Дорога в тысячу лет

В тот же день Леда и Рёджи успели наведаться в дома только трех из девятнадцати жертв, и эти визиты на обоих произвели крайне угнетающее впечатление. В доме первого погибшего они обнаружили молодую, неопрятного вида женщину – его жену, которая, услышав вежливые вопросы эльфа о покойном муже, разрыдалась и не меньше часа жаловалась на жизнь. Из комнаты доносился плач младенца, который, по словам матери, появился на свет уже после смерти отца. Понять горе женщины Рёджи мог: оставить свет ради любимого человека, чтобы потом после его скоропостижной кончины до скончания века жить на забытом острове было действительно ужасно. Но помочь островитянке они ничем не могли, хотя та, заламывая руки, умоляла Леду походатайствовать за нее перед властями. Рёджи не знал, смог ли эльф добиться от жены покойного хоть какой-то полезной информации, но решил спросить об этом позже. Сам он, кроме жалобного воя и стенаний, не запомнил ничего. У второго покойного семьи не было, он жил один, и теперь его дом пустовал – в ближайшем будущем сюда заселили бы кого-то из новых сосланных преступников. Добиться чего-то от соседей толком не удалось: умерший старик был нелюдимым и жил тихо, куда он направлялся в день смерти, его знакомые понятия не имели. Рёджи заметил только то, как затравленно бегают глаза людей, с которыми они говорили – поселенцы притаились и будто замерли от ужаса в предвкушении новой беды. Все остальное их уже не волновало. С третьим погибшим ситуация сложилась совсем безнадежная. Он жил тоже один на окраине села с противоположной от дома Рёджи и Леды стороны. Соседей у него и вовсе не было – по крайней мере, двери наемникам никто не открыл. С наступлением сумерек несолоно хлебавши друзья были вынуждены отправиться домой. – Мы так до весны провозимся, а всех не опросим, – сердито пробормотал эльф, когда они медленно ехали по безлюдным улицам поселения. – А что поделать? – без особого энтузиазма спросил Рёджи. – Завтра разделимся, – твердо заявил Леда. – Ты возьмешь на себя половину погибших, и я возьму половину. За день надо справиться. – Э нет, так не пойдет, – тут же забеспокоился Рёджи. – Я обязательно что-то пропущу, что-то не замечу, и все расследование пойдет псу под хвост. И еще я буду волноваться, как ты там один ездишь по селу, где живет чудовище. Нет, будем ходить вместе. – Я могу постоять за себя не хуже, чем ты, – возразил на это Леда. – А что касается наблюдательности, тебе давно пора начинать ее тренировать, не полагаясь на меня. Так что поступим так, как я решил. – Но, Леда… – несчастным голосом протянул Рёджи и добавил заискивающе: – Я ведь не шутил, когда говорил, что прозеваю что-нибудь, а ты такой умный… Может, мы потренируем меня как-нибудь в другой раз, когда ситуация будет не настолько серьезной? Но на эльфа жалостливые интонации не произвели впечатления, и он лишь упрямо мотнул головой. – Сказать по правде, мне кажется, что наш новый знакомый Йо был прав, и что ничего полезного мы не найдем. Однако перепроверить все же надо. Поэтому завтра же утром разделимся. Это не обсуждается. – Но… – опять начал было канючить Рёджи, когда Веснушка, громко всхрапнув, резко дернулся вправо. Рёджи моментально сообразил, что случилось, и выругался сквозь сжатые зубы. Мысленно поблагодарив коня за то, что в этот раз тот хотя бы не встал на дыбы, он метнул яростный взгляд в сторону, откуда появился уже знакомый низкорослый силуэт. – Привет, деревенщина, – поприветствовали его бодрым голосом. – И тебе привет, Леда. Как дела? Прямо возле лошади эльфа стоял ненавистный Джури и, как удивленно отметил Рёджи, в руке он держал небольшую куриную ножку, от которой с аппетитом откусывал небольшие кусочки. Делал он с таким невозмутимым видом, будто сидел за столом, и ничуть не смущался своих перемазанных щек и перепачканных рук. – Уж точно не хуже всех, – улыбнулся ему эльф, пока Рёджи пытался совладать с Веснушкой, который упрямо пятился назад и определенно мечтал удрать подальше от этого места. – Горизонт поражает наше воображение. – Ну еще бы! Горизонт чудесен! – провозгласил Джури, взмахнув тем, что осталось от ножки. – Каждый дом, в котором обитает любовь и гостит дружба – единственный приют, где отдыхает сердце. – Мозги у тебя долго отдыхали, дрыщ, – огрызнулся на это Рёджи, который представить себе не мог ничего абсурдней, чем такое описание злополучного острова. – У меня они хотя бы есть, деревенщина, – подмигнул ему Джури. – А мы сегодня наведывались к тебе в гости, – вдруг заявил Леда, на которого перепалка напарника с местным явно не производила впечатления. – Уже в курсе, – широко улыбнулся ему Джури, глядя снизу вверх. – Жаль, что мы не встретились. "А так ли уж не встретились?"– хотелось спросить Рёджи, которого с самого утра грызла невероятная догадка, какую он пока не решался озвучить. – Твой друг был не слишком гостеприимен, – заметил на это Леда, но Джури только фыркнул насмешливо и, откусив последний раз от куриной ножки, запустил косточкой куда-то в придорожную канаву. – Не слишком гостеприимен он был бы, если б засадил деревенщине из арбалета в лоб, – вытирая руки прямо о куртку, заявил он и нахально поглядел на Рёджи, ничуть не страшась его угрожающего взгляда. – С вами Сойк был просто душкой. – Как бы твой Сойк не получил клинком под ребра, – заметил на это Рёджи, зло дергая поводья – Веснушка никак не желал успокаиваться, дрожал всем телом, а его хозяин уже находил происходящее совершенно несмешным. – Не получит. Сойк сильней, чем кажется, – подмигнул ему Джури и, повернувшись к