Дорога в тысячу лет

Утро для Рёджи началось непривычно. Накануне он просто забылся во сне, не раздевшись и не укрывшись, пока Леда все продолжал размышлять о возможном решении вставшей перед ними задачи. Рёджи сам не понял, как уснул, и очнулся, когда друг осторожно потеребил его за плечо. – Я знаю, что нужно сделать, – тихо сказал он, склонившись к Рёджи так близко, что тот даже растерялся. – Что? – в тон ему ответил Рёджи, соображая в этот момент, что Леда едва ли не на ухо ему шепчет лишь потому, что не хочет разбудить Сойка. "Который час?"– отстраненно подумал он. – Всему свое время, – мотнул головой Леда, показывая, что ничего не объяснит, и когда Рёджи хотел возмутиться, эльф произнес с неожиданно просящими нотками в голосе: – Я обязательно все расскажу тебе, но позже. Времени не осталось. И еще мне нужна твоя помощь. И Рёджи поддался, хотя в душе очень противился этому. Не давало покоя тревожное предчувствие, да и оставлять Леду не хотелось, но тот попросил, чтобы Рёджи обязательно проследил за Сойком. Помешать тому идти на казнь Леда не решался, но и отпускать его одного опасался. – Я не уверен, что все получится, – негромко объяснял он другу. – Поэтому, быть может, это будет последняя их встреча. Но ты должен проследить, чтобы он не натворил глупостей. Смотри, чтобы он ни в коем случае не вмешивался в происходящее. Покорно кивнув, Рёджи заверил друга, что все сделает. – Я заберу твоего коня, – напоследок сказал Леда. – Потому отправитесь пешком. Ничего не спрашивай, Веснушка мне нужен. Эльф ушел, а Рёджи отметил, что почти кромешная темень свидетельствовала о том, что до рассвета оставалось еще прилично времени. Было похоже, что эльф и вовсе не ложился спать. Увидев Сойка, Аямэ, заявившийся по привычке в дом наемников с самого утра, нахмурился. – А где Леда? – вместо приветствия поинтересовался он, и Рёджи только плечами пожал, не желая ничего объяснять. Сойк вообще не посчитал себя должным здороваться с соседом. – Вы ответите мне за это, – произнес он, когда Аямэ поставил перед ним тарелку. Притрагиваться к еде Сойк, очевидно, не собирался. – За что именно? – без особого интереса спросил Рёджи. – За то, что оглушили и оставили здесь. – Так было надо. – Быть может, ночью мне удалось бы предпринять что-нибудь, чтобы спасти Джури! – рявкнул Сойк так громко, что стоявший рядом Аямэ подскочил. – Ты даже не знаешь, где его искать, – постарался как можно спокойней заметить на это Рёджи. Из разговора со старостой он припомнил, будто Соно обронил, что место, где скрывают Джури, держится в тайне во избежание людского самосуда. – Я б нашел! – с вызовом произнес Сойк. – А я бы на твоем месте поел, – заявил на это Рёджи. – Если Леда сказал, что он поможет, значит, все будет в порядке. Аямэ, тут казнь планируется. Пойдешь с нами? Рёджи демонстративно перестал обращать внимание на Сойка и поглядел на гостя, но того перекосило от одного вопроса. – Нет… – пробормотал он. – Если честно, мне от одного вида крови не по себе. Боюсь, если попаду на казнь, первым и скончаюсь. Уговаривать Рёджи не стал. Наспех позавтракав, они с Сойком покинули дом и отправились на площадь. Рёджи не знал, во сколько планировалось начать казнь, но народу уже в столь ранний час собралось изрядно – до этого Рёджи даже не предполагал, что на Горизонте живет такое количество людей. Некоторые приходили с детьми, иные жители селения были разодеты, как на праздник. Рёджи только моргал, глядя по сторонам, но с Сойка не спускал глаз. Однако тот даже не пытался сбежать: на его посеревшем лице застыло выражение обреченности, он смотрел прямо перед собой и даже если и собирался учинить нечто незаконное, как опасался Леда, в успех затеи он заведомо не верил. В середине маленькой площади местные соорудили большое кострище и хвороста натаскали столько, что впору было сжечь полдеревни – к умерщвлению ненавистного чудовища селяне подошли обстоятельно. Толпа стояла достаточно плотно: кто-то тихонько переговаривался, кто-то выкрикивал проклятья – вокруг пары таких активистов уже собралась заинтересованная публика, кто-то даже смеялся. Люди выглядели однообразно и серо, их одежда и даже лица мало отличались, и Рёджи, озираясь по сторонам, чувствовал неприятный озноб: толпа казалась ему злобной и враждебно настроенной. – Тебе, наверное, было любопытно, почему мы не захотели остаться жить с ними, – то ли спросил, то ли просто так произнес вслух Сойк. – Теперь понятно? Рёджи только покачал головой. Если бы сейчас ему предложили остаться среди этих людей, которые как свора разозленных собак жаждала крови невиновного, однозначно он сам припустил бы в сторону леса. – У Леды появился какой-то план, потому держи себя в руках и ничего не делай, что бы ни случилось, – предупредил Сойка Рёджи. – Твой Леда не всемогущий, – равнодушно ответил тот. – А я буду делать то, что посчитаю нужным. – Тогда получишь по башке, как вчера, – самым миролюбивым тоном заверил его Рёджи. За это Сойк наградил его яростным взглядом и вдруг резко рванул в сторону, явно желая удрать. Но Рёджи был готов к такому повороту и крепко схватил его за локоть. – Пусти! – гаркнул Сойк, с силой дергаясь, но справиться с противником, который был значительно выше и шире в плечах, у него не получилось. – Не ори, люди смотрят, – Рёджи широко улыбнулся обернувшим на крик двум женщинам и дернул Сойка на себя, чуть ли не обнимая его. – Стой смирно и не привлекай