Нежный звон Рождества

Название: Все ближе и ближе Пейринг/Персонажи: Артур/Мерлин Жанр: Романтика, флафф Рейтинг: PG-13 Предупреждения: модерн АУ Краткое содержание: Мерлин вот-вот дождется своего Короля. Или ему так только кажется? Тема дня: Надежда С того самого момента, как Мерлин встретил там, на припорошенной мягким снегом и украшенной яркими огоньками аллее, Гвен и Ланса, словно бы во всем его существе что-то переменилось. Точно переключился какой-то застарелый, ржавый механизм внутри, щелкнул тумблер переключателя, и пыльные, проржавевшие без движения шестеренки обрели новую жизнь. Словно бы в маленьком внутреннем окошке с тарахтением и постукиванием слово, обозначающее всю его прежнюю жизнь, изменилось на совсем другое. «Ожидание», крутанувшись, остановилось на «Нетерпение и надежда». Он всегда надеялся, с этим нельзя было поспорить. Всю свою долгую, бессмертную жизнь он надеялся, что однажды Артур вернется в этот мир. К Альбиону, к подвигам, к людям, к… нему. Даже если Мерлин и вкладывал бы в это воссоединение совсем не те же чувства, что и Артур, ему уже было плевать. Ему казалось, что последние крохи ревности и эгоизма перемололись в легкую пыль в столетиях ожидания. «Неважно как, лишь бы живой» — именно так теперь звучало его ожидание, не смеющее больше желать ничего для себя. Мерлин жил этой надеждой, не сходил с ума этой надеждой и каждый раз разыгрывал новую жизнь только ею. Но эта надежда была как спертый, пыльный воздух в старой непроветриваемой комнате. Это все тот же воздух, им можно и нужно дышать — без него ты умрешь, в конце концов! — но он не идет ни в какое сравнение со свежим ветром над утренним цветочным полем. Одно и то же, но такое разное. Мерлин словно бы осознал это только сейчас, когда дверь внезапно распахнулась, и он вывалился из этой своей кельи прямо на весенний луг. Это была совсем другая надежда. Покалывающая на кончиках пальцах, дрожащая в уголках губ, счастливая и нетерпеливая. Надежда, с которой почти невозможно было жить, потому что о ней все время хотелось кричать. «Скоро! Уже совсем скоро!» И Мерлин сам не знал, как еще не вышел на центральную улицу с рупором и транспарантом, начав орать направо и налево, как те сумасшедшие, предрекающие конец света. До Рождества было два дня, и он просто не мог провести их дома. Мерлин понятия не имел с чего начинать, как и где, но чем-то затаенным чувствовал, что это и не требуется. Счастливая — наконец-то! — судьба сама найдет его, стоит только открыться ей и перестать прятаться. И Мерлин не прятался, с самого утра выскочив на улицу в криво повязанном шарфе и забыв дома шапку. Все это было такими мелочами по сравнению с самой Судьбой, которая ждала его впереди! Ему важно было только лишь идти, все остальное приложится, Мерлин чувствовал это. И он пошел покупать подарки для тех, кто оставил его более тысячелетия назад, чтобы опять начать появляться в его жизни. Первой (если не считать Гвен и Ланса, которые были голубками добрых вестей) он встретил мать, и это было болезненно-правильно. Мерлин чуть не задохнулся от осознания, как сильно он скучал и насколько же не верил, что в самом деле снова встретится с ней. Хунит являла собой улыбчивую, добрую, но одинокую женщину, живущую, как оказалось, на соседней улице. Они сотни раз могли встретиться в супермаркете, на светофоре, в метро — где угодно! Но судьба разводила их раз за разом, словно бы ждала того самого верного желания от самого Мерлина. Он встретился с Хунит на выходе из супермаркета, наплел ей что-то нелепое о том, что чуть не налетел на нее, и вызвался помочь донести сумки. Они разговаривали до самой ее квартиры, и им было так же хорошо и уютно друг с другом, как было и полтора тысячелетия назад. Даже если мать и не помнила Мерлина, она тянулась к нему всем сердцем. Уже прощаясь, Мерлин выговорил Хунит, чтобы она не доверяла никаким случайным парням на улице, если они не он, пообещал заскочить после Рождества