эльфу, провозгласил: – Мне пора на работу топать. А вы заходите как-нибудь. – Непременно, – добродушно улыбнулся ему Леда. В словах друга не слышалось и тени насмешки, отчего Рёджи хотелось скрипеть зубами от досады. Казалось, что эльф находит Джури в чем-то забавным. – Когда на кресле тебя ждет кот, а на тумбочке – книга, ты вернешься домой сквозь ураганы, потопы и лабиринты ночных улиц, – как обычно вместо прощания Джури произнес какую-то непонятную фразу, но прежде чем развернуться и уйти, зачем-то уточнил: – Впрочем, про кота – это я погорячился. И не дожидаясь никакого ответа, он смело зашагал прочь по улице, словно сгущавшаяся темнота совершенно не мешала ему видеть. Веснушка громко заржал, наверняка радуясь, что пугавший его не человек уходит, а Рёджи хмуро посмотрел в спину невысокому пареньку, почти сразу растворившемуся во мраке. – Вот интересно. Он совершенно не боится ходить один по улицам, еще и после наступления темноты, – заметил Рёджи, поворачиваясь к своему другу. Но тут же он осекся на полуслове, когда увидел, с каким выражением лица Леда смотрит вслед ушедшему парню. Эльф широко улыбался, а в его глазах светилось неприкрытое восхищение. – Ты чего? – настороженно поинтересовался Рёджи и тоже поглядел, куда так восторженно пялился Леда, но ничего, кроме темной дороги, не увидел. – Я понял, кто он, – полушепотом произнес Леда, и Рёджи не без некоторой ревности различил счастливые нотки в голосе друга. – О боги, но это же восхитительно… – Ничего восхитительного не вижу, – сердито перебил его Рёджи, тут же дергая поводья и заставляя все еще не отошедшего от неожиданной встречи Веснушку двигаться в направлении, в котором они ехали до того, как на пути появился Джури. – Обыкновенный драный кошак. – Кошак? – удивился Леда, тоже медленно направляясь вслед за другом. – Что значит "кошак"? – Ну а что, ты думал, только ты понял? – ворчливо поинтересовался Рёджи. – Я тоже просек, кто этот дрыщ. – И кто? – удивленно спросил Леда, не сводя с Рёджи глаз. – Ну кто? – сердито передернул плечами тот. – Джури – кот. Тот, черный. А кот – это Джури. Все один к одному, они даже похожи. Когда приехали на остров, кота с ними не было, потому что кот – это Джури и есть. Сегодня Джури не было дома, но был кот. Веснушка испугался его, ты сам сказал, что он нечисть. Еще он молоко пьет и мясо на ходу жрет, как обычная дворовая… Что? Только в этот момент начавший разоряться на всю улицу Рёджи заметил, что Леда смотрит на него с таким неприкрытым весельем, что, казалось, не расхохотаться ему удавалось с большим трудом. – В чем дело? – еще раз переспросил Рёджи, и Леда, низко опустив голову, явно борясь с приступом смеха, выдохнул: – Рёджи… Оборотней не существует в природе. Это выдумка из сказок. – Че… Чего? – оторопело переспросил тот, уже в эту секунду соображая, в какую лужу позора только что с размаху приземлился. – Как не существует? Но… На этом Рёджи сконфуженно замолчал и лишь порадовался тому, что в темноте эльф не может видеть его лица. Опростоволоситься так сильно ему еще никогда не доводилось. – Не существует, – убежденно заверил его Леда. – По крайней мере, доподлинно их существование не доказано, да и не видел же никто. – Может, ты еще скажешь, что и вампиров не бывает? – с вызовом бросил Рёджи, отмечая, как горят собственные щеки. – Почему же, кровососы как раз существуют. Только у них все не так романтично, как принято думать. Они живут долго, но не вечно, да и выглядят далеко не так славно, как любят рассказывать легенды. Леда замолчал, как и затих расстроенный Рёджи. Говорить теперь вообще не хотелось, но его друг все же первым нарушил недолгую тишину. – А тебя не смутило то, что Веснушка никак не отреагировал на кота, когда мы пришли сегодня утром к мельнице? Ну, если ты считал, что кот – это та же нечисть? – спросил он, и в его голосе не слышалось ни прежнего веселья, ни сарказма: Леда просто любопытствовал. – Нет, я не подумал об этом, – честно признался Рёджи и тяжело вздохнул. – Не расстраивайся, – подбодрил его друг. – Я все же живу намного дольше тебя и больше знаю, всего-то. Тем более, в мире действительно существует немало существ, которых можно посчитать сказочными, но которые таковыми не являются, просто мало кто видел их своими глазами. Взять, к примеру, тех же единорогов или баньши… – Не надо меня утешать, – строго перебил Леду Рёджи, хотя, сказать по правде, слушать объяснения того, что он не виноват в своей недалекости, было почти приятно. – Меня просто смутило то, что кота с ними не было, когда они приехали. Но если Сойк и правда с искрой, как ты говоришь, а кот у него непростой, они должны были привезти его с собой. – Думаю, кота они просто спрятали, – ответил на это эльф. – Если я и правда не ошибся, и наши новые знакомые промышляют ворожбой, не уверен, что они хотели бы, чтобы другие об этом узнали. Черный кот, привезенный на отдаленный остров, куда разрешается взять лишь самое необходимое, наводит на мысли. – Ладно, ну а кто тогда этот Джури? – перебил друга Рёджи, который по-прежнему чувствовал себя неловко и хотел поскорей уйти от темы своего позора. – Конечно, я могу ошибаться, – задумчиво протянул эльф. – Но все же почти уверен, что Джури – дух семейного очага. Попросту домовой, как таких называют в народе. – Дух? – не поверил своим ушам Рёджи и замер в седле с раскрытым ртом. – То есть… Как это… домовой? Ничего подобного никогда в жизни не пришло бы Рёджи в голову, и он мог предъявить Леде с десяток возражений и обоснований того, что подобное невозможно, но эльф опередил его вопросы