Нежный звон Рождества

Название: Секреты и подарки Пейринг/Персонажи:Артур/Мерлин Жанр: Романтика, флафф Рейтинг: PG-13 Фандом: Merlin BBC Предупреждения: модерн АУ Краткое содержание: То, что Артур не может сам себе позволить. Тема дня: Подарки и оберточная бумага Подарки Мерлина можно было бы узнать из тысячи по одним только их оберткам. Нелепым, пестрым бумажкам, в которые он криво заворачивал свои презенты, на каждый, кажется, тратя не меньше трех метров скотча. И, конечно же, скотч придавал всему этому безобразию совершенно невообразимую форму, но, как уже было сказано, важна была не она. Мерлин был мастером находить самую нелепую оберточную бумагу из всей, какая только существует в мире. Дурацкие картинки, ужасные несочетающиеся цвета, аляповатые формы — что-то из этого всегда присутствовало! И хорошо еще, если не все разом. До того, как Артур впервые увидел эти ужасные обертки, он бы никогда не поверил, что где-то в мире могло существовать что-то настолько жуткое. Тем не менее, оно существовало и Мерлин находил это. Должно быть, в этом был один из немногих его сомнительных талантов. Еще четыре месяца назад Артур бы мог с уверенностью сказать, что Мерлин Эмрис и вовсе не может обладать никакими талантами, кроме, разве что, пропускать информацию мимо своих нелепо огромных ушей. С такими-то ушами это еще надо было суметь! В общем, еще каких-то четыре месяца назад Артур был очень невысокого мнения об Эмрисе. Не то, чтобы это существенно изменилось, просто, со временем все нелепые недостатки Мерлина перестали иметь значение. Изменилось это, чтобы не обмануть, чуть больше трех месяцев назад. Учитывая, что те самые полгода назад Артур впервые имел неудовольствие познакомиться с Мерлином, держалась их условная вражда до смешного мало. И нет, не только со стороны Артура, хотя бы потому, что к нынешнему дню он прекрасно знал, насколько Эмрис ужасен в оформлении подарков. Вот только кроме них двоих никто и не знал, что они уже давно не враги, да и, наверное, никогда ими не были. Даже Мерлин не знал этого. Их знакомство было нелепой случайностью в университете. Конечно же, Артур не был таким уж хорошим парнем, срывая тогдашнее свое раздражение на налетевшем на него ботанике, но и первокурсник Эмрис, в общем-то, полез не в свое дело. Слово за слово, Мерлин назвал его ослом, Артур заломил ему руку, и оба они разошлись с плохими впечатлениями друг о друге. Мерлин сразу же стал какой-то пародией на лопоухую звезду среди ботаников с первого по третий курс. Артур же, как был звездой университета, так ей и оставался. Конечно же, его надуманным титулам Мерлин не мог помешать. Зато жизни Эмрис мешал изрядно. По какой-то неясной даже для себя причине Артур прекрасно знал, что сталкиваются они каждый раз случайно, но встречались они слишком часто. То в библиотеке, то в столовой, то в коридорах, то на входе, сменяя аудиторию. В общем, как-то так получалось, что они всегда оказывались нос к носу, и это никогда не проходило незаметно. Артура точно за язык кто-то тянул, каждый раз заставляя придумывать все новые и новые колкости для этого лопоухого недоразумения. Но и Мерлин для первогодки, который попал в немилость университетской знаменитости, слишком много выступал. Не терялся, не лез за словом в карман и каждый раз улыбался такой невозмутимой, солнечной улыбкой, от которой разъезжались эти его дурацкие уши. Артур был уверен, что Мерлин должен был бы вызывать у него если не отвращение с раздражением, то хотя бы брезгливую жалость. Но, вопреки всякой логике, Эмрис провоцировал в нем азарт, интерес и, черт бы его побрал, все более и более очевидную симпатию. А потом этот невыносимый идиот прознал о том, что Артур является фанатом Гарри Поттера. Один раз Артур с компанией проходил мимо известного в их городе магазина для гиков и, застав выходящего оттуда Мерлина, парни разразились едкими насмешками, но Эмрис, как и всегда, даже и не подумал смутиться. Он только усмехнулся, невозмутимо помахал им и, натянув повыше на нос свой слизеринский шарф, поспешил вниз по улице. Парни в ответ только рассмеялись, совсем не зло, а Артур проводил Эмриса завистливым взглядом. Он хотел себе такой же шарф, только с расцветкой Гриффиндора. Он смотрел все фильмы, читал все книги и был бы рад скупать весь стафф также, как все эти гики, но слишком сильно стеснялся этого. Ему