Но ты не предашь, и я не предам, И он не обманет, мы слишком близки. Эта Игра не понравилась нам, Мы вмести ушли с черно-белой доски. Путь пешки друг друга живьем пожирают, Пусть погибают в своей западне. Лгут, предают, коронуют, свергают, Мы не участвуем в этой войне. Флёр.
***
Эд пишет Лоррейн письма, однообразные и слишком романтичные. Он рассказывает о новых местах, людях, с которыми успел познакомиться, и ни слова о войне. Каждую среду, в день их первого знакомства*, исписанный ровным размашистым почерком тетрадный лист опускается в конверт, дожидаясь своего часа… Почту отправляют не так часто, как хотелось бы Уоррену, и доходит письмо до адресата совершенно точно не в срок. Но парень по-прежнему не теряет надежды и в двадцать втором по счёту послании отсылает ей, его дорогой Лоррейн, фото себя в форме военно-морского флота, где стоит в компании ещё тридцати своих сослуживцев. Она думает, что её Эдвард выделяется среди прочих: красивый и статный, с сияющей светлой аурой на фоне серо-чёрных, и такой влюбленный в неё. Улыбка мужчины слишком широкая и радостная, будто тот знает, что именно Моран будет смотреть на него, не отрываясь. Любоваться… Фото стоит на прикроватной тумбе, сверкая золотисто-медной рамкой. — Лоррейн, это глупости, — шептали подруги, — мужчины слишком вольны и свободолюбивы. Они могут пообещать тебе золотые горы, но на самом деле… Моран думает, что Эд ей ничего не обещал, — он просто делал. Всегда. Первый свой отпуск в тридцать дней Эд проводит не так, как многие его сослуживцы. Он приезжает домой, к матери и отцу. А ещё, к ней… Наверное, он идиот, псих и что-то там ещё… — Ты выйдешь за меня? У неё с головой жуткие проблемы… всегда были и будут. Но рядом с Уорреном это отходит на второй план. — Да. И ни секунды на размышления.