своим ответом, наверняка зная заранее, что Рёджи может ему возразить. – Духи бесплотны, да, я это знаю. Но когда дух очень древний и сильный, он может принимать облик животного и человека. Ты можешь возразить мне, что принимать облик и выглядеть совсем как человек – вещи абсолютно разные, но иногда – очень редко, но все же – духов воплощали. Я слышал о таком. Духу дарили тело, то есть фактически превращали его в обыкновенного человека, – зачастил эльф, и даже в полумраке можно было заметить, как возбужденно горят его глаза – чем больше он объяснял, тем больше верил собственному предположению. – Но с чего ты взял, что Джури – именно дух и именно домовой? – моргнул переставший понимать что-либо Рёджи. – Этому есть целый ряд причин, – заверил его Леда и принялся загибать пальцы. – Каждый раз, когда мы встречаем его, он сыпет странными фразами о доме. Истинная сущность заставляет его постоянно думать о родном очаге и упоминать его. Это первое. "В гостях хорошо, а в злодейском логове – лучше. Быть повсюду дома могут только короли, продажные девки и воры. Нет ничего лучше дома, если у вас нет денег, чтобы пойти куда-нибудь еще…"– странные фразы, услышанные Рёджи за последние два дня, всплыли в памяти одна за другой, и теперь он только поразился, как сам не обратил на внимания на то, что Джури и правда ни к месту и часто говорил о доме. – Второе – это реакция твоего коня, – продолжал тем временем Леда. – Джури уже не дух, он человек, потому моя лошадь, которая тоже восприимчива к инфернальным проявлениям, не поняла этого. Но твой скакун, который чувствует тоньше других животных, все же ощутил, что человек перед ним – не совсем человек. А кто может обладать такими качествами, кроме воплощенного? Рёджи пожал плечами. Он и о воплощенных слышал впервые, кто мог обладать их качествами – не знал, а что такое "инфернальные проявления" вообще не представлял, но задавать новые вопросы не торопился. – Да и сами повадки этого Джури немаловажны, – поднял указательный палец вверх Леда. – Ты правильно заметил – домовые в чем-то похожи на кошек, именно поэтому они часто враждуют между собой, будучи не в силах поделить один дом. Каждый из них мнит себя главным. А еще домовые – скорее злые духи, чем добрые. Они любят мелко пакостить и изводить людей, любят пошутить и поиздеваться, например, спрятать какую-нибудь вещь, а когда человек обыщется, тихонько подсунуть ее на самое видное место, будто она там и лежала все время. – По-моему, очень в духе этого гаденыша, – хмуро вставил Рёджи. – И я о том же, – кивнул эльф. – Но домового всегда можно задобрить. Оставленные в уголке монетки или сладости часто делают их добрей. Если с домовым подружиться, он может даже помогать по хозяйству. За вознаграждение, конечно. Да, определенно, Джури – воплощенный. Теперь я в этом не сомневаюсь. Довольный собой Леда замолчал, а Рёджи только почесал лоб, поражаясь, до чего удивителен мир. Если эльф не ошибался – а это, скорей всего, было именно так, потому что Леда в принципе редко допускал ошибки – выходило, что Рёджи повстречал невероятное по сути своей существо, каких в мире считанные единицы. "Невероятное по сути и невероятно гнусное", – мысленно уточнил он, а вслух спросил: – Но как такое могло случиться, что дух стал человеком? Это же что-то безумное. Или нет? – Безумное – не то слово, – заверил его эльф. – Потому я не догадался сразу и так поражен теперь. За всю свою жизнь мне лишь раз до сегодняшнего дня доводилось видеть воплощенного. Когда мы сражались при Корцедубе, колдун наших противников воплотил духа стихии воды. Сложно объяснить детали, но если по-простому, он фактически воплотил демона. Это было страшное зрелище и неимоверная сила, но сражение они все равно проиграли, а колдун погиб еще в процессе воплощения. Демон высосал все его силы. – Получается, чтобы воплотить духа, нужен колдун? – догадался Рёджи, и его друг кивнул. – Да, колдун, но очень сильный и опытный, заметь. Обряд воплощения сложен и опасен, мало кто на такое решится. – В первую очередь на такое вряд ли решится дух, – хмыкнул Рёджи. – Кто ж согласится променять могущество и бессмертие на обычную короткую человеческую жизнь? – Зачастую духов не спрашивают, – пожал плечами Леда. – Их согласие необязательно. И да, действительно, после воплощения дух становится простым смертным с душой, которая после кончины физического тела покинет оболочку и станет бесплотным и бессильным призраком. Но… Знаешь, по-моему, нашему знакомому очень неплохо живется человеческой жизнью. Он выглядит самым довольным человеком на этом острове. – Он выглядит идиотом, – огрызнулся Рёджи и, пока Леда ничего не возразил на это, спросил: – Это что ж получается? Сойк и есть тот самый колдун, который сначала воплотил домового, потом нарисовал радугу в небе, а после вызвал древнее чудовище, которое всех рвет на части? – Я бы не спешил винить его во всем, но чем дальше, тем больше я склоняюсь к тому, что он действительно обладает искрой. Да и духа семейного очага воплотил, вероятно, именно он, – кивнул на это Леда. – Все остальное нам предстоит еще выяснить. – И как же мы это сделаем? – Пока не знаю, но непременно подумаю об этом, – заверил Рёджи Леда. На этом разговор можно было считать исчерпанным, и Рёджи замолчал, переваривая полученные невероятные сведения. А ехавший рядом с ним эльф только еще раз выдохнул и опять с восхищением в голосе негромко произнес: – Воплощенный… С ума сойти можно. Рёджи на это мог бы ответить, что с ума сойти можно от самого воплощенного, а не от факта его существования, но