и, не сдержавшись, крепко обнял. Гаюса он встретил в магазине старой книге, в который зашел, собственно, в поисках подарка именно для Гаюса. А, увидев за прилавком серьезного седого старика, так хорошо ему знакомого, зашелся таким смехом, что вскоре, согнувшись пополам, уже обессилено икал. Он сам понимал, что роет себе могилу, что должен успокоиться, что если он как-то не исправит ситуацию, то рискует своими руками сейчас создать пропасть между собой и своим старым другом и учителем. Это было ужасно и недопустимо, не сейчас, когда он только-только его нашел! Но поделать с собственной истерикой ничего не мог. Зато Гаюс справился с ней в два счета, поправив очки на кончике своего горбатого носа и сдержанно обронив: — Если ты продолжишь так же веселиться, Мерлин, вся твоя бессмертная жизнь оборвется еще глупее, чем когда могла бы закончиться на костре из-за использования магии ради чистки исподнего Артура. И Мерлину, конечно же, сразу стало не до смеха. — Старый жук! — пораженно выдохнул он, захлебываясь воздухом уже от возмущения, и во все глаза глядя на старика. — Я столько лет ждал вас! Столько лет искал, а ты… ты… — Только вчера вечером, Мерлин, — оборвал его Гаюс и улыбнулся почти сочувственно. — Ты что-то сделал, мальчик мой, и я вспомнил все только вчера вечером. Должно быть, сколько бы лет не прошло, тебе слишком сильно нужен наставник. Мерлин открыл было рот, собираясь что-нибудь сказать, но так и захлопнул, не подобрав слов. Он не знал, что мог бы сказать сейчас. Что можно сказать пожилому человеку, который по мерлиновской прихоти проснулся на старости лет и вдруг ощутил на свои плечах ношу прошлой жизни? Как справился Гаюс с этими воспоминаниями за одну ночь? Как потянет их теперь? Он был так рад встретить кого-то, кто помнит его, с кем можно спокойно поговорить, и вдвое сильнее был рад, что этим человеком снова оказался Гаюс, но Мерлин не мог думать ни о чем, кроме своей вины. Он снова попробовал подобрать слова раскаяния, которыми мог бы вымолить у своего друга прощение, но тот только отрицательно покачал головой, зная все наперед. — Не надо, Мерлин. Не беспокойся. Это была хорошая жизнь, но сейчас мне лучше так. Если ты пришел сюда с рождественским подарком, то считай, что ты его уже сделал. Мерлин благодарно и мягко улыбнулся, пораженно покачав головой. — Я прожил полторы тысячи лет, Гаюс, и за все это время не родилось на земле мага сильнее меня, но, сколько бы времени не прошло, мне каждый раз кажется, что ты куда могущественнее. — Я просто мудрее, Мерлин, — добро улыбнулся старый друг, и на мгновение глаза его хитро блеснули. — Всегда мудрее, мальчик мой, и тебе стоит просто принять это. — Да с удовольствием, — с готовностью кивнул Мерлин и снова рассмеялся. — Ну ладно, раз так, я тогда пойду дальше. Уверен, я должен сегодня еще кого-нибудь встретить, а к тебе я заскочу после Рождества, идет? — Иди, Мерлин, — махнул он рукой, притворно хмурясь. — Не хочу надолго оставлять тебя рядом с моими книгами. Мерлин широко улыбнулся, кивнул на прощание и выскочил за дверь, прямо под начавшийся снегопад. Персиваль с Леоном поддержали его с двух сторон, когда Мерлин поскользнулся на переходе. Они, смеясь, под руки перевели его на другую сторону и пожелали не расшибиться в следующем году. Мерлин только смеялся в ответ, напоследок хлопнув их по плечам и оборонив веселое: «Увидимся, парни!». Те, конечно же, остались обескуражены его заявлением, но Мерлин не стал ничего пояснять. Ему все было очевидно и так, а те пока ничего не поймут. На другой стороне улицы, той, с которой его только что буквально перенесли его бывшие рыцари, вышедшая из кафе Моргана дала звонкую пощечину неунывающему Гавейну. Как-то оказавшиеся рядом с ними Гвен с Лансом приостановились рядом с бывшей принцессой и, хотя Мерлин и не слышал слов со своей стороны улицы, был уверен, что стали увещевать о ненужности ссор под Рождество. Счастливые парочки в такие романтические