внимание. – Ты мне ответишь за это, гад… – теперь Сойк сипло шептал, но высвободиться пытался не менее настойчиво. Рёджи понял, что начинает злиться из-за этих трепыханий. – Будешь плохо себя вести, пойдем домой, – ласково произнес он, стараясь скопировать интонации голоса своей покойной матери, которая озвучивала эту фразу на каждом сельском празднике, когда сын начинал капризничать. – Да ты в край охамел, щенок! – прошипел Сойк. – Дай хоть ближе подойти! Я вообще ничего не вижу из-за людей. – Да, ростом ты не вышел, – согласился с ним Рёджи, но, привстав на цыпочки и оглядевшись, решил, что подойти ближе к кострищу и правда не помешает. Что именно задумал Леда и когда подоспеет его помощь, Рёджи не знал, но уже начинал чувствовать волнение. У другого края площади появились знакомые ему Соно, Йо и остальные важные персоны поселения – это означало, что скоро все начнется, но эльф не спешил появляться. Крепче вцепившись в руку Сойка, Рёджи принялся расталкивать плотно стоящих местных, пробираясь к центру площади. Получив в награду несколько оскорблений и тычков под ребра, а также десятки презрительных взглядов, к которым Рёджи был и вовсе равнодушен, он все же смог протолкаться в самый первый ряд. Здесь публика стояла и вовсе тесно, но к самому кострищу не позволяли подойти больше двух десятков людей, облаченных в некое подобие то ли доспехов, то ли лат, которые окружили помост плотным кольцом. Рёджи догадался, что они выполняли обязанности стражников на Последнем Горизонте. Глядя на них, Сойк тихо выругался – Рёджи не удивился бы, если б тот до последнего планировал вырвать Джури из лап палачей. Но подобное могло иметь место только в сказках, как понял в этот момент Рёджи. Даже если предположить, что одолеть вооруженную охрану получилось бы, сбежать не позволила бы толпа: чересчур уж воинственно были настроены люди, плотным кольцом окружившие место казни. Соно заметил их издалека: старосте и его помощникам отводились зрительские места тоже в первом ряду, но чуть дальше от того места, где оказались Рёджи и Сойк. Нахмурившись, он направился к ним, и Рёджи почувствовал, что разговор не сулит ничего приятного. – Где эльфа потеряли? – сердито спросил он, меряя мрачным взглядом то Рёджи, то Сойка. – По нужде отошел, – радостно сообщил ему Рёджи, и Соно поморщился от такой подробности. – Я слежу за тобой, выскочка, – заявил он Рёджи. – Если что-то пойдет не так, дров хватит и на тебя. – Дров хватит на все село, если с Джури что-то случится, – хрипло произнес Сойк. Если б взглядом можно было испепелять, от Соно в этот момент осталась бы одна зола. Рёджи, держащий Сойка за локоть, чувствовал, как под одеждой напряглись его мышцы. – С Джури не "что-то случится", Джури будет сегодня казнен, – холодно произнес Соно. – А после этого мы внимательно присмотримся к тебе. Очень подозрительно, как это ты так долго жил с чудовищем и не заметил, что он убивает людей. Сойк на это ничего не сказал, только бросился вперед. У него будто сил прибавилось, и Рёджи лишь с большим усилием смог удержать его на месте. Люди вокруг притихли, заметив странную перебранку с участием старосты. – Тихо, – как можно спокойней потребовал Рёджи. В этот момент он подумал о том, что пообещал Леде проследить за порядком, однако ситуация начала выходить из-под контроля. – Именно, – заметил Соно, пристально глядя на Сойка. – Прислушайся к тому, что тебе умный мальчик говорит. – Слушай, у тебя, наверно, есть дела поважней, чем рядом с нами топтаться? – не выдержав, возмутился Рёджи, на что староста только кисло улыбнулся. – Да уж пожалуй. Не делайте глупостей, – напутствовал он на прощание и, развернувшись, пошел прочь. – Они убьют его, – еле слышно простонал Сойк, глядя в спину Соно. Бросив взгляд на Сойка, Рёджи отметил, что тот стал совсем бледным – побелели даже губы. – Не убьют, – упрямо возразил он, хотя сам не был уверен в своих словах. – Убьют… – обреченно повторил Сойк и добавил еще что-то, но Рёджи не расслышал – его голос потонул в поднявшемся шуме. Рёджи сперва понял и только потом увидел, что пленника наконец вывели на площадь. Сойк принялся неистово вырываться, но Рёджи, уже никого не стесняясь, грубо скрутил ему руки и вытянул шею, пытаясь разглядеть, что происходило в той стороне, куда пялилась толпа. – Отпусти меня! Я должен… – пытаясь превозмочь гвалт, выкрикнул Сойк, но на него уже никто не обратил внимания: ни толпа, ни сам Рёджи. Псевдостражники окружали Джури достаточно плотно – видимо, местные власти опасались, что толпа разорвет страшное чудовище до того, как оно дойдет до плахи. Но когда печальное шествие подошло чуть ближе, Рёджи удалось рассмотреть, до чего плачевно выглядел несчастный узник. Все презрение, которое прежде Рёджи испытывал к Джури, испарилось – его заменило самое настоящее сострадание. – О боги, что они с ним сделали… – прошептал Рёджи, даже не замечая, что Сойк перестал вырываться – от открывшейся картины он замер как громом пораженный. Одежды на Джури осталось немного – вся она превратилась в изодранные окровавленные лохмотья, а еще Рёджи обратил внимание, что тот почему-то шел босиком по ледяной земле. Впрочем, казалось, что Джури не особо обращает на это внимание – было в принципе странно, что он еще может идти. Кровь была везде: на лице, на его теле, и то, что ему связали руки, выглядело просто смешно. Рёджи не верил, что настолько избитый, покалеченный