Дорога в тысячу лет

Рёджи трясло, словно в лихорадке, дрожали даже руки, и он не представлял, как заставить себя успокоиться. За весь свой недолгий век он не мог припомнить ни одного случая, чтобы пугался так сильно, а ведь в жизни Рёджи бывали всякие, порой весьма опасные передряги. Но все былые ужасы и приключения казались мелочью на фоне того, что Рёджи испытал в этот вечер. И одно он знал точно – увиденная картина будет стоять перед глазами до конца жизни, а спать спокойно он не сможет еще очень и очень долго. – Успокойся, ну же, – уговаривал его Леда, поглаживая по плечу, но даже прикосновения Рёджи будто не чувствовал. Он хотел ответить хоть что-то, но губы дрожали так сильно, что говорить не получалось. В небольшой общей гостиной домика, в котором они с Ледой обустроились, было светло как днем – Рёджи потребовал, чтобы Леда зажег все свечи и лампы. Разбуженный эльф выглядел взъерошенным и сонным, его волосы растрепались, а наспех одеваясь, Леда успел застегнуть рубашку только до середины ряда пуговиц. В иной ситуации такое зрелище наверняка взбудоражило бы Рёджи, но в настоящий момент он вообще мало что замечал вокруг. В конце концов, потеряв надежду успокоить Рёджи словами, Леда отлучился на минуту в спальню, а вернулся со своей небольшой дорожной сумкой. Рёджи уже приходилось видеть, как эльф достает из нее совершенно неожиданные предметы, какие-то непонятные книжонки или амулеты неизвестного предназначения. В этот раз вышло так же: Леда, немного порывшись в ней, извлек на свет маленький пузырек непрозрачного стекла и вылил несколько капель в стакан с водой. – Выпей, – мягко попросил он, протягивая его Рёджи, и так как пальцы у того дрожали слишком сильно, придержал стакан, пока Рёджи не выпил все до дна. Легче сразу ему не стало, но, видимо, Леда ожидал быстрого эффекта, потому что опустился на кушетку напротив него и выжидающе поглядел на своего друга. А сам Рёджи все пытался унять внутреннюю дрожь и сжимал зубы, чтобы те не стучали. – Меня никогда не перестанут удивлять люди, – невесело улыбнувшись, покачал головой эльф. – Я видел, как ты сражался с толпой отчаянных, опасных врагов, иногда один против пятерых. И ты ничего не боялся. А что теперь? Уже четверть часа дрожишь, как осенний лист на ветру. И из-за чего? – Как из-за чего? – подскочил на месте Рёджи, от возмущения на миг забывая о пережитом ужасе. – Я… Я ничего кошмарней в жизни не видел! – Это всего лишь призрак, – абсолютно спокойно произнес Леда. – Всего лишь?! – поперхнулся воздухом Рёджи и тут же почувствовал, что от одного упоминания о привидении он снова слабеет и бледнеет – того гляди в обморок упадет. – Трое вооруженных валарцев опасней одного призрака, – заверил его Леда. – Вот уж не сказал бы, – процедил Рёджи. – Даже один валарец страшней призрака. – Да что вы говорите! – Да, потому что призрак не может причинить вреда человеку. При всем желании. Потому что призраки, Рёджи, бесплотны. Возмущенный Рёджи открыл рот и набрал побольше воздуха в легкие, чтобы выдать Леде все, что он думает о таких рассуждениях, о привидениях и о городе Хайдаларе, в котором теперь он категорически отказывается находиться. Но внезапно Рёджи осознал, что его больше не трясет. Состояние оставалось все таким же возбужденным, но неконтролируемая дрожь ушла. – Так валарцы, они ж это… Понятные, – пожал плечами он, чувствуя, что больше не хочет возмущаться. – А что делать с… с этим, я вообще не представляю. От воспоминания о призраке Рёджи передернуло, и он пожелал самому себе поскорей забыть ту жуть, которую довелось узреть сегодня. Но вопреки его мыслям Леда тихо произнес: – Ты должен вспомнить в подробностях все, что и при каких обстоятельствах сегодня видел. А потом пересказать мне, подробно и до последней детали. – Только не это… – жалобно протянул Рёджи и бросил на Леду умоляющий взгляд – рассказывать подробности пережитого кошмара не было ни сил, ни желания. Но эльф был неумолим. – Это важно, Рёджи, действительно важно, – вкрадчиво и серьезно проговорил Леда. – Мне бесконечно жаль, что я сам не увидел привидение. По внешнему виду призрака можно сделать немало выводов о том, кем он был при жизни и какой смертью умер. И теперь ты должен стать моими глазами, чтобы я понял, где нам искать следы человека, оставленные им при жизни. Леда как-то непривычно тянул слова, разговаривая будто с маленьким ребенком, а его голос успокаивал. И, конечно, Рёджи только вздохнул, но противиться больше не стал, понимая, что он по внешнему виду призрака не может сделать вообще никаких выводов. Вечер в компании Айри прошел точно так же, как предыдущий – скучно и неинтересно. Послушавшись совета Леды, Рёджи попросил ее рассказать о себе, и девушка тараторила на протяжении двух часов. Сперва это утомляло, а потом Рёджи понял, что достаточно молчать и периодически кивать, при этом особо не прислушиваясь. Когда замаячило избавление в виде возвращения домой, Рёджи не на шутку обрадовался и, идя по саду к особняку градоначальника, с удовольствием воображал, как сейчас отправится в гостевой домик. Время было достаточно поздним, но Рёджи надеялся, что эльф еще не спит. Однако надежды на скорое избавление от Айри пошли прахом, когда на пороге дома она вцепилась в его руку и потащила за собой. – Пожалуйста, ну пожалуйста, зайди ненадолго, – начала канючить она. – Я тебя угощу чаем. Так не хочется прощаться. Рёджи не мог признаться, что ему этого как раз очень хочется и о прощании он мечтал последние полтора часа. Но Айри была настроена так решительно и тянула его в дом так беспардонно, что он не представлял, как отказать, чтобы при этом не обидеть. В знакомой гостиной, той самой, где их впервые принимал Камиджо, они с девушкой расположились на софе, и Айри распорядилась, чтобы принесли чай. Рёджи с трудом сдержал вздох, понимая, что вечер медленно и верно затягивается на неопределенное время. Айри уселась совсем близко к нему, их разделяла всего пара дюймов. К тому же девушка невзначай придвигалась все ближе, а Рёджи так же осторожно отодвигался от нее в противоположную сторону, пока не уперся в подлокотник софы. Еще Рёджи понял, что Айри его вообще не привлекает, и дело было даже не в том, что та была знатной барышней – почему-то Рёджи просто не хотел сближаться с ней, несмотря на всю ее внешнюю привлекательность. – Ах, Рёджи, ты не поверишь, но я так надеюсь, что вы вообще никогда не раскроете эти преступления, – ворковала она, склоняясь к его уху. – Почему это? – хмуро спросил Рёджи. – Тогда вы подольше останетесь в Хайдаларе, – объяснила Айри и мечтательно улыбнулась. – Так грустно думать о том, что вы уедете. – Да мы только приехали, – проворчал на это Рёджи и немного отклонился вбок, когда девушка склонилась к нему еще ближе. – Рёджи, а в твоих краях все такие же прекрасные храбрые воины, как ты? – никак не унималась красавица и будто невзначай прикоснулась к тыльной стороне его ладони. – Понятия не имею, – торопливо убрал руку Рёджи. – Я ж говорил, всю деревню вырезали, никого не осталось, ни храбрых, ни… Но договорить Рёджи не успел, потому как боковым зрением заметил какое-то непонятное шевеление возле стены напротив. Сперва Рёджи решил, что ему чудится. Странное видение было похоже на марево, которое можно увидеть в жаркий день на дороге, когда на определенном участке начинает дрожать воздух. А потом в груди Рёджи что-то оборвалось, когда он понял, что это непонятное марево начинает обретать вполне однозначный силуэт. Очевидно, на лице Рёджи отразился весь ужас от увиденного, потому что Айри резко обернулась и интуитивно подалась назад, прижимаясь к нему. – Что это?.. – слабым голосом еле слышно прошептала она, но ответ на вопрос уже не требовался. Даже Рёджи, который никогда прежде своими глазами не видел призраков, понял, что сейчас предстало перед ними. Призрак будто набирал силу, становился все более четким и уже не напоминал странное видение. Рёджи не сразу сообразил, что нежданный гость прошел сквозь стену и теперь явился им во всей красе. За несколько мучительно долгих секунд образ привидения стал до того четким, что сквозь него Рёджи уже почти не видел предметов интерьера, настолько плотным тот казался. И даже через призму ужаса, когда Рёджи хотелось то ли броситься наутек, то ли заорать, он успел хорошо рассмотреть призрака. Это была старуха, невзрачная и совсем дряхлая. Ростом она была чуть ли не на две головы выше Рёджи, седые всклоченные волосы рассыпались по плечам, а огромные миндалевидные глаза казались черными провалами. Призрак парил в паре дюймов над полом и едва заметно дрожал, как от слабого дуновения ветра. А потом он протянул вперед правую руку. Отстраненно Рёджи подумал, что сейчас увидит костлявую старческую кисть, но рукав белого длинного савана оказался слишком длинным и полностью скрыл ладонь старухи. Однако в том, что она указывала именно на него и Айри, у Рёджи не возникло сомнений. "Каме-елия, – вдруг отчетливо услышал он и сперва не понял, было ли незнаковое слово его же мыслью, или кто-то произнес это вслух. Однако через мгновение оно повторилось: – Каме-елия…" Призрак