не составляло никакого труда покупать в аптеке презервативы или зайти в магазин интимных товаров, но все эти товары для фанатов… он просто не мог. Так же, как не мог все это покупать через интернет, потому что отец непременно отследил бы за движением по его счету. Можно было бы заказывать почтой, но… Наверное, Артур просто струсил. Со всем этим было сопряжено столько сложностей, что он решил просто оставить все это глупой недостижимой мечтой. У всех такие есть, почему бы ему быть исключением? Так он и жил. А у Мерлина таких проблем не было. Он был гиком в слизеринском шарфе и ботаником с нелепыми ушами, и все это ни капли его не смущало. Он был смелее Артура, свободнее и, черт побери, если бы до этого Артур не уважал его, сейчас бы он начал. Именно из-за Мерлина, из-за этой его легкости, он и решился наконец зайти в этот дурацкий магазин. Он был в шапке, в темных очках, а высоко поднятый ворот куртки скрывал половину его лица. Наверное, продавец должен был бы принять его за вора, но вот уж это-то точно меньше всего волновало Артура в тот момент. Он куда больше эмоций испытывал, находясь в шоке от своего поведения и того, что решился сюда зайти. Глаза разбегались. Он, кажется, мог бы ходить здесь часами, все трогая, разглядывая и наслаждаясь тем, как близко была его глупая мечта. Но он просто не мог позволить себе тратить здесь столько времени. Не дай Бог кто-то — а особенно Эмрис! — застанет его здесь. И все-таки перед полкой с шарфами он застыл, с восхищением разглядывая их. Если бы он только осмелился носить такой на улице, как делал это Мерлин… Того идиота не смущало даже то, что на дворе стоял достаточно теплый сентябрь. Шарф был прекрасен, но Артур не мог себе его позволить. Поэтому он выбрал небольшой, но тяжелый брелок с символикой любимого факультета и поспешил на кассу. — Это, — буркнул он, протягивая продавцу покупку и украдкой оглядываясь по сторонам. Встретить кого-то знакомого он боялся больше всего. Очень боялся. Так что знакомый голос прямо напротив отозвался испуганным холодом в груди. — Артур?! — удивленно воскликнул продавец голосом Мерлина. — Что ты тут делаешь?! Артур почти что застонал вслух. Ну конечно, разве ему могло бы так повезти в тот единственный раз, когда он решил преодолеть себя? Не стоило и начинать. — Ты перепутал, — коротко бросил он, сам не веря, что Эмрис поверит, и, развернувшись, кинулся вон из чертового магазина. Нечего было и надеяться. Он был абсолютно уверен, что Мерлин расскажет обо всем в Университете. А если и не начнет трепаться сразу, то упомянет об этом тут же, как они с Артуром в очередной раз столкнутся. Или будет намекать, что может рассказать. В общем, поведет себя так, как повел бы себя каждый на его месте. Можно было бы, конечно, попробовать затаиться и обходить Эмриса десятой дорогой, но это было жалко и трусливо. Как бы низко Артур не пал, его гордость все еще была при нем. Он был уверен, что до финала его прежней, размеренной жизни остались считанные дни — до утра понедельника. И ошибся. Ни в понедельник, ни во вторник, ни в пятницу Мерлин так никому ничего и не рассказал. Они встречались каждый день по нескольку раз, они каждый раз сцеплялись языками, но Эмрис ни разу даже не намекнул, что знает что-то. У него даже в глазах ни разу не промелькнуло ни превосходства, даже ни понимания к маленькой тайне Артура. Мерлин был все таким же Мерлином, улыбчивым лопоухим идиотом, и Артур быстро понял, что тот будет бережно хранить его тайну. Это стало последним и сокрушительным ударом по давно ослабшей обороне Артура. Тогда-то он и влюбился окончательно в проклятого Мерлина Эмриса. А еще через неделю Артру на почту пришла посылка. Когда он вскрыл полиэтиленовый конверт, внутри оказалось что-то, обернутое в нелепую подарочную бумагу и много раз обмотанное скотчем. Вскрыть это без ножниц было просто невозможно, и потому Артуру пришлось терпеть до самого дома. А дома, когда он наконец-то вооружился нужными инструментами, на стол перед ним вывалился тот самый брелок. Брелок был на ощупь так же хорош, как Артур и думал. Он был яркий, красивый, со львом и надписью. И уж точно Артур прекрасно знал, кто мог бы прислать ему этот подарок, даже если никакой подписи не было. Весь вечер он размышлял о том, подойти ли к Эмрису или нет. И, если подойти, что сказать? Поблагодарить? Узнать, не пытается ли