человек сможет сопротивляться. Джури сильно хромал, подволакивая за собой левую ногу, и будто вообще не видел, куда шел – половина лица была искромсана, и Рёджи усомнился, остался ли вообще у Джури правый глаз. Толпа вокруг взвыла. Послышались грозные выкрики, а следом в воздухе просвистел камень, угодивший Джури точно в висок. Его голова мотнулась в сторону, и он начал медленно оседать на землю. "Вот и все, – обреченно подумал Рёджи. – Добили…" Сойк в очередной раз рванулся из его рук, и Рёджи лишь каким-то чудом удержал его. К горлу подкатила тошнота: Рёджи был уверен, что такой сильный удар однозначно проломил Джури череп. Но когда один из стражников с силой дернул его вверх, к удивлению всех собравшихся Джури не упал снова на землю, а сделал еще один неуверенный шаг вперед. – Демон! Монстр! – раздалось со всех сторон. Кто мог видеть произошедшее, убедились в нечеловеческой сущности обреченного на смерть. Рёджи сам подумал о том, что будь Джури обычным человеком, он бы уже умер. – Отпусти меня, – взмолился Сойк, не отрывая глаз от страшной картины. – Отпусти… Ты не понимаешь… "Ну где же ты?!"– мысленно взмолился Рёджи, оглядываясь назад, будто Леда мог появиться из ниоткуда и все исправить одним движением руки. Финальный отсчет пошел на минуты, и Рёджи поймал себя на странном чувстве, что он уже сам готов выхватить меч и броситься защищать Джури, просто потому что происходящее было отвратительным и несправедливым. "А еще аристократами называются. Да вы хуже самых последних припортовых бродяг", – успел подумать Рёджи, когда с другой стороны площади послышался странный шум. Люди не сразу поняли, что происходит нечто незапланированное. Все пялились на Джури, особенно активные попытались еще раз запустить в него камнями, правда, на этот раз не так метко, и потому появление всадника большинство присутствующих прозевало. Леда, ничуть не жалея людей, поскакал прямо через толпу к тому месту, где стоял Соно и его помощники. Кто-то охнул, кто-то сдавленно закричал, наверняка получив копытом Веснушки – то, что друг был верхом не на своем коне, Рёджи отметил вскользь и посчитал незначительной подробностью. Схватив чуть ли не в охапку ничего не соображавшего Сойка, он ринулся к Леде, безжалостно расталкивая всех, кто попадался ему на пути, успев подумать, что еще немного такой толчеи, и выглядеть он будет не лучше Джури. – Остановите это безумие, – голос Леды звучал властно и громко – Рёджи хорошо разбирал слова, хотя до эльфа оставалось еще приличное расстояние. – Вы не того поймали. – Здесь тебе не шапито, эльф, – зло прорычал в ответ моментально разозлившийся Соно. – Убирайся вон и молись, чтобы… – Найден еще один труп, – перебил его Леда, умышленно повышая голос, чтобы его услышало как можно больше людей. – Этой ночью был разорван еще один человек. Джури не мог сделать этого. Рёджи к этому моменту протолкался едва ли не вплотную к другу и замер на месте с открытым ртом. Точно так же застыли все стоящие рядом люди, а спустя мгновение чуть ли не в унисон охнули. Где-то позади раздавался невнятный гомон: стоявшие слишком далеко, чтобы расслышать слова эльфа, волновались и интересовались, что случилось и почему казнь приостановили. – Тварь по-прежнему на воле, – отчеканил Леда, меряя ледяным взглядом старосту. – Отпустите невиновного. После этих слов толпа будто отмерла, и Рёджи физически почувствовал, как люди отхлынули назад. По площади понесся ропот – новость распространялась с молниеносной скоростью. Теперь краем уха он слышал изумленные выкрики и даже скулеж, больше похожий на плач. – Этого не может быть, – пробормотал побледневший Соно. – Может, учитывая то, что вы чуть не прикончили не того, – флегматично заметил эльф, выбираясь из седла и спрыгивая на землю. – А кого убили? – спросил Йо, пристально глядя на эльфа. – Вдову Зи, – не моргнув глазом, ответил тот, и Рёджи от изумления разжал руки, чем сразу воспользовался Сойк, рванувший в сторону Джури. Однако Рёджи даже не заметил этого. Во все глаза глядя на Леду, он медленно протянул: – Но ведь вдова Зи… Договорить Рёджи не успел, потому что эльф бросил на него предупреждающий взгляд, и тот поспешно закрыл рот. Страшная догадка о том, чем эльф занимался все утро, осенила Рёджи и показалась неправдоподобной, но внимательней приглядевшись к другу, он заметил, что Леда выглядит измученным и даже больным. "Поверить не могу… Ты расчленил старушку!"– чуть было не выпалил он, но вовремя опомнился и зажмурился, будто это могло помочь избавиться от вставшей перед глазами картины. То, что происходило после несостоявшейся казни, закружилось вокруг Рёджи сумасшедшей круговертью – он плохо соображал, что творится, и не понимал, как помочь и без того разбитому усталостью эльфу разобраться с тугомыслящими местными. – Мы не можем просто так взять и отпустить его, – упрямо талдычил Соно, хотя прежней решительности в его голосе не было. – Может, тварь не одна, может, их целое логово, и этот все же убивал. – Если его не отпустить и не оказать помощь, он умрет, – непреклонно напирал Леда. – Будь он обычным человеком, он бы и так умер, – заметил на это Йо. – От такого удара камнем не всякая лошадь встанет. Да и пока мы хотели получить признание… Скажем так, мы немного перестарались. Но он все равно остался жив, даже мог идти самостоятельно. – Вы чуть не растерзали невиновного человека, – холодно произнес Леда, называя вещи своими