беззвучно открывал рот, а лицо старухи было искажено таким неподдельным страданием, что Рёджи передернуло. С опозданием он понял, что невнятный шорох, похожий на отголоски его собственных мыслей, был голосом призрака, который говорил о какой-то камелии. Что это такое, Рёджи не знал и задуматься не успел, потому что именно в этот момент, негромко охнув, Айри совсем неграциозно завалилась в его руки, лишившись чувств. И в тот же миг призрак начал таять, растворяясь в воздухе, все так же протягивая вперед руку и глядя то ли на Рёджи, то ли на девушку с таким неподдельным страданием во взгляде, что на секунду вместо тошнотворного ужаса Рёджи почувствовал сострадание. Видимо, в состоянии аффекта Рёджи нашел в себе мужество поднять на ноги весь дом и сохранил лицо до того самого момента, когда, сдав бесчувственную дочку ее перепуганному отцу и путано объяснив, что произошло, вернулся в домик и отчаянно забарабанил в дверь спальни Леды, который в столь поздний час уже мирно спал. Лишь теперь пережитый страх нашел выход, и Рёджи едва ли не рухнул на пол, когда Леда наконец открыл. Выглядеть слабым перед другом Рёджи не стеснялся, и теперь последние силы покинули его. – Вот и все, – резюмировал свой рассказ Рёджи, а Леда, молчавший и не перебивавший его на протяжении всего повествования, медленно кивнул. – Высокого роста, говоришь? – задумчиво переспросил он. – И большие черные глаза? – Да-да, – пару раз кивнул Рёджи. – Огромные просто, на пол-лица. – И белый саван? – уточнил Леда. – Да, в самый пол. От горла до пола, потому кроме лица ничего не было видно, – на всякий случай пояснил Рёджи, хотя не особо представлял, как это могло помочь. – Я понял, – еще раз кивнул Леда и откинулся на спинку софы, а Рёджи шумно выдохнул и потер ладонями лицо. То ли от эльфийского лекарства, то ли от самого успокаивающего присутствия Леды, он чувствовал себя значительно лучше и уже был в состоянии соображать. Рёджи с трудом сдержал смешок, представив, как живописно выглядела бы картина, хлопнись он в обморок на пару с Айри. Как не хотелось бы признавать свою слабость, но Рёджи был недалек от этого. – Ну и? Ты что-то можешь сказать? – спросил он у Леды, однако тот покачал головой. – Кое-что могу, но немного, – честно признался эльф. – То, что образ был четким, почти непрозрачным, как ты говоришь, свидетельствует о том, что человек умер естественной смертью. Привидения самоубийц или жертв насилия всегда неясные и размытые. Кроме того, раз образ был так явственно виден, с большой вероятностью можно утверждать, что при жизни этот человек выглядел так же, как выглядит его дух. То есть, это была пожилая женщина, которая умерла от болезни или от старости. – Почему так? – не понял Рёджи, и Леда охотно пояснил: – Призраки жертв насильственной смерти мало того, что эфемерны и плохо различимы – их образы обычно не соответствуют тому, кем они были при жизни. Чаще всего такие призраки схожи с дикими зверьми или какими-то инфернальными сущностями. А ты говоришь, что видел нечто, вполне похожее на человека. – Очень похожее, – заверил его Рёджи и невольно обнял себя руками, потому как перед глазами опять встал жуткий образ. – Похожее на высокую тощую старуху. – Занятнее здесь другое, – будто не слушал его и рассуждал сам с собой Леда. – Занятнее то, что призрак говорил. – Я не уверен, мне так показалось, – решил уточнить Рёджи. – Скорей всего, так и было, – не стал сомневаться в его правоте эльф. – В древних манускриптах я читал, что когда боль и душевная мука человека при жизни была так остра, что приносила невыносимое страдание, сила этой боли наделяет призрака способностью говорить. То есть мы имеем дело с призраком человека, мучившегося так ужасно, что его неупокоенный дух теперь обладает невиданной силой. – Это что, в способности говорить сила? – недоверчиво уточнил Рёджи. – Да. Призраки эфемерны и слабы, они не могут двигать предметы или нападать на людей, как говорят досужие сплетни, но если призрак может разговаривать, это значит, что дух упокоенного человека жаждет справедливости. Значит, что человек при жизни слишком сильно любил или так же сильно ненавидел. А может, и то, и другое сразу. – Ну замечательно, – мрачно прокомментировал услышанное Рёджи. – А нам что теперь делать? Как нам это все поможет? – Определенно поможет, – оптимистично заверил его Леда. – У меня уже есть кое-какие соображения, и я уже знаю, что мы будем делать завтра. – Что? – сразу поинтересовался Рёджи, но эльф только отрицательно покачал головой. – Давай обсудим утром. Мне надо еще хорошенько все обдумать, а сейчас самое время ложиться спать – время позднее, а встать придется рано. Рёджи мог бы ответить, что теперь еще долго не сможет уснуть, а еще ему очень хотелось попросить Леду не оставлять его одного. Но это стало бы вопиющей демонстрацией слабости, а к Рёджи уже вернулась прежняя сила духа, чтобы так позориться перед Ледой. Теперь было стыдно даже за то, что он паниковал и дрожал перед всегда уравновешенным и отважным другом. – Ты быстро уснешь, – словно подслушав его мысли, произнес Леда. – Масло листьев кагуаского дерева успокаивает даже большее волнение. – А я и не волнуюсь, – проворчал Рёджи и выпрямил спину, показывая, какой он решительный и уверенный в себе. – Вот и правильно, – кивнул ему эльф. – Ничего страшного не произошло. Напротив, нам крупно повезло. За все последнее время это первая дельная подсказка в нашем расследовании. На этих словах Леда встал, потянулся всем телом и направился в свою спальню, а Рёджи проводил его несчастным взглядом. Теперь, когда перспектива остаться одному замаячила так близко, вся решительность покинула его, и он титаническим усилием сдержался, чтобы не попросить Леду пустить переночевать к себе в спальню. – А глаза у призрака были раскосыми? – вдруг остановился и обернулся Леда. – Ну… вроде да, – неуверенно пробормотал Рёджи, не особо понимая, что значит такое определение. – Разрез похож на кошачий? – подсказал ему эльф, и теперь Рёджи кивнул уверенней. – Да, точно, как кошачий. Только это все равно были человеческие глаза. – Я понял. Спасибо, ты молодец, Рёджи, – похвалил его эльф и на этих словах скрылся за дверью, а Рёджи окинул взглядом гостиную и, поднявшись на ноги, неуверенно побрел в свою комнату. Он по-прежнему сомневался, что сможет уснуть. То, что его напарник – безжалостная сволочь, Рёджи понял в пять утра следующего дня, когда Леда разбудил его и бескомпромиссно заявил, что ночное происшествие никак не отменяет урок плавания. Слабые протесты и демонстративные стоны Рёджи его не переубедили. Занятие было потрачено впустую, как решил Рёджи: научиться плавать ему не удалось, а заверения Леды, что в этот раз он плескался в волнах более уверено, впечатления не производили. И дураку было ясно, что эльф его просто утешает. А вот после завтрака, когда Леда сообщил, что по своим дальнейшим делам они поедут верхом на лошадях, Рёджи испытал настоящую благодарность и даже радость. По Веснушке он успел соскучиться, а ходить пешком уже не на шутку надоело. – А куда едем-то? – Рёджи вспомнил, что не мешало бы поинтересоваться планами, когда они уже покинули двор особняка градоначальника. – На кладбище, – немногословно ответил эльф и замолчал, а Рёджи пожал плечами. Зачем смотреть на могилы, он не знал, но раз Леда так решил, ему было определенно видней. Кладбище – одно единственное на весь Хайдалар, как удалось выяснить Леде – находилось в другом конце города. Верхом на лошадях они добрались туда всего-то за двадцать минут, и то лишь потому, что никуда не спешили. Около самого кладбища не было жилых домов, только какие-то строения неопределенного вида, вероятно, для хранения припасов или чего-то подобного. – Тут складываются продукты и мелкие товары, прежде чем поступить в продажу, – пояснил эльф, хотя Рёджи ни о чем его не спрашивал. А вот само кладбище было обнесено невысоким решетчатым забором, таким же фигурным и вычурным, как ворота во дворах аристократов, и со стороны больше напоминало прогулочный парк, чем место вечной скорби. Еще даже не въехав на его территорию, Рёджи увидел, что оно было невероятно чистым и ухоженным, никак не похожим на то, что ему обычно доводилось видеть – в других городах Локстена об умерших родственниках заботились с явно меньшим усердием, чем в вольном городе. Еще между могил высились древние деверья, а вдоль дорожек все было засажено желтыми и темно-синими цветами, названия которых Рёджи не знал. – Ты хочешь посмотреть на могилы погибших членов Совета? – спросил он, когда Леда у самых ворот кладбища, потянув за поводья своего коня, спрыгнул на землю. – Не только, – отрицательно мотнул головой эльф. – Больше я хочу посмотреть на другие свежие могилы, чтобы найти ту, что принадлежит женщине, призрак которой ты видел. – Почему ты думаешь, что могила должна быть именно свежей? – удивился Рёджи, привязывая Веснушку у кладбищенских ворот. – Может, это какой-то древний призрак. – Никогда меня не перестанет удивлять то, что смертные люди, проживая столь краткий век, не интересуются и ровным счетом ничего не знают о смерти и о том, что