благоразумно промолчал. В конце концов, удивить эльфа мало кому удавалось, и раз Леда чуть ли в седле не подпрыгивал от возбуждения, разгадав сущность Джури, следовало закрыть рот и поверить в то, что на Последнем Горизонте они повстречали настоящее чудо. Следующий день начался удивительно похоже на предыдущий. Проснувшись, Рёджи понял, что не просто обнимал друга во сне, а прямо подмял его под себя. Как ни странно, придавленный его весом, эльф не только не сопротивлялся, а умудрялся мирно посапывать. В первую минуту, осознав, что происходит, больше всего на свете Рёджи пожелал, чтобы утро не наступало никогда. Но повторять вчерашнюю ошибку не хотелось, потому, подавив тяжелый вздох, он отстранился от друга и пристроился на самом краешке постели. Когда же они наконец встали, их ждал приготовленный завтрак, но Аямэ, который в этот раз торопился, остаться не смог и поспешно попрощался. Мимо друзей пару раз проковыляла вдова Зи – Рёджи показалось, что старушка выглядела как-то не слишком хорошо, даже хуже, чем в их первую встречу. Может быть, ей нездоровилось, однако ни вежливых приветствий, ни расспросов своих гостей она при всем желании не смогла расслышать. Недолго потоптавшись рядом, она удалилась в свою комнату. – Если ты считаешь, что ничего важного мы не обнаружим, опрашивая близких жертвам людей, может, не будем тратить на это время? – сделал последнюю робкую попытку поменять планы на текущий день Рёджи, которому вовсе не нравилась идея разделиться. – К сожалению, я не вижу сейчас, что еще можно предпринять, – ответил эльф. – И попытки найти хоть что-то лучше бессмысленного безделья. Кроме опроса жертв осмотрим еще места, где те были убиты. В этот момент Рёджи почувствовал себя героиней одной детской сказки, которую злая мачеха заставила перебирать три мешка чечевицы, а сама отправилась с любимыми дочками на бал. Разница заключалась лишь в том, что "злая мачеха" Рёджи, роль которой исполнял Леда, не отлынивала от обязанностей и исполняла все то же самое, но от этого не становилось веселей. Мысленно Рёджи пожелал себе, чтобы день пролетел быстрей. – Сегодня в обязательном порядке успеть все, – строго сказал ему на прощание Леда. – Возвращаемся домой, только все закончив. Рёджи не понравилась суровость в голосе друга, а еще его передернуло, когда эльф назвал домишко на злополучном острове домом. Но возражать что-либо он не стал. Однако вопреки всем наихудшим ожиданиям день тянулся не так долго, как опасался Рёджи. На посещение домов жертв и мест преступления у него ушло немало времени, и Рёджи так сосредоточился на работе, что даже забыл перекусить в обед. На этот раз ему повезло – больше не попалось ни одной истеричной девицы, горевавшей об убитом муже. У большей части погибших вообще не было близких, и Рёджи довольствовался беседой с соседями, если те соизволяли открыть ему – из-за того, что люди были напуганы, окна и двери всех домов оставались плотно закрытыми, и наемнику отворяли нехотя и с опаской. Лишь у одной жертвы – погибшей молодой женщины – остался одинокий муж, но держался он хорошо, с Рёджи разговаривал ровно и спокойно, только ничего нового не сообщил. Еще Рёджи выпало опросить семью убитого ребенка, того самого, который воровал шиповник. Визита в этот дом Рёджи особенно опасался, однако когда ему открыли дверь нужного дома, понял, что ждать истерик не придется. У убитого мальчика было три брата и две сестры, а еще не было матери: она умерла при последних родах, как сообщил хмурый и немногословный мужчина – отец осиротевшего семейства. – Роно без конца лазал в чужие дворы и дома, – сердито ответил он на все расспросы Рёджи. – Соседи часто жаловались. Вот и доигрался. О покойном сыне он, очевидно, не слишком горевал: тот доставлял слишком много хлопот, и озадаченный обеспечением целой семьи мужчина не спешил предаваться горю. На всех местах преступлений Рёджи тоже ничего не обнаружил. Все они были неоднократно политы дождями и затоптаны десятками ног. Внимательно обыскивая землю, едва ли не обнюхивая каждую былинку то в каких-то глухих переулках, то на околицах, то в заброшенных дворах, Рёджи думал, что будь на его месте Леда, он постарался бы оценить происходящее как бы со стороны. Рёджи долго глядел налево и направо, пытаясь найти какую-нибудь закономерность, какое-то сходство между местами, в которых островитян настигала смерть, но ничего подобного усмотреть не смог. В конце концов, смирившись с собственным бессилием, Рёджи махнул рукой, заверил сам себя, что сделал все возможное, и направился в сторону их временного обиталища в надежде, что Леда освободился раньше и уже ждет его. На поселение опускались ранние сумерки, Веснушка стучал копытами по грязной мостовой, а Рёджи рассеянно смотрел перед собой и ни о чем особо не думал. Он так сильно устал, что больше всего хотел бы сейчас выпить чашку горячего чая и провалиться в сон. Перспектива казалась заманчивой, а главное – исполнимой, если только Леда не придумал какого-нибудь занятия на вечер. – Здравствуй, Рёджи, – раздался тихий голос справа: Рёджи повернул голову и невольно улыбнулся. Рядом с его конем шагал Аямэ, который снова появился совершенно беззвучно, и Рёджи, опомнившись, быстро спрыгнул из седла на землю, подумав о том, что поглядывать вот так сверху вниз на собеседника не слишком красиво. – Привет, – поздоровался он. – Ну ты даешь! Не боишься ходить один? Все, вон, попрятались. – Чему быть, от того не спасешься, – в ответ пожал плечами Аямэ и натянул на голову капюшон светлой куртки. – Я к Ю в трактир ходил, теперь вот домой