именами. – Возможно, – не стал спорить Йо. – Но у нас не было выбора. Зная Леду, Рёджи ожидал, что тот, как обычно, философски заметит, что выбор есть всегда, просто так же в людях живет неискоренимое желание искать простых путей – нечто подобное он часто любил повторять. Но, видимо, Леда слишком устал, чтобы задвигать умные речи. – Отдайте его нам, – наконец произнес он примирительным тоном. – Я буду внимательно следить за ним. Даже если в ближайшее время он окажется в состоянии хотя бы ходить, я не спущу с него глаз. Разговор имел место на улице, прямо на той площади, где должна была совершиться несправедливая казнь. Простые обыватели, как по команде, разбежались – наверняка они собирались снова отсиживаться по домам, ожидая, пока не поймают настоящее чудовище. Рёджи топтался рядом с Ледой и поглядывал в сторону Сойка, который, сидя прямо на земле, предварительно завернув в свой плащ Джури, пытался как-то помочь ему, остановить кровотечение или сделать что-то иное. Рёджи подмывало подойти и предложить свою помощь, но он не хотел оставлять Леду одного. – С чего бы такая заинтересованность местным менестрелем? – ядовито произнес Соно, и Рёджи понял по голосу, что тот сдается и все еще упирается больше для формы. Староста не мог придумать объективных причин, по которым следовало и дальше держать Джури под замком. – Я интересуюсь исключительно настоящим монстром, которого мне еще предстоит искать, пока ваши люди ловят невиновных и беззащитных, – равнодушно пожал плечами Леда. – И еще я интересуюсь справедливостью. – Демоны с вами, делайте с ним, что хотите, – выплюнул Соно и, развернувшись, пошел в неизвестном направлении, только бросив напоследок: – Йо, зайди ко мне сегодня. Леда еле слышно выдохнул: посторонние ничего не заметили, но Рёджи с тревогой поглядел на друга. Он казался совсем измотанным, и Рёджи подумал, что вряд ли кто-то выглядел бы свежо и бодро после того, как сделал такое неприятное дело. "Наверное, обе лошади ему понадобились, чтобы разорвать труп", – не без содрогания подумал Рёджи. Когда-то он слышал, что у валарцев есть такая варварская казнь, когда человека привязывают к двум лошадям и пускают их галопом в разные стороны. Но одно дело – слышать о подобном, и совсем другое – делать самому, пусть вдова Зи уже и была мертва к тому моменту. – Вот что странно, – задумчиво протянул Йо, глядя нечитаемым взглядом на Леду. – Монстр появляется раз в неделю, а то и в десять дней. Но почему-то именно теперь он пришел, когда не прошло и двое суток после последней смерти. – Вероятно, это потому, что в прошлый свой визит он не закончил начатое, – равнодушно пожал плечами эльф. – А где вы нашли вдову Зи? – не унимался Йо. – У реки, недалеко от сада, в зарослях кустарника, – не моргнув, ответил Леда. – Удивительно. Она ведь столько лет не выходила из дома, – в притворном изумлении широко распахнул глаза Йо. – И что ей могло понадобиться на берегу, да еще и в такое время суток? – Поди, крышей съехала, – влез в разговор Рёджи. – Вот и выползла на рассвете прогуляться. Представляете, я так крепко спал, что даже не услышал. – Это еще удивительней, – склонил голову к плечу Йо. – Наемник, который не просыпается от малейшего шороха, обычно не проживает и пары лет. – А я наемник всего год, – брякнул нерастерявшийся Рёджи. – Видать, скоро помирать буду. – Я слышал шум, – перебил его Леда. – Но по утрам к нам приходит Аямэ, который любезно готовит завтрак. Я подумал, что это он. Если у Йо еще и оставались какие-то домыслы и догадки, он не стал их озвучивать, лишь еще раз пристально поглядел на Леду, а затем откланялся. "Не зря его тут сделали этим… Главным по охране, – подумал Рёджи, провожая Йо хмурым взглядом. – И сам здоровый, и башка варит". – Пойдем, – негромко окликнул его Леда. – Надо помочь Сойку. Обсуждать что-либо дальше он явно не хотел, по крайней мере, не здесь, где кто угодно мог их подслушать. И Рёджи, встрепенувшись, последовал за другом. Джури действительно нужно было оказать скорейшую помощь. Рёджи не знал, насколько выносливы воплощенные, но подумал, что если не удастся спасти теперь, после того как Леда ценой неимоверных усилий вытащил его едва ли не из костра, это будет верхом вселенской несправедливости. Что их дело дрянь, Рёджи понял сразу, хватило и одного взгляда на Джури, который в конце концов отключился. Рёджи неоднократно доводилось видеть умирающих на поле боя, потому особых иллюзий в отношении Джури он не питал. Однако Леда был не так категоричен: зачем-то опустив руку на его лоб, он покачал головой и сказал, что нужно поторопиться. – Я тебе не дам к нему прикасаться, – огрызнулся Сойк, но твердости в этой реплике Рёджи не услышал. Сойк прижимал Джури к себе и, очевидно, плохо представлял, как тому помочь теперь, когда дела обстояли настолько плохо. – Дашь, – равнодушно бросил эльф и повернулся к Рёджи, чтобы отдать дальнейшие распоряжения. Леда попросил не о многом, а именно – отправиться к их временному дому, где в сарае он оставил свою лошадь. Привести ее в порядок после утренней экзекуции эльф не успел. Как и предполагал Рёджи, обе лошади ему понадобились, чтобы сымитировать убийство, которого не было. – Надо проверить, не оставил ли я следов, – тихо объяснял Леда. – Я старался, но времени было мало. Проверь, чтобы лошадь не оказалась перепачканной в крови, и на место преступления тоже посмотри. На всякий случай. Наверное, туда