происходит после нее, – сокрушенно вздохнул эльф и, прежде чем Рёджи успел что-либо возразить, пояснил: – Не бывает древних призраков, Рёджи. Душа усопшего с каждой минутой теряет свою силу, и даже самый сильный дух не может продержаться в бренном мире без телесной оболочки дольше полугода. – А как же призраки, которые толпами бродят по заброшенным кладбищам? – неподдельно удивился Рёджи. – Ну и в старых домах разве не живут привидения? – Это байки, – уверенно ответил Леда. – Не бывает такого. И если ты в заброшенном доме встретил призрака, знай, что человека убили совсем недавно. В старых домах, как и на кладбищах, живут только воспоминания. На такой неожиданно лирической ноте Леда уверенно направился к сторожке, которая находилась немного в отдалении, и Рёджи ничего не оставалось, как поспешить за ним. Сторожа на месте не обнаружилось, хотя его домик не выглядел заброшенным. Рёджи предположил, что тот обходит порученную ему территорию, либо же отсутствует по каким-то иным причинам, а Леда на это заявил, что тратить время на ожидания они не станут – кладбище не казалось большим, и искомое они наверняка могли обнаружить и без посторонней помощи. Однако, как выяснилось вскоре, с выводами он поторопился. Две совершенно одинаковые свежие могилы, усыпанные ворохом цветов и лент, обставленные по периметру бумажными фонариками, необходимыми для призыва духов-проводников в мир иной, они обнаружили почти сразу. Но, обойдя все кладбище, скрупулезно вымеряв шагами каждую дорожку и аллейку и заглянув в самые укромные закоулки, ни одного более-менее нового захоронения они не обнаружили. – Очень странно, – задумчиво потирал лоб Леда, оглядываясь по сторонам. – Мы внимательно смотрели и не могли пропустить… Несмотря на то, что кладбище было невелико, времени они потратили немало: судя по стоявшему в зените солнцу, дело близилось к полудню. Однако на тихом кладбище было прохладно, почти свежо, и если бы не сама печальная суть этого места, Рёджи даже не отказался бы задержаться здесь подольше. – Что странно? – отмахнулся он от жужжавшей над ухом пчелы. – Грохнули бабку, труп в море утопили… – Ее не гро… не убили, – убежденно возразил Леда. – Ты сказал, что призрак даже не просвечивался почти. Это значит, что пускай душа ее осталась неуспокоенной, умерла она в мире. То есть, естественной смертью. – Значит, умерла естественной, а труп потом бросили в море, – проявил чудеса логики Рёджи. – Зачем прятать тело того, кто умер по естественным причинам? – удивился эльф. – Трупы прячут, когда хотят скрыть сам факт смерти либо же виновника убийства. – Может, есть какие-то иные причины, – не стал спорить Рёджи. – Может, кому-то выгодно, чтоб о смерти старухи не знали. Например, приехала какая-то знатная особа и склеила ласты в чудесном-прекрасном городе Хайдаларе. А кто-то не хочет, чтобы узнали, как в чудо-городе помирают отдыхающие. – Неправдоподобно, – покачал головой Леда и неторопливо направился по аллее к выходу. – Рано или поздно все равно это станет известно. Да и нет ничего странного в том, что пожилые люди умирают. – Может, надо какое-то время не находить труп… Зачем-то. Не знаю зачем, – продолжал выдавать идеи Рёджи. – А может, ее просто не нашли? Лежит себе дома мертвая, а никто не находит, потому что близких у нее нет. – Это можно допустить, – словно нехотя согласился эльф. – Но прошло так много времени… Тело уже разлагалось бы, и кто-то из соседей должен был заметить. – Если б дело было в Ставроне, одном пакостном городишке, через который мне как-то пришлось проезжать, даже если бы воняло с десяток старых трупов, никто и не заметил бы, – хохотнул Рёджи. – Там такая вонь стояла, что и не поймешь – то ли полгорода умерло, то ли на ходу гниет… – Но мы не в Ставроне, – возразил на это Леда. – Тут следят за порядком, чистотой и благополучием. Посмотри вокруг. Я таких ухоженных кладбищ не видел за все те столетия, что нахожусь среди людей. Леда взмахнул рукой, призывая Рёджи полюбоваться, и тот равнодушным взглядом еще раз поглядел по сторонам. Белые чистенькие памятники, все совершенно одинаковые, выстроились рядами, будто кто-то специально проводил незримые ровные линии по земле для их установки. Различие было лишь в цветах, которые росли на могилах – очевидно, в вопросе украшения последних пристанищ умерших людей выбор предоставлялся родственникам усопших. – А какие у эльфов кладбища? – поинтересовался Рёджи, подумав, что у детей лесов последние пристанища должны выглядеть так же, как кладбище в Хайдаларе: вычищенными и аккуратными. – У эльфов нет кладбищ, – спокойно ответил на это Леда, и Рёджи не на шутку удивился. – А что же вы тогда делаете с мертвецами? Нет, ну понятно, что вы бессмертные создания и все такое, но может же случиться, что эльф умрет? С утеса там свалится или кинжалом в шею получит… – Может, конечно, – вздохнул Леда. – Перед насильственной смертью мы так же бессильны, как и люди. Тела умерших друзей мы сжигаем. – А пепел развеиваете по ветру? – догадался Рёджи. – Вроде того, – сдержанно улыбнулся Леда. – А где же тогда бродят неупокоенные эльфийские души, если кладбищ нет? – не унимался любопытный Рёджи, пока они шли в сторону сторожки. – Души эльфов нигде не бродят, – еще раз вздохнул эльф. – Они умирают вместе с телом. От такого заявления Рёджи на секунду опешил, замерев на месте, но тут же опомнился и поспешил вперед. – Подожди. Как такое может быть? – не захотел поверить в услышанное он. – Душа – она же бессмертная. Дух живет вечно и… Ну и все такое. – Совершенно верно, – не стал спорить Леда. – У людей так и есть. Человеческую душу нельзя убить. – А эльфийскую, стало быть, можно? – еще раз уточнил Рёджи. – Да, в этом и заключается вечная ирония, – не без грусти, как показалось Рёджи, произнес тот. – Считается, что эльфы бессмертны, а людской век краток и быстротечен. Но на деле дух человека не подвластен времени, а эльфы умирают один раз и навсегда. Именно поэтому у нас нет кладбищ – нет смысла приходить и поминать того, кого больше не существует. Услышанное так сильно поразило Рёджи, что он растерянно замолчал. О существовании бессмертной души любой ребенок знал с самых юных лет, и теперь ему было дико слышать, что удивительное существо, которое должно было прожить еще немало столетий, а то и тысячелетий, рано или поздно канет в небытие, не оставив вообще ни следа. Отчего-то Рёджи стало бесконечно жаль и Леду, и других эльфов, которых в конечном итоге не ждало ничего. – Но что же происходит с эльфами после смерти? – уныло спросил он. – Ничего. После смерти мы исчезаем. Просто исчезаем, – пожал плечами Леда. – Есть легенда, что каждый умерший эльф становится звездой на ночном небосводе, чтобы до скончания веков дарить свет и указывать путь живым товарищам. Но мне кажется, это просто выдумка. – Очень хорошая легенда, – убежденно заверил его Рёджи. Мысль о том, что после смерти эльфы становятся звездами, казалась ему более ободряющей, чем безнадежное исчезновение. – Ты как будто расстроился? – весело поглядел на него Леда, и Рёджи тут же смутился. – Мне бы не хотелось, чтобы однажды от тебя ничего не осталось, – тем не менее, честно признался он. – Я, конечно, по твоим меркам вообще очень скоро помру, но все равно чего-то мне не нравится, как ты будешь вести себя без меня. Конец фразы прозвучал немного шутливо, но Леда даже не улыбнулся, а наоборот почему-то нахмурился и отвернулся. Рёджи хотел сострить и сказать в тон другу, что тот как будто расстроился, но в этот миг невдалеке на безлюдной аллее мелькнул силуэт, и друзья, не сговариваясь, поспешили в сторону незнакомца, который наверняка должен был оказаться сторожем. Так оно и вышло. Неприметного вида старик остановился, пока ждал, когда незнакомцы приблизятся, выслушал краткие приветствия, хмуро кивнул и поинтересовался, что понадобилось приезжим господам на кладбище хайдаларцев. – Подскажите, а когда происходило последнее захоронение, если не считать погибших членов Совета? – задал вопрос Леда после того, как показал сторожу бумагу градоначальника и в двух словах объяснил, чем они занимаются. – Да с прошлого лета вроде ни одного не было, – почесал макушку старик. – Стало быть, около года назад. – Вы уверены? – уточнил Леда, который даже не выглядел удивленным. – А то, – флегматично поглядел на него тот. – Мальчишка с окраины на дерево влез, ветка под ногой треснула, он и свалился, шею свернул. Жалко. – Жалко, – эхом ответил ему Леда, будто даже не вдумываясь в услышанное. – А скажите, в Хайдаларе нет еще кладбищ? – Что вы, ни одного, – помотал из стороны в сторону головой сторож. – У нас и на этом хоронить некого. – Возможно, захоронения проходят еще где-то? – не унимался настойчивый Леда. – Может, у стен храма духов или у старых капищ? – Зачем хоронить у храма, когда есть кладбище? – удивился старик. – А капищ у нас отродясь не было. Леда замолчал ненадолго, будто обдумывая, сможет ли старый сторож помочь им еще чем-то, и тут Рёджи осенило неожиданной идеей. – А далеко отсюда до ближайшего поселения? – спросил он. – Деревни там какой-нибудь или села побольше? – Далеко, – перевел