Дорога в тысячу лет

Так вышло, что в следующий раз в Саруну Рёджи вернулся более чем через полгода – уже на исходе весны. После всех произошедших с ним приключений столица не вызвала и половины тех невероятных эмоций, которые Рёджи испытал впервые, однако этому возвращению он был по-своему рад, как люди радуются повторным визитам в памятные и дорогие сердцу места. А именно таким местом стала для Рёджи столица Локстена, потому как здесь в свое время он познакомился с Ледой. Прошло не так много дней после их знакомства, когда Рёджи понял, что удивительней и прекрасней существа, чем эльф, он не встречал никогда прежде и вряд ли еще встретит. Теперь, когда Леда стал ему настоящим другом, Рёджи часто ловил себя на том, что налюбоваться не может на своего напарника и испытывает к нему чувство, похожее на безграничное обожание. До глубины души Леда поразил его в первый же день знакомства, когда они вышли из городской тюрьмы и отправились на поиски Веснушки, который, как понимал Рёджи, должен был бродить где-то неподалеку в ожидании хозяина. Конь обнаружился через какую-то четверть часа в безлюдном переулке и приветливо заржал, узнав его. – Я несколько иначе представлял себе коня с таким именем, – произнес Леда, стоя за спиной Рёджи, пока тот гладил Веснушку по носу. – Позволь спросить, откуда у тебя кантенисийский скакун? Он же стоит целое состояние. – Канте… чего? – рассмеялся в ответ Рёджи. – Веснушка, слышал? Ты стоишь целое состояние! – Я не шучу, – сдержанно заметил эльф. – Такие лошади в принципе большая редкость, а в Локстене и подавно. – Эй, я его не крал, – нахмурился Рёджи, заподозрив, к чему клонит Леда. – Он сам за мной увязался, когда я удирал от дяди. Так что не надо тут это… Придумывать чего не было. – Я не обвиняю тебя в конокрадстве, – мягко заверил его Леда и неожиданно сделал смелый шаг вперед, прикасаясь ладонью к морде Веснушки. – Украсть кантенисийского скакуна в принципе невозможно и, главное, бессмысленно. Такой конь привязывается только к одному хозяину, один раз и на всю жизнь, а от незадачливого вора обязательно убежит. Конец реплики Леды Рёджи слушал вполуха, открыв рот, чтобы предупредить эльфа поберечь пальцы – с Веснушки сталось бы укусить любого, кто рискнул приблизиться к нему. Но уже через миг слова позабылись от удивления: Веснушка не только не стал кусаться, когда Леда прикоснулся к нему, а, напротив, благосклонно фыркнул и пошевелил ушами, позволяя себя гладить. – Будем знакомы, Веснушка, – поздоровался с конем, как с человеком, Леда, и тот коротко заржал, будто понял произнесенные слова, пока пораженный Рёджи, глядя на все это, открывал и закрывал рот. На его памяти конь впервые не выразил агрессии по отношению к чужому человеку. "Это, наверно, потому, что он все же не человек, а эльф", – догадался Рёджи, однако удивляться все равно не перестал. В тот же день, когда они шли по улице с новым напарником, и Леда рассказывал, в чем заключаются особенности его работы, к ним подошел какой-то мрачный субъект в темных одеждах и, коротко переговорив о чем-то с Ледой, удалился. А тот, вернувшись к Рёджи, сообщил, что им поручен новый заказ. – Завтра на рассвете отправляемся на север, – доложил Рёджи Леда. – Задание не самое сложное: надо присутствовать на городском празднике и следить, чтобы к сыну казначея никто не приближался – у мальчишки какие-то счеты с местными недобропорядочными гражданами. Но ехать далеко, потому отправимся рано, и лучше сейчас подыскать ночлег. – Как скажешь, – пожал плечами Рёджи, а Леда добавил: – В случае успешного выполнения, если после праздника заказчик останется жив и невредим, получим восемьдесят золотых. Таким образом, по сорок на каждого. Считать так быстро Рёджи не умел, однако известие о том, что он на ровном месте получит столько золота, поразило до глубины души. – Слушай, а почему так много-то? – удивился он, за что Леда одарил его веселой улыбкой. – Ты предлагаешь попросить, чтобы нас вознаградили в меньшем размере? – Нет, но… – смешался Рёджи. – Просто странно как-то. Охранять какого-то мальчишку на празднике и за это получить столько… – Это не так уж много, когда речь идет о плате за жизнь, – терпеливо пояснил Леда. – И, кроме того, ситуация, скорей всего, серьезная, раз они обратились именно ко мне. То есть, к нам. Я предполагаю, причем с высокой степенью вероятности, что на сына казначея все же нападут, и это будет не какой-то разбойник с дороги. Рёджи тогда только плечами пожал, все равно не осознавая, за что платятся такие огромные деньги, когда наем любых других охранников вышел бы в разы дешевле, однако задавать дальнейшие вопросы не стал, рассудив, что увидит все своими глазами. На следующее утро они покинули столицу, и, оглядываясь на стены Саруны через плечо, Рёджи не без грусти думал о том, что так и не успел полюбоваться городом, где чуть было не простился с жизнью. Почему Леде платят за оказанные услуги так щедро, Рёджи разобрался очень быстро. Глядя на своего напарника, на то, как тот сражается с врагами и как общается с клиентами, насколько смело и неистово ведет себя с первыми, и как сдержанно и деликатно – со вторыми, Рёджи приходил к выводу, что будь он зажиточным купцом или проворовавшимся чиновником, в случае опасности обратился бы именно к такому наемнику, как Леда. Вопреки кажущейся хрупкости, эльф отлично обращался с мечом, с луком и того лучше, а помимо навыка владения оружием умел тонко чувствовать: порой Рёджи казалось, что о нападении врага эльф узнавал за несколько секунд до того, как тот появлялся в поле зрения. Еще Леда обладал более тонким слухом и острым зрением, чем человек, да к тому же умел просчитывать шаги наперед. Прошло не так много времени, а Рёджи начал мучиться вопросом, почему Леда обратил на него свое внимание: в сравнении с талантами эльфа, его собственные казались бледной тенью, и Рёджи из шкуры вон лез, чтобы хоть немного сравняться в мастерстве с новым знакомым. Поначалу их отношения можно было назвать сугубо деловыми: выполнив очередной заказ, они отправлялись в ближайший более-менее большой населенный пункт, где