уже сбежались местные, но вдруг тебе удастся увидеть нечто, что они не заметят. Я просто очень спешил… Леда на миг устало прикрыл глаза, и Рёджи больше всего захотелось обнять его, чтобы поддержать, но, разумеется, он сдержался. – А ты что же? – вместо этого с тревогой спросил он. – Я попытаюсь спасти Джури, – произнес Леда. – Жизнь угасает в нем, но мне кажется, что раны все же не смертельны. Сейчас мы отправимся к нам, и… – К вам мы не отправимся, – отрезал Сойк, который находился достаточно близко, чтобы слышать каждое их слово. – Мы поедем ко мне. – Не время торговаться, – строго одернул его Леда, и в голосе эльфа Рёджи услышал с трудом сдерживаемое раздражение, чему только удивился – его друга было сложно вывести из себя. – К вашему дому ехать намного дальше. Каждая минута на счету. – Из нашего дома эти сволочи не смогут его достать, – оставался непреклонным Сойк. – Ты можешь гарантировать, что им сейчас не попадет под хвост вожжа и они не вздумают прикончить его? – Можно подумать, если они захотят, они не достанут его из вашего дома, – холодно ответил на это эльф, но Сойк, к изумлению Рёджи, ядовито улыбнулся, и эта усмешка на его измученном лице выглядела пугающе. – Уж поверь. В наш дом им точно не попасть, – произнес он, и Рёджи решил, что ему чудится, когда понял, что в интонациях голоса Сойка кроется тщательно скрываемое веселье. "Что ж у вас за дом такой?"– только и подумал он, но пофантазировать на эту тему не успел, потому что эльф сдался, наверняка посчитав, что спорить себе дороже выйдет. Как довезти Джури до мельницы Рёджи оставил решать Леде, а сам, забрав своего коня, поспешил к дому, чтобы выполнить порученные задания. Поведение Йо ему сильно не понравилось – Рёджи подозревал, что с того станется не зевать и самому проверить подозрительного эльфа и уточнить, не причастен ли он к новому убийству. Однако когда Рёджи чуть ли не на ходу выпрыгнул из седла и бросился к сараю, где они обычно оставляли лошадей, он чуть не сбил с ног Аямэ, который почему-то топтался за углом их дома. – Не спеши так, – на лице соседа появилась знакомая Рёджи кроткая улыбка, а сам Рёджи про себя выругался – терять время на разговоры было нельзя. – Э… Я это… Мне как бы некогда, – несвязно начал он, но Аямэ только покачал головой. – Я все сделал, – тихо сказал он. – У лошади на копытах была грязь. Вряд ли бы кто-то что-то доказал, но это была глина с берега. Я на всякий случай ее смыл. – Но… – только и смог произнести опешивший Рёджи, однако Аямэ перебил его: – Ты в любом случае опоздал. Йо ушел несколько минут назад, и, представь себе, его тоже заинтересовала лошадь. Но ты не волнуйся, он ничего не обнаружил. Если до этого в голове Рёджи еще крутились какие-то допущения, почему Аямэ ведет себя так, то теперь он вообще отказался понимать, что происходит. Или, если точнее, что Аямэ обо всем догадался, Рёджи понял – не понимал он только, как тому удалось и почему он решил помочь. – Откуда ты узнал? – только и смог спросить он, когда через несколько секунд к нему вернулся дар речи. – Догадался, – пожал плечами Аямэ. – По тому, что друг Джури пришел к вам за помощью, и по твоим словам, что Леда обещал помочь. Ну а потом я видел, как он вернулся и запер лошадь в сарае. Твоего коня он наспех почистил и сразу умчался. Наверное, решил, что кантенисийский скакун быстрей домчит его до площади. А я вот подумал, что надо и за лошадью проследить. На этих словах Аямэ стыдливо опустил ресницы, как будто сделал какую-то милую глупость, а не помог скрыть следы преступления. – Но зачем? – вместо того, чтобы поблагодарить, задал новый вопрос ошарашенный Рёджи. – Я знаю, что Джури не виноват, – честно, как показалось Рёджи, ответил Аямэ, подняв на него свои огромные серые глаза. – От лишней смерти добра не будет. Ответ обескуражил Рёджи и породил лишь новые вопросы, например, откуда у Аямэ взялась такая уверенность в невиновности Джури, если сам Рёджи в глубине души все еще чувствовал сомнения. Но разводить долгие разговоры было некогда. – Вдова Зи уже была мертва… Ну, к тому моменту, – посчитал нужным объяснить Рёджи. – Я даже не сомневался, – кивнул Аямэ. – И это не мы ее убили, она сама, – добавил Рёджи. – Да, она была очень старой, – серьезно ответил на это Аямэ, и Рёджи не смог понять, поверил он или нет. Однако это сейчас не казалось важным. – Спасибо тебе, – коротко поблагодарил он, направившись к конюшне, чтобы забрать лошадь эльфа – по договоренности Рёджи следовало осмотреть место преступления, а потом поехать к старой мельнице. Как друг доберется туда, Рёджи не знал, но думал, что назад ехать придется верхом, как обычно. – Не стоит благодарить, – спокойно ответил Аямэ. – Стоит, – заверил его Рёджи. – Ты очень помог. – Вы тоже поможете, если найдете настоящего убийцу, – ответил Аямэ, и голос его прозвучал странно, как будто в свои слова он закладывал особый смысл. Но Рёджи было некогда об этом задумываться. – У меня в голове не укладывается, что ты мог вытворить такое. Разорвать на части несчастную вдову! Да меня чуть от одного вида не вывернуло! Леда ничего не ответил, даже головы не поднял, продолжая хмуриться, и Рёджи, не получив никакой реакции на свою тираду, принялся разоряться снова: – Нет, ну представить только, чтобы ты, высшее существо, взял и вот так… – Рёджи, ты мешаешь мне сосредоточиться. Рёджи тут же захлопнул рот и замер на месте, наконец прекратив мерить комнату