возвращаюсь. Но с тобой мне, конечно, спокойней. Последняя фраза не была лестью: Аямэ просто говорил, как чувствовал, и звучали слова настолько естественно, что Рёджи даже не подумал воспринимать их как похвалу. – Да, вместе веселей, – согласился он и, чтобы поддержать беседу, добавил: – Мы с Ледой сегодня разделились, опрашивали людей, знавших погибших, а также осматривали места преступлений. – Понятно, – кивнул Аямэ, не отрывавший взгляда от дороги, будто боялся споткнуться. – Вы, конечно, молодцы, что расследуете все так тщательно, вот только жертвы большей частью люди одинокие. А от соседей много не узнаешь. – А тебе откуда это известно? – удивился Рёджи. – Ты знаком с ними? С убитыми, в смысле? – Рёджи, это Последний Горизонт, – горько улыбнулся ему Аямэ, и в его глазах отразилась тень безнадежной тоски, а от самого голоса, глухого и обреченного, у Рёджи дрогнуло сердце. – Тут все друг друга хоть немного, да знают. А чтобы понять, что большинство ныне мертвых было одиноко, быть гением и вовсе не нужно, потому что в этом селении одиноки почти все. Слушать слова Аямэ было невыносимо печально, и Рёджи почувствовал совершенно неуместную и даже неправильную неловкость от того, что он не принадлежал этому месту, был свободным человеком и с первым же кораблем мог уехать. Будь он заточен на крохотном клочке земли между горами до конца дней своих, Рёджи давно впал бы в хандру, а вот Аямэ держался молодцом, хотя в словах его слышалась унылая безысходность. – Вот оно что, – только и протянул Рёджи в ответ и вздохнул. – Просто нам нужны хоть какие-то зацепки. Леда очень умный, он может ухватиться за самую маленькую деталь и сразу обо всем догадаться. Не поверишь, но он... Рёджи уже открыл рот, чтобы как на духу выложить, что эльф узнал о Джури, сопоставив всего несколько фактов, но вовремя опомнился. Почему Аямэ вызывал у него такое доверие и желание поделиться, Рёджи сам не мог понять, ведь ему в жизни не пришло бы в голову пересказывать подробности их с эльфом разговоров кому бы то ни было. Некрасиво замолчав на полуслове, Рёджи суматошно думал, что бы сочинить, лишь бы не выглядеть некрасиво в глазах нового знакомого, который еще решил бы, будто от него хотят что-то скрыть. Но Аямэ неожиданно проявил чудеса такта: бросив на Рёджи короткий взгляд, он наверняка безошибочно определил, что тот чуть было не проболтался о чем-то важном, но требовать пояснений не стал и сам сменил тему: – И как твое впечатление от островитян? После того, как ты пообщался со многими из них. – Все очень запуганные, – честно ответил Рёджи, мысленно поблагодарив Аямэ за то, что тот сам заговорил об отвлеченном. – Наверное, в другое время тут все иначе. – Я бы не сказал, – хмыкнул Аямэ. – На Горизонте всегда неспокойно, постоянно угроза замерзнуть, умереть от голода, быть разорванным дикими животными. Но да, сейчас, конечно, стало еще хуже, чем было. – Такое чувство, что никому особо дела нет до других поселенцев, – заметил Рёджи. – Соседи даже разговаривали со мной нехотя, а ведь любая помощь может оказаться важной. Они же желают, чтобы чудовище поймали. – Они просто не слишком верят в то, что вам с Ледой удастся что-то сделать, – ответил на это Аямэ. – Ну это они зря, – убежденно возразил Рёджи. – Если за дело берется эльф, оно точно будет сделано. А еще меня поразило, что в семье убитого ребенка вообще никто не горюет. – У них сложная ситуация, – вздохнул новый знакомый и невидящими глазами поглядел куда-то вдаль. – Отец один справляется с несколькими детьми, а что касается того мальчишки, он доставлял немало хлопот. – Да, мне сказали, что он любил воровать. – Вот-вот, к нам он тоже забирался в дом, – вздохнул Аямэ. – Ю был просто не в себе после этого. – Ну еще бы, – усмехнулся Рёджи, представив, как мог рассвирепеть мрачный и раздраженный Ю. Рёджи его видел всего лишь раз, но все равно думал, что в гневе тот страшен. – В итоге за воровство и поплатился, – вздохнул Аямэ, и Рёджи подумал, что тому жаль ребенка, несмотря на причиненный им ущерб. – Ну да, когда воровал шиповник, его и настигло это нечто, – кивнул он, на что Аямэ только еще раз вздохнул. Когда они добрались до окраины селения, было уже темно, и Аямэ, поглядев в сторону своего дома, медленно произнес: – Ну что ж. Пора прощаться. – Пора, – согласился Рёджи. В маленьких окошках их с Ледой дома свет не горел, лишь слабый огонек мерцал в комнатке вдовы Зи, и Рёджи понял, что друг еще не вернулся. Представив себе одинокое ожидание, Рёджи почувствовал необъяснимую пустоту в душе – дом казался холодным и совсем нежилым, оставаться в нем одному не хотелось. "Как же тут живут люди, которые и вовсе одиноки?"– не без содрогания подумал Рёджи и всем сердцем посочувствовал политическим преступникам, отправленным на Последний Горизонт. В этот момент Рёджи даже не сказал бы, что такая ссылка лучше казни. – Слушай, может, зайдешь в гости? – неожиданно для самого себя предложил он Аямэ, который в ответ поглядел исподлобья. – Не хотелось бы вам мешать, – сразу смутился тот, но Рёджи упрямо мотнул головой. – Кому мешать? Леда явно не вернулся, тебя тоже никто не ждет. Зачем в одиночестве киснуть? На лице Аямэ отразилось сомнение, почему-то он не решался так сразу согласиться, но когда Рёджи настойчиво повторил, что вместе не так скучно, он несмело улыбнулся и кивнул. – Только ненадолго, – предупредил Аямэ, и Рёджи не стал спорить. После того, как слабый свет газовой лампы озарил комнату, та все равно не стала казаться более уютной, и Рёджи только порадовался, что у него нашлась компания в этот