оставляли часть денег в казначейских хранилищах и расходились каждый по своим делам, оговорив заранее место встречи, куда оба явятся через пару дней. Первое время в такие перерывы между работой Рёджи пускался во все тяжкие, веселился на полную с обилием выпивки и легкодоступными женщинами, радовался жизни и получал от нее все то, чего не имел прежде. Чем занимался Леда, пока он сам спускал честно заработанное и праздновал успешное окончание очередного заказа, Рёджи не знал и считал не слишком вежливым интересоваться. Но как-то раз такое безудержное веселье вышло Рёджи не лучшей стороной – проснувшись утром после сумасшедшей пьянки в комнате какого-то постоялого двора в небольшом городке на севере Локстена, Рёджи понял, что до оговоренного места встречи с Ледой, куда он должен был прийти через час, просто не доползет. Вероятно, виной всему была не лучшая выпивка и несвежая еда, а следствием стало то, что Рёджи помимо разрывающей головной боли испытывал страшную тошноту – все внутренности крутило, и он понимал только то, что отходить далеко от ведра ему просто небезопасно. Панически размышляя, что теперь делать, Рёджи вызвал хозяйского мальчишку и за мелкую монетку велел тому отправиться на место встречи и передать господину в сером плаще, что он тяжело болен, явиться не может и просит перенести встречу на следующее утро. Про себя Рёджи уповал на то, что за сутки успеет прийти в себя, а заодно молился высшим силам, чтобы эльф не оскорбился и не ушел совсем. Почему-то такой вариант казался вполне вероятным, а Рёджи неожиданно понял, что подобная перспектива его пугает, только дело было вовсе не в потенциальных заработках, которые он потерял бы, если б лишился своего напарника. Однако Леда не оскорбился и не ушел, а напротив – явился к Рёджи лично, чем окончательно смутил и расстроил. Уже через полчаса после того как Рёджи, дав распоряжение мальчишке, забрался под одеяло и приказал себе не огорчаться и хотя бы попытаться уснуть, в дверь комнаты постучали настолько тихо и деликатно, что Рёджи сперва решил, будто ему чудится. А когда дверь отворилась и на пороге возник его напарник, Рёджи почувствовал, что сходит с ума от стыда и смущения. То, что творилось в комнате, описать словами было невозможно. Рёджи плохо помнил, но вроде бы накануне он развлекался то ли с двумя, то ли сразу с тремя барышнями – следы этой небольшой оргии остались и на полу, и на кровати. На фоне такого безобразия всегда ухоженный и даже изысканный Леда выглядел немым укором распущенному неаккуратному Рёджи. – Что с тобой случилось? – спросил эльф, закрывая за собой дверь и делая шаг к кровати, будто и не замечая творящегося вокруг беспорядка, а в его глазах читалась неуверенная тревога. – Не надо было приходить, – вместо ответа пробормотал Рёджи, натягивая одеяло до самого подбородка. – Ничего страшного, отравился, наверное. Само пройдет. Ты прости… – Понятно, – слушать сумбурные объяснения Леда не стал, только окинул ничего не выражающим взглядом комнату, видимо, сделал соответствующие выводы, а Рёджи зажмурился, чтобы не видеть, как эльфа перекосит от брезгливости. Почему-то казалось, что именно это и произойдет, а еще Рёджи не сомневался, что сейчас видит Леду в последний раз. Однако то, что случилось дальше, поразило Рёджи до глубины души. Леда не стал ругаться или возмущаться, не ушел, наградив напоследок презрительным взглядом, а вместо этого присел на край его постели и потянул за край одеяла. Глаза Рёджи распахнулись от удивления, и он вздрогнул, невольно втягивая живот, когда холодные пальцы Леды коснулись его кожи. – Что ты делаешь?.. – почему-то шепотом спросил он, но Леда, прикрыв глаза, едва заметно мотнул головой, будто призывал не отвлекать. Ладонью он поглаживал Рёджи по животу, отчего тот испытывал непонятное волнение, а потом в месте, где его касались пальцы Леды, почувствовал легкое покалывание, какое ощущаешь порой, если отсидишь ногу. – Вот и все, – произнес Леда, отнимая руку где-то через минуту, когда Рёджи уже начал ерзать на месте, желая получить хоть какие-то объяснения, а заодно как-то по возможности вежливо попросить Леду не делать так больше, потому что на его прикосновения он странно реагирует. – Что все? – не понял Рёджи, однако вместо ответа Леда протянул вперед руки и прикоснулся кончиками пальцев к его вискам. На мгновение у Рёджи возникла совершенно абсурдная мысль, что сейчас Леда склонится к нему и поцелует, только возмущения от собственных подозрений он почему-то не испытал. Но ничего подобного не случилось: когда в месте касания тоже начало неприятно покалывать, Леда убрал руки и улыбнулся. – Все – в смысле, все в порядке. Ничего больше не болит? Рёджи только удивленно моргнул и хотел честно покаяться, что у него не болят разве что уши, а накануне он бессовестно набрался и устроил такое, что самому вспоминать неловко. Теперь же его выворачивает наизнанку, и сесть на коня он точно не сможет. Но уже через долю секунды до него дошло, что и половину испытываемого прежде дискомфорта он уже не чувствует. – Ты что… Ты вылечил меня? – спросил Рёджи и не поверил в собственное предположение. – Вылечил – слишком громкое определение для обычных симптомов похмелья, – серьезно возразил Леда. – Но в целом ты прав: можно сказать, я помог тебе справиться с небольшим недомоганием. Тогда Рёджи не нашел в себе сил спросить еще что-то: он был так бесконечно благодарен Леде, а заодно по-прежнему смущен от того, что напарник увидел, чем Рёджи занимается в перерывах между работой, что предпочел отмолчаться. Эльф не стал корить его, не попросил больше не делать так и на оговоренные встречи являться вовремя, однако Рёджи сам для себя решил, что подобное впредь не повторится. И только позже, когда они в очередной раз ехали по пустынному тракту к новому заказчику, он нашел в себе смелость спросить, как это Леде удалось и какими еще магическими талантами он обладает. В том, что эльфы умеют колдовать, Рёджи теперь не сомневался. – Что ты, какая магия? – только рассмеялся в ответ Леда. – Эльфы не умеют ворожить – это большое человеческое