праздники иногда становятся просто невыносимы. Мерлин в очередной раз за день рассмеялся, не в силах сдержать своего счастья, и, приложив ладони ко рту рупором, крикнул во все горло, перекрикивая гудящие по разделяющему их шоссе машины: — Так его, девочка, этому всегда полезно! Все четверо, и Гвен с Лансом, и Гавейн с Морганой обернулись к нему, не иначе, как чудом расслышав этот крик. Голубки, мигом узнав его, помахали руками, улыбчивый Гавейн развел руками, вскинув брови, точно спрашивая, за что это, а Моргана так самодовольно и одобрительно улыбнулась, что Мерлин сразу понял — перейди он сейчас дорогу и окажись рядом, он бы прямо тут же заработал отличную подругу. Впрочем, он знал, что все это у него будет, только чуть позже. Сейчас же он только помахал рукой Гвен и Лансу, показал «Викторию» явно хохотнувшему в ответ Гавейну и, подмигнув Моргане — хотя вряд ли она видела, — отправился дальше по улице. В конце концов, он еще толком никому из них не успел купить подарки, а те, кажется, понадобятся даже быстрее, чем Мерлин планировал. Но правда была в том, что он спешил вовсе не за подарками. Мерлин старался даже не думать об этом, чтобы не спугнуть удачу, хотя и понимал, что дело уже не в ней. И все же то, что все, кроме Артура, встретились ему в первое же утро, навевало беспокойство. Не мог же этот осел остаться спать? То есть Артур редкостная задница, Мерлин всегда это знал, и от него можно ждать что угодно, но, серьезно, все должно иметь свой предел! К вечеру он добрался домой навьюченный, как ишак, усталый, взмыленный и разочарованный. Утренняя легкость покинула его уже к обеду, и Мерлин начал напряженно вглядываться во все встречные лица. Он провожал взглядом каждого блондина, он подслушивал чужие разговоры, он даже специально терся у популярных у молодежи кафе и магазинов, но так и не встретил своего Короля. Домой он возвращался растерянный и разбитый. С подарками все сложилось вполне удачно, но это ни в малой степени не компенсировало того, что Артур все еще не появился в его жизни. «Быть может, завтра?» — слабо предположил Мерлин, уже ложась спать и, на мгновение взглянув на звездное небо за окном, по-детски зажмурился. Лишь бы завтра. Он так надеялся на это. На следующий день, в утро Сочельника, он выскочил из дома еще раньше, чем вчера. Он купил все подарки, он встретился почти со всеми, с кем хотел встретиться, особенно учитывая еще нескольких рыцарей, так же, как и Леон с Персивалем, мелькающих в толпе. Он даже на, казалось бы, хорошо знакомой улочке нашел не попадавшийся ему прежде на глаза паб «Сокровища Килгарры» и даже и не подумал заворачивать туда. Здесь все было очевидно, а Мерлин еще не выжил из ума. Артура все еще не было. Весь день Мерлин бродил по Лондону. Ездил в метро из конца в конец, чередовал туристические маршруты с неприметными улочками, заглядывал в большие торговые центры и маленькие магазинчики. Судьба не спешила сводить его с Королем. Мерлин выбился из сил раньше, чем готов был признать это. На самом деле, еще и шести часов не было, как он уже чувствовал себя разбитым и несчастным. Быть может, на самом деле судьба просто хотела его помучить? Даже если и так, у Мерлина просто не осталось сил. Если это была злая шутка или удар поддых, то это вполне могло стать последней каплей. Если бы только не воспоминания о Гаюсе и о маме, которые будут его ждать после праздника… Только эта мысль и помогла ему добраться до дома, чтобы тут же, в коридоре, осесть на пол, привалившись спиной к двери и потерянно глядя перед собой. Неужели все было зря? Неужели смерть Артура оказалась настоящей, последней, совсем не такой, как у всех остальных? Неужели и впрямь нужна была Третья Мировая война, куда мощнее и страшнее двух предыдущих, чтобы этот проклятый осел соизволил явиться на божий свет?! Мерлин уже почти готов был на любые жертвы! Это были так себе мысли для Сочельника. Впрочем, что у него вообще было для Сочельника? Куча подарков