Дорога в тысячу лет

– Ты едешь с нами, – с порога заявил Леда, когда вернулся обратно в дом чуть ли не спустя полчаса своего отсутствия. К тому моменту Джури успел засобираться и попрощаться, а Рёджи – начать подумывать, не пойти ли ему искать друга. От удивления он только моргнул и кивнул, даже не зная, за что хвататься и куда бежать. Как бы уверенно Джури ни убеждал его в том, что Леда обязательно приревнует и не пожелает оставлять напарника одного "с этой красноволосой шлюхой", как выразился бывший домовой, Рёджи все равно не поверил. И вот теперь, пока он удивленно глядел на эльфа, отказываясь принимать тот факт, что мелкий дрыщ оказался прав, Леда, помолчав немного, произнес: – Я догадываюсь, о чем тебе говорил Джури, а еще прекрасно видел провокацию, но поверь, дело не в том, что мне неприятно видеть Аямэ рядом с тобой. Хотя, по правде, это тоже есть. Дело в том, что у меня очень плохое предчувствие, и оно мучает меня давно. Тебе опасно оставаться в селении одному. Кто его знает, что здесь происходит на самом деле и кто виноват в приключившихся бедах. В голове Рёджи одновременно мелькнуло с десяток противоречивых мыслей, а в душе – столько же противоречивых чувств, и он не знал, на чем сосредоточиться: на словах эльфа об опасности или же на признании, что ему не нравится внимание Аямэ к нему. – Остров – это не большая земля, – добавил Леда, не дождавшись ответа. – И путешествие туда и обратно вряд ли займет больше десяти-двенадцати дней. Но все это время у нас не будет никакой связи, и я точно не найду себе места из-за опасений. – Эльфы обладают даром предвидения? – ляпнул вовсе не то, что хотел, Рёджи и сам поразился, как фальшиво весело звучит его голос. – Нет, – мотнул головой Леда. – Не обладают. – Значит, все будет хорошо, – добавил Рёджи, а Леда присмотрелся к нему внимательней. – Ты как будто не хочешь ехать, – произнес он чуть насмешливо, и Рёджи поспешил закрыть рот. Он собирался ответить, что хочет ехать – хотел с самого начала и сам сходил с ума от мысли, каким опасностям может подвергнуться друг, когда его, Рёджи, не будет рядом. И возражать он начал по какой-то ему самому неизвестной причине, а вовсе не потому, что он решил остаться. Но сформулировать слова в предложения не получилось. Рёджи даже задуматься не успел, когда сделал это – шагнул вперед и немного грубовато обнял Леду за плечи. "Боги, что он обо мне сейчас подумает..."– мелькнуло в голове Рёджи, но эта мысль не остановила его. В прошлый раз, когда он попытался поцеловать своего друга, тот не оттолкнул, но и не ответил, а потом попросил больше так не делать. Подсознательно Рёджи ожидал такой же реакции и потому не сразу понял, что Леда тоже обнял его. "Ты первый это сделал", – последнее, что подумал Рёджи, прикасаясь к его губам. В конце концов, Леда действительно начал проявлять свои странные и более чем однозначные знаки внимания, пока Рёджи даже думать о чем-то подобном боялся. Целовать Леду было странно. Отстраненно Рёджи отметил, что это был первый раз, когда он сам не стоял застывшим истуканом, и когда опешивший Леда не просто позволял делать ему, что захочется – теперь он действительно отвечал, без лишнего напора, но и без стеснения, словно происходящее было чем-то самим собой разумеющимся. И в то же время Рёджи испытывал какое-то неопределенное, но совершенно особенное чувство. Обнимать и целовать Леду – это было совсем не то, что тискать какую-то девчонку, и Рёджи чувствовал себя глупым и неопытным, как будто все это происходило впервые. Наверное, никогда прежде Рёджи не был счастлив так, как в этот миг, и выпускать Леду из объятий он не хотел как можно дольше. Впрочем, тот и не спешил его отталкивать. Перед отправлением в путь Леда заявил, что Рёджи нужна плотная повязка, и стянул его грудную клетку грубой тканью так, что с трудом получалось дышать. – Теперь я понимаю, что чувствуют знатные девицы в корсетах, – проворчал Рёджи и попытался пошевелиться. Получилось не слишком успешно. – Вроде бы все уже более-менее в порядке, но тебе надо поберечься, – ответил на это Леда. – Поберечься и потерпеть. Повязка убережет от неосторожных движений тебя и твои переломанные ребра. – Вот у нас в деревне девки не носили корсеты, – продолжал бубнить Рёджи. – Все они, конечно, были в три раза шире меня, зато улыбались искренне, а не как раздавленная моль. Да и добраться до самого важного было того... легче. На последней реплике он, опомнившись, замолчал, но Леда будто и не заметил этого глупого признания. – Со временем корсеты выйдут из моды, – флегматично заметил он. – Это вряд ли, – пожал плечами Рёджи. – Все знатные красотки хотят, чтобы у них талии были, как у кипариса... У кипариса есть талия или я что-то не то сказал? – Талия может быть тонкой и без грубого сдавливания внутренних органов, – проигнорировал вопрос Леда. – Корсеты выйдут из моды, как выходит