заблуждение. Как и не умеют врачевать. – Но ты же вылечил меня, – не поверил ему Рёджи. – Я когда проснулся, думал, там и помру. А ты пришел, прикоснулся и все! Как и не было ничего. – Я просто умею обращаться к некоторым силам, – покачал головой Леда и, предвидя новые вопросы, поспешил объяснить: – К силам природы. Не я тебя вылечил, а ты сам себя. Я просто ускорил этот процесс, как бы попросил твое тело выздоравливать скорее. – Ну ничего себе, – выдохнул Рёджи, услышав это признание. – Значит, любые человеческие болезни эльфы могут вылечить, да? И если бы эльфы помогали людям, не было бы эпидемий и всего такого?.. – Не спеши так, – улыбнувшись, остановил его Леда. – Ты невнимательно слушаешь то, что я говорю. Эльфы не умеют ворожить, я могу только ускорить процесс выздоровления. Если болезнь неизлечима сама по себе или если резервов человеческого организма не хватит, чтобы выздороветь самому, я ничем не смогу помочь. Кому суждено умереть – тот умрет, кто должен выздороветь – выздоровеет, а я могу лишь приблизить излечение, не более. – А, вот оно что, – разочарованно вздохнул Рёджи. – А я-то думал… – Увы, – пожал плечами Леда, и Рёджи показалось, что тот больше не скажет ни слова, однако через минуту эльф добавил: – Кстати, если хочешь, я могу помочь тебе вылечить зубы. – Что, правда? – неподдельно удивился Рёджи. Подобная идея не пришла бы ему в голову, хотя сам он прекрасно знал, что уже скоро зубы начнет терять. В Локстене люди умирали от множества хворей, которые никто не умел лечить, а такой мелочи, как зубы, вообще не уделялось внимания. Обычно лет с пятнадцати зубы у людей начинали портиться, выпадать, какие-то приходилось вырывать, если боль становилась невыносимой, а если к тридцати годам у человека сохранялась хотя бы половина из имевшихся прежде зубов – впору было гордиться. Разумеется, у знати с этой проблемой дела обстояли лучше – за высокую плату можно было попробовать лечить и следить за зубами. Рёджи уже чувствовал, что часто его зубы ноют и болят, порой достаточно сильно, чтобы не спать полночи, и подумывал о том, что пора при случае наведаться к знахарю и попросить вырвать все лишнее, вот только никак не мог найти время. И потому предложение Леды искренне удивило его, как и сам факт того, что эльф знал о мучившей его проблеме. – Это тоже особенность, присущая эльфам – ощущать чужую боль, – будто мысли его прочитал Леда. – Дети лесов живут в гармонии с миром, потому тоньше чувствуют и осознают происходящее. Мы лучше людей видим в темноте, лучше слышим под водой, а еще можем чувствовать отголоски чужого страдания или удовлетворения. Потому я знаю, что у тебя болят зубы, и могу помочь. – Ну… Если тебе несложно, – неуверенно согласился Рёджи, сам не зная, не будет ли выглядеть навязчивым со своими мелкими проблемами, но Леда только головой покачал. – Несложно. Тогда сегодня же вечером займемся, – ответил он. – Тут одним прикосновением не обойдешься, но я знаю, из каких трав надо сделать отвар, чтобы помочь тебе. И, кстати, у тебя есть еще кое-какие проблемы, о которых ты, скорей всего, пока еще и не подозреваешь, однако они могут неприятно аукнуться в будущем. Я тебе с этим тоже помогу. – Это ж какие? – искренне удивился Рёджи, а Леда наградил его веселым взглядом: – Думаю, это следствие общения с женщинами легкого поведения. Но ты не волнуйся, это все очень быстро и просто врачуется. Рёджи не нашелся, что сказать, только глубоко призадумался. Оттого, что Леда одному ему известным образом нашел у него неприличные болезни, стало опять неловко, и становилось не по себе от предположений, как именно эльф собирается его лечить. Но собственное смущение меркло на фоне открытия того, что Леда, как оказалось, умел успешно врачевать, пускай и далеко не все хвори. В глазах Рёджи его талант не мерк от того, что эльф не мог вылечить бубонную чуму, например, – возможность ускорить выздоровление после воспаления легких тоже не казалась ему мелочью. Леда замолчал, погруженный в свои мысли, а Рёджи ехал следом за ним и лишь гадал, сколько еще интересных особенностей своего нового необыкновенного знакомого ему предстоит узнать. А после того, как они выполнили заказ, получили оплату и заехали в очередной попавшийся им по пути населенный пункт, Рёджи, вместо того, чтобы попрощаться с эльфом на пару дней, спросил: – Леда, а что… А что ты планируешь делать? Ну, пока у нас перерыв. Своего собственного вопроса он смутился, а когда Леда еще и поглядел на него вопросительно, растерялся и того больше. Было как-то неудобно лезть в дела эльфа, да к тому же казалось весьма вероятным, что тот не горел желанием рассказывать, как отдыхает – сам Рёджи не пожелал бы делиться сведениями о своих похождениях, если бы Леда, решив лечить его, не увидел все собственными глазами. – Ничего особенного, – после короткой паузы ответил эльф. – Когда мы были в Бехгровате, на местном рынке я купил пару книг. Вот, хотел изучить. – А, – глубокомысленно ответил Рёджи и подумал, что затея спрашивать, как Леда будет отдыхать, была изначально провальной. Если эльф и веселился как-то, рассказывать об этом он явно не планировал, а если действительно проводил время вот так, за книгами, составить ему компанию не представлялось возможным, хотя именно этого Рёджи неожиданно захотел больше всего. Желание казалось странным, мягко говоря. Выполняя тот или иной заказ, они проводили вместе много времени, оттого удивительней Рёджи было понимать, что в редкий свободный день он не захотел расстаться с Ледой, к которому пускай и привык за какую-то пару месяцев, но который все равно не подпускал его слишком близко к себе. Рёджи до сих пор даже не знал, как называется страна, приходящаяся эльфу родиной, и что уж было говорить о каких-то более интимных подробностях его жизни. – Если хочешь, мы можем поужинать вместе, – вывел его из невеселых размышлений голос Леды. – Или поискать ночлег. Но, признаюсь тебе честно, я предпочитаю тихие места. – Я тоже предпочитаю, – запальчиво выдал Рёджи. От воспоминания о том, как Леда пронаблюдал комнату после беспробудного веселья своего