да гирлянда на окне. Неделю назад Мерлин планировал, что вчерашний день потратит на магазины, а сегодняшний — на готовку, теперь же и то, и другое не имело смысла. Кажется, у него в холодильнике и вовсе не было никаких приемлемых продуктов, но какое это имело значение? Очевидно, что у него нет настроения праздновать. Все, о чем он мог думать сейчас, так это прикидывать, насколько же разрушительная и ужасная война могла бы разбудить Пендрагона? С такими мыслями лучше бы идти спать, пока его магия не решила, что это указания к действию. Короткие размышления только убедили Мерлина в этом — так и стоит поступить. Быть может, завтра будет лучше. Быть может, что-то все-таки изменится. А если нет, то он пойдет к Гаюсу и будет рыдать у него под прилавком. В принципе, тоже не самый плохой вариант. Мерлин как раз успел переодеться в пижамные штаны и растянутую футболку, когда в его дверь постучали. В эту дверь вообще стучали настолько редко, что Мерлин сначала и не поверил, но, когда звук повторился, он бросился к той, точно умирающий к спасению. Рывком распахнув дверь и по инерции чуть не вывалившись за порог, Мерлин в последний момент уцепился за косяк и во все глаза уставился на незваного, но долгожданного гостя. На Артура, чтоб ему пусто было, Пендрагона, в джинсах и красном свитере с оленями. Тот топтался на пороге, досадливо морщась и кусая эти свои отвратительно прекрасные губы, даже и не думая о чувствах несчастного, почти свихнувшегося от счастья Мерлина. — Э-э-э? — только и сумел выдавить Мерлин, боясь, что если только попробует говорить членораздельно, то может начать визжать как все эти фанатеющие по попсовым мальчикам девчонки. — Ты что, спать собрался? — вместо приветствия удивленно-возмущенно осведомился Артур, критично его разглядывая. Мерлина переключило в один момент, он фыркнул и скорчил рожу. — А ты что, собрался мне мораль читать? — Идиот, — не вежливо для, в общем-то, даже не потрудившегося представиться парня, припечатал Артур и отвернулся, повелительно махнув рукой. — Я боялся беспокоить соседей, но, раз тебе все равно нечем заняться, то пойдем, ты поможешь мне затащить ящики. Я только что заехал в квартиру над тобой, и пожилая леди напротив сказала, что тут живет молодой человек, к которому я могу обратиться за помощью. Хотя ты, конечно, не похож на крепкого парня, который может много унести. — Эй, я к тебе в услужение не нанимался! — возмущенно крикнул тому вслед Мерлин, впрочем, уже натягивая ботинки поверх домашних носков. — У тебя что, друзей нет, чтобы они тебе помогали? — О, ну, знаешь, у нормальных людей, не таких, как ты, обычно есть планы на Рождество. Они хотя бы не ложатся спать в восемь вечера. — Я, может, еще почитать собирался! — крикнул в свое оправдание Мерлин, натягивая куртку и выскакивая за дверь. Артур, находящийся уже на лестничном пролете вниз, только сострадательно вздохнул: — Лучше не продолжай, идиот, ты топишь себя с каждым словом. И перчатки не забудь, там опять пошел снег. — Почему я вообще тебе помогаю? — громко посетовал Мерлин, послушно хватая перчатки и захлопывая за собой дверь, боясь опоздать. — Наверное, потому что с тобой еще не все потеряно, а я точно поделюсь с тобой едой и выпивкой, раз уж на то пошло. И не дам спать до последнего гонга Биг Бена. — Вообще-то, это провокационно звучит, — заметил Мерлин, уже догоняя Артура и по-дружески толкая его плечом. Тот покосился в ответ как-то неоднозначно, загадочно усмехнулся и ничего не ответил. А Мерлин, моментально смутившись, отшатнулся в сторону, спрятал пылающие щеки под воротом куртки и уставился себе под ноги. Он надеялся, что Артур не заметил его улыбку. И то, что в этой жизни они еще даже не представились друг другу, не имело абсолютно никакого значения. И уж тем более стало не до того, когда они, матерясь, затаскивали на третий этаж артуров комод. Это Рождество обещало стать для Мерлина лучшим за всю историю. В прямом смысле этого слова.