди. Вспомнив, что Учихи обычно требуют немедленного исполнения всех пожеланий, ледяным тоном приказала: — Дайте мне мою медкарту и принесите мне поесть, — а затем, чуть помолчав, добавила. — Пожалуйста. — Да-да, конечно… Уже… уже несу… — и она умчалась прочь. — Ого, да ты прям вжилась в роль! — восторженно воскликнул Саске, улыбнувшись. Я прождала несколько секунд, на всякий случай, и сказала: — Я же знаю, как себя ведут Учихи, поэтому это не составило особого труда. — Ну, теперь-то волноваться вообще не стоит. — Стоит. Ты не ответил, кстати. — Про банк я ничего не знаю, если честно. — спустя пару секунд ответил Саске. — А вот передать воспоминания вполне реально. Шаринган. — У тебя же только один томоэ, — осторожно начала я. — как ты это сделаешь? — Придумаю что-нибудь. Ладно, я пойду. — он вздохнул, покосившись на дверь. — К тебе тут скоро вся больница заявится. Ажиотаж чудовищный будет, гарантирую. Удачи. — Спасибо. И он растворился в воздухе, словно его и не было. Какое-то время я продолжала стоять около кровати, по инерции разминая затёкшие мышцы, но спустя пару минут бросила это занятие и подошла к зеркалу. Что ж, на меня всё так же смотрел оттуда Саске Учиха, а это окончательно и бесповоротно дало понять: теперь я буду просто мечтать вернутся в свой предыдущий мир, где нет ниндзя и ты не должен участвовать в Мировых Войнах Шиноби. В раздумьях по поводу моей дальнейшей жизни здесь, я и не заметила как вернулась обратно к кровати и села на неё, по турецки скрестив ноги. Вдруг я осознала, что не знаю сколько сейчас времени, и посмотрела в окно. Оно было зашторено, а потому я, пыхтя и проклиная всё на свете, пододвинулась поближе и дернула занавески в сторону. В глаз стрельнул луч солнечного света. Понятно, утро. Шикнула, но глаз не закрыла. Вот только, словно в насмешку, солнце выглянуло из-за облака полностью и всё моё лицо оказалось залито его светом. Тень улыбки, что до сих пор оставалась на моих губах, исчезла без следа, а кислое выражение лица, наоборот, подменило её. Мрачность охватила бы меня полностью, если бы не робкий стук в дверь палаты. Сама не заметила, как тихо произнесла что-то на подобии «Войдите!». — Господин Учиха, можно? — из дверного проёма показалась голова той самой медсестры, уже не такой напуганной, как раньше. Я невесомо качнула головой, маска ледяного спокойствия сама по себе возникла на лице. — Принесли то, что я просил? — равнодушно поинтересовалась я, с тщательно замаскированным интересом наблюдая, как девушка что-то указала рукой кому-то за дверью, а затем сказала уже мне: — Да, конечно. — она подошла поближе, — конечно, с величайшей осторожностью — и поставила поднос с едой на прикроватную тумбочку. Затем она достала из папки картонную карту, из которой торчали листки бумаги, и положила её рядом со мной. И спустя пару секунд она уже оказалась у двери, словно отпрыгнула от меня, как от прокаженного. — Вы ещё чего-то хотите от меня? — снова спросила я, когда спустя полминуты она никуда не делась, продолжая нерешительно мяться у порога. — Господин Учиха… тут… у нас не хватило палат и… Вы не будете против того, чтобы к Вам заселили ещё одного пациента? — она запиналась и мялась, но я всё-таки смогла понять смысл её слов. Наверное, чудом. — Хорошо. Я согласен. — ну, в принципе, чем мне это грозит? Да ничем. И я не привередливая чтобы устраивать истерики по поводу и без. В любом случае, это обычная практика в больницах. Значит, не только в российских. Медсестра кивнула, высунулась наружу и воскликнула: — Вываливайте его! — кто-то вошёл в палату и швырнул что-то в дальний угол. Кого-то. Да, это был человек. Парень, где-то возраста Саске. От такого наплевательского отношения к пациентам я хотела возмутиться, но удержала сама себя. Перечит образу. Слишком перечит образу. И моему, кстати, тоже. Вместо этого я придала голосу стальных ноток: — Что это такое? Разве так нужно обращаться с пациентами? — резонно спросила я, удивлённо распознавая в этом парне Наруто. Правда, удивилась я лишь