промозглый осенний вечер. Аямэ сразу принялся засыпать в чайник травы, и Рёджи удовлетворенно кивнул, подумав о том, как обрадуется эльф, когда по возвращении сразу получит горячую чашку. Вдова Зи выглянула ненадолго из своей комнатки, прошамкала что-то под нос и снова исчезла, а Рёджи подумал о том, что она выходит не на звук, а просто потому, что каким-то шестым чувством ощущает присутствие посторонних. Сам же он забросил побольше дров в печь в надежде, что станет хоть немного теплей. Когда чай был готов, Аямэ почему-то не захотел присаживаться, а прошел по комнате с чашкой в руках, с любопытством оглядываясь по сторонам, что Рёджи было и вовсе непонятно: дома в селении были совершенно одинаковыми, и что хотел высмотреть Аямэ, можно было только догадываться. Глядя на него, Рёджи вдруг поймал себя на странной ассоциации, будто новый знакомый ему чем-то неуловимо напоминает Леду. Эльф был сильным и самостоятельным, и это в корне отличало его от слабого и робкого Аямэ, но во всем остальном они были однозначно похожи. У Аямэ был такой же прямой уверенный взгляд, сам он будто светился спокойствием, и сложно было представить, как он повышает голос. Даже осанка, манера держать голову высоко поднятой и мягкая улыбка в уголках губ напоминали Леду. Сглотнув, Рёджи только теперь понял, почему Аямэ понравился ему – при внимательном рассмотрении он был до невозможного похож на другое, давно любимое существо. – Не надо так любоваться мной, – негромко рассмеялся Аямэ, и Рёджи, словно очнувшись, с силой зажмурился на миг. – Извини, я это... Задумался, – пробормотал он. – Интересно, о чем? – спросил Аямэ, чуть склонив голову к плечу и покрутив в руках чашку. Его улыбка в этот миг стала немного ярче, словно Рёджи сказал что-то приятное. – Об убийствах, – недолго думая, соврал Рёджи и присел на лежащий на полу соломенный тюфяк – больше в комнате расположиться было все равно негде. – Думать постоянно о деле вредно, – произнес Аямэ и опустился на колени прямо на пол перед Рёджи. Чашку он все так же сжимал в ладонях. – Когда отвлекаешься, приходят свежие идеи. – По части идей у нас Леда, – пожал плечами Рёджи. – Я все равно ничего не придумаю. – Напрасно ты не веришь в свои силы, – возразил на это Аямэ, и, слушая его голос, Рёджи почему-то верил, что тот действительно так думает, а не льстит из вежливости. В комнате повисло молчание, но оно не казалось неловким, скорее наоборот, было приятным и даже создавало иллюзию уюта. Света лампы не хватало, для такой большой комнаты она была слишком мала, и потому по углам сгущалась темнота, а ресницы Аямэ отбрасывали длинные тени. Из-за слабого желтоватого света его волосы казались не такими уж красными, скорее медными, почти как у эльфа, да и светлые глаза будто потемнели... Рёджи сообразил, что слишком долго и неприкрыто любуется своим гостем, только когда тот со стуком поставил на пол чашку. – Извини, что-то я опять того... отвлекся, – пробормотал он и подтянул к груди колени, когда Аямэ, чуть покачнувшись, оперся ладонями на матрас слева и справа от его бедер. – Это ничего, – ответил он тихо и так серьезно, словно они разговаривали о чем-то очень важном. Его лицо оказалось так близко, что Рёджи в первый момент растерялся. В голове за секунду промелькнули слова Джури, слова Леды и собственные мысли о доступности Аямэ и своеобразном ремесле, которым тот занимался. Что-то в душе Рёджи воспротивилось тому, что гость расценивал его как потенциального клиента. А что это было именно так, Рёджи понял, когда спустя еще миг почувствовал прикосновение мягких губ Аямэ к своим. – Не надо, – попытался строго произнести он, но почему-то голос мгновенно осип. Оттолкнуть Аямэ он не мог, просто не поднималась рука, пока он сам смотрел в эти большие красивые глаза, потому Рёджи лишь немного отстранился, пытаясь уйти от поцелуя. Аямэ ничего не ответил, лишь склонил голову к плечу, отчего вся его поза стала казаться немного шаловливой, а после дернул застежку на своей куртке. – Нет, ты не понял, – спохватился Рёджи, перехватывая его ладонь. Аямэ тут же сжал его пальцы своими в мягком кошачьем прикосновении – вырывать руку, дергаться, делать еще что-либо он будто и не планировал, лишь внимательно слушал. И Рёджи поторопился произнести: – Ничего не надо. Совсем. Если слова Рёджи и прозвучали грубовато, Аямэ не обиделся, вместо этого он спокойно спросил: – Почему? – Потому что... – только теперь Рёджи понял, что не знает ответа на этот вопрос, и сам не осознал, как крепче стиснул ладонь Аямэ. – Потому что мне нравятся женщины. – Леда не похож на женщину. Рёджи сам не понял, что именно ощутил в эту секунду, и какое чувство преобладало в его душе: удивление и досада от того, что его эмоции оказались так заметны даже совершенно постороннему человеку, стыд, потому что самое сокровенное оказалось на виду, или же злость на Аямэ за то, что он посмел заговорить вслух о том, о чем сам Рёджи и думать лишний раз не смел. Той секунды, когда Рёджи растерянно моргнул, Аямэ хватило, чтобы потянуться за новым поцелуем. На этот раз Рёджи не оттолкнул, а поддался, отстраненно отметив, что от Аямэ пахло чем-то сладким, невыносимо приятным, а его губы были теплыми и очень нежными, намного нежнее, чем у некоторых девушек. Прикосновение было ласковым и томительным, и уже вскоре последние мысли о том, что происходящее надо как-то остановить, покинули голову Рёджи. – Я могу быть лучше любой девушки, – прошептал Аямэ еле слышно, и Рёджи почувствовал, как тот легко справляется с застежками на его штанах. "Ну и пусть, – с непривычным