на него взгляд тусклых старческих глаз старик. – За горным хребтом, через перевал, да и оттуда путь неблизкий. – А возле самого города, за стенами, что, ни одной маленькой деревушки не будет? – настаивал Рёджи. – Вольный город Хайдалар, единственный, благостный и неповторимый, и так не слишком велик, чтобы обрастать деревнями, – не особо воодушевленно сообщил старик. – И слишком дрожит над своим источником, чтобы подпустить к нему кого-то, – пробурчал Рёджи. – Что? – не расслышал его слов сторож, но Рёджи только отмахнулся. Когда они с Ледой вышли за ворота и немного отъехали в сторону, Леда похвалил его. – Молодец, хорошая идея насчет ближайших сел, – произнес он. – Мне не пришло это в голову, а на самом деле, это первое, что можно было подумать. Человек, призрак которого является членам Совета, мог жить не в самом Хайдаларе, а где-то поблизости. – Мог ли призрак перебраться через хребет? – спросил польщенный похвалой Рёджи, и Леда только улыбнулся. – Преград в мире людей для призраков не существует, но беда в том, что они не могут уходить далеко от своих бренных останков, – пояснил он. – Далеко – это насколько далеко? – Думаю, место нахождения мертвого тела должно быть все-таки в городе или в непосредственной близости от него, – ответил эльф. – М-да уж, – пробормотал Рёджи. – Так можно до скончания века искать. Копаться под каждым деревом, не зарыл ли кто старушку. – Поэтому этого мы делать не будем, – согласился с ним эльф, а Рёджи тут же спросил: – Тогда что делать? Похоже, призрак тоже завел нас в тупик. – Пока что мы отправимся домой и займемся чтением, – недолго думая, вынес свой вердикт Леда, отчего Рёджи аж в седле подскочил. – Так нельзя, Леда! – возмутился он. – У нас задание нерешенное, а ты думаешь о таких глупостях. – Пока ты будешь читать, я буду думать о нашем задании, – явно веселясь, улыбнулся ему эльф. – А вечером, когда начнет смеркаться, мы отправимся в парк смотреть на легендарный источник. – Это что, это ты сейчас хочешь сказать, что мы будем читать до вечера? – не поверил своим ушам Рёджи. – Еще считать, – уточнил Леда. – Мы давно не занимались счетом. Ты, наверно, уже позабыл, как складывать и вычитать. – Я надеюсь, это шутка была? – мрачно уточнил Рёджи, но Леда только коня пришпорил и, обогнав его, быстрей поскакал по улице. – Эй, Леда, я вообще-то спросил тебя сейчас! – Я не шучу такими вещами, как наука, – бросил через плечо эльф и тронул поводья, приказывая коню скакать быстрей. Рёджи не успел рассмотреть точно, но ему показалось, что Леда от души смеется, потому, коснувшись пятками боков Веснушки, Рёджи поспешил за другом, пока еще не зная, что сделает, когда догонит его. Огромный, в несколько гектар парк, издалека больше походивший на ухоженный лес, как ни странно начинался с храма духов. Никогда прежде Рёджи не видел, чтобы храм строили в таком проходном месте, ведь одним из главных условий призыва добрых, благосклонных к людям сущностей были покой и тишина. Наверняка духи не пожелали бы приходить в места, где царят беспорядок и неразбериха. Поклоняться духам жители Локстена начали тысячелетия назад: еще тогда удалось доподлинно установить, что если задобрить благосклонных духов и прогнать злых, человеческая жизнь может стать в разы успешней и благополучней. Тогда же были построены многочисленные храмы, которые выросли по всей стране, как грибы после дождя. Придя в такой храм и сделав небольшое пожертвование, любой человек мог получить маленький бумажный фонарик с крохотной свечкой и, прошептав известные слова, для каждого духа свои, заручиться поддержкой незримого помощника. Правда, совсем не факт, что дух откликнется, а если и захочет это сделать, не обязательно найдет в себе силы помочь. Однако в желающих попытать счастья отбоя не было – в любом городе Локстена у храмов всегда толпились люди. – Не хочешь зайти? – спросил Рёджи, кивнув в сторону храма. Почему-то в этот момент он вспомнил о своей матери, которая каждый выходной ходила в храм и зажигала свечку, прося духов уберечь семью от невзгод. Только в итоге духи никак не помогли, и, вспомнив об этом, Рёджи подумал, что в храм заходить уже не хочет. – Нет, – тоже не выразил желания Леда. – Культура моего народа далека от поклонений незримым сущностям и от поклонения духам, в частности, тоже. – Что же, эльфы совсем ни в кого не верят? – удивился Рёджи и огляделся по сторонам, желая понять, надо ли Веснушку оставить у входа, или же можно и дальше следовать верхом. Привязанных лошадей не было видно, и Рёджи предположил, что Веснушка никому не помешает. – Я верю в силу собственного ума и силу воли, – улыбнулся эльф и зачем-то погладил шею своего вороного коня. – Ну это разумеется, ум у тебя во какой, – проворчал Рёджи, вспоминая, как не далее пары часов назад эльф старательно вбивал знания в его голову, а Рёджи как болван ничего не мог запомнить. – Ну а во что-то, что как бы выше вас, не верите? – Разумеется, у эльфов есть верования, – не стал скрывать Леда. – Но это не поклонение, это именно вера. Мы верим в существование богов, которые этот мир создали и управляют… То есть, управляли им когда-то. – Боги? – заинтересовался и мгновенно воодушевился Рёджи. – А что за боги? И как они выглядят? И почему теперь не управляют? – Не так много вопросов, – тихонько рассмеялся эльф и поднял руку в предупреждающем жесте, призывая Рёджи не частить. – Никто не может знать, как выглядят боги. Их же никто никогда не видел, доподлинно неизвестно, существуют ли они вообще. Даже существовали ли они хоть когда-то. – Ну а почему вы тогда считаете, что они ничем не управляют? – не отставал от него Рёджи. – Если вы даже не знаете, какие они. – В последние столетия в мире творится столько зла и ужаса, что в существование какого-то высшего разума не получается верить, – вздохнул эльф, и в его голосе Рёджи послышалась неподдельная скорбь, как будто Леда говорил о чем-то, крайне важном для него. – И тут одно из двух: либо богов не существует больше, либо они спят. – Разве боги могут спать? – неуверенно улыбнулся Рёджи, пока не понимая, не разыгрывает ли его Леда. – Сейчас происходит столько всего, что безучастность богов может оправдать только их отсутствие, – жестко ответил Леда. – Или сон. Тут уж кому какая версия больше по вкусу. – А что происходит-то? – окончательно растерялся Рёджи, и теперь уже Леда вздохнул глубоко и шумно. – Очень скоро этот мир изменится, и не в лучшую сторону. Он уже меняется, только люди не чувствуют этого. Не все люди чувствуют, скажем так, – будто нехотя пояснил эльф. – Я ничего не чувствую, – честно покаялся Рёджи. – Это хорошо, на самом деле, – Леда искоса взглянул на него и улыбнулся, как будто до этого не говорил о каких-то серьезных и важных для него вещах. – Ты простой и честный, и вся эта гадость тебя не касается пока. Но потом, когда грянет гром, пострадают все, и в первую очередь такие, как ты. – Так. Это ты что сейчас выдумываешь? – возмутился Рёджи. – А ну-ка объясни мне нормально, что происходит, и о чем это ты говоришь. – Пока не могу, – будто бы даже виновато признался Леда. – Всему свое время, Рёджи. Но я обещаю, что однажды обо всем тебе расскажу. – Понимать бы еще, о чем это, обо всем, – проворчал Рёджи, но Леда бросил на него такой потерянный и несчастный взгляд, что он приказал себе замолчать, догадываясь, что и так коснулся какой-то крайне неприятной для друга темы. Широкая аллея постепенно сужалась, и когда они доехали до того места, где проторенная дорога превращалась в узкую пешеходную тропку, пришло время оставить лошадей. – Веди себя хорошо, – потрепал по гриве Веснушку Рёджи. – Не приставай ни к кому. К источнику не ходи, а то напьешься и будешь жить еще сто лет. Веснушка громко заржал, выражая свое согласие слушаться, а Рёджи поспешил за Ледой, который ушел немного вперед. По мере приближения к целительному источнику дорожка спускалась все ниже, и вскоре ее полностью закрыл деревянный дощатый настил, который, как догадался Рёджи, защищал ноги посетителей от грязи и влаги, неизбежных в таком сыром ущелье. Хотя час был еще не поздним, кроны высоких древних деревьев почти полностью ограничивали проникновение света, и лишь косые лучи закатного солнца, пробивавшиеся то тут, то там, напоминали, что вечер только начинался. В остальном же аллея возле источника не особо отличалась от обычных парковых: гости города и хайдаларцы прогуливались неторопливо, парами и поодиночке, кто-то переговаривался, кто-то громко смеялся. Девушки в забавных старомодных нарядах предлагали прохожим купить маленькие букетики цветов или сладости, невдалеке, расположившись прямо на земле, играл на неизвестном Рёджи струнном инструменте музыкант. Направляясь в сторону источника, Рёджи и Леда поравнялись с ним. В отличие от нищих попрошаек, пытающихся заработать пару монет своим заунывным воем, этот музыкант не походил на оборванца, да и деньги не просил – будто играл и пел в свое удовольствие. Рёджи подумал, что они с Ледой в обычной, привычной им одежде, выглядят проще и беднее, чем этот уже немолодой человек. А подойдя еще ближе, Рёджи понял, что