шагами. Если быть полностью откровенным, его не так сильно возмутил поступок эльфа, сколько не нравилось смотреть, как тот лечит Джури: это и раздражало, и расстраивало одновременно. Что из себя представляет такое врачевание, Рёджи знал по себе: Леда осторожно прикасался кончиками пальцев к больным местам, ласково поглаживал и при этом как будто напряженно думал о чем-то. Только раньше Рёджи не доводилось видеть, как эльф оказывает помощь кому-то, кроме него самого, и теперь из-за открывшегося зрелища он чувствовал самую настоящую ревность, хотя, по сути, дергаться было не из-за чего. До мельницы Рёджи добрался где-то во второй половине дня – точнее он сказать не мог, потому что на Горизонте время делилось на светлое время суток и темное. При этом светлое представляло собой извечно серые сумерки, будь то рассвет, полдень или время солнечного заката. Осмотр места преступления не занял у Рёджи много времени. Попрощавшись с Аямэ, он направился в конец сада к реке, оттуда прошел немного по берегу и вышел к кустарнику, где, по выдуманной версии, Леда нашел труп вдовы Зи. От увиденного всякое повидавший на своем веку Рёджи чуть не выплюнул съеденный с утра завтрак. Леда потрудился на славу: отдельные части человеческого тела, больше напоминавшие куски мяса с торчащими из них костями, были разбросаны в радиусе нескольких десятков ярдов. Вокруг топтались местные: знакомый Рёджи лекарь с козлиной бородкой, Йо, не иначе, отправившийся сюда после осмотра лошади эльфа, и еще несколько человек, виденные Рёджи до этого. Покачав головой, он понял, что опоздал, и что если он начнет перепроверять, не оставил ли эльф следов своего участия в случившемся, вызовет только больше подозрений. Поэтому Рёджи поехал сразу к мельнице. Пока он добирался, с неба посыпал мелкий снег, больше похожий на сухую крупу. Он укрывал тонким слоем мерзлую землю и не таял, но очарования открывавшемуся пейзажу не прибавлял. Начало зимы в столь раннюю пору не порадовало Рёджи, только тоскливей стало. Он не знал, как попадет внутрь двора, обнесенного высоченным забором, и решил для начала припомнить хотя бы, где видел до этого калитку, через которую в прошлый их визит выходил Сойк. К его удивлению, когда он вроде бы нашел это место, часть забора сама собой медленно отошла в сторону, пропуская внутрь его верхом на Веснушке, а заодно и лошадь Леды, которую Рёджи вел на поводу. – А говорил, колдовать больше не может, – пробормотал Рёджи, но внутрь все же вошел, хотя ему и стало немного не по себе. Калитка почти беззвучно закрылась за его спиной, но Рёджи уже не обратил на нее никакого внимания, с открытым ртом озираясь по сторонам. Он сам не знал, что ожидал увидеть, но точно не то, что открылось глазам. За несколько дней на острове Рёджи успел привыкнуть, что все вокруг выглядит сиро, убого и невзрачно, что люди, запуганные и бесконечно долго сражающиеся за свои жизни, не занимаются обустройством своих жилищ и меньше всего заботятся об уюте. И если у них во дворе что-то и можно увидеть, так это колодец или курятник, не более. Двор у домика при мельнице был вовсе не таким. От калитки вела мощеная дорожка – она была серой, как и все вокруг, но очень аккуратной и добротно выложенной. По бокам от нее Рёджи увидел пожухшую траву и смог только предположить, что когда на остров приходило короткое лето, она зеленела и придавала месту более умиротворяющий вид. Высокий забор с внутренней стороны был густо увит то ли плющом, то ли виноградом – Рёджи не мог определить точно из-за того, что листва давно облетела, но сразу представил, что когда неизвестное растение зеленело, неприступная ограда с внутренней стороны казалась похожей на живую изгородь. Также во дворе имелся небольшой стол с парой скамеек, и это навевало мысль о том, что жители странного места не боялись обедать под открытым небом в теплое время года, а заодно имелся и навес, под которым стояли кресла, в которых можно было с комфортом расположиться в непогоду. Под этим же навесом Рёджи наспех привязал лошадей, только подивившись всему открывшемуся. От дворика у мельничного дома веяло уютом, который был незнаком никому на этом острове, и даже в такую ненастную пору года легко было представить, как чудесно можно здесь отдыхать летними вечерами. Дверь дома оказалась незапертой, и, переступая порог, Рёджи понял, что сейчас жилище странной парочки, обитающей у самого леса, поразит его еще больше. В первую очередь Рёджи заметил, что старый дом был то ли разрушен и отстроен заново, то ли просто дополнительно обложен камнями – стены оказались невероятно толстыми и должны были хорошо удерживать тепло. Зато окон здесь вообще не было, а дверь оказалась настолько толстой, что Рёджи не был уверен, удастся ли ее выбить десятку самых сильных и матерых селян. Но самое поразительное ждало Рёджи внутри. Когда он вошел в просторную гостиную, которая открылась его взору, стоило переступить порог, он непроизвольно заморгал от удивления. В первую очередь он отметил, насколько в доме было тепло и как хорошо пахло – сосной, свежей выпечкой и как будто даже парным молоком. Дощатый пол блестел словно отполированный, добротная деревянная мебель вполне могла украсить загородный дом какого-нибудь небогатого аристократа, а справа веселым желтым пламенем полыхал камин, перед которым была расстелена шкура бурого медведя. Рёджи уставился на нее как завороженный, думая о том, насколько