внутри, сестра увидела только чуть приподнятую бровь. Но для парня, провалявшегося пару дней в коме после Цукиеми, я уверена, даже это сопоставимо с выражением шока на лице. — Это… Этот демон… Для него нам дали отдельный протокол поведения… — она засмущалась, отводя взгляд. Эх, вот не повезло же мне с телом, однако, теперь все девушки будут так реагировать на моё нахождение в радиусе мили. — Вы же не против? Он не будет Вам мешать? — вдруг переспросила она, явно заволновавшись о поспешности своего решения. — Нет. Когда меня выпишут? — До полного выздоровления ещё две недели. Но Вы можете уйти уже сегодня, — я кивнула на эти слова и жестом выпроводила медсестру из помещения. Две недели… За эти две недели я должна полностью освоить всё то, что уже знал до этого Саске. И зачем мне все эти хлопоты? Попала бы в Шикамару и не парилась, благо, мозгов хватает. Надо будет поинтересоваться у Саске, какая у него успеваемость по каким предметам, а то я вообще ничего не помню. Совершенно. Поелозив немного, я вздохнула. Ладно, я же не бесчувственная тварь, помогу, что ли, одному из своих любимых персонажей. Осторожно спустила ноги с постели, убрала в дальний угол одеяло и тихо соскользнула на пол. Доски не заскрипели, что уже хорошо. Выдавать своё резкое сочувствие Узумаки нежелательным свидетелям не хотелось. И всё-таки довольно странно было находиться в миниатюрном теле ребёнка, привыкнув к шестнадцатилетнему. Босые ноги прошлепали по холодному полу и я быстро пересекла те три метра, что разделяли меня и Узумаки. Чёрт, а ведь я до сих пор его люблю, больше кого бы то ни было из этого треклятого аниме. Короткие блондинистые волосы растрепались, на лице красовалось несколько синяков, фингал под глазом, изо рта текла струйка крови, уже успев подсохнуть. Семь лет. Ему семь лет. А мне шестнадцать. Ну и разница, ничего не скажешь. И я даже не беру в расчёт то, что сейчас я одного с ним пола. По факту. Не нужно это отрицать. Бегло осмотрев этого непутёвого Узумаки подхватила его подмышками и, несколько раз споткнувшись то о его, то о свои, ноги, дотащила до постели. Аккуратно, — насколько это вообще возможно в моём состоянии — взгромоздила на кровать бессознательную тушку и выдохнула, утерев пот со лба. Тяжеленный джунчуурики, блин, я хочу сказать. Семь лет, ест один только рамен, а весит больше меня. На диету его посадить надобно. Да, точно, так и сделаю. Я приподняла руки и, чуть покрутившись, поняла, что на мне та самая одежда в которой Саске и был пару дней назад, то есть в день резни клана. Ну, то есть нижняя часть. Верхняя почему-то отсутствовала по неизвестным мне причинам. А вот то, что было на Наруто, одеждой даже и язык не повернётся назвать. Какие-то лохмотья. Старые, потертые штаны серо-буро-малинового цвета с кучей дыр и царапин; чёрная футболка, которую грех даже гипотетически называть одеждой; ноги босые точно так же, как и у меня. Единственное, что я спокойно могу отнести к предмету гардероба, так это куртка. Наруто явно купил её недавно, но я узнала бы её из тысячи — оранжевая, хоть уже довольно испачканная в грязи, со стоячим воротником и синими вставками ткани около рук и живота. Да… Ну и, разумеется, куда-то уже успели подеваться его вездесущие очки, которые он так любил надевать в детстве. Маша-растеряша. Вздохнув в очередной раз, стянула с бессознательного тельца куртку и осторожно положила рядом с подносом еды. Увы, спирта у меня с собой нет, а потому придётся будить его по старинке: холодной водой. Взяв стакан с подноса, набрала в рот воды и как бы «распылила» её по лицу джинчурики. Не помогло. Он нахмурился, но не проснулся. Тогда я, не церемонясь, просто вылила оставшуюся жидкость ему на голову. Всё равно ещё один стакан есть, так что незачем экономить. Да и этому грязнуле будет грех жаловаться на бесплатный душ, коли он такой бомж без гроша за душой. От такого душа Наруто явно не смог укрыться, и потому с шипением резко подпрыгнул на кровати, при этом одновременно и потирая спину, и стирая с лица