все бессмысленное. Думаю, пройдет не так много времени, и ни одна девушка не пожелает терпеть такие издевательства. На этом разговор был исчерпан, и друзья принялись собираться в путь – к спешным отъездам Рёджи было не привыкать. – Ты что, тоже уезжаешь? – Аямэ, как обычно, появился будто из-под земли, когда Рёджи выводил Веснушку на улицу. Леда немного замешкался, пока прикреплял сумку к седлу, и Рёджи украдкой оглянулся, сам не понимая, зачем это делает. – Леда решил, что так будет лучше, – честно ответил он. – Ах, вот оно что, – задумчиво проронил Аямэ. – А я думал, что ты еще не совсем здоров для таких путешествий. Зимний Горизонт очень опасен. – Ну как бы это… Не зима ж еще, – придумал, что возразить, Рёджи. – На острове зима наступает раньше, чем во всем мире. – Да неважно, – отмахнулся Рёджи. – Вообще я рад, что еду. У Леды есть привычка попадать в неприятности, когда меня нет рядом, и… – У тебя тоже есть такая привычка, когда поблизости нет меня, – послышался за спиной голос, и, обернувшись, Рёджи увидел, как друг выводит на припорошенную снегом улицу свою лошадь. – Ничего подобного, – демонстративно скрестил руки на груди Рёджи. – Очень даже, – возразил Леда, настойчиво игнорируя присутствие Аямэ и будто не замечая его. – Ну что, в путь? – Ага, – кивнул ему Рёджи. – Пожелай нам удачи, Аямэ. – Она вам пригодится, – вздохнул их сосед, и на миг Рёджи почудилось, будто Аямэ смотрит на него с жалостью. – Будьте осторожны. – Мы всегда осторожны, – вежливо улыбнулся ему Леда. – Я поговорил с Соно, он обещал проследить, чтобы с тобой ничего не случилось, если мы ошиблись, и Ю все еще в поселении. – Уж Соно проследит, – Аямэ горько улыбнулся, но когда эльф хотел возразить что-то, быстро сменил тему: – Кажется, сюда едет Йо. Наверное, хочет отправиться с вами на мельницу. Аямэ не ошибся: из-за поворота как раз появился всадник, и по мере приближения Рёджи разглядел их знакомого верхом на серой коренастой лошадке. Даже издалека Рёджи заметил, что вещей тот прихватил на порядок больше, чем они с Ледой вместе взятые, и не удержался от насмешливого комментария: – Ты, не иначе, насовсем решил перебраться в леса, столько добра набрал. – Взял только нужное, – ничуть не обиделся на его иронию Йо. – Я вчера нашел кое-что интересное. Расскажу по пути. На этом всадники направились в сторону околицы, и Рёджи только рукой махнул Аямэ на прощание. Когда они отъехали на некоторое расстояние от окраинных домов, он, повинуясь непонятному чувству, обернулся и увидел, что тот все так же стоит на месте и провожает их долгим взглядом. Рёджи еще раз поднял руку, и Аямэ с небольшой задержкой помахал ему в ответ. Рёджи не был точно уверен, но ему показалось, что тот даже не улыбнулся. В этот раз их путь лежал не по знакомой Рёджи тропе на восток в сторону заброшенного селения, а в глухие леса на север, куда даже Сойк, по собственному признанию, избегал ходить на охоту. – Но блаженные же уходят туда, – добавил он. – И уходят поодиночке и пешком. Значит, ничего смертельно страшного там нет. – Как знать, – ехидно вставил Джури. – Уходить-то они уходят, но кто-нибудь видел, чтобы они потом приходили куда-то? Такие прогнозы Рёджи не порадовали, и он только смерил мрачным взглядом сначала Сойка, а потом его мелкого друга. Но про себя он порадовался, что едет вместе со всеми – только теперь Рёджи начал понимать, как сильно переживал бы за Леду, и что начал бы нервничать, как только тот вышел бы за порог. Еще у Рёджи не шел из головы их поцелуй, и хотя с того момента прошла уже пара часов, Рёджи казалось, что он все еще чувствует на губах его вкус. От этих мыслей начинала немного кружиться голова, и Рёджи невольно улыбался, вспоминая, как это было. Пускай Леда не позволил долго обнимать себя, напомнив, что им нужно торопиться, Рёджи уже сейчас понимал, что будет еще долго помнить удивительное утро. Возражать, спрашивать что-либо или говорить он не стал, только покорно кивнул и выпустил Леду из объятий. Казалось, что неуместным вопросом можно все разрушить, тем более, Леда был не одинок, как помнил Рёджи, и случайно коснуться этой темы было страшно. Бурелом начался, едва они заехали в лес, и первую милю пришлось чуть ли не вырубать себе дорогу, ведя под уздцы лошадей. Повязка мешала, и Рёджи быстро выдохся, что не укрылось от глаз Леды, который тут же потребовал, чтобы тот шел последним по уже проторенному пути. Однако намного легче от этого не стало, и Рёджи уныло подумал, что такими темпами они будут идти к сердцу острова до весны. – Заросло за лето, – пояснил Сойк. – Блаженных в этом году немного приезжало, да и то последние в конце весны, кажется. Вот и не ходил здесь никто. Однако, пробравшись через заросший подлесок, маленький отряд оказался в старом лесу, где хотя и не было дороги, ехать верхом представлялось возможным. Выбравшись из густых кустов, Рёджи с