напарника, стало опять стыдно, а сам Рёджи поспешил уточнить: – То есть сегодня я тоже того… Выспаться хочу. И меня тоже вполне устроит тихое место, да. Без всякого там… В своем сумбурном объяснении он запутался и замолчал, но эльф, видимо, все и так понял, едва заметно улыбнулся и кивнул: – Ну что ж, тогда поехали. Его белый конь бодро затрусил по узкой улочке, и Рёджи тоже тронул поводья, спеша за своим напарником и радуясь так, словно выиграл приз на ярмарке в честь праздника духов. Ужин в компании Леды в тот момент виделся ему чем-то чудесным, намного лучшим, чем очередная пьянка в трактире в обществе беспутных девиц. После того первого памятного для Рёджи вечера подобные завершения каждого заказа стали традиционными, и прошло не так много времени, когда отметить с Ледой очередную победу вошло для него в традицию. Общаться с эльфом оказалось бесконечно интересно, от него Рёджи смог узнать больше, чем от всех прочих знакомых за всю свою жизнь. Леда охотно делился всем, что знал, рассказывал о многочисленных странах, в которых побывал, об обычаях и поведении других народов, о красоте природы в тех или иных краях и о своей стране, которая называлась, как узнал Рёджи, сложным словом Замадителия. Когда Леда говорил о родине, он отрешенно улыбался, словно воспоминания доставляли ему безграничное удовольствие, но когда Рёджи спросил, зачем же он покинул родной край, раз так любит его, взгляд Леды потускнел, и он лишь ответил коротко, ничего толком не объяснив: – На то было провидение высшей силы. – Хм, – только и смог выдать Рёджи, сообразив, что спросил о том, о чем спрашивать не стоило, тема оказалась не самой приятной для Леды. Однако следующий вопрос, будто не удержавшись, слетел с его языка: – А сколько лет ты не был на родине? – Уж более ста, – с грустной улыбкой признался эльф, а Рёджи поперхнулся и закашлялся. – А сколько же тебе тогда всего… лет? – недоуменно протянул он, только тут впервые вспоминая о том, что согласно преданиям эльфы всегда остаются юными и прекрасными. Леда выглядел не старше самого Рёджи, и тот привык воспринимать эльфа как ровесника, только теперь запоздало понимая, что перед ним существо намного более древнее и наверняка могущественное. – По меркам людей я живу бесконечно долго, – ответил на это эльф, видимо, догадываясь обо всех суматошных мыслях своего напарника. – Однако для эльфа я еще молод. Помни об этом, прежде чем испугаться моего возраста. – Я уже испугался, – честно признал Рёджи и попросил: – Ладно, добей меня уже. Сколько? Триста? Четыреста лет? – С моего рождения минуло шестьсот девяносто четыре зимы, – как обычно витиевато ответил Леда, а Рёджи почувствовал, что ему становится дурно. – Так… – медленно произнес он, отставляя свою кружку с элем – в тот раз они как раз отмечали очередное исполнение заказа. – Шестьсот – это шесть сотен, да? То есть, сто, и еще сто, и так шесть раз… О боги! Рёджи старательно загибал пальцы, все еще надеясь, что неправильно понял своего собеседника, а Леда, глядя на него, рассмеялся от души. – Я же тебе сказал, для эльфов время течет совсем не так, как для людей. Ты напрасно пугаешься. По эльфийским меркам я не на много старше тебя – тоже молодой и зеленый. – Никакой я не зеленый, – обиделся Рёджи. – Между прочим, я на своем веку повидал побольше некоторых старых и мудрых. Вот так-то. – Не смею сомневаться, – кивнул Леда, и хотя Рёджи попытался разглядеть насмешку в его словах, он ее так и не увидел. Рёджи понадобилось некоторое время, чтобы привыкнуть к новой информации о том, что эльф намного старше не только его самого, но и его деда, и прадеда. Заявление Леды, что для эльфов он оставался совсем молодым, как-то не утешало, и про себя Рёджи не уставал гадать, насколько его напарник, должно быть, мудр и искушен во всех жизненных вопросах. Как-то раз, когда дело шло к зиме, Рёджи проснулся рано поутру в комнате одного постоялого двора от тихого стука в дверь. Леда всегда оставался чересчур деликатным, когда нарушал его покой, и, наверное, сон кого-то другого не был бы даже потревожен таким робким звуком. Однако Рёджи, закаленный боями и опасностями, привык спать с ножом под подушкой и просыпаться от легчайшего дуновения ветерка, потому он пробудился за секунду до того момента, когда Леда осторожно постучал, просто услышав его легкие шаги по коридору. – Я разбудил тебя? – спросил Леда с извиняющимися интонациями в голосе, и Рёджи торопливо помотал головой, ловя себя на том, что расплывается в улыбке. Про себя он отметил, что рад такому пробуждению – Леда в это пасмурное и на первый взгляд безрадостное утро выглядел каким-то особенно довольным и сияющим, когда сжимал в руках небольшой сверток. – У меня для тебя подарок, – сообщил он, делая шаг в комнату, пока Рёджи любовался своим напарником и думал о том, что день сегодня задался, и вообще, что задалась вся его жизнь. – О, здорово… – почесал макушку сонный Рёджи, не сразу воспринимая произнесенные слова. – А в честь чего? – В честь наступающих холодов, – пояснил Леда, разворачивая сверток, и Рёджи с удивлением увидел в его руках длинный серо-зеленый плащ, как две капли воды похожий на плащ Леды. – Я подумал, что тебе пригодится. – О-го-го, – немногословно прокомментировал подарок Рёджи, глядя на него во все глаза, но тут же опомнился и добавил: – Слушай, я не могу так. Он, наверно, слишком уж дорогой, как для меня. – Он пригодится тебе, – ответил на это Леда, пропуская мимо ушей неуверенный протест. – Плащ непростой, это эльфийская работа, и так легко в Локстене его не купишь. Более того, человек в принципе не сможет купить такой ни за какие деньги. Но я, как ты помнишь, не человек, потому смог достать. На этих словах Леда улыбнулся и протянул Рёджи свой подарок, а тот неуверенно принял его, отмечая пораженно, что длинный плащ ровным счетом ничего не весил, хотя ткань казалась весьма плотной. – Ну ничего себе, – только и смог сказать он, лишь через мгновение вспоминая, что надо поблагодарить. – Спасибо большое, Леда. Я буду все время его носить. – Ты даже не представляешь, насколько прав сейчас, – добродушно