равнодушием вдруг подумал Рёджи. – Почему бы и нет?" Мысли о том, что Аямэ не был женщиной и что сам Рёджи вообще плохо представлял, что с ним делать, отошли на второй план и вовсе исчезли, когда теплые пальцы Аямэ прикоснулись к нему. Если до этого Рёджи не чувствовал сильного возбуждения, то теперь, когда Аямэ несильно царапнул кожу, проводя по низу живота, он ощутил, что его тело отзывается против воли. Впрочем, действительно ли он был против, Рёджи и сам уже не знал. На секунду открыв глаза, он увидел, что Аямэ улыбается, и только теперь понял, что успел откинуться на спину, будто разрешая тому делать что заблагорассудится. И Аямэ не стал медлить, опускаясь еще ниже. Рёджи предпочел зажмуриться, чтобы не видеть того, что произойдет дальше. В контрасте с прохладным воздухом комнаты губы Аямэ показались обжигающе горячими, а от самого понимания интимности такой ласки Рёджи бросило в жар – в этот момент он меньше всего думал о холоде. Пару раз за свою жизнь Рёджи попадались особенно дорогие девицы легкого поведения, которые делали нечто подобное, но, как сразу понял Рёджи, с Аямэ они и рядом не стояли. Голова кружилась от удовольствия, и если поначалу Рёджи еще помнил о том, что, быть может, поступает не совсем правильно и порядочно, соглашаясь на такую близость, то теперь он не смог бы остановить Аямэ, даже если бы действительно этого захотел. Подобного наслаждения ему не дарил еще никто. То, что он как-то недостойно и совсем не по-мужски стонет в голос, Рёджи понял, когда уже почти достиг пика. Прикосновения губ Аямэ были настолько сладостными, что хотелось одновременно и растянуть удовольствие надолго, и уйти от него, лишь бы не сойти с ума. Собственный экстаз оглушил Рёджи, он захлебнулся на вдохе и еще долго глотал воздух, глядя прямо перед собой невидящими глазами. Ничего похожего он не переживал никогда в жизни. Лишь через несколько секунд, а может, и минут – Рёджи уже сам не знал – на него обрушилось понимание случившегося. Резко сев, он на миг прижал ладонь ко лбу, пытаясь справиться с собственными мыслями и чувствами, и тут же принялся торопливо натягивать штаны, боясь даже глаза поднять на Аямэ, который как ни в чем не бывало опять сидел перед ним на коленях и улыбался, глядя на его суматошные действия. – Все в порядке, Рёджи, – первым заговорил он, нарушая оглушительную тишину, которая чем дальше, тем становилась все более невыносимой. – Я не знаю, как тебя отблагодарить, – пробормотал он, бросая на Аямэ виноватый взгляд исподлобья, но тот только невозмутимо пожал плечами. – Меня не надо благодарить. Я сделал это потому, что мне просто хотелось. – А часто тебе такого хочется? – уже уверенней произнес Рёджи. С одеждой он наконец разобрался и теперь нашел в себе силы посмотреть на Аямэ смелее. Тот выглядел так, словно ничего не случилось: свою светлую куртку он так и не снял, а чашку сжимал обеими руками, как четверть часа назад, когда они с Рёджи еще оставались просто соседями, волею случая оказавшимися в одном доме в непогожий осенний вечер. – Нет, обычно для меня это обязанность, – честно признался Аямэ без тени улыбки. – Но ты не такой, как все. И если тебе захочется чего-то большего, смело обращайся. Мне будет приятно быть с тобой. Богатое воображение Рёджи тут же в красках изобразило, что именно Аямэ подразумевал под словами "быть с тобой", и сам Рёджи почувствовал, что недавно удовлетворенное желание возвращается. Видимо, все его мысли можно было прочитать по лицу, отчего Аямэ лукаво улыбнулся и протянул вперед руку, прикасаясь кончиками пальцев к его щеке. – Нет, не стоит, – с усилием выдавил Рёджи и перехватил его ладонь, мягко отстраняя в сторону. – Я как-то не готов к такому, и это... Скоро уже Леда вернется. О напарнике Рёджи вспомнил внезапно и сразу почувствовал укол совести, хотя стыдиться было нечего, ведь с эльфом они оставались просто друзьями. Однако почему-то Рёджи поймал себя на неприятном чувстве, будто он совершил измену, только предал вовсе не Леду, а свое отношение к нему. – Он уже вернулся, – ответил Аямэ, не дав Рёджи додумать мысль, и от этого известия тот резко подскочил на ноги. – Как вернулся? – глуповато глядя на Аямэ сверху вниз, прошептал он. – Минут десять назад, – спокойно ответил тот. – И он... Он видел? – Рёджи почувствовал, что от ужаса ему становится дурно. Аямэ же, как ни в чем не бывало, поднялся на ноги. – Что тебя так смущает? – невозмутимо спросил он. – Уверен, что за свою долгую жизнь эльф видел и не такое. Он тактично не стал мешать и ушел. Думаю, скоро вернется. – Ты не понимаешь, – отчаяние подкатило к горлу Рёджи, и он оглянулся на дверь, откуда Леде должна была открыться замечательная картина. Больше всего хотелось броситься следом, на улицу, отыскать друга и каким-то невероятным способом объяснить ему, что все было не так, как тот подумал. – Мне кажется, не понимаешь здесь ты, – заявил на это Аямэ. – Судя по тому, как ты смотришь на него, и как ведет себя при этом он, ты ему не нужен. Наверное, он даже говорил тебе об этом. Настроение Рёджи тут же изменилось, и он перевел на Аямэ хмурый взгляд, теперь чувствуя горечь совсем иного рода, однако Аямэ будто не заметил этого, неумолимо продолжая рассуждать. – Мне кажется, то, что случилось, вам обоим пойдет на пользу. Леде не помешает узнать, что ты не будешь до старости хранить лебединую верность в ответ на его равнодушие. Рёджи сперва даже не сообразил, о чем говорил Аямэ, а когда понял, лишь горько усмехнулся. – Ты думаешь, он будет меня ревновать? – недоверчиво спросил он. – Поверь, ему плевать. Он