минуту озирался по сторонам, разглядывая высоченные, уходящие в самое небо деревья, толстые стволы большинства из которых не смогли бы обнять одновременно и четверо взрослых мужчин. В лесу снега было немного, значительно меньше, чем в селении, но копыта лошадей все равно неглубоко погружались в землю, покрытую толстым слоем перегнивших листьев. – Ничего себе, – пробормотал Рёджи. – И как только эти деревья получается рубить? – Здесь никто ничего не рубит, – ответил ему Сойк. – Рубят с другой стороны, на западе, там, где деревья помоложе. В старый лес вообще боятся ходить. – А почему боятся? – сразу спросил Джури. – Сами не знают почему, но боятся, – немногословно объяснил Сойк. – Потому что те, кто уходят сюда, чаще всего не возвращаются, – посчитал нужным внести ясность Йо. – А те, кто возвращались, рассказывали удивительные вещи. – Это ж какие? – не унимался любопытный Джури. – Байки и глупости, – не дал ответить Йо Сойк. – Поехали уже, а то так и ночь наступит, а мы все под поселком топчемся. На этом небольшая группа двинулась вперед, и у Рёджи, как у ехавшего в самом хвосте, впервые появилась возможность рассмотреть своих спутников. Более несуразного отряда Рёджи никогда не видел и отмечал про себя, что с какой бы необычной публикой им с Ледой ни приходилось сталкиваться до этого, компания на Последнем Горизонте оказалась самой невразумительной. Рёджи только теперь призадумался о том, что было ошибкой ехать в столь малом составе: даже при нападении диких зверей в глухих лесах не помешало бы иметь в арсенале больше оружия. А так получалось, что кроме него и Леды даже защищаться было некому. "От очкарика толку не будет, – скептически поглядывал на Йо Рёджи. – Разве что фолиантом по голове даст, да и то вряд ли успеет. О том, как держат меч в руках маги, легенды ходят, так что колдун, который не колдует, вообще не воин. Ну а дрыщ…" Посмотрев на Джури, который, чтобы не нервировать Веснушку, ехал на предоставленной Соно лошади немного впереди, Рёджи и вовсе вздохнул. То, что домовой не был приспособлен к путешествиям, становилось ясно с первого взгляда. Даже просто сидеть в седле ровно у него не получалось: Джури крутился, вертелся и подскакивал на каждой кочке. В своей огромной теплой шубе он больше напоминал не человека, а невиданное мохнатое животное, и толку от такого бойца не было никакого. Рёджи понимал, что Джури поехал с ними только потому, что не хотел безучастно ждать Сойка, пока тот подвергается опасности, и его чувства были понятны Рёджи. Но в тот момент, когда Джури, засмотревшись по сторонам, получил веткой по лицу и громко взвизгнул, Рёджи еще раз тяжко вздохнул. – Не стоит огорчаться раньше времени, – заметил его невеселое настроение ехавший рядом Леда. – Я не огорчаюсь, – буркнул Рёджи. – Я просто боюсь. Мы едем в какие-то дикие леса, и с нами очкарик-учитель, недоколдун и мешок меха. При этом ты меня еще так скрутил, что я двигаюсь с трудом, и в бою пользы от меня не будет. Итого, в нашем отряде только один воин – это ты. – Заметь, это немало, – неожиданно весело улыбнулся ему Леда. – Кроме того, неизвестно, с чем мы столкнемся, а еще никогда не знаешь, какой потенциал может открыться в неожиданной ситуации. – Потен… Чего? – переспросил Рёджи. – Я, кстати, в том числе преподавал фехтование и вольтижировку, – обернулся к нему Йо, который ехал чуть впереди и все слышал, но обижаться явно не спешил. – А это еще что такое? – устало спросил Рёджи. Количество непонятых слов, произнесенных за одну минуту, сразу начало его угнетать. – Фехтование – это искусство боя холодным оружием, в частности, шпагой, что я и преподавал, – охотно пояснил Йо. – А вольтижировка – это когда верхом на лошади выполняют разные трюки. – Все понятно, – хмуро перебил его Рёджи. – Скажи мне, трюкач, ты хоть раз меч в руках держал? – Конечно, держал, – невозмутимо заверил его Йо. – Как, по-твоему, я мог быть начальником стражи в нашем селении? – Возможно, мы вообще не найдем колдуна, – заметил на это Леда. – Может, мы не там ищем, а может, он уже сам сгинул в этих чащах, и тогда никакие мечи нам и не понадобятся. Расскажи лучше, что ты там вчера такого интересного нашел? – Вот, кстати, да, – тут же опомнился и воодушевился Йо. – Похоже, нам хоть в чем-то повезло. Вчера я долго копался в архивах, которые хранятся в доме Соно и которые накопились со времен еще предыдущих старост. – Существуют такие архивы? – неподдельно изумился Леда. – Я сам удивился, – кивнул ему Йо. – В них никто никогда не рылся и не читал их, да и я, когда начал смотреть, думал бросить это дело, потому что большей частью там деловодство… – Деловодство? – не понял Рёджи. – Отчеты о хозяйстве, – пояснил Йо. – Сколько древесины отправили на большую землю, что получили взамен, что надо не забыть отправить в следующий раз. Какие-то письма с материка с заказом на местные поделки к следующему