рассмеялся эльф. – Это особенный плащ, он соткан из волокон дерева арбай, которое растет лишь в моих краях. В таком плаще комфортно и зимой, и летом. В холод он греет лучше любого меха, в жару сохраняет прохладу и защищает от солнечных лучей. А еще он почти не пачкается, не становится тяжелым, намокнув, и хорошо скрывает своего хозяина от посторонних глаз, будь то в городе или в лесной местности. – У меня теперь такое чувство, что этот плащ умней меня, – пожаловался Рёджи, разглядывая подарок, и эльф снова негромко рассмеялся. – Носи на здоровье, – только и ответил на это он, и Рёджи с готовностью кивнул, тогда еще не подозревая, что в скором времени непростой плащ эльфийской работы в какой-то мере поспособствует спасению и его самого, и Леды. Печальная история, о которой Рёджи впоследствии не любил вспоминать и в результате которой он сам чуть было не лишился жизни, а Леда выкарабкался вообще каким-то чудом, произошла в середине зимы. Все началось вполне мирно и обыденно – они получили новый заказ. Дело было в несильные морозы, когда до весны оставалось еще прилично времени, а запасы крестьян, скудные после летней засухи, уже были на исходе. Гонимые голодом люди выходили на лесные дороги, и перемещение по стране стало крайне небезопасным. Именно поэтому один купец из Апсала, перевозивший как раз продукты питания – зерно, муку и несколько бочонков вина – попросил эльфа и его напарника сопровождать караван. На первый взгляд дело показалось им плевым: отбиваться от оборванных неумелых мужиков было совсем несложно, а предусмотрительность бережливого купца, который не пожалел золота на такую высокооплачиваемую охрану, не насторожила их вовремя. По уговору Леда и Рёджи должны были ехать в нескольких сотнях ярдов впереди каравана, чтобы в случае опасности предупредить заранее охрану, сопровождавшую груз в непосредственной близости от него. И потому они даже не успели понять, что попали в ловушку, и что хитрый купец воспользовался ими как приманкой для отвода глаз от своего богатства. О том, что на этом тракте уже давно хозяйничают валарцы – те самые, набеги которых в свое время стоили Рёджи отчего дома – они узнали лишь позже, когда каким-то чудом спаслись из расставленной западни. Но в тот момент, когда на них за какую-то секунду налетело с десяток врагов, было даже не до размышлений о том, что происходит – Рёджи схватился за меч и принялся отбивать атаку яростного врага. Позже он не мог толком вспомнить, что именно творилось. Ослепленный страхом и яростью, он размахивал мечом, сражая каждого дикаря, до которого мог дотянуться, а что происходило в это время с Ледой, он не имел представления. То, что пара таких наемников, как они двое, стоила небольшого кочевого отряда, сомневаться не приходилось, однако прошло некоторое время, прежде чем часть врагов пала, а остальные предпочли укрыться в лесу. Помощи от каравана ждать не следовало – Рёджи не мог знать наверняка, но сразу предположил, что тот свернул на первую же ответвляющуюся тропу, чтобы не столкнуться с опасностью, пока валарцы добивали приманку. Рёджи ранили в бою, несильно, но неприятно – кожа на лбу была рассечена, кровь стекала по лицу, мешая смотреть перед собой. И лишь когда он вытер ее разодранным рукавом и огляделся, то увидел страшную картину, от которой сердце на мгновение перестало биться. Раненая лошадь Леды лежала на боку в каше из снега и грязи, слабо дергая ногами, а ее хозяин неподвижно замер в нескольких ярдах от нее. Сколько эльф пролежал так, без сознания, Рёджи не знал, но увидел алое кровавое пятно, расползающееся из-под его плаща. Времени на размышления не было – со стороны леса раздался шум, и Рёджи испугался того, что дикари, позвав подмогу и сообразив, что враг значительно уступает им по количеству и силе, могли вернуться. Спрыгнув на землю, Рёджи опрометью бросился к своему напарнику, присаживаясь рядом на корточки и моля высшие силы о том, чтобы эльф был жив. С неимоверным облегчением он обнаружил, что тот дышит и будто даже пребывает в сознании. Прежде чем подхватить Леду на руки, Рёджи метнулся к его умирающему коню, одним движением перерезая тому горло, а после, взяв эльфа на руки, неуклюже вскочил в седло. Веснушка, к счастью не пострадавший в бою, сам понимал, в какой опасности оказался с хозяином и его другом, и потому припустил вперед по обледенелой тропе, когда за спиной Рёджи, одной рукой крепко держащего поводья, а второй – судорожно прижимавшего к себе Леду, раздались топот и свист опомнившихся валарских дикарей. Если бы когда-то за Рёджи увязался не такой сильный и могучий конь, каким являлся Веснушка, они, скорей всего, не спаслись бы в тот день. Но для кантенисийского скакуна, непонятно каким чудом повстречавшегося Рёджи на просторах Локстена, ноша из двух человек не казалась чрезмерно тяжелой, а усталости долгого дня Веснушка будто не чувствовал вовсе и мчал так быстро, что копыта его едва ли не выбивали искры из придорожных камней. Через какое-то время Рёджи осознал, что уже не слышит шума за спиной, однако спешиваться он не торопился, и лишь немного натянул поводья, чтобы Веснушка замедлил бег. Больше всего Рёджи боялся загнать коня, но останавливаться сейчас, пока еще была высока вероятность погони, он тоже опасался, продолжая двигаться вперед на протяжении целого часа, пока не закончился бесконечный лес, и они не начали подниматься в гору по узкой каменистой тропе. Добравшись до уступа, к которому тянулась лишь узкая горная дорожка, Рёджи решил остановиться. В этом месте, пускай толком не защищенном от ветра и непогоды, существовала хотя бы вероятность того, что враги не обрушатся оравой, и у него останется шанс отбиться. Можно было поискать лучшего пристанища, но Рёджи опасался за Леду, который не двигался в его руках и не подавал признаков жизни. С превеликой осторожностью Рёджи слез с коня и уложил эльфа на землю на его некогда роскошный, а теперь перепачканный и вымокший в крови плащ. Внешний вид напарника напугал Рёджи: лицо эльфа стало не то что бледным, а просто серым, а губы посинели, словно у мертвеца. Однако Леда