жидкость. Мина у него была такая кислая, что я не сдержала лёгкой улыбки, правда лишь мимолётной, тотчас исчезнувшей с лица. — Ты?! — он заметил меня, от шока даже забыв о, — как я поняла — сотрясении, резво отпрыгнув в угол и забившись там, приняв угрожающую позу. — Я. — кивнула, сложив руки на груди. Диалог с аниме персонажем, дубль два. — Что ты здесь делаешь?! — он насупился, казалось, что даже его волосы встали дыбом, а чакра взвилась в воздух. Потрясающее зрелище — увидеть вживую чакру девятихвостого. Это не бегло осматривать картинки на страницах манги, это совершенно другое, непередаваемое чувство. — Ну, вообще-то это моя палата и я здесь как бы должен находится. Цукиёми, все дела, — ненавязчиво напомнила я, усмехнувшись. Так необычно говорить о себе, как о парне, однако. Но… Самое странное, что это не кажется зазорным и не доставляет тех неудобств, которые должно было доставлять. Словно так и должно быть. Видимо, у меня что-то не так с мозгами. — Кстати, тебе бы не ввязываться в драки, бака. — Что?! Не лезь не в своё дело, Учиха! — взвился будущий Хокаге, затем гордо выпятил грудь и, приставив кулак прямо напротив сердца, громогласно произнёс. — Когда-нибудь я стану самым сильным шиноби Конохи и меня точно сделают Хокаге! И я тебя уделаю, вот увидишь! — Пф, — то ли случайно, то ли специально, но по иронии судьбы я повторила в точности этот «фирменный фырк» всех Учих. — Уж прости, но на пост Хокаге есть намного более подходящие личности, которые, для начала, не красят лица предыдущих Хокаге во все цвета радуги. — не удержалась от подколки в его сторону. Наруто насупился; его чакра стала более агрессивного, насыщенно оранжевого цвета. Это не к добру. Кашлянув в кулак, я взяла с подноса тарелку с каким-то месивом, напоминающим с виду кишки тараканов перемолотых в блендере, и протянула это Наруто как знак проявления моих добрых намерений. — Если хочешь, можешь съесть — я не голоден, а тебе сейчас нужнее. Наруто явно заглючил — конечно, вчерашний заклятый враг номер один предлагает еду, да ещё и довольно приветливо себя ведёт. Это у любого вызовет подозрения. Поэтому я, не дожидаясь какой-либо ответной реакции, просто всучила ему в руки тарелку, сама отошла в сторону и, сев на другой край кровати, принялась читать сведения из своей медкарты, что принесла медсестра. Довольно любопытно. Здесь намного больше интересного, чем я могла себе представить. Кто бы мог подумать, что у Саске, — у нашего бесстрашного и непоколебимого Учихи — есть запись в кабинете психиатра из-за ночных кошмаров. А ещё биполярного расстройства. Причём Фугаку явно не скупился и отваливал хорошие суммы, если в медкарте новые записи каждую неделю, а иногда и чаще. Это… занятно. И объясняет многое. Например, почему у Саске такая расшатанная психика. И мешки под глазами. Всмотревшись в почерк, я смогла разобрать имя — Йокай Акашино. Имя лечащего врача. Очевидно, лучший психиатр в Конохе, раз Фугаку доверил именно ему присмотр за своим чадом. Отличненько. Навещу его, когда выпадет возможность. А пока нужно что-то делать с тем, что я нашла в других записях. Признаться, я действительно не ожидала того, что увидела. Саске оказался весьма болезненным ребёнком — в пять он уже переболел на пневмонию и ветрянку, а в семь, буквально полгода назад, его лечили от острой аллергической реакции на… Это заставило невольно улыбнуться. У него аллергия на карамель. Занятно. Очень полезное сведение в моей ситуации. Ну, по крайней мере, я могу не переживать по поводу ветрянки и гриппа: у Учихи теперь есть иммунитет. Уже что-то. Лично я болела максимум раз в пару лет, да и то легкой простудой, так что для меня необычно видеть столь пёструю историю болезней. Блин, да ему удалось лечь на операционный стол! Тут даже написано из-за чего: в пищеводе застряла кость и её можно было вытащить только с вмешательством ирьёнина. Невольно почесала шею. Никаких рубцов, вообще ничего. В принципе, я даже рада; шрамы хоть и красят мужчину, но всё же я не их фанатка. — Что такое