он шантажировать его? Сказать, что не нуждается в подачках? В итоге он так и не решил ничего для себя и собрался просто делать вид, что ничего не было. Хотя брелок он и спрятал в надежную коробку для самых любимых мелочей. На следующий день Мерлин ничего не сказал о своем подарке. Впрочем, судя по тому, что он отправил его почтой, подарок он сделал уже давно и даже знать не мог, когда Артур получит посылку, если получит ее вообще. Он так ни разу и не спросил, а Артур так ничего и не сказал. А еще через две недели он получил посылку с палочкой и письмом о зачислении на Гриффиндор. Вообще-то, это было уже просто глупо, самый детский подарок, который Артур получал, кажется, за всю свою жизнь! И, пожалуй, именно из-за этого он понравился ему особенно сильно. Сам себе Артур такого никогда бы не купил. Письмо было совершенно дурацким, но отчего-то было приятно иметь его. А палочку даже в руке держать было здорово, хотя он и не знал, что бы с ней можно было делать. Интересно, у Эмриса была такая хорошая скидка в магазине или ему просто некуда девать деньги? Было неловко просто так получать подарки, но, вообще-то, Артуру нравилось. Это было приятно, а Мерлин… ну, наверное, он знал, что делает. Он точно не являлся расчетливым и меркантильным парнем, так что, что бы он ни делал, он делал, потому что сам этого хотел. И от этого влюбленному Артуру было только более приятно. Пришедшая почтой кружка с проступающей «Картой Мародеров» была набита мятыми газетами в таком количестве, что в итоге посылка представляла из себя шар. Он был в несколько слоев обмотан прозрачным скотчем, из-под которого проступала желтая оберточная бумага с картинками носков. И не тех праздничных чулок, в которые на Рождество кладут подарки, а самых обычных, с ромбами и пятками. Артур глазам своим не мог поверить и боялся представить, где такое вообще продается. Того, что могло оказаться внутри этого подарка, он опасался заранее. И зря. Эта кружка стала первой «гиковской» вещью, которую Артур не стал убирать в свою коробку, а, поколебавшись, оставил на кухне. Он все еще прятал ее, когда кто-то приходил, но хотя бы не держал за семью печатями и даже пользовался. Вообще-то, только из нее он теперь и пил. И потому, что он был фанатом, и потому, что это подарил ему Мерлин. Артура даже не волновало, как по-девчоночьи это выглядело. Было еще несколько приятных подарков, но следующим испытанием для Артура стал широкий кожаный браслет с семью шнурками, на каждом из которых висело по подвеске по штуке на книгу. Даже на «eBay» он такого не видел. Этот браслет понравился ему сразу же и он совсем не выглядел, как женское украшение. Если бы там не было слишком уж известного знака «Даров Смерти» он бы, наверное, решился бы носить его вопреки всему… Но он не решился. Как бы ему не хотелось. Мерлин продолжал слать ему подарки, не то, чтобы не требуя ничего взамен, но даже никак не намекая, что что-то вообще происходит. Артур по-прежнему встречался с ним в университете, уже не так случайно, как раньше, но столь же часто. Они все так же обменивались редкими словесными выпадами, но Артуру они казались несерьезными и не обидными. Дружеской перебранкой, быть может, но, возможно, ему так только думалось из-за собственных чувств. Казалось ли и Эмрису так же, он просто не знал, а друзья либо ничего не замечали, либо не обращали внимания. Приближалось Рождество. Ничего не менялось. Артур давно уже понял, что если он хочет чего-то, то пора перенимать инициативу в свои руки. Мерлин просто не мог отправлять столько подарков из обыкновенного человеколюбия, а их легкие перебранки, Артур почти был уверен, наполнены взаимной привязанностью. Они давно бы могли уже сделать хоть что-нибудь, но никто из них не делал и шага навстречу друг другу. Или, по крайней мере, не делал этого шага открыто, потому что Мерлин заваливал Артура подарками, а тот даже спасибо этому идиоту не решался сказать. Все это давно пора было менять, и Рождество было самым подходящим моментом. Вот только, увы, подходящий это был момент или нет, решимости от этого не прибавлялось. Он так и не смог придумать Мерлину достойный подарок. Чего-то, что могло бы передать его отношение к лопоухому идиоту, что говорило бы, как значимы его подарки и что благодарило бы за сохраненный секрет и одобрение маленьких слабостей. Что могло бы сказать все это