был еще жив – от слабого дыхания едва заметно опускалась и поднималась грудная клетка, и Рёджи поспешил расстегнуть на Леде меховой, насквозь пропитанный кровью жилет, чтобы посмотреть, как можно помочь. Когда ему удалось справиться с теплой одеждой напарника, Рёджи захотелось взвыть в голос от увиденного, и против воли, стоя на коленях перед эльфом, он схватился за голову в жесте, который со стороны мог показаться картинным, хотя красоваться Рёджи было не перед кем. Рана его напарника была страшна и, как сразу понял Рёджи, смертельна – враг прошелся то ли мечом, то ли острым ножом по его торсу, вспоров левый бок глубоко, до самых внутренностей. Рёджи доводилось слышать, что нынче лекари научились зашивать опасные раны, однако довезти эльфа до такого умельца уже не представлялось возможным, да к тому же Рёджи не сомневался, что травма нанесена не только мягким тканям, но и внутренним органам. В ужасе глядя на лежавшего перед ним Леду, Рёджи чувствовал, как к горлу подкатывают рыдания. Особенно горько было осознавать то, что он не был человеком, а был эльфом – существом бессмертным, и должен был прожить еще бесконечно много лет. А теперь Леда лежал перед ним в луже собственной багряной, отнюдь не зеленой, как гласили легенды, крови и с минуты на минуту мог испустить дух. От собственного бессилия Рёджи хотелось кричать, и потому, задыхаясь и судорожно сглатывая, он не сразу сообразил, что Леда что-то сказал, а когда понял это, решил сперва, что ему почудилось. – Что?.. – переспросил он, склоняясь над эльфом, и тот, не открывая глаз, еле слышно повторил фразу, часть которой Рёджи не смог разобрать: – …можно… помочь… – Но как? – прошептал Рёджи, склоняясь ниже и уже не веря, что Леде хватит сил сказать хоть что-то. – Держи за руку… Не отпускай… – Но… – начал было Рёджи, однако тут же замолчал, осознавая, что Леда снова потерял сознание. Как может помочь беде простое прикосновение к руке, Рёджи не знал, и спрашивать уже было не у кого, однако времени на сомнения не осталось. День только начал клониться к вечеру, но уже смеркалось. По-хорошему Рёджи следовало собрать немного дров на костер и подыскать какое-то пристанище на ночь, но в ту минуту ему было не до того: на его руках умирал его напарник, и последнее, о чем он успел попросить, это чтобы Рёджи держал его за руку. Если Леде суждено было умереть в эту ночь, Рёджи не собирался отказывать ему в последнем желании. Расправив свой широкий плащ, он расстелил нижнюю полу под самым утесом, постарался усесться удобней, накинув на голову капюшон, а Леду усадил к себе на колени, заставляя пристроить голову на свое плечо. Вероятно, после такого страшного ранения не следовало так грубо обращаться с ним, но Рёджи подумал, что хуже, чем есть, уже все равно не будет: Леда был нежилец в любом случае. Плащ оказался достаточно широким, чтобы укрыть их обоих от ветра и холода, хотя Рёджи все равно не питал особых иллюзий по поводу такой сомнительной защиты и не сомневался, что к утру околеет вместе с мертвым телом Леды на своих руках. – Главное, не засыпать, – пробормотал он, мысленно желая Веснушке не потеряться в горах, найти путь к людям, а там отыскать себе новых хозяев. И сжал пальцы эльфа в своей руке. Леда оставался неподвижен и, казалось, даже дышать перестал, но через какое-то мгновение Рёджи неожиданно почувствовал в ладони уже знакомое покалывание, которое испытывал, когда эльф врачевал его. Дыхания Леды не было слышно, тело казалось неживым и холодным, и лишь это слабое, неприятное и едва заметное ощущение выдавало, что его напарник все еще жив. Рёджи крепче сжал его руку и в каком-то неосознанном порыве прижался губами ко лбу эльфа. На это прикосновение тот тоже не отреагировал, а Рёджи, словно смутившись своего пусть никем и незамеченного поступка, немного отстранился и принялся вслух негромко напевать все знакомые песни подряд, лишь бы не уснуть. Хотя в то, что им удастся пережить ночь, Рёджи все равно не верил. За те бесконечно долгие часы, о которых Рёджи даже спустя время вспоминал не без содрогания, он пересказал историю всей своей жизни, несколько раз еле слышно перепел все песни и перечитал все известные ему трактирные стишки, описал свои мечты и желания, которым было не суждено исполниться. И уже глубокой ночью почувствовав, что больше не может бороться с усталостью, сдался в объятия сна, в последний момент ишь крепче стискивая пальцы Леды в своих. Но Рёджи недооценил эльфийский плащ, который кроме перечисленных Ледой достоинств мог служить еще и неплохим убежищем при отсутствии иных альтернатив. Рёджи уснул не навсегда, как он думал, а проснулся уже следующим утром, когда солнце стояло достаточно высоко, а в его плечо тыкался носом верный Веснушка. Первым, что ощутил Рёджи, было паническое понимание того, что он больше не держит Леду за руку, а просто некрепко обнимает. Торопливо сдернув капюшон, зажмурившись от яркого света и даже в таком состоянии успев определить, что все его тело затекло и болит, Рёджи крепче прижал к себе эльфа, неожиданно понимая, что тот не только не умер, а, напротив, дышит глубоко и ровно, будто просто спит, да к тому же уже не так ужасно бледен, как был накануне. Такого облегчения Рёджи не испытывал ни до, ни после: он только коротко рассмеялся, а потом резко прижал Леду к себе и зажмурился, понимая, что еще немного, и просто расплачется от облегчения. В тот день эльф так и не пришел в себя, и сколько Рёджи ни сжимал его руку в своей, ставшего уже привычным покалывания не ощущал, однако в том, что Леда чувствует себя относительно хорошо, не приходилось сомневаться. Почистив плащ и завернув в него Леду, Рёджи оставил его на месте ночлега, а сам отлучился ненадолго, чтобы собрать дров, развести костер и хоть немного поесть – небогатых запасов должно было хватить на пару приемов пищи. Располагаясь на ночь, Рёджи на том же самом месте соорудил импровизированное ложе из одного плаща, на котором расположился вместе с Ледой, и укрыл их обоих вторым. Обнимать Леду больше не было нужды, а в том, что плащ сохранит достаточно тепла, Рёджи теперь не