здорово сидеть тут, у жаркого очага, когда за стеной завывает враждебная вьюга в бессильной злобе и беспомощности перед крепкими стенами такого замечательного дома. – Сапоги свои грязные снимай, – сварливо окликнули его из другой комнаты, и Рёджи, очнувшись, спешно последовал указанию. Вся компания, оставленная им на площади, обнаружилась в спальне, в которую он попал, пройдя через гостиную. Домик был совсем невелик, и этими двумя комнатами и ограничивалось все его пространство, но Рёджи отметил, что помещения казались более чем просторными. Джури был в забытье или без сознания – он лежал на широком ложе, не слишком смахивавшем на кровать, а, скорее, на аккуратный матрас, застеленный шкурой, очень похожей на ту, что он видел в гостиной. На чудом спасенном преступнике не было одежды, а еще – как отметил Рёджи – не было и живого места. Первую помощь ему уже оказали: там, где до этого зияли особенно страшные раны, были наложены повязки из белой чистой ткани. В комнате остро пахло травами и мазями, как в аптечной лавке знахаря. И теперь, справившись с первоочередными задачами, Леда приступил к своему лечению, что так и обескуражило Рёджи. Лишь после того, как эльф одернул его и попросил не мешать, Рёджи, вздохнув, удосужился хотя бы оглядеться. Спальня мало чем отличалась от гостиной, разве что размером – комната была чуть меньше первой. Ее стены были так же обшиты деревом, пол укрыт сухими травами, а над самой постелью висела непонятная конструкция из нитей и перьев, похожая на какой-то необычный оберег. Некстати Рёджи подумал, что ему не хочется покидать этот дом, и мысль о том, что когда эльф закончит, они будут вынуждены отправляться назад, повергала в необъяснимую тоску. В изголовье кровати сидел уже виденный ими прежде черный кот, который не по-звериному осмысленным взором глядел за манипуляциями эльфа и, казалось, одобрял то, что он делал. – Все! С меня хватит! – вдруг громко объявил Сойк, срываясь с места, и Рёджи только тут обратил внимание на хозяина дома, который сидел чуть в стороне, прямо на полу. – Ты только и делаешь, что лапаешь его! Совсем страх потерял?! Ему помощь нужна! Сойк решительно шагнул к Леде, наверняка собираясь за шиворот оттащить от Джури, но Рёджи преградил ему дорогу, не позволяя сделать это. – Рёджи, ты мне очень поможешь, если выведешь Сойка подышать воздухом, – устало попросил эльф, и такого бесцветного голоса Рёджи еще никогда не слышал. – И сам тоже подышишь. Намек Рёджи понял отлично: Сойк ревновал не меньше его самого, ему не нравилось, что к Джури прикасались, тем более, он не видел пользы от этой помощи, а Леда наверняка как обычно быстро понял причины такого поведения окружавших его людей. – Пойдем, – потянул за локоть Сойка Рёджи. – Лошадей надо устроить. Нехорошо, что они на холоде стоят. – Я не оставлю его, – огрызнулся Сойк, и Рёджи дернул его сильней. – Что-то не верится мне, что ты был мудрым колдуном, – поддел он. – Ведешь себя как гечаурский наемник – пыхтишь, вопишь, а толку никакого. В ответ на эти слова Сойк только наградил Рёджи яростным взглядом, но отвечать ничего не стал и, как ни странно, первым шагнул к выходу из комнаты. После тепла дома уличная сырость показалась не просто неприятной, а даже промозглой. Рёджи поежился и поглядел в темнеющее серое небо – время было непоздним, но день, такой изматывающий и тяжелый, уже уходил, уступая место тревожной ночи. – На самом деле, он действительно так лечит – раны заживут значительно быстрей и переломы срастутся тоже, – произнес он, желая объяснить Сойку, что Леда лапал, как тот выразился, Джури не прихоти ради. Но Сойк только отмахнулся: – Да знаю я. Бросив эту короткую реплику, он направился к навесу и, отвязав лошадь Леды, повел ее куда-то за угол дома. Рёджи ничего не оставалось, как последовать за ним. Про себя он подумал, что бывший колдун, не иначе, понимал, что именно делал эльф – такой не позволил бы приблизиться к Джури, если бы не знал, в чем суть лечения – просто все беспокойства последнего времени мешали держать себя в руках. "Это я его оправдываю, что ль?"– мрачно спросил сам себя Рёджи и не без некоторой досады понял, что так оно и есть, потому что странная парочка с окраины леса внезапно начала ему нравиться, что вообще уже ни в какие ворота не лезло. Джури оставался все таким же наглым хамом, а Сойк – хмурым грубияном, но это не отменяло того, что Рёджи почувствовал невольную симпатию к ним. Все же было нечто трогательное в том, как один защищал другого. А может, ему просто понравился их дом – попытка создать свой тихий, ограниченный от посторонних мир в таком месте, где мало кому подобное было бы по силам, заслуживала как минимум глубокого уважения. Отчего-то верилось, что совсем плохие и недостойные люди не смогли бы построить ничего подобного. – А что вообще находится на мельнице? – отвлекся от собственных мыслей Рёджи, пока они с Сойком, обогнув дом, шли по дорожке к сараю – неожиданно дворик оказался не таким уж и маленьким, как до этого предполагал Рёджи. – Ничего, – коротко бросил тот в ответ. Темное строение мельницы высилось совсем близко, но только теперь Рёджи понял, что между ним и домом тоже был воздвигнут высокий забор. – Совсем ничего? – удивился он, запрокидывая голову и оглядывая замершие, должно быть, навсегда ветряные лопасти. – Старые жернова и пыль, дубина, – огрызнулся Сойк, только теперь Рёджи почему-то не оскорбился из-за