***
В небольшой тёмной гостиной было свежо из-за открытого настежь окна. Белые вельветовые занавески с причудливым узором легонько взлетали от каждого дуновения легкомысленного ветра. Брюс в одиночестве сидел на диване и, слушая ветер и колыхание занавесок, думал о том, на что он тратит свою жизнь вместе со всеми её возможностями. Любимое его время препровождение в последнее время. «Сколько денег он стал прожигать на сомнительные удовольствия? Как давно променял спокойные и уютные вечера за книгой или разговором с Альфредом на шум клубов и смех мало знакомых ему девиц?» Вероятно, на месте богатенького подростка-Уэйна мечтал бы оказаться почти любой в Готэме. Этот город полон нищими, голодными, пропащими и жестокими людьми, жаждущими размазать по стенке богатеньких и заносчивых горожан. Эти бедняки готовы предать своих друзей за любую сумму, стоит лишь пальцами щёлкнуть и пошелестеть зелёными купюрами. Только никто из них не знает и не понимает, с чем ему, молодому человеку, на чью долю выпала немалая ответственность, каждый день приходится сталкиваться. Мрачные мысли посещают голову Брюса, ведя его прямо во тьму, всё глубже и глубже. Но никому до этого нет дела. И есть ли выход из этого порочного круга? Вчера он прогнал Альфреда. Разозлился на него из-за того, что тот попытался преподать своему пасынку урок. Дворецкий показал напыщенному юнцу, что из-за его нового образа жизни, изобилующего выпивкой и смутными друзьями, он стал медленней двигаться во время боя. А он, только-только почувствовавший вкус светской жизни, не смог спокойно принять этой правды. А правда заключалась в том, что он перестал быть тем, кем когда-то был. Любопытный маленький мальчик, вскрикивающий по ночам от охватывающего его целиком отчаяния, превратился в заносчивого мажора. Альферд сказал, что надеется, будто какая-то часть прежнего Брюса проснётся и запоёт, но этого не будет. Последние дни были единственными, когда боль не отравляла его сознание, когда смерть родителей не пульсировала жаждой мести, когда она не воспалялась в желании разнести весь этот особняк со всем его содержимым. Почему его бывший опекун не может этого понять? За что он, чёрт его возьми, борется? И как побороть чувство одиночества, сжимающее грудную клетку, мешая нормально вдохнуть и выдохнуть? Уэйн услышал тихий-тихий шорох, доносящийся со стороны открытого окна. Этот звук заставил юношу оторвать ладонь от лица и обратить своё внимание на тень, возникшую рядом с развивающейся занавеской. — Здравствуй, Селина, — он был уверен в том, что это его подруга. Кроме неё таким экзотическим способом в поместье никто не приходил. За исключением некоторых неприятелей, разумеется. От многих теперь не осталось ничего, кроме воспоминаний и истерзанных нервов. — Брюс, — говорила девушка слишком тихо, даже с неким опасением, насколько показалось парню. Почему? Боялась, что Альфред услышит? — Я хочу поговорить с тобой, — начала говорить Кошка, рукой опёршись о подоконник. Она пристально следила за каждым движением этого богатенького нытика, пытаясь тем самым прочесть, что теперь он из себя представляет. — О чём? Едва ли у нас… — произнёс было Брюс, но Кайл шикнула, заставив его замолчать. — Знаю, что давно не появлялась. У меня были свои дела, а у тебя — свои, от которых мне не особо хотелось тебя отвлекать, — по мере того, как девушка говорила, мистер Уэйн шёл прямо к ней, где мог бы лучше рассмотреть её лицо, пусть и в темноте. Луна сегодня сияла ярко, а это почти что светильник для небольшого помещения. С последней их встречи Селина немного изменилась. Про себя юный миллиардер отметил, что черты лица девушки заострились, глаза сверкали ярче обычного, а волосы… волосы были такими же густыми и вьющимися. Уэйн поймал себя на мысли, что хотел бы вновь к ним прикоснуться, но если он это сделает, Кошка тумаками едва ли ограничится. Хотя, рискнуть бы стоило. — Так вот, — помолчав, продолжила Кайл, — что с тобой, чёрт возьми, происходит, Брюс? — Если быть честным, я не понимаю, откуда у тебя такие претензии, — возможно, ответ был слишком грубым, но слова вырывались из его уст