разом и не быть обручальным кольцом? Обручальное кольцо было крайним случаем и, к тому же, они еще не были ни на одном свидании, что бы там Артур себе не надумал. И именно это он и решил подарить Мерлину. Свидание. Сразу на три дня, в уютном коттедже за городом, и если он и торопил события, то, в свете варианта с кольцом, явно незначительно. Ему осталось только набраться решимости и подойти к Мерлину Эмрису на глазах у всего Университета. Он не собирался скрываться, не намерен был терпеть всех этих навязчивых друзей Мерлина, которые могли бы строить планы на его счет и, заодно, всем собственным фанаткам собирался дать понять, что сердце его занято. Это был отличный план. И почти невыполнимый. Свой рождественский подарок Артур получил за несколько дней до начала каникул. Это был большой мягкий сверток, обмотанный зеленой бумагой с самыми уродливыми оленями, какие Артур только видел в жизни. Но в кои-то веки обертка никак не впечатлила его, потому что он уже догадывался о том, что было внутри. Не было никаких сомнений. И если только Мерлин угадал с факультетом — хотя как он только мог не угадать?! — Артур пообещал себе завтра же подойти к нему. Мягкий, длинный и теплый гриффиндорский шарф был даже лучше, чем Артур когда-либо себе представлял. Артуру некуда было отступать. Он давно был покорен, так что ему всего лишь оставалось сообщить об этом Мерлину, а заодно и всему миру. Когда он на следующий день, сразу перед занятиями, шел по коридорам, он знал, что каждый встречный оборачивается ему вслед. Горели щеки, потели ладони, но Артур находил в себе силы продолжать улыбаться и даже не пытался сорвать с шеи мягкий, красный шарф. Он даже не позволил себе перевернуть конец с гербом факультета. Мерлин, как и все этим проклятым днем, заметил его издалека. И вылупился на него, разинув рот, словно бы это не он заваливал его подарками, как какой-то ополоумевший сталкер. Арутр даже чуть с шага не сбился из-за резкой вспышки мимолетного страха. Не того, конечно, что Эмрис мог быть сталкером — отчасти он им и был, — а от того, что отправителем мог быть кто-то другой! Но это невозможно. Никто больше не мог знать, первым подарком был тот самый брелок, а еще Артур видел на прошлой неделе, какой подарок Мерлин преподнес Гвен. Та же совершенно ужасная бумага, кто еще, кроме Эмриса, мог найти такое же безобразие? В общем, он не позволил себе сбиться с шага и уверенно дошел до замершего на входе в аудиторию парня. — Я думал, ты все это выбрасывал! — шокировано выпалил Мерлин, разом и выдавая с головой себя, и объясняя свое удивление. И, если в первом Арутр почти не сомневался, то от второго стало немножечко легче. — Зачем же тогда слал? — усмехнулся он и с облегчением понял, что и впрямь успокаивается. Господи, это же Мерлин! Они дырку друг в друге проглядели за все это время, что могло бы быть не так? Эмрис в ответ только пожал плечами и робко улыбнулся, смущенно отводя взгляд. — Ну, ты так хотел тогда купить что-то и так стеснялся… Ну, я просто… Я хотел… Ты мог бы сразу прийти со мной разбираться, ясно же было, кто мог знать, но ты ничего не сказал, и я надеялся… Артуру, конечно, не было приятно слышать что-то вроде «стеснялся», даже если это было правдой, но Мерлин так краснел и запинался, что это все компенсировало. Вообще все. И собственное смущение, и ужас от своего поступка, и все эти взгляды, и уж точно камня на камень не оставляло от страха, что тот не согласится на свой подарок. И Артуру в одно мгновение стало так легко и хорошо, что он, рассмеявшись, потянулся и поймал растерянного Эмриса за руки, мягко сжимая его пальцы в своих и улыбаясь в ответ на непривычно робкий взгляд. — Ты правильно надеялся. Мне все они, каждый из них, очень понравились. И я никогда не купил бы себе этого сам. Спасибо. — О, ну… — Мерлин улыбнулся чуть шире и неловко кивнул. — Я рад. Пожалуйста. И с Рождеством тебя. — И тебя, — кивнул Артур и, качнувшись вперед, накрыл его губы своими. Мерлин не оставил ему и тысячной секунды на страх и сомнение, сразу же отвечая на поцелуй, открываясь в ответ и с тихим стоном мгновенно зарываясь своими поразительно длинными пальцами в волосы Артура. И это было самое прекрасное чувство и самый сладкий поцелуй из всех, что когда-либо Артур вообще знал. И он совершенно точно был счастлив, обнимая Эмриса в ответ на глазах у всего Университета.