пневмония? Голос Наруто выводит из раздумий и я поворачиваю в его сторону голову. Узумаки подсел поближе, но не слишком близко для того, чтобы я могла легко к нему дотянуться, и вытянув шею читал записи. Улыбнулась. А затем стала терпеливо объяснять: — Это заболевание лёгких. Оно передаётся воздушно-капельным путём. Через воздух, воду, прикосновения. Но чаще по воздуху. На холоде ты часто дышишь ртом и в легкие попадает неотфильтрованный воздух, а такой может быть заражён этим вирусом. Дети часто погибают, если заражаются, но если ты переболел пневмонией в детстве, ты невосприимчив к любым заболеваниям легких на протяжении всей жизни. То есть, я не могу больше заразиться гриппом, например. — Ого! — восторженно протянул Наруто, у которого загорелись глаза. В этот момент я ощутила что-то на подобии радости за то, что смогла заинтересовать его, и продолжила говорить, смотря в медкарту. — Есть много болезней, связанных с дыхательной системой. Есть врожденные: например астма; а есть и те, которыми можно заразиться. Элементарный пример, это грипп, но есть и другие. Бронхит, эмфизема лёгких, ларингит… туберкулёз. — последнее я добавила со вздохом. Уставившись пустым взглядом в лист перед собой, я вспоминала Итачи. Как он банально задыхался от этого гребенного туберкулёза; как существовал на одних только таблетках; как медленно, но верно угасала в нём жизнь. Моя рука невольно сжалась в кулак. Нет. Я этого не допущу. Я его спасу и плевать какими жертвами. Не позволю ему умереть даже ради благой цели или ради чего он там устроил всю эту ахинею с желанием выставить себя предателем. Что бы там не произошло, я тоже многое потеряла и я знаю какого ему. Ни за что не позволю ему сдохнуть. От самокопания меня отвлекает осторожное касание к плечу. Я дотронулась пальцами до виска и потёрла. Голова разболелась. Ладно, перетерплю. Наруто дотронулся уже настойчивей, явно решив, что нужно привлечь моё внимание. Взяв наконец себя в руки, снова посмотрела на него и он вдруг отшатнулся, широко раскрыв глаза. Как от прокаженной. Снова. У меня чувство дежавю. — Что такое? — максимально мягко поинтересовалась я, подметив, что ломка в висках прекращается. Наруто, сглотнув, хрипло произнёс: — Ты только что вдруг замолчал, а твои глаза… Они стали красными. Всего на секунду. Я даже и заметил случайно. Что это было? — Ты… увидел, так? — переспросила я, теперь уже заинтересовавшись. Так, мне это не нравится. Он активировался, а это плохо. Я же… Я же всего лишь подумала о Итачи! — Слушай, Наруто, ты точно уверен? — Уверен. А что? — Это был Шаринган. Клановое наследие. — глухо произнесла я, отложив медкарту в сторону и повернувшись всем корпусом к Узумаки. Я была настроена серьёзно, как никогда. — Итак, ты увидел только красный цвет или что-то ещё? Может, какие-то чёрные точки? — Эээ… Да! — задумавшись секунду, воскликнул Наруто, довольный собой. — Одна странная штука, похожая на… линию. Или запятую. Да, запятая, именно так! — Отлично, один томоэ. Ну спасибо тебе, Саске. — прошептала я себе под нос. Затем подняла голову и, улыбнувшись, сказала: — Спасибо. Ты мне помог. — С чем? Что я сделал? Эй, не игнорируй меня! — Ты скоро всё узнаешь, поверь. — пару секунд помолчала, уставившись в окно, за которым медленно поднималось по небосводу солнце. — Тебя должны выписать через пару дней. Ты быстро выздоравливаешь, я знаю. А мне… Мне нужно домой прямо сейчас. И под шокированный взгляд голубых глаз я бодро спрыгнула вниз, прихватив карту с документами. Оглядев себя в зеркало я пришла к неутешительному выводу: никто не пустит из больницы полуголого пациента. Даже в России и то бы не выпустили. А Учиху тем более. Поэтому я стала думать. Так, мне нужно быстро незаметно пробраться к выходу и добраться до кланового квартала. План есть. Блестяще. Осталось только придумать как его исполнить. Ладненько, россиянка я или кто? Придумывать как выпутываться из самой задницы у меня в крови! Я не имею права ударить в грязь лицом! Обязательно что-нибудь придумаю. Обязательно.