сами, будто речевой аппарат мозгу был уже неподвластен. — Брось. Ты не полный идиот, хотя иногда и бываешь, так что теперь не притворяйся, — фыркнула Селина. — Альфред — единственный человек, который готов отдать за тебя жизнь. Он — твоя семья. А это уже показалось юноше интересным. Неужели его неугомонный дворецкий успел связаться с Кошкой, чтобы та на него надавила? —Тебя прислал Альфред, — заключил Брюс, сразу же напрягшись. — Скажи ему, что моё решение окончательное, — парень внимательно посмотрел в глаза Селины. В них вспыхнуло удивление, смешанное с неким разочарованием. Неужели от его слов? — Нет, ты всё-таки идиот, — выдохнула Кошка, присаживаясь на пол. Так просто она от него не отстанет. Не сегодня. — Слушай, я знаю тебя уже достаточно долго, чтобы понять, что с тобой что-то не то. Сейчас я в этом лишь убедилась. — Достаточно долго, значит, — процедил юноша. После стольких дней отсутствия она говорит ему такое? — Селина, ты пропала почти на полгода. Ты находишь меня, когда тебе это взбредёт в голову. Я так не могу. И не думай, что слишком хорошо меня знаешь, — парень склонился над девушкой и почти прошептал ей это на ухо. — Может, ты не знаешь меня вовсе, — добавил он после. Кошка всплеснула руками и усмехнулась такому заявлению друга и лёгкому запаху алкоголя, доносящемуся до обонятельных рецепторов. — Ба, ну надо же. Я слышу нотки самодовольства в твоём голосе. — Девушка медленно и грациозно поднялась на ноги. В такие моменты начинаешь понимать, почему её сравнивают с кошкой. Она отвела назад волосы и внимательно посмотрела на стоящего перед ней Уэйна. — Сколько уже дней ты пьёшь? И как давно ты стал пить? — Тебе не кажется, что это немного тебя не касается? — Брюс немного грубым движением рук притянул подругу к себе. — Это моя жизнь! Если я хочу погрязнуть в этом мире, полном пороков, кто мне помешает? — голос владельца Уэйн-Интерпрайзес дрогнул от злости. — Ах, точно. Ты же миллиардер, — обиженно проговорила Кошка, не отводя взгляда. — Знаешь, я думала, что ты просто хочешь с кем-нибудь поговорить. Не с Альфредом, потому что он слишком тебе близок, чтобы всё на него разом вывалить. Теперь я вижу, насколько всё плохо. Только вот знаешь, мистер-это-моя-жизнь, я — не клуб психологической помощи миллиардерам, потерявшим родителей! Сказав это, мисс Кайл вырвалась из рук давнего друга и ловко забралась на подоконник, в раздражении отодвинув противную занавеску. — Селина… — Брюс устало опустил руки, которые будто потяжелели. — Я не знаю, что со мной. Меня съедает пустота. Раньше это было болью, которая давала мне какой-то стимул, энергию. Я думал, что знаю, какая у меня цель. Но я ошибался, понимаешь? После того, как я убил Рас Аль Гула, я будто потерял смысл во всём происходящем. — Бедному мистеру Уэйну не хватает цели в жизни, — съязвила Кайл, скорчив недовольную гримасу. Она снова слезла с подоконника и медленно подошла к Брюсу. — А как тебе такая цель? — сказав это, Кошка осторожно поцеловала юношу, закрыв глаза. Сейчас она снова увидит эту недоумевающую мордашку и взгляд, вопрошающий о том, зачем она это сделала. Будет забавно вспомнить, какого это. — Зачем ты… — попытался произнести Брюс, протянув к подруге руку, но безуспешно. Селина снова шикнула на него, приставив к губам палец. — Если Альфред прав, если в тебе осталось хоть что-то от того милого и доброго мальчика, которого я когда-то знала, которому когда-то показала, как перепрыгнуть с крыши одного дома на крышу дома другого, ты вернёшь его. Чёрт, ты облазишь каждую улицу прогнившего Готэма, чтобы найти его! И я тебе не помогу в этом. И Айви тоже не проси. — Кошка, — выдохнул парень, но Селины Кайл уже и след простыл. Что ж, в этом вся она. Появляется, когда хочет, и уходит, когда ей надоест. Брюс до сих пор так и не понял, почему они с Селиной не могут быть вместе. Возможно, если бы она не была такой гордой и свободолюбивой, у них было бы будущее. Или если бы он не был одержим странной идеей о том, что чем-то обязан этому миру. «В Готэме нет героев» — ухмыльнувшись, вспомнил Уэйн. И это правда. Только разве Готэму нужны именно герои?***