таких слов. – Что там еще может быть, если мельница заброшена? – Ну мало ли, – пожал плечами Рёджи. – Может, вы и там чего понастроили. – Там мы ничего не строили, – отрезал Сойк и толкнул дверь в сарай, где было не слишком тепло, но по крайней мере чисто и сухо. – А почему вы решили остаться именно на мельнице? – все унимался Рёджи, и Сойк бросил на него быстрый взгляд через плечо. – Потому что больше было негде. Когда мы приехали, была нужна хоть какая-то крыша над головой. Выбирать не приходилось. После того, как лошади были размещены в сарае, где даже обнаружился небольшой запас сена, и Рёджи, погладив Веснушку по длинной шее, вышел на улицу, он увидел, что с неба снова срывается снег. Сойк уже отошел в сторону, явно торопясь вернуться в дом, но Рёджи мучила пара вопросов, которые он хотел задать, да к тому же он не был уверен, что Леда будет рад столь скорому возвращению неуравновешенного хозяина. – Слушай, а ты это… Не жалеешь, что потерял дар? – нагло спросил он, догоняя Сойка и даже чуть опережая, чтобы заглянуть в его лицо. – Сожалеют только идиоты. Я учусь справляться. – А Джури не жалеет? – в конец охамев, поинтересовался Рёджи, мысленно отметив, что с людьми, которые не слишком часто ведут себя вежливо, можно и самому не усердствовать. – Если ты пытаешься меня заговорить, пока твой дружок изображает врачевание над моим Джури, зря стараешься, – прозорливо заметил на это Сойк, ничуть не разозлившись, и ступил на первую ступеньку крыльца, чтобы вот-вот скрыться за дверью. – Просто даже представить не могу, как ему теперь плохо, – хмыкнул Рёджи в спину Сойку. – Раньше он был духом и мог жить вечно, а теперь обитает на Последнем Горизонте, где его чуть не убили… – Я не заставлял его, понял? – Сойк резко обернулся и уставился на Рёджи таким взглядом, что по спине пополз неприятный холодок. В этот момент глаза Сойка казались пронзительно голубыми, хотя Рёджи мог поклясться, что еще минуту назад они были значительно тусклее, и легко было представить, как этот человек одним взмахом руки метал молнии в неугодных. – Вот так прямо и не заставлял? Вот так он взял и сказал: сделай-ка меня человеком, хочу жить мало, а страдать много? – Рёджи сам не знал, зачем говорил все это: желал ли он в большей мере поддразнить Сойка или же действительно диву давался, как Джури решил променять вечную жизнь на горькую человеческую участь. – Нет, все было не совсем так, – спокойно произнес Сойк, и его губы тронула слабая улыбка, которая тут же и исчезла. – Я отказывался его воплощать, а он умолял меня. Долго и слезно. В конце концов я сдался, хотя до последнего не был уверен в успехе. Не был даже уверен, выживет ли хоть кто-то из нас. Воплощать духов – это тебе не дождь вызывать. Последняя фраза была адресована в пустоту: Сойк поднял глаза и посмотрел куда-то вдаль, в сторону линии горизонта, а Рёджи только теперь понял, что открыл от удивления рот. – Но зачем это было нужно ему? – опомнившись, спросил он. – Джури, в смысле? – Затем, что он меня любит? – насмешливо поднял брови Сойк. – Разве так бывает? – проигнорировал сарказм Рёджи, которому в этот момент открывалось нечто совершенно невероятное и неслыханное прежде. С юных лет каждый человек прекрасно знал, что мир населяют невидимые простым смертным сущности, в частности, те самые духи, которым поклонялись в Локстене. Духи делились на тех, кто был благосклонен к людям, и тех, кто привлекал скорби. К первым относились духи, дарившие щедрый урожай, достаток и покой, ко вторым – сеявшие тревогу в сердцах, насылающие болезни и горе. Были еще и нейтральные духи, которые никогда не участвовали в жизни людей и обитали больше в глухих лесах и на горных вершинах, куда мало кто забирался. Существовали и духи, которых нельзя было назвать ни хорошими, ни плохими, вроде тех же домовых – в разных ситуациях они вели себя совершенно непредсказуемо. Рёджи было известно, что разделение на виды у духов намного более сложное, а еще что их делят и по другим принципам – возрасту, силе и мощи, способности обретать форму и становиться видимыми для глаз человека. Некоторые люди тратили всю свою жизнь на изучение духов и общение с ними, писали трактаты и передавали с трудом добытые знания следующим поколениям в пыльных фолиантах. Но обо всем этом Рёджи имел весьма приблизительное представление – он даже в храмы не слишком часто наведывался, считая, что если в его жизни что-то хорошее и случится, духи к этому будут не причастны. И лишь в одном Рёджи был твердо уверен – духи не могли любить или ненавидеть. Поверить в то, что какого-то человека полюбил домовой, было равносильно вере в то, что в кого-то влюбился туман. – Бывает, – равнодушно пожал плечами Сойк, словно опровергая мысли Рёджи. – Бывает, что и вечность не в радость. Бывает, что бессмертное существо любит человека больше своей бесконечной жизни. Все бывает. И пока Рёджи даже не успел осмыслить услышанное, Сойк посмотрел на него как-то странно, будто с насмешливым сочувствием, и добавил: – Вот только на остроухих ублюдков это не распространяется. Не обольщайся. Рёджи даже сообразить не успел, что ему сказали, а Сойк развернулся и открыл дверь, выпуская наружу полоску желтого света от пламени, которое продолжало весело пылать в камине. – Если хотите, можете переночевать сегодня здесь, – словно невзначай добавил он, но растерявшийся и опешивший Рёджи пропустил последнюю реплику мимо ушей.