кораблю. – Тоска, в общем, – подытожил Рёджи. – Да, совершенно верно, – согласился Йо. – Но когда я уже хотел бросить, мне попалась очень любопытная переписка. – Кого с кем? – поинтересовался Леда. – Как я понял, местного старосты с блаженными. – Ого-о, – протянул Рёджи, моргнув. – Получается, не такие уж они необщительные? – Я сам не понял, – пожал плечами Йо. – Эти бумаги попали в мои руки уже ближе к рассвету, и я не успел как следует ознакомиться с ними, потому взял все с собой. Буду читать на привалах и по вечерам у костра. Единственное, что бросилось мне в глаза, поселенцы вроде как хотели наладить с ними контакт, а заодно обмен какими-то товарами, а те лаконично отказывались, мотивируя тем, что их это не интересует. – И это все интересное, что ты нарыл? – разочарованно протянул Рёджи. – Да, пока что это все, – как будто и не заметил его досады Йо. – По крайней мере, теперь мы знаем, что с блаженными пытались общаться. Может, из этих бумаг удастся почерпнуть что-то полезное. Рёджи, как человек, измученный чтением, в тайне считал, что ничего, кроме головной боли, почерпнуть из какого бы то ни было чтива нельзя, но в этот раз решил промолчать и собственные умозаключения оставить при себе. К тому же Леда смотрел на Йо уважительно и слушал его более чем заинтересованно. – Я тоже погляжу на эти бумаги, – только и произнес он, и Йо заверил, что с удовольствием покажет ему найденные письма и документы. Привал решили устроить лишь через несколько часов, когда все успели порядком устать, а Леда непонятным Рёджи образом определил, что время давно перевалило за полдень. Несмотря на то, что день еще даже не начинал клониться к вечеру, в лесу было почти темно. Верхушки высоченных деревьев не удавалось рассмотреть с земли, и скорей всего, листвы на ветвях почти не осталось, однако светлей вокруг от этого не становилось. Сперва думали наскоро перекусить и двинуться в путь дальше – тратить лишнее время в неприятном месте не хотелось – но к тому моменту, как дошло до дела, каждый из участников опасного похода успел замерзнуть, и Йо первым предложил развести костер. – А ничего, что мы будем разжигать пламя? – спросил Рёджи, слезая с коня и оглядываясь по сторонам. Вокруг было удивительно тихо и оттого жутко. – Совсем без костра мы не сможем, – заметил Леда. – Ничего страшного, – отмахнулся Сойк. – Если здесь и обитает что-то потустороннее, не беспокойтесь, оно нас уже и так заметило. Если же говорить о диких зверях, огонь наоборот должен отпугивать их. Рёджи вызвался собирать хворост и мелкие дровишки для костра, и хотя сначала Леда нахмурился, тут же он махнул рукой. – Давай. Это не слишком тяжело физически, но много все равно не набирай, – великодушно разрешил он. – Я прослежу за деревенщиной, – пообещал эльфу Джури. – Заодно и помогу. Рёджи недовольно поморщился – по домовому он не успел соскучиться настолько, чтобы захотеть бродить по лесу в его компании. – Могу себе представить, – проворчал Рёджи, но на его недовольство никто не обратил внимания. Он направился в сторону, где, как ему показалось, под тонким слоем снега можно было отыскать подходящие небольшие поленца и хворост, а отчего-то умолкший Джури посеменил за ним следом. Когда Рёджи в последний раз оглянулся, он увидел, что Сойк начал готовить незамысловатый обед, а Леда и Йо клонились над какими-то бумагами – вероятно, теми самыми, которые нашлись в доме старосты. – Погляди, что у меня есть, – наконец привлек его внимание Джури, и когда Рёджи нехотя обернулся, тот протянул вперед руку. Рёджи только хотел сказать, что ничего интересного в конечности Джури не было, как тот дернул широкий меховой рукав, обнажая запястье. Как оказалось, он демонстрировал вовсе не собственную ладонь, а то, что скрывалось под пушистым мехом. Таких красивых кинжалов Рёджи никогда еще не видел. Длинное и тонкое, начищенное до блеска лезвие у самой рукояти изгибалось зигзагом, и почему-то Рёджи ни на секунду не усомнился, что она была покрыта настоящим золотом, а инкрустированные в нее зеленые камни, будто светившиеся изнутри, были самыми настоящими изумрудами, а отнюдь не стекляшками. Сам нож был невелик, не длиннее одного локтя, и удобно крепился под широким рукавом самодельной шубы. "У Сойка с лучших времен осталось два заговоренных кинжала, – вспомнились ему слова Джури. – Жалко, конечно, было потерять из-за тебя, деревенщина, магический клинок, но в тот момент я подумал, что крайний случай настал". – Очень красиво, – честно признался Рёджи, разглядывая нож, а Джури, удовлетворенный таким ответом, опустил рукав, пряча оружие. – Это мне Сойк дал для самообороны, – поделился довольный Джури. – Но у меня такое чувство, что этим кинжалом я опять буду защищать тебя, деревенщина. Их вообще два было, но один унес в своей глазнице радужный червяк после того, как я спас твою бессмысленную и никому не нужную