и так знает, что я не храню верность, как ты сказал... – Он знает, что иногда ты ходишь к шлюхам? – вопросительно поднял брови Аямэ. – Ну да, – честно ответил Рёджи и чуть было не ляпнул вдогонку: "А чем ты от них отличаешься?", но вовремя опомнился. – Сейчас ты думаешь, что я ничем не лучше, – безошибочно разгадал его мысли Аямэ, но если и обиделся, то не показал этого. – Однако это не так. Эльфы уважают лестройцев – судя по всему, это вообще единственная людская нация, которую они считают если не равными себе, то, по крайней мере, чуть более благородными, чем другие люди. И он прекрасно знает о том, что мне приходится продавать себя не из-за распущенности или нежелания работать. Просто здесь мне не найти другого занятия. На последних словах Аямэ горько улыбнулся и опустил глаза, а Рёджи отметил, что рассуждал он совершенно правильно: примерно в таком ключе Леда и говорил об Аямэ. – Может, Леде будет полезно узнать, что некоторые благородные не гнушаются тобой, – добавил Аямэ, наградив Рёджи нечитаемым взглядом. – Да и увидеть своими глазами тоже. Тем более, он ведь знает, что наградить меня тебе нечем, а значит, наша связь – не просто очередное твое развлечение за деньги, как с какой-нибудь девицей из борделя. На этих словах Аямэ посчитал разговор оконченным, развернулся и направился к выходу, а Рёджи, запоздало опомнившись, прошептал: – Спасибо. Благодарность прозвучала неуместно и немного глуповато, и Рёджи сам не знал, за что выражает признательность: за подаренное тепло или за ободряющие слова Аямэ. Аямэ же отвечать ничего не стал, только обернулся и еще раз улыбнулся, прежде чем скрыться за дверью. После ухода своего гостя Рёджи недолго выдержал в четырех стенах. Отмерив шагами расстояние из одного угла в другой, он накинул на плечи плащ и решительно направился на улицу – ждать дальше в одиночестве и тишине он больше не мог. Только искать Леду, как собирался Рёджи, не пришлось – друг обнаружился совсем рядом. Эльф стоял в паре десятков ярдов от входа в дом, запрокинув голову, и глядел куда-то в небо. Невольно Рёджи последовал его примеру и с удивлением увидел тусклые звезды над головой. Впервые за три дня, что они провели на острове, небо очистилось от туч и теперь казалось низким и совсем близким. Безусловно, Леда услышал шаги Рёджи за спиной, и стоять истуканом дальше было глупо, однако Рёджи пришлось приложить некоторые усилия, чтобы смело подойти к другу. Сказать, что ему было неловко, означало ничего не сказать – Рёджи было неудобно и за саму сцену, которая открылась Леде, и за то, что тому пришлось топтаться в ожидании на холоде, хотя за день он наверняка и так устал. – Ну, как все прошло? Удалось выяснить что-нибудь? – бодрым голосом поинтересовался Рёджи, подойдя ближе. В глубине души он рассчитывал на то, что природный такт Леды не позволит ему высказаться по поводу увиденного, но надежды пошли прахом, когда друг перевел на него задумчивый взгляд. Такого лица у эльфа Рёджи не видел ни разу, и он точно не смог бы объяснить, что именно читалось в глазах друга, но это выражение ему совсем не понравилось. Леда казался уставшим и измученным, хотя даже в такой ситуации Рёджи находил его безумно красивым. Ветер играл полами его плаща, теребил недлинные пряди волос и сережку-перышко в ухе, но Рёджи смотрел только в глаза эльфа и долго выдерживать этот взгляд не смог. Запрокинув голову вверх, он замер на месте так, будто ему было интересней глядеть на звезды, чем на своего напарника. – Постарайся не привязываться, – после недолгой тишины и молчаливого созерцания наконец произнес эльф. – Забрать его отсюда не получится. От осознания того, что говорит его друг, Рёджи дар речи потерял, а заодно забыл о своей неловкости, да и о смущении тоже. Он во все глаза уставился на Леду, раскрыв рот в изумлении. В голове крутилось с десяток суматошных мыслей, и Рёджи хотел озвучить их все сразу: что ни к кому он не привязывается, что все это вышло случайно, что Леда вообще все неправильно понял, и еще многое другое. Но собраться Рёджи не успел, потому что в этот момент они оба услышали, как по улице прямо по направлению к их дому кто-то бежит. Первой мыслью Рёджи было то, что это погоня – кто-то гнался за кем-то, и надо было прийти на помощь: либо помочь поймать злоумышленника, либо защитить невинного. Но Леда отреагировал быстрее, опрометью бросившись из сада на улицу. Рёджи кинулся следом. Сквозь поредевшие облака пробивался свет нарастающей луны – Рёджи вскользь отметил, что примерно через неделю будет полнолуние. Привыкшие к темноте глаза даже в столь скудном освещении хорошо различили пустынную улицу, по которой прямо к их дому бежал ребенок. Рёджи моргнул, силясь понять, не чудится ли ему это. Погони за ним он не заметил и уже хотел спросить, что все это значит, когда мальчишка поравнялся с ним и замершим на месте эльфом. – Я... Там... – запыхавшись, выдохнул мальчик, которому на вид было от силы лет десять. – Что случилось? – требовательно произнес эльф, и по интонациям в его голосе Рёджи понял, что другу не по себе от происходящего. – Меня... Староста послал... К вам... – воздуха не хватало, и мальчишка наклонился, опираясь руками на собственные колени. "Все ясно, – и без объяснений догадался Рёджи. – Еще одно убийство". Но то, что мальчик произнес дальше, заставило Рёджи растерянно застыть на месте, потому как меньше всего он ожидал услышать такое. – Староста велел, чтобы вы скорей прибыли к нему, – выдавил мальчишка, когда собрался с силами связать слова в предложения. – Монстра... Убийцу... поймали.