музыкант слепой, и что поет он очень даже неплохо. Как раз по мере их приближения тот доиграл незнакомую Рёджи песню, замолчал ненадолго, а потом продолжил. Теперь мелодия была какой-то особенно печальной и трогательной, и Рёджи даже не сразу заметил, что Леда замер на месте и, не двигаясь, слушает. – Что?.. – начал было Рёджи, обернувшись, но Леда поднял руку в предупреждающем жесте, призывая молчать и не мешать. Вокруг сновали люди, которые шумели и переговаривались, но Рёджи даже в такой ситуации смог оценить красоту и печаль мелодии. И только он подумал о том, что слова испортят все очарование, как музыкант запел. Она всегда была кошка, а он был драконом, И лунные ночи на теплом бетоне Она проводила, греясь его огнем. Они смотрели вниз, они ходили по крышам, И этой ночью я тоже их слышал – Их тени ловил иногда тусклый свет фонарей. Прекраснее пары я не видел нигде. Он пел ей песни на своем языке. Ни одна кошка в мире не поспорила бы грацией с ней. Как ни странно, слова прозвучали в унисон с музыкой, очень гармонично и как будто бы правильно, и лишь когда музыкант ненадолго умолк, перебирая струны, Рёджи тряхнул головой и негромко проговорил: – Странная песня, – дал наиболее подходящее определение он. – Эльфийская, – шепотом ответил ему Леда, и Рёджи изумленно поглядел на него. Хотя Леда смотрел на музыканта, глаза эльфа словно видели пустоту, и Рёджи показалось, что мысленно тот сейчас бесконечно далеко. Почему-то Рёджи это не понравилось: захотелось встряхнуть Леду за плечи и попросить вернуться в реальный мир, чтобы он снова стал правильным и занудным напарником, к которому Рёджи так привык. Но в этот миг Леда выглядел таким потерянным и непривычным, каким Рёджи не видел его никогда прежде. И он не смог ни сдвинуться с места, ни сказать ни слова, потому что понимал: сейчас ему открывается какая-то незнакомая сторона характера друга, о которой он даже не подозревал. Око полной луны, даже ветер затих, Казалось, ночь была только для них, Но утро зевало из окон, И я, проходя открытым пролетом, Видел, как дракон прощается с ней. Могучие крылья наполнили воздух. Наверное, он полетел к своим звездам, Она мягко скользнула с крыши в мир привычных страстей. С тех пор я никогда уже не слышал о ней. Безусловно, песня была печальной, хотя Рёджи не слишком понимал, о чем в ней поется. Он решил, что обязательно спросит об этом у Леды потом, когда дослушает до конца. И как по заказу, музыкант закончил петь и мягко коснулся струн в последнем аккорде. Наверное, когда-нибудь, лет через сто, Я тоже взлечу, разбив собою окно, И буду сидеть на крыше, и греться огнем. Когда музыка стихла, Рёджи поймал себя на желании поаплодировать, но это показалось неуместным. Вокруг все так же прогуливались люди, кто-то куда-то торопился, кто-то, напротив, глядел по сторонам и мечтал о чем-то, и пока Рёджи растеряно озирался, музыкант снова заиграл какую-то новую песню. А Леда будто из транса вышел, тряхнул головой и сделал решительный шаг к неизвестному слепому певцу, но тот уже начал играть снова, и эльф не решился прервать его. Рёджи не знал, что именно друг хотел сказать ему, но предполагал, что слова благодарности. – Я как будто на родину вернулся, – сообщил эльф, когда они отошли немного. Вероятно, именно эти слова предназначались музыканту. Глаза Леды были широко распахнуты, и он даже дышал чуть более учащенно, словно испытывал невероятные эмоции. – Откуда он знает эльфийскую песню? – подивился Рёджи, бросив взгляд через плечо назад. – О, в этом нет ничего удивительного, – отмахнулся Леда, которому, видимо, постепенно удавалось взять себя в руки. – Немало эльфийских песен известно в мире. Просто часто люди не знают, какому народу они принадлежат. А эта просто более редкая, чем какие-то другие. – И непонятная, – добавил Рёджи. – Какие-то кошки, драконы… – Это все метафоры, – покачал головой Леда, но, поймав недоуменный взгляд Рёджи, пояснил: – В смысле, в песне поется вовсе не о животных. Скорей всего, тот музыкант сам не осознавал, о чем рассказывал. – И о чем же? – начал терять терпение Рёджи – ему хотелось поскорей узнать, что было в той песне, а Леда будто нарочно не торопился или не хотел делиться. – На самом деле, это песня о любви эльфа и человека, – немного замявшись, произнес тот, а Рёджи почувствовал, как у него шире распахиваются глаза. – О че-ем? – недоверчиво протянул он. – О любви эльфа и человека, – повторил Леда, но Рёджи перебил его: – Да это я понял. Просто… Просто разве бывает такое? Последний вопрос будто завис в воздухе, потому что молчание Леды показалось Рёджи мучительно долгим, словно их обоих куполом накрыла тишина. – А почему нет? – только пожал плечами тот. – В чем-то люди и эльфы похожи, и все может быть. Рёджи только раскрыл и закрыл рот. Все то время, что он был знаком с Ледой, напарник казался ему высшим существом, не похожим ни на кого на свете, прекрасным и недостижимым, на которого можно только молиться, но не стоит даже приближаться. И теперь так просто Леда рассказывал о том, что "все может быть", да еще и сообщал, что о любви людей и эльфов даже песню сочинили. – Просто такая любовь заранее обреченная, – негромко продолжил Леда. – Людской век слишком недолог, и однажды человек оставит эльфа, чтобы никогда не вернуться. Тому, кто остается, всегда хуже, чем тому, кто уходит. – Получается, дракон – это человек, а кошка – эльф? – догадался Рёджи, все еще немного растерянный от полученных сведений. – Так и есть, – согласился Леда и добавил. – Тот музыкант не допел песню до конца. Но это и к лучшему. – Почему к лучшему? – Потому что конец там совсем печальный, – объяснил Леда, и не успел Рёджи спросить, как же заканчивается эта грустная песня, и что стало с кошкой и с драконом, когда эльф неожиданно строго одернул его: – Так, соберись. Сейчас надо будет говорить и отвечать крайне осторожно. Рёджи перевел удивленный взгляд на аллею перед ними и сразу понял, почему так напрягся и насторожился Леда: навстречу к ним неторопливой походкой шел сам градоначальник под руку со своей дочерью. – Какая неожиданная и приятная встреча, – произнес Камиджо с учтивой улыбкой, когда поравнялся с Рёджи и Ледой. Эльф улыбнулся в ответ и кивнул, а Рёджи замер рядом со скучающим видом. – Вы решили поглядеть на магический источник? – Совершенно верно, – подтвердил его предположение Леда. – Нам бесконечно интересно своими глазами увидеть таинство, о котором так много говорят. "И мы бесконечно торопимся", – хотел добавить Рёджи. Накануне вечером он покинул дом градоначальника в переполохе, и Айри не успела заручиться его обещанием прийти на следующий день. Теперь Рёджи опасался, что девушка снова вцепится в него мертвой хваткой, и уповал лишь на то, что присутствие отца сдержит ее. Однако надеялся Рёджи напрасно – стоящий рядом и слышащий все до последнего слова Камиджо ничуть не смущал ее, и без зазрения совести Айри тут же принялась флиртовать. – Рёджи, я вам несказанно благодарна за проявленное мужество, – кротко пролепетала она и опустила ресницы. – Если бы не ваше присутствие, я бы умерла от страха. – Я тоже чуть не откинулся, – честно признался ей Рёджи. Выглядеть смелым и прекрасным перед юной барышней он не желал, напротив, надеялся, что та поскорей разочаруется и оставит его в покое. – О нет, что вы! Мне рассказали, что вы были спокойны и уверены, когда… увидели привидение, – хотя поведение девушки было жеманным и неестественным, на последних словах она едва заметно побледнела. Очевидно, призрак на самом деле сильно напугал ее. – Милая, не стоит бояться духов, – вкрадчиво произнес Камиджо и ласково погладил ее руку, которой та держалась за его локоть. – Они не могут причинить вреда человеку. – Все равно, это было жутко, – покачала головой Айри, и Рёджи тоже решительно закивал, соглашаясь, что зрелище представляло собой тот еще кошмар. – Такая старая, отвратительная старуха… – А вы не знаете, кто может быть этим призраком? – поинтересовался эльф, проницательно поглядев на градоначальника. – В смысле, кем этот человек был при жизни? Рёджи говорит, что видел образ высокой худощавой женщины. – Даже представления не имею, – и бровью не повел градоначальник, так же спокойно и уверено глядя на Леду, как тот смотрел на него. "Ты лжешь", – почему-то подумал в этот миг Рёджи, хотя что являлось основанием для этого домысла, он сам не знал: Камиджо говорил уверенно и убежденно. – А Хизаки знал? – вдруг спросил эльф, немного прищурившись, на что Камиджо только изумленно поднял брови. – Никак не могу знать, – заявил он. – Если Хизаки что-то и знал, он унес эту тайну с собой. Земля ему пухом. – Ваш сын говорил, что незадолго до смерти Хизаки пришел к вам рассказать о призраке и несколько раз повторил фразу "это была она", – не отступал Леда. – Может, это была та самая старуха, образ которой появился в вашем доме? – Мой сын слишком много болтает, – приторно-сладко улыбнулся градоначальник. – Я не помню, о чем говорил Хизаки незадолго до смерти, но никаких призраков мы с ним не обсуждали. Он свихнулся после того, как увидел привидение, окружил себя охраной и хотел даже выписать из Саруны некроманта, который смог бы прогнать духа. Но со мной лично он ничего такого не обсуждал. – И почему не вызвал? – спросил Рёджи. – Некроманта, в смысле, почему не выписал? – Так Совет и не позволил, – пожал плечами градоначальник. – Хайдалар – закрытый город, чтобы приглашать сюда всякую шваль лишь потому, что кому-то что-то померещилось. На последних словах Камиджо поморщился, а Рёджи даже не усомнился, что они с Ледой первые в списке швали, которую тот не желал видеть в родном городе. – Скажите, а нет ли в непосредственной близости от города каких-то жилых поселений? – проигнорировал нехороший подтекст в его словах Леда. – Какие ж тут поселения? – вместо отца произнесла Айри и удивленно захлопала ресницами, вполне искренне, как показалось Рёджи. – Мало ли, – пожал плечами Леда. – Какая-то небольшая деревушка. Может, небольшое рыбацкое селение. – Нет, ничего такого за стенами города нет, – ответил на его вопрос градоначальник. – Видите ли, Хайдалар стоит на совсем небольшом пятачке на берегу моря. Северная стена вплотную прилегает к горному утесу – там просто негде строить дома. А с других сторон в зимнее время года город омывают волны, которые порой бывают невероятно высокими. Любое поселение, построй его кто-то поблизости, смоет в первую же непогоду. Стена защищает нас не только от непрошеных гостей, но и от сил природы. – Вот оно что, – задумчиво пробормотал эльф, и Камиджо кивнул: – Да, все именно так. На мили вокруг от Хайдалара нет ни одной деревушки. И кстати, вы можете сами в этом убедиться, если подниметесь в беседку. На этих словах градоначальник взмахнул рукой, и, поглядев в указанном направлении, Рёджи увидел то самое красивое строение с белыми колоннами, которые высилось далеко на утесе, и на которое он обратил внимание еще вчера. – Это место мы называем беседкой надежды и боли, – пояснил градоначальник. – С нее открывается изумительный вид на море, город, а также на все ближайшие окрестности. Если вы заберетесь наверх, что сделать достаточно просто – туда ведет широкая хоженая аллея – то сами убедитесь: в округе нет никаких поселений. – Благодарим за совет, – учтиво поклонился ему Леда. – Обязательно последуем ему. А почему у беседки такое странное название? – Потому что с давних времен на этом месте молодые люди признавались своим избранницам в любви и даже делали предложение руки и сердца, – тихо произнесла Айри и будто смутилась от того, что рассказала. – И так как порой девушки отказывали, место и получило название надежды и боли, – закончил за нее отец. – Своей жене я делал предложение именно там. Впрочем, почти все супружеские пары в Хайдаларе начали свой путь с этой беседки. – А еще неоднократно имели место случаи, когда люди бросались с утеса в море, – снова заговорила Айри, и теперь ее глаза заблестели от волнения. – Когда возлюбленная или возлюбленный отказывали во взаимности, несчастные влюбленные прыгали со скалы и разбивались насмерть. Услышав эту часть истории, Рёджи недоверчиво хмыкнул. Ему с трудом верилось, что подобное возможно, и он в принципе не представлял, чтобы кто-то наложил на себя руки по такому никчемушному поводу, как отказ девушки. Проблемы здесь он вообще не видел: отказала одна, поищи себе другую. Однако вслух он произнес иное. – А что, удобная беседка, – пожал плечами он. – Пришел и сразу решил все проблемы. Отказала девушка – берешь, прыгаешь в море. – О, Рёджи, вам доводилось страдать от неразделенной любви? – по-своему истолковала его слова Айри и в драматичном жесте прижала руку к сердцу. – Нет. Я же всем нравлюсь, – проворчал Рёджи, которому показушное поведение девушки не нравилось. – А выжил хоть кто-нибудь из тех, кто прыгал со скалы? – поинтересовался эльф, и Рёджи показалось, что он с трудом сдерживает улыбку. – Нет, никто, – убежденно заверил его Камиджо. – Дело в том, что даже если человеку, падающему с такой высоты, удастся не разбиться о воду, внизу его встретит очень сильное течение, перебороть которое не в силах даже самый умелый пловец. – Печально, – заметил на это вежливый Леда, а Рёджи подумал, что ничего печального в том, что померла пара идиотов, нет. И мысленно посоветовал всем потенциальным самоубийцам десять раз подумать, прежде чем влюбляться в кого попало. – Пожалуй, на этом мы откланяемся, – начал прощаться первым градоначальник. – Меня ждут неотложные дела, а вам я желаю получить удовольствие от созерцания источника вечной молодости. – Благодарим, – поклонился ему Леда. – Уверен, что это зрелище мы будем помнить на протяжении всей жизни. – Рёджи, я жду вас вечером, – улыбнулась Айри, а Рёджи, который уже топтался на месте, чтобы поспешить к источнику и поскорей отделаться от не в меру общительного градоначальника, замер на месте. – Я сегодня хотела бы прогуляться по берегу ночного моря. Вам доводилось видеть лунную дорожку? – Не доводилось, – упавшим голосом признался Рёджи и бросил умоляющий взгляд на Леду, без слов прося прийти ему на помощь. Однако эльф смотрел куда-то в сторону и спасать Рёджи не спешил. – О, это удивительное зрелище, – заверила его девушка. – Просто потрясающее по своей красоте. Сейчас как раз полнолуние, а погода обещает быть хорошей, и мы увидим дорожку во всей красе. – Если только ваш отец не будет против, – вспомнив, как ведет себя всегда вежливый эльф, Рёджи попытался скопировать жест и неуклюже поклонился градоначальнику. В глубине души Рёджи надеялся, что тот не одобряет общение собственной дочери с простолюдином. Однако Камиджо, видимо, действительно обладал широкими взглядами и о незначительности титулов говорил не только ради красивого слога. – Разумеется, нет, – сдержанно улыбнулся он Рёджи. – Я только рад, что Айри проводит время с таким достойным молодым человеком. Достойный молодой человек в лице Рёджи хотел в отчаянии возвести глаза к небу, но усилием воли сдержался и только покорно кивнул. На этом они раскланялись с градоначальником и пошли каждый своей дорогой. – Леда, ты мне друг или пустое место? – взорвался Рёджи, когда они отошли на приличное расстояние, и Камиджо с Айри не могли больше их слышать. – О чем ты? – удивился эльф. – О том, что надо было соврать, что у нас на вечер дела, и ты меня не отпускаешь! – сурово отчеканил Рёджи. – Кто я такой, чтобы не отпускать тебя? – неподдельно удивился Леда. – Ты мой напарник, и ты тут главный, – безапелляционно заявил Рёджи. – Когда я в следующий раз буду смотреть на тебя с мольбой, значит, надо меня спасать. Понятно? – С мольбой – это как? – решил на всякий случай уточнить эльф, а Рёджи от злости скрипнул зубами: его друг откровенно развлекался и не видел никакой беды в том, что Рёджи потратит еще один вечер в компании скучной девицы. – Тебя боги твои накажут за такое издевательство, – вместо ответа с обидой заявил Рёджи, и эльф негромко рассмеялся. – Еще один вырванный из жизни вечер… – Лунная дорожка очень красива, – заметил на это Леда. – Я думаю, созерцание ее принесет тебе немало приятных эмоций. – Вот и пошли бы вместе на нее смотреть! Так нет же, опять эта Айри… – то ли в голосе Рёджи звучала неприкрытая обида, то ли Леде надоело с ним спорить, но эльф только вздохнул и не сказал больше ни слова. Лунная дорожка и правда оказалась красивой, хотя Рёджи представлял ее себе несколько иначе. Однако вечер не приносил радости, потому что рядом с ним на расстеленном на песке плаще сидела девушка и старательно прижималась к его плечу. Скосив взгляд, Рёджи отметил, что с каждым разом декольте знатной барышни становится все глубже, и невольно засмотрелся, что не укрылось от внимания Айри. – И что было дальше? – проворковала та, прижавшись еще сильней, а Рёджи с усилием отвел глаза. – Дальше я спросил у Леды, что надо делать с источником, нужно ли в нем купаться или что, и на меня, как на врага Хайдалара посмотрели все, кто у того источника толпился. – Рёджи… – Айри звонко рассмеялась и крепче сжала тонкими пальчиками его локоть. – В источнике ни в коем случае нельзя купаться! Это же… Это же кощунство! Из него можно только пить, и не более одного глотка в день! – Спасибо, я уже в курсе, – проворчал Рёджи. – Леда, как оказалось, все это знал, но не успел мне рассказать, потому что я сначала сам поинтересовался. На самом деле, источник не произвел на Рёджи особого впечатления. Когда они с Ледой дошли до конца аллейки, деревянный настил перешел в такой же деревянный мостик, перейдя который, они оказались у самого источника. Тот имел совершенно неприметный вид, напоминал собой слабый ручеек, бивший из-под земли и тут же под землю уходивший. Чтобы облагородить священное место, по краям источник был обложен мелкими белыми камешками, однако он все равно походил на небольшую неприметную лужицу. И лишь одна единственная деталь выдавала его магическую суть: над местом, откуда била вода, воздух мерцал, словно в полуметре над землей зависли крохотные переливающиеся блестки. Леда сказал, что это странное явление можно увидеть только в сумерках, вечером или на рассвете, а в иное время суток источник ничем не отличается он обычного горного ручейка, с той лишь только разницей, что ручей бьет из-под земли и течет куда-то в сторону, вода же из источника никуда не утекала – она выходила из недр земли и уходила туда же. – Никогда такого не видел, – признался Леда, внимательно разглядывая чудо Хайдалара. Рёджи пожал плечами – он тем более не встречал ничего подобного. Возле источника держала караул пара стражников, которая так же следила за тем, чтобы посетители брали маленькие стаканчики, которые выдавали тут же, и делали не больше одного глотка. Рёджи тоже не отказался попробовать, и понял, что на вкус вода ничем не отличалась от обыкновенной. Чувствовать себя юнее и прекрасней он тоже не начал. – Обязательно ходи к источнику каждый день, – с придыханием произнесла Айри. – Он целительный, и вода из него принесет тебе немало пользы. – Да-да, я стану вечно молодым и прекрасным, – пробормотал Рёджи и немного отодвинулся: казалось, еще чуть-чуть, и девушка заберется к нему на колени. Прежде Рёджи даже подумать не мог, что знатные барышни бывают такими же навязчивыми, как крестьянские дочки. Но если сговорчивость вторых ему всегда льстила, то к столь близкому общению со знатью Рёджи был не готов. Чтобы занять себя хоть чем-то и отвлечь внимание от девушки, которая так старательно пыталась его привлечь, Рёджи набрал в жменю песка и принялся бездумно просеивать его сквозь пальцы. – Как продвигается ваше расследование? – уже почти промурлыкала Айри и вытянула согнутые до этого в коленях ноги. Длинная юбка немного задралась, и взору Рёджи открылись лодыжки девушки. Только теперь он подумал о том, до чего кукольно хрупкой была Айри. Ноги у нее были тонкими и белыми, как у фарфоровой статуэтки, и теперь Рёджи уже с усилием отвел глаза. – Нормально, – немногословно ответил он. – А что? – Мне просто интересно, – с придыханием шептала Айри. – Уверена, что такой умный и проницательный человек, как ты, обязательно догадается, что там и к чему. – Умный и проницательный у нас Леда, а не я, – от упоминания о друге Рёджи улыбнулся и набрал еще песка в ладонь. Не к месту он вспомнил, как Камиджо назвал эльфов детьми луны, и подумал, что в лунном свете Леда должен выглядеть особенно красиво, даже нереально. Наверняка кожа эльфа в неверном освещении казалась особенно белой, а глаза глубокими и черными. Впрочем, таких красивых глаз, как у Леды, Рёджи еще не видел ни у единого живого существа. – Я уверена, ты преуменьшаешь свои достоинства, – ответила Айри с легким раздражением в голосе, которое Рёджи все равно не заметил. – О нет, не преуменьшаю, – фыркнул Рёджи, перед глазами которого все еще стоял образ друга. – Леда все-таки не человек, и ни одно существо в мире не сравнится с ним ни по уму, ни по ловкости, ни по красо… В общем, не сравнится. – Ну еще бы, – без особо энтузиазма протянула Айри и наконец перестала прижиматься к Рёджи. В чем причина такой перемены в поведении он не понял, но временной передышке обрадовался. – Если жить вечно, можно многое выучить и узнать. Сколько ему лет? – О, ты не поверишь, – рассмеялся Рёджи. – Ему аж целых… И Рёджи чуть было не выдал возраст своего напарника, когда внезапно вспомнил, как строго смотрел на него Леда, требуя ни при каких обстоятельствах не обсуждать его самого с Айри. – Много ему, очень много, – осекшись, сообщил он, а девушка нахмурилась: – Это что, такой секрет? Или ты сам не знаешь? – Знаю, – признался Рёджи. – Но я не думаю, что это правильно, обсуждать моего друга с кем попа… С тобой. Вот. Если Айри и обиделась, она никак не выказала своих чувств. Подтянув ноги к груди, она обняла их обеими руками и посмотрела в сторону морской глади и лунной дорожки, а Рёджи порадовался долгожданной тишине и тому, что Айри перестала его обнимать. "Надо мне все же как-то отдохнуть с какой-нибудь красивой девушкой, – подумал Рёджи, глядя на струйку песка, льющуюся из его ладони. – С какой-нибудь красивой, но обычной. А то я и правда как-то совсем давно…" Но додумать мысль до конца Рёджи не успел, потому как в этот миг взял еще пригоршню песка и неожиданно почувствовал в руке какой-то странный чужеродный предмет. – Это что такое? – пробормотал он, глядя на собственную раскрытую ладонь. Айри, заинтересовавшись, подалась к нему ближе, а Рёджи взял странную находку пальцами свободной руки и отряхнул ладонь от песка. Необычный камешек был совсем маленьким, с полфаланги пальца, белым и гладким. Рёджи даже предположить не успел, что бы это могло быть, когда Айри убежденно произнесла: – Невероятно! Ты нашел жемчужину! Еще и такую крупную… – Крупную? – удивился Рёджи и покрутил находку в руках. Жемчуг он прежде не видел, а именно эта жемчужина казалась совсем крохотной. – Конечно, – убежденно заверила его Айри. – За такую можно выручить порядка пятнадцати-шестнадцати золотых. Она очень большая для жемчуга, а еще она правильной формы. Все это увеличивает ценность. – А какая форма правильная? – поинтересовался Рёджи, все еще не веря в то, что нашел нечто действительно важное. – Правильная – это идеально круглая, – объяснила Айри. – Тебе сейчас в темноте не видно, но при свете дня жемчуг очень красив. У него приглушенный матовый цвет, отчего тот выглядит весьма благородно. Рёджи плохо представлял, что такое приглушенно матовый, и как малюсенький камушек может выглядеть благородно, а Айри, почему-то лукаво прищурившись, вкрадчиво добавила: – Существует такое поверье, что если ты нашел на побережье жемчужину, ее надо подарить кому-то, кого ты знаешь совсем недавно. Тому, кто тебе нравится, и с кем ты хочешь сблизиться. Считается, что если сделать такой подарок, твои чувства обязательно разделят и ответят взаимностью. – Да ты что-о? – зачаровано протянул Рёджи и поглядел на свою находку с большим интересом. Идея такого подарка ему очень понравилась, и теперь жемчужина казалась действительно чем-то особенным. – Да, так и есть, – кивнула Айри и снова немного придвинулась к нему. – Жемчуг называют слезами океана. И считается, что тот, с кем связывают слезы, никогда тебя не забудет. – Но слезы – это ж, наверное, плохо? – нахмурившись, предположил Рёджи. – Плохо, если с человеком связывают слезы. – Бывают же и слезы радости, – пожала худенькими плечиками Айри и кокетливо опустила ресницы. – Например, когда твое искреннее чувство внезапно оказывается разделенным… – Ладно, уговорила, – принял решение Рёджи и засунул жемчужину в карман штанов. – Подарю ее Леде. То-то он обрадуется. Вообразив, как эльф удивится и наверняка спросит, где Рёджи отыскал такую диковинку, он улыбнулся и мечтательно уставился вдаль на лунную дорожку, которую все равно в этот миг не видел, потому что думал только о своем друге. На Айри Рёджи даже не взглянул, потому не заметил, как зло блеснули глаза девушки. Лунный свет затапливал сад за домом градоначальника, и даже без фонарей, которые давно погасили, Рёджи было все отлично видно. В доме хозяев свет тоже не горел – он заметил это, когда прощался с Айри у порога. Видимо, с прогулки они вернулись далеко за полночь, и Рёджи печалило то, что эльф наверняка уже спал. Девушка вела себя непривычно холодно, и он заподозрил, что чем-то обидел ее, но гадать, чем именно, не собирался. "Отлично! Может, не потащит меня гулять завтра", – обрадованно подумал он и, тут же позабыв о знатной красавице, зашагал по дорожке к их с Ледой домику. Однако еще за несколько ярдов до крыльца Рёджи понял, что его ждет сюрприз. Сердце забилось чаще, когда он понял, что его друг не спит, а вместо этого сидит прямо на ступеньках, прислонившись спиной к поручням, и читает книгу. Позднее время Леду явно не смущало: он так зачитался, что даже не заметил приближения своего друга, а Рёджи замер на расстоянии, разглядывая эльфа и чувствуя, как непривычно замирает сердце. Леда был одет совсем просто: в темные штаны и белую рубашку с широким воротом. А еще почему-то он не был обут, однако судя по всему, несмотря на ночную прохладу, все равно не мерз. Рёджи предположил, что друг уже собирался спать, но в последний момент передумал и вышел почитать под луной – поступок, мягко говоря, странный, но только не для эльфа. Порой друг удивлял Рёджи намного больше. В самой позе Леды, в том, как он склонил голову над книгой и подтянул к себе одну ногу, было столько грации и при этом естественности, что у Рёджи перехватило дыхание. Даже не хотелось, чтобы эльф шевелился – Рёджи мог часами наблюдать за ним, и откуда-то он знал, что зрелище не наскучит. – Ты там, часом, не уснул? – негромко, чуть насмешливо спросил Леда и перевернул страницу, хотя на Рёджи даже не взглянул. А сам Рёджи только теперь будто из оцепенения вышел. – Уснешь тут, как же, – пробормотал он, направляясь к другу. – Между прочим, я замер, пораженный. – И что тебя поразило? – оторвав взгляд от страницы, прямо посмотрел на него Леда. – Поразило, как ты читаешь в темноте, – соврал Рёджи и, подойдя вплотную, уселся на ступеньку рядом с другом. – Ничего ж не видно. – При свете луны эльфы видят так же хорошо, как и при свете солнца, – пояснил Леда и закрыл книгу, тут же погладив переплет кончиками пальцев. А Рёджи снова смотрел на него и не мог отвести взгляд. Незадолго до этого он думал, как эльф должен быть хорош в лунном свете, и теперь приходил к выводу, что даже представить не получилось бы насколько. В слабом неуверенном освещении волосы Леды казались не рыжеватыми, как всегда, а светлыми. Ресницы отбрасывали длинные тени, глаза затягивали своей чернотой, и Рёджи не мог перестать любоваться, даже не задумываясь, что подумает об этом Леда. – Ну хватит уже, – неожиданно тихо произнес эльф и отвел глаза. Рёджи будто очнулся и даже головой мотнул, пытаясь избавиться от наваждения и захлестнувших его мыслей. – Что хватит? – только и спросил он, на мгновение прикрыв и снова открыв глаза. – Хватит смотреть на меня так… восхищенно, – запнувшись, подобрал правильное слово эльф. Рёджи немного смутился от того, что Леда разгадал его мысли, но тут же чувство неловкости вытеснило безграничное удивление, когда он понял, что его друг растерян и как будто тоже немного смущен. – Как хочу, так и смотрю, – улыбнулся Рёджи и, убрав мешающую прядь за ухо, весело поглядел на Леду. – И все же не стоит, – серьезно возразил тот. – Я самый обыкновенный. А ты меня идеализируешь. – Позволь это мне решать, – заявил Рёджи и гордо дернул подбородком. Что значит слово "идеализируешь", он представления не имел, но посчитал, что сейчас это можно не выяснять. Вместо этого Рёджи полез в карман и вытащил свой подарок, крепко сжав его в кулаке. – У меня для тебя кое-что есть, – заявил он, и прежде чем Леда успел задать вопрос, протянул вперед руку и раскрыл ладонь. – Ничего себе, – прошептал эльф, сразу безошибочно определив, что сейчас перед ним. Он осторожно взял жемчужину с ладони Рёджи и покрутил ее так и эдак. В лунном свете, который здесь, в саду, почему-то казался более ярким, чем у моря, Рёджи заметил, что круглый камушек невиданного происхождения действительно не совсем белый, а будто перламутровый, с красивым, едва заметным блеском. – Слеза океана, – покачал головой Леда. – Где ты взял ее? – Нашел на пляже, – честно признался Рёджи. – Редкое везение, – сообщил ему эльф. – Ныряльщики за жемчугом за такую большую многое отдали бы. А ты просто нашел. На этих слова Леда поднял голову и улыбнулся, а Рёджи тут же подбоченился. – Ну так! Я ж сказочно везучий. А ты знаешь легенду? – Какую легенду? – удивился эльф, и Рёджи, обрадованный тем, что хоть как-то может удивить друга, принялся торопливо объяснять. – Ее мне Айри рассказала. Хоть какая-то от нее польза. В общем, если найдешь жемчужину, надо подарить ее тому, с кем ты недавно познакомился и кто тебе сильно нравится. И тогда дружба будет крепкая и навеки, вот. Поэтому я дарю ее тебе. Глаза Леды широко распахнулись, он перевел взгляд с Рёджи на жемчужину, потом обратно, а после внезапно рассмеялся, чем несказанно удивил Рёджи. – Что? Что-то не так? – заволновался он, но Леда только рукой махнул, показывая, что все в порядке, но перестать смеяться все равно никак не мог. – Это… Это тебе Айри рассказала эту легенду? – чуть успокоившись, уточнил он, и Рёджи медленно кивнул, а Леда опять расхохотался. – Я не вижу ничего смешного, – уже всерьез обиделся Рёджи и насупился, а Леда замотал головой, будто желая попросить его не сердиться. – Что, в легенде что-то не так? Не надо было дарить? – Все так, – выдохнул Леда, вытирая тыльной стороной ладони выступившие слезы. – Все просто замечательно. И мне очень приятно, правда… Просто нет такой легенды. – Как нет? – растерялся Рёджи. – А зачем же она тогда это придумала? – Она хотела, чтобы ты подарил эту жемчужину ей, – просто пояснил Леда и снова поглядел на свой подарок. – Так бы и сказала тогда, – пробормотал обескураженный Рёджи, который теперь чувствовал себя совсем неловко. – Мне ж не жалко. Я просто не думал, что такой богатой девушке нужны подарки. – Дело не в цене жемчужины. Дело в твоих чувствах. Когда она говорила о том, с кем ты недавно познакомился, и кто тебе сильно нравится, она намекала на саму себя. – Так она мне не нравится! – от возмущения Рёджи аж на месте подскочил. – И с чего вдруг я буду ей что-то дарить, если я ее вообще не знаю? Другое дело ты… – Надеюсь, ты не сказал ей, что собираешься подарить жемчужину мне, – улыбнулся Леда и сжал подарок в ладони. – Сказал. Что тут такого? – передернул плечами Рёджи. Только теперь он начал догадываться, почему перед прощанием девушка уже была не столь благосклонной к нему. Но, в конце концов, откуда Рёджи было знать, что та говорила о себе? – Рёджи, Рёджи… – покачал головой Леда и слабо улыбнулся, а Рёджи только ниже опустил голову, чувствуя себя редкостным дураком. – Чего она вообще ко мне привязалась? – еле слышно пробормотал он. – И так понятно, что я ей не пара. Да и уедем мы скоро… – Мало ли, – пожал плечами эльф. – Может, именно этим ты ее и привлек – своей непохожестью. А может, причина в ином. Она спрашивала, удалось ли что-то выяснить по нашему делу? – Да… Вроде того, – неуверенно ответил Рёджи. – Спрашивала, как продвигается расследование. А как-то вздыхала, что мы скоро уедем. – Понятно, – задумчиво протянул Леда, но прежде чем Рёджи спросил, что именно ему понятно, улыбнулся и произнес: – Спасибо тебе большое за такой подарок. Я всегда буду хранить эту жемчужину. Мне еще никто не дарил ничего с таким важным значением. – Ну так это… Значения вроде как и нет никакого, раз легенды нет, – Рёджи смутился от того, что слова эльфа звучали так серьезно, а сам он улыбался настолько искренне, будто и правда получил самый лучший подарок в жизни. – Главное, что ты в нее верил, когда дарил, – возразил Леда и поглядел на жемчужину. – Завтра же поищу местного ювелира. Наверняка ей можно придумать достойную оправу. Того, что Леда еще и будет носить его подарок как украшение, Рёджи вообще никак не ожидал, но услышать это было до того приятно, что он уставился на собственные сложенные на коленях руки. А когда через секунду поднял глаза, увидел, что Леда смотрит на него все так же – с необъяснимой щемящей теплотой. Только это Рёджи заметил вскользь, будто между прочим, потому что все внимание привлекло происходящее за спиной эльфа. В глазах Рёджи отразились сразу все чувства, и Леда, в отличие от Айри, соображал не долее секунды и глупых вопросов не задавал. Он резко обернулся и тут же вскочил на ноги. – Нет… Опять… – застонал Рёджи и почувствовал подступающую к горлу тошноту. Параллельно аллее, ведущей от хозяйского дома к домику для гостей, через парк петляла дорожка поменьше, она огибала гостевой домик на расстоянии всего в десяток ярдов и уходила куда-то вдаль. И именно по этой дорожке скользил призрак – тот самый, которого Рёджи видел накануне. Высокая тощая старуха не шла, а плыла в нескольких дюймах над землей, а ее белый саван дрожал, словно потревоженный ветром. Растрепанные седые космы в беспорядке рассыпались по плечам и скрывали лицо, ссутуленная спина издалека казалась горбатой, а длинные рукава одеяния доставали почти до самых ступней старухи, которые были видны из-под края одеяния. Душу Рёджи сковал леденящий ужас, но еще хуже ему стало, когда он увидел, что вытворяет Леда. Эльфа ничуть не смутило потустороннее видение. Забыв в своих босых ногах, да и вообще обо всем на свете, он плавно и осторожно, но достаточно быстро зашагал в сторону привидения, которое, не обращая внимания на живых, ускользало прочь, в глубину сада. – Куда ты?! – сдавленным шепотом произнес Рёджи, понимая, что голос его не слушается. Но Леда не ответил: он уже ступил на мокрую от вечерней росы траву и направился за призраком. – Сумасшедший… – выдохнул Рёджи и сорвался с места, бросаясь вслед за другом, позабыв даже о собственном страхе. Чего хотел добиться Леда, желал ли он просто рассмотреть призрака получше, Рёджи не знал. Но в какой-то момент старуха поняла или почувствовала, что за ней идут, остановилась и медленно обернулась. Эльф тоже замер на месте, остановившись прямо напротив привидения и глядя на него в упор – в этот миг их разделяло не более ярда. Рёджи думал, что старуха снова начнет указывать на них рукой и шелестеть о какой-то непонятной камелии, но этого не произошло. Скорби на лице призрака он тоже не увидел. Привидение как будто равнодушно глядело на Леду и замершего за его плечом Рёджи, а спустя полминуты начало медленно растворяться в воздухе. Вскоре уже ничего не напоминало о жуткой гостье, и Рёджи неуместно задался вопросом, уж не привиделось ему все. Однако то, что призрак не был игрой воображения, он понял через секунду, когда Леда резко обернулся и поглядел на него счастливым, невероятно радостным взглядом. – Леда… – осторожно начал Рёджи, желая убедиться, что его друг не спятил внезапно, однако тот перебил его. – Почему ты мне сразу не сказал? – выпалил эльф, и глаза его едва ли не сияли в темноте. – Это же все объясняет! – Что не сказал? Что объясняет? – опешил Рёджи, а Леда нетерпеливо мотнул головой, будто не желая говорить об очевидном. – Теперь понятно, где искать могилу, – прижав ладонь ко лбу, эльф на миг прикрыл глаза. – О боги, как я сразу не догадался. Это же так просто! В ответ у Рёджи даже слов не нашлось: он только удивленно раскрыл рот и уставился на друга в ожидании объяснений.