жизнь. Какой я молодец, а! Бахвальство Джури Рёджи только раздражало, потому он устало прикрыл глаза и принялся за сбор дров для костра. Как и следовало ожидать, помогать ему никто не спешил: Джури ходил следом, топтался на месте и пинал ногой прелую листву. Не дождавшись, что Рёджи заговорит с ним первый, он снова подал голос. – А что ты утром такой довольный к нам приехал? – хитро прищурившись, спросил он. – Что, Леда был благосклонен сегодня? – Я просто рад, что поехал со всеми, – поспешно буркнул Рёджи, чем еще больше распалил любопытство домового. – А вот и неправда, – заявил тот. – Точнее, не совсем правда. Ну, расскажи своему лучшему другу Джури, что такого приятного тебе сделал наш ревнивый остроухий друг? – Да не ревнивый он! – возмутился Рёджи, резко выпрямившись и чуть было не выронив собранный хворост. В боку тут же кольнуло – тело напоминало ему вести себя благоразумно. – Он просто по-дружески беспокоится за меня. – Ну да, ну да, – с важностью покивал головой Джури. – Мужская дружба – она такая. – Думай, что хочешь, – передернул плечами Рёджи и отвернулся, сам не понимая, почему так заводится от слов домового. – Твоя беда в том, что ты не веришь в чудеса, – поучительно произнес за его спиной Джури. – В какие еще чудеса? – огрызнулся Рёджи, оглядываясь по сторонам в поисках подходящих сухих веток. – В такие чудеса, когда прекрасный эльф вдруг влюбляется в безмозглую деревенщину. – Твой друг Сойк долго и подробно объяснял мне, что такого не бывает, – процедил Рёджи, невольно обернувшись и уставившись на Джури, в темных глазах которого плясали веселые искорки. – О, могу себе представить, – негромко рассмеялся тот. – У него с эльфами старые счеты. Не любит он их. – Он сказал, что эльфы наплевательски относятся к людям, – продолжал распыляться Рёджи. – Что люди для них как низшие существа, как животные там, или еще что. – Чистая правда. Так оно и есть, – с готовностью кивнул Джури. – Остроухие те еще гады, честно тебе скажу. Цены себе не сложат, и все это лишь из-за какого-то бессмертия. Можно подумать, в мире больше нет живущих вечно существ. – И ты туда же… – начал было Рёджи, но выражение лица Джури вдруг изменилось, став неожиданно серьезным. – Но это другие эльфы, а не твой, – уверенно произнес он. – Твой не такой. – А какой? – растерялся от такой перемены в настроении Джури Рёджи. – Какой-то странный, – домовой чуть поморщился, будто не мог подобрать подходящего слова. – Ты знаешь, зачем он живет среди людей? – Догадываюсь, – хмуро ответил Рёджи и тут же спохватился: – И он не мой. – А чей же? – неподдельно удивился Джури. – Не знаю. Но точно не мой. – А выглядит все так, будто твой. "Если бы", – мрачно подумал Рёджи и замолчал, не желая больше обсуждать эту тему. Он надеялся, что Джури хватит ума и такта отстать от него, но тот продержался не долее пары секунд. – Пока ты валялся без чувств, он целовал твои руки. – Что?.. – опешил Рёджи. – Руки твои целовал, говорю, – повторил Джури. – Сидел на твоей постели с утра до вечера и целовал. – Он… Он, наверное, лечил так, – пробормотал недоуменно Рёджи, чувствуя, что из-за робкой надежды невесть на что становится жарко. – Он умеет: прикасается и… – Лечил он тебя перед этим и после тоже лечил, – отмахнулся Джури. – А пока не лечил – целовал. Кажется, он насмерть перепугался, что ты помрешь. – Леда не стал бы такого делать у тебя на глазах, – убежденно заверил его Рёджи и, опомнившись, добавил. – Вообще не стал бы. – Он не знал, что я вижу, – на лице Джури появилась привычная нагловатая улыбка. – Подсматривал? – Не специально. Я все еще немного домовой – не могу избавиться от тяги постоянно следить за всем, что происходит в стенах моего дома. – А что еще он делал? – пробормотал Рёджи вместо того, чтобы отругать Джури за неуемное любопытство, не сразу сообразив, как глупо прозвучал его вопрос. Джури тут же залился звонким смехом, который наверняка было слышно на всю округу в гробовой тишине необычного леса, а Рёджи почувствовал острое желание отвесить ему крепкую затрещину. – Деревенщина… – выдохнул Джури, чуть ли не икая от смеха. – А что ты хотел, чтобы он с тобой сделал? Джури снова рассмеялся, а Рёджи, с трудом подавив гнев, опять отвернулся, твердо решив, во-первых, больше не отвечать ему, во-вторых, поскорее закончить с делом и вернуться назад к месту стоянки. – Ничего он больше не делал, – заговорил Джури, когда смех перестал душить его. – Лечил тебя, ухаживал, ну и ладони твои лобызал. Распереживался наш бессмертный друг. В ответ Рёджи только молча сунул Джури в руки несколько достаточно толстых поленцев, которых должно было хватить на небольшой костер, столько же оставил себе и уверенно зашагал в обратном направлении. – Эй, деревенщина! Ты обиделся, что ли? – окликнул его Джури, поспешив следом. – Да ты радоваться должен! Вон сколько я тебе интересного рассказал. "Закрой