сомневался, однако почему-то все равно прижался всем телом к напарнику и даже обнял его, в очередной раз испытывая безграничную радость от того, что тот был жив и даже, видимо, шел на поправку. На рану Леды Рёджи умышленно не стал смотреть, чтобы не тревожить лишний раз, и почему-то немного опасаясь того, что он мог там увидеть. Когда Рёджи проснулся поутру, в полудреме и еще не открыв глаз, он пошарил рядом с собой и понял, что лежит, завернувшись в плащ, совершенно один. В тот же миг он подскочил, как ужаленный, озираясь по сторонам, заранее испугавшись того, что Леда исчез. Однако его пропажа обнаружилась рядом у костра – эльф, который менее двух суток назад казался умирающим, теперь спокойно сидел у огня, тонкой палочкой подталкивая дрова к пламени, и лишь чрезмерная бледность и ссутуленные, как у тяжелобольного старика, плечи выдавали, что тот еще не полностью оправился. Веснушку Рёджи тоже обнаружил рядом: тот стоял невдалеке и щипал зеленый мох со ствола ближайшего дерева. Переводя сонный взгляд с коня на своего напарника, Рёджи ловил себя на том, что начинает невольно улыбаться от осознания того, что в жизни все снова налаживается. – Почему ты спас меня? Вопрос Леды прозвучал неожиданно, нарушая тишину этого безлюдного места, а Рёджи, почему-то не ожидавший, что тот скажет что-то кроме утреннего приветствия, удивленно моргнул. Эльф смотрел на него своими темными удивительными глазами, не моргая и не отворачиваясь, словно пытаясь разглядеть что-то в его душе, прочитать в мыслях, и от этого Рёджи смутился, неуверенно переспрашивая: – То есть что… То есть почему – почему? Его вопрос прозвучал странно, но Леда не рассердился, а только терпеливо повторил: – Почему ты не бросил меня еще там, на дороге? Ты ведь мог погибнуть, спасая меня. Конь мог не унести двоих, если бы погоня длилась дольше. Слова Леды вызвали у Рёджи протест и возмущение. Даже в миг крайней опасности у него мысли не было о том, чтобы бросить напарника одного на растерзание дикарям. Рёджи в принципе не думал ни о чем, когда делал то, что должен был, и не допускал, что можно поступить как-то иначе. Однако вместо всех гневных слов и вопросов, за кого его Леда вообще здесь держит, Рёджи ответил первое, что пришло на ум, и оттого его слова прозвучали искренне и серьезно: – Но мы ведь друзья. Такого ответа эльф явно не ожидал. Его проницательный взгляд на секунду стал растерянным, а сам Леда приоткрыл рот, словно от удивления, чтобы тут же закрыть его и сглотнуть. Он помолчал еще немного, все так же пронзительно и испытующе глядя на Рёджи, а потом медленно неуверенно кивнул и отвернулся, так и не сказав ни слова. То неприятное приключение им удалось пережить, и первое время Рёджи горел желанием отыскать виновника – их заказчика – и отомстить ему за все. Негодуя, Рёджи больше всего заводился от мысли о том, какой опасности по вине хитрого наемщика подвергся Леда, и сам не осознавал, почему собственная жизнь его в тот момент заботила в значительно меньшей степени. – Неужели мы все оставим, как есть? – возмущался он, глядя на совершенно спокойного сосредоточенного Леду. – Неужели мы не накажем его? Не отомстим? – Месть – удел слабых, – флегматично заметил эльф, из-за чего Рёджи разозлился еще больше. – Глупости какие! – заявил он. – Если мы будем спускать с рук такое, будущие клиенты поймут, что об нас можно вытирать свои грязные лапы, а мы проглотим все и сделаем вид, что ничего не было. – А что, собственно, ты предлагаешь предпринять? – поинтересовался Леда и вопросительно поглядел на него исподлобья. – Я… Да я… – запальчиво начал Рёджи, только теперь соображая, что плана действий как такового у него пока не было. – Да просто поехать к нему, перерезать глотку, вот и все! – А потом отправиться на плаху, попутно доказывая, что он первым начал, – закончил за него Леда и мотнул головой. – Нет, так дело не пойдет. Ты, безусловно, прав, оставить все, как есть, ни в коем случае нельзя, но именно в настоящий момент мы не будем ничего делать, и вернемся к нашему врагу, когда придет время, и обстоятельства сложатся благоприятно для нас. У Рёджи на языке крутилось с десяток сердитых отповедей и возмущенных слов, а также доводов, почему надо поступить именно так, как хочет он, а не как предлагает Леда. Однако глядя в непроницаемое лицо эльфа, который будто задумался о чем-то, Рёджи перехотел озвучивать свои соображения. – Ну как знаешь, – только и махнул рукой он, а Леда, словно очнувшись, улыбнулся ему и мягко произнес: – Не сердись. Потом ты увидишь, что я был прав. – Поспорим? – хмуро поинтересовался Рёджи, а улыбка Леды стала еще шире, будто происходящее его забавляло. – Ни в коем случае. Я просто обещаю тебе, что будет именно так, как я говорю. На этом разговор был окончен, а Рёджи решил постараться забыть нанесенное им оскорбление – в душе он искренне верил, что заслуженного наказания вероломный заказчик уже не понесет. Но какими бы печальными ни были события того страшного дня, когда Рёджи чуть было не потерял своего нового друга, впоследствии они обернулись лучшей стороной. В определенный момент Рёджи пришел к выводу, что после того памятного происшествия отношение Леды к нему изменилось. Быть может, он просто видел то, что хотел видеть, но порой казалось, что эльф смотрит на него как-то иначе, не так, как прежде, чуть дольше задерживает взгляд, обращаясь к нему, и общается уже не так сдержанно вежливо, а чуть теплее. Такое внимание было для Рёджи лучшим подарком, и через некоторое время он уже сам не осознавал, что именно испытывал к странному существу, ставшему ему напарником. А еще Леда, принимавший теперь в его жизни больше участия, вызвался учить Рёджи, причем самым разным вещам. Все началось с того, что как-то раз, пронаблюдав, с какими муками Рёджи пытается отсчитать необходимую сумму в придорожном трактире, Леда покачал головой и вздохнул. – Это никуда не годится, – заявил тогда он. – Надо учиться считать. Ты умеешь умножать и делить? – Неа, – простодушно признался Рёджи. – Зачем оно мне? Да и кто бы меня научил? – Мне не знакома история всей твоей жизни, – заметил Леда. – И поэтому я не могу знать, учил ли тебя кто-то или нет. – О, так я тебе расскажу, – весело рассмеялся Рёджи. – Учил меня в этой жизни только дядя, причем умело так учил. Не выковал одну подкову для коня заказчика – получи одну затрещину. Не выковал две – получи две затрещины. А вот если не успел выковать все три, тогда три затрещины, один раз по почкам и два – по ребрам. Вот такая наука. Рёджи снова рассмеялся теперь уже своей шутке, однако Леда его веселья не разделил, только поглядел задумчиво и произнес: – Я понял. С завтрашнего дня начну тебя учить. – Эй, не надо меня учить, – неподдельно испугался Рёджи и тут же насмешливо добавил: – Боюсь, я не переживу, если ты тоже будешь давать мне по ребрам. – Ни в коем случае, – улыбнулся Леда, хотя его глаза оставались по-прежнему серьезными. – Я твердо убежден в том, что метод обучения, сопровождаемый наказаниями, не пригоден ни для одного живого существа в мире. А учиться тебе все же придется – никогда не знаешь, какие знания могут однажды пригодиться. – Мне не хочется. И, наверное, не получится, – теперь Рёджи испугался уже не на шутку. Меньше всего ему хотелось отдавать свое время сложной науке, а еще заранее было страшно, что в случае, если знания в его голову не полезут, перед образованным и таким умным Ледой он будет выглядеть полным профаном. Однако эльф был неумолим. – Я посоветовал бы тебе пользоваться случаем, – заметил он. – Неизвестно, встретится ли тебе на жизненном пути еще кто-нибудь, кто будет готов вложить знания в твою голову. – Но я и так справляюсь, – предпринял последнюю вялую попытку Рёджи, только и в этот раз ничего не вышло. – Не справляешься. На последнем заказе я обсчитал тебя, когда делил деньги, а ты не заметил. Я сделал это специально, чтобы проверить, насколько у тебя плохо со счетом. – Я тебе просто доверяю, вот и все, – демонстративно обиделся на это Рёджи, но уловка опять не помогла. – Я обсчитался в твою пользу, – заверил его эльф, и когда Рёджи хотел торжественно заявить, что все вернет, только отмахнулся, озвучивая свое решение: – Отныне каждый вечер будем посвящать час свободного времени урокам математики. – Ого, целый час! – возмутился Рёджи. – Целый час из целого дня! – Да, именно так, – Леда был неумолим, а все происходящее в целом и негодование напарника в частности его, видимо, даже забавляли. – А когда научишься считать и решать несложные математические задачи, начнем учиться читать. Этого ты тоже не умеешь. Сперва Рёджи хотел поинтересоваться, за что Леда так жестоко насмехается над ним и пугает такими ужасами, но, поглядев на него внимательней, понял, что это никакие не пустые угрозы – эльф вознамерился взяться за него всерьез. – Лучше бы научил меня из лука стрелять, – недовольно проворчал Рёджи, озвучивая свое давнее тайное желание: стрелять он не умел вовсе, никогда даже не пробовал, и потому каждый раз смотрел с немым восхищением на Леду, когда тот упражнялся в стрельбе. Вот только просить об уроках было неудобно, но теперь, когда речь зашла о том, что эльф будет учить его бесполезным, по мнению Рёджи, наукам, он невольно обмолвился, о чем давно мечтал. – Хорошо, – неожиданно легко согласился эльф. – Два урока счета, два чтения и один урок стрельбы. Будем чередовать. – Что, правда? – не поверил своему счастью обрадованный Рёджи – отчего-то он был уверен, что Леда запретит ему даже прикасаться к его луку, но тот лишь пожал плечами: – А почему бы и нет? Окрыленный этой новостью Рёджи даже забыл пререкаться, не посчитал, что интересных уроков будет в несколько раз меньше скучных, как и не заметил, что эльф едва заметно лукаво улыбнулся, наблюдая за выражением его лица. Показаться дураком Рёджи боялся совершенно напрасно: то ли в нем самом были какие-то задатки к изучению наук, то ли Леда был хорошим педагогом, но запоминал он новую информацию достаточно быстро, и уже через пару месяцев научился сносно считать. С чтением дела обстояли несколько хуже – буквы Рёджи запомнил, но вот складываться в слова те наотрез отказывались. Однако Леда не унывал, терпеливо заставлял по несколько раз переделывать одно и то же, и Рёджи было стыдно опускать руки, видя настойчивость своего учителя. Прошло не слишком много времени, когда Рёджи неожиданно понял, что давно перестал ходить развлекаться по кабакам и вообще проводить свободное время отдельно от своего напарника. Но последнего его постоянное общество будто бы и не тяготило, потому Рёджи, рассудив, что если надоест эльфу, тот ему сам об этом скажет, перестал отлучаться от него даже ненадолго. Общество Леды порой вызывало в душе Рёджи необъяснимую дрожь. На эльфа можно было смотреть бесконечно долго и с удовольствием, потому что его движения всегда были грациозными и плавными, пока дело не доходило до боя. В минуты опасности Леда преображался, ловко и быстро размахивая мечом, лишь изредка не попадая в цель. Но позже Рёджи понял, что не менее приятно любоваться Ледой, когда тот склоняется над ним во время очередного урока и чертит на табличке для письма цифры или буквы. Обычно в такие моменты Рёджи забывался, рассматривая изгиб шеи эльфа, его белую кожу и то, как красиво на ее фоне смотрятся недлинные пряди волос медного цвета. А еще у Леды были просто умопомрачительные уши – другое определение было просто невозможно подыскать. Когда Рёджи впервые увидел, как Леда убирает мешающую прядь за ухо, у него возник только один вопрос: кто придумал называть эльфов длинноухими? Уши у Леды были никак не длинными, просто остренькими, как у какого-то неведомого зверька, а еще в правом он всегда носил серьгу с двумя длинными красивыми перьями – одно было белым, второе рыжим. Рёджи понимал, что не берется даже гадать, какой птице они принадлежали, и все думал как-нибудь спросить, но вопрос не приходился к слову. Спустя полгода после знакомства с эльфом Рёджи, если бы его спросили, о своей жизни мог сказать только одно: она преобразилась, стала ярче, наполнилась красками и смыслом, и только теперь он осознал, до чего уныло и безынтересно существовал, пока в его жизни не появился Леда.