уже рот", – мысленно посоветовал ему Рёджи. – Ну чего ты молчишь, а? – Я не знаю, как все это объяснить, – нехотя протянул Рёджи, понимая, что просто так тот не отцепится. – Ну и дурак, – легко поставил ему диагноз Джури. – Село и люди! Это объясняется тем, что Леда тебя любит. Мне кажется, ему очень не хочется тебя любить, уж не знаю почему. Но не любить не получается. – Я тебе сейчас шею сверну, – чуть ли не зубами скрипнул Рёджи, но Джури не услышал угрозы в его голосе. – Да это все видят, деревенщина, – если бы руки у маленького домового были свободны, он наверняка покрутил бы пальцем у виска. – Ну разве что кроме Сойка, который не в состоянии заметить что-то хорошее в глазах эльфа, и тебя, потому что ты дубоголовая деревенщина. – Леда любит кого-то другого, понял?! – рявкнул Рёджи, резко остановившись и сразу испугавшись, не слышен ли был его голос на стоянке. – Это он тебе сказал? – ничуть не смутился Джури. – Да, – Рёджи зашагал вперед еще быстрее, чем до этого. – А давно это было? – Какая разница? – Такая, что если он и любил кого-то другого, то уже разлюбил, – с готовностью пояснил Джури. – Как у тебя все просто. – Это у тебя все слишком сложно. Так сложно, что ты даже мечтать боишься, – фыркнул Джури и невпопад спросил: – Ты знаешь, что человек на три четверти состоит из воды? – Знаю, – буркнул Рёджи. – При чем тут это? О том, что человек состоит большей частью из воды, ему не так давно рассказывал Леда. Рёджи не поверил, и эльф долго объяснял почему так, а потом задумчиво заметил, что Рёджи не мешало бы еще приобщиться к естественным наукам. Услышав это, Рёджи сразу со всем согласился и поспешил сменить тему. – При том, что если у человека нет в жизни ни любви, ни цели, ни мечты, он навсегда остается вертикальной лужей. – Очень глубокомысленно, – огрызнулся Рёджи. – Я вообще умный, – ехидно ответил Джури. – Если бы не я, сидел бы ты сейчас дома. Но своевременное упоминание о нашем красноволосом приятеле пришлось очень кстати. – Аямэ здесь ни при чем. – Да уж конечно. Прости меня за честность, деревенщина, но ты умом не блещешь, сообразительностью тоже, увы. Не успеешь опомниться, как Аямэ окажется на твоем члене, и Леда это прекрасно понимает. Уверен, в прошлый раз у вас все так и получилось. – Да отстань ты уже от него, – неуверенно потребовал Рёджи, не желая признаваться даже себе в том, что Джури был абсолютно прав, ведь сам он думать не думал, что у них с Аямэ все так выйдет. – Человека можно вытащить из грязи, но нельзя вытащить грязь из человека, – веско ответил на это домовой. – Я не знаю, чем Аямэ занимался до того, как попал на остров, но шлюхой всего села просто так не становятся. Мы еще узнаем о нем много интересного. Помяни мое слово, деревенщина. Возможно, Джури продолжал бы рассуждать на эту тему и дальше, но в этот момент в просвете между деревьями показались их лошади, и Джури, к радости Рёджи, благоразумно замолчал, тут же принявшись насвистывать какую-то незамысловатую мелодию. До самого вечера Рёджи думал о том, что не стоит терять бдительности, ведь то, что с первых минут путешествия с ними не случилось никакой беды, еще не означало, что до самого возвращения все будет тихо и мирно. Но лес вокруг не сулил никакой угрозы. Было так удивительно тихо, как порой бывает только в храмах духов или на кладбищах, хотя последнее сравнение Рёджи не слишком нравилось. Не было слышно ни криков птиц, ни даже ветра, за весь день они не увидели ни единого следа животного. О чем-то потустороннем вообще речи не шло – природа будто уснула до весны, которая в этом месте наступит не раньше, чем через полгода. – Как ты ориентируешься, куда ехать? – задал вопрос Сойку Йо, и тот недовольно проворчал, что они просто едут на север. – Тут не найдешь ни единой дороги, – добавил он. – Но если смотреть на карту, живем мы на южном побережье, а, следовательно, чтобы попасть вглубь острова, надо идти на север, да и все. Ориентироваться на местности Рёджи, конечно, умел, и по всем известным признакам, по обломанным веткам, мху на деревьях и прочему, тоже понимал, куда они направляются. Однако тут же у него возник другой вопрос: – А откуда мы знаем, что блаженные живут именно на севере? – Ниоткуда, – огрызнулся Сойк. – Если есть идеи получше, можешь сам вести наш отряд. – Остров, конечно, велик, но не настолько, чтобы не обойти его за десять-пятнадцать дней, – вместо него пояснил Леда. – Вроде как в этом направлении уходили все блаженные, стало быть, шанс найти нужное место наиболее велик, если идти по их пути. Но даже если мы ошиблись, попытаемся поискать еще в окрестностях. – Эх, гулять бы так летом, а не зимой, когда хочется сидеть дома у теплого очага, – вздохнул Джури – говорил он не слишком громко и ехал впереди всех, но Рёджи все равно услышал его слова. – Когда камин трещит, а у тебя такой теплый плед из овечьей шерсти, и за стенами воет вьюга. – Тебя никто не тащил насильно, – напомнил ему Сойк. – Что ты! – как будто испугался Джури. – Вы же пропадете без меня! Особенно деревенщина. Комментировать его слова Рёджи не стал. Первая ночь прошла на удивление спокойно. Расположиться на ночлег пришлось достаточно рано, как только стемнело, потому что идти дальше не представлялось возможным. Чтобы определить, кто будет караулить, бросили жребий, в результате чего первое дежурство поделили Йо и Сойк, а второе – Леда и Джури. – Ты от дежурств освобождаешься, – заявил Рёджи эльф. Для порядка Рёджи возмутился, но про себя подумал, что полночи не высидел бы – болело все тело, и так паршиво он давно себя не чувствовал. Только теперь он подумал, что Леда не так уж преувеличивал, когда говорил, что к дальним путешествиям Рёджи не готов. Уснуть сразу не получилось, и он, завернувшись в плащ, еще долго лежал без движения, глядя, как язычки пламени в костре лижут поленья. Пододвинувшись к самому огню и согнувшись в три погибели, Йо пытался читать свои бумаги, однако Рёджи видел, что периодически он поднимает голову и оглядывается по сторонам. Вряд ли он мог разглядеть что-то в кромешной тьме, но все равно оставался начеку. Рёджи уже подумывал спросить Йо, не удалось ли вычитать что-то интересное или полезное в старых записях местных поселенцев, но потом передумал, решив, что так только остальных перебудит. И сам не заметил, как в конце концов уснул. Следующий день мало чем отличался от предыдущего. Неоспоримым достоинством этого путешествия было то, что у отряда оставался шанс хорошо выспаться – светало на острове в это время года поздно, темнело рано, потому на сон оставалось чуть ли не более десяти часов. Последнее не помешало Джури все равно сонно потирать глаза и ворчать на Сойка, на поселенцев, на змея и, конечно, на колдуна, который все это затеял. Леда выглядел задумчивым и мало на кого обращал внимание, но когда Рёджи спросил, все ли в порядке, только покачал головой. Рёджи догадывался, что друга мучили все те же сомнения, которые он озвучил в день отъезда – эльфу не нравилось, что они пустились на поиски неизвестно кого, не имея достаточных оснований. – Ну как, удалось тебе что-нибудь вычитать? – спросил у Йо Рёджи, когда они уже проехали небольшой отрезок пути. Лес вокруг оставался таким же безмолвным, пейзаж не менялся, и Рёджи поймал себя на том, что начинает скучать. – Немного, – ответил Йо. – Вчера я нашел странную переписку, где какой-то поселенец – уж не знаю, кем он являлся – писал тогдашнему старосте, что не может договориться с блаженным, потому что они не разговаривают. Леда с интересом поглядел на Йо, и даже Сойк на секунду обернулся. – Что значит "не разговаривают"? – удивился Рёджи. – Не хотят общаться, в смысле? – Нет, я так понял, что они именно молчат, – пожал плечами Йо. – И просто не отвечают. Листочки очень маленькие и много раз свернутые. Я предполагаю, что раньше на Горизонте использовали что-то вроде голубиной почты. Сначала этот человек писал, что не может договориться, потом послал сообщение, в котором говорилось про "обет молчания". – Везет нам, – заметил Джури. – Эти придурки, которых мы ищем, еще и немые как рыбы. – Какой обед? – окончательно запутался Рёджи. – Как молчание относится к еде? – Не обед, а обет, – поспешил объяснить ему Леда, хотя Рёджи не услышал никакой разницы в этих словах, зато заметил, что Джури согнуло пополам от смеха. – Обет – это обещание, которое человек дает самому себе из религиозных соображений. – Зачем давать себе обещание молчать? – Некоторые считают, что за это получат блага, – пояснил ему Леда. – Кроме обета молчания, бывает, например, обет безбрачия. В некоторых странах существуют верования, согласно которым если будешь страдать при жизни, сдерживать себя и тому подобное, после смерти обретешь покой. – Вот глупость-то, – изумился Рёджи и тут же спросил: – Ну а эти безумцы с острова зачем молчат? – Понятия не имею, – покачал головой Йо. – В переписке речь идет только о том, что с ними хотели меняться товарами, но, похоже, переговоры закончились, не начавшись, потому что никто не захотел их вести. – А чем можно обмениваться с блаженными? – спросил Рёджи. – Тоже непонятно, – вздохнул Йо. – Говорю же, немного полезного я вычитал. – Думаю, с ними как минимум можно обмениваться целебными травами и шкурками животных, которые живут в древнем лесу, – подал голос Сойк. – Мало кто из поселенцев рискует лишний раз ходить сюда, а блаженные все же живут здесь. Чем обменяться, всегда можно придумать. Вот только, наверное, не слишком оно им надо, судя по тому, что до сих пор никто этих блаженных в глаза не видел. – Мне теперь вообще непонятно, почему все трусят ходить в этот лес, – заметил Рёджи. – Второй день идем, вообще никого не встретили. – Постучи по своей голове, деревенщина, – тут же потребовал Джури. – Это еще зачем? – уставился на него Рёджи. – Примета есть такая – если постучать по чему-нибудь деревянному, не сглазишь. – По своей постучи, – тут же огрызнулся Рёджи, и на этом разговор был окончен. Только к вечеру окружавший их пейзаж начал меняться. Равнина закончилась, и пришлось подниматься в гору, правда, пока подъем был не настолько крутым, чтобы слезать с лошадей и пробираться вверх на своих двоих. Промеж могучих деревьев встречались и более молодые, появился кустарник, через который периодически приходилось прокладывать путь, а снега стало меньше – на склоне его сдувало ветром. За весь день они снова не встретили следов ни зверей, ни людей, а глухая тишина вокруг начала угнетать. В этот вечер Рёджи чувствовал себя даже хуже, чем в первый, вдобавок разболелась голова, но все это он списывал на последствие недавних тяжелых травм. По сторонам он смотрел мало, к своим спутникам не приглядывался, и когда они наконец остановились на ночлег, едва нашел в себе силы, чтобы выбраться из седла и просто усесться на землю. – Кажется, я понял, в чем дело, – произнес Леда, опуская руки на плечи Рёджи, но тот не нашел в себе силы повернуть головы. – Чего это ты там понял? – бодрым голосом поинтересовался Джури, и, посмотрев на него исподлобья, Рёджи не без раздражения отметил, что домовой даже после долгого пути умудрялся сохранять оптимизм, в то время как Сойк казался изможденным, да и Йо устало потирал лоб. – Этот лес – что-то вроде мертвой земли, – пояснил эльф. – И что это значит? – вяло спросил Рёджи. – Значит, что тут не может выжить ни одно живое существо, – пальцы Леды коснулись его висков, и Рёджи тут же закрыл глаза, молча радуясь, что через несколько минут ноющая боль отступит. – Вот поэтому вам всем так плохо. – Мне не плохо, – тут же заверил его Джури. – Я бы, конечно, не отказался сейчас оказаться дома со стаканом горячего молока, и чтоб еще меда добавить, но мне точно не плохо… Леда красноречиво поглядел на него, и когда Джури поднял глаза, перевел взгляд на Йо. Рёджи догадался, что при постороннем эльф не хотел упоминать о не совсем человеческой сущности Джури, однако Йо, казалось, не слишком прислушивался – под его глазами залегли серые тени и по сторонам он озирался несколько растерянно. – Я – не человек, – вслух произнес Леда. – Болезни и недуги мне не грозят, как не грозит та же слабость или старость. Потому со мной все в порядке. Но я еще вчера заметил, что вы все выглядите слишком измотанными как для первого дня вовсе не тяжелого пути. А после того, как я подумал о том, что мы не встретили ни единого животного… – Ужас-то какой! – всплеснул руками Джури, и хотя этот жест выглядел чересчур эмоционально, Рёджи подумал, что домовой был искренним в этот момент. – Так надо быстрей удирать отсюда! Он внимательно уставился на Сойка, но тот ободряюще улыбнулся в ответ. – Это только предположение, – заметил колдун. – Не спорю, – согласился Леда. – Но нам лучше поспешить. До утра, думаю, ничего не случится, но завтра надо постараться покинуть это место. – А что произойдет, если не покинем? – встревоженно и одновременно устало спросил Йо. – Я не слишком много знаю о таких лесах, – голос Леды звучал несколько огорченно. – Прежде мне доводилось лишь читать о них. Но якобы существуют такие необычные земли в мире, где не может выжить ни одно животное, а также ни один человек. Звери бегут отсюда, повинуясь инстинкту, а люди, если не уходят вовремя, постепенно умирают. – Из-за чего же это происходит? – спросил Джури и сразу добавил: – Сколько живу, никогда о таком не слышал. – Существует много теорий, но доподлинно никто не знает, – Леда убрал руки, и Рёджи, мотнув головой, почувствовав, что ему стало легче. – Не хочу разводить лишние разговоры – сейчас будет полезнее отдохнуть. Но теперь мне понятно, почему этот лес считается проклятым, почему отсюда не возвращаются люди и так далее. – Но кому-то же удавалось здесь пройти, – возразил Йо. – Те же блаженные или люди, которым доводилось с ними общаться. – Очевидно, таких людей было немного, – недобро усмехнулся Сойк. – Может, есть иные пути? – заметил Леда. – Не через лес? Мы с самого начала были вынуждены прорубать тропу, потому что никто сюда давно не заходил. – Кстати, да, – пробормотал Йо. – Как я сразу об этом не подумал? – Но вообще скорость нашего передвижения все же высока, – продолжал тем временем Леда. – Большинство людей отправляется сюда пешком, и какова их судьба – неведомо. А мы перемещаемся быстрей. – Будем надеяться, до завтра никто не помрет, – пробормотал Джури. – Давайте устраиваться и разводить костер, а то у меня появилось желание припустить отсюда со всех ног. Рёджи, в свою очередь, устал настолько, что даже после всего услышанного не хотел никуда бежать. – А что происходит с теми, кто не успевает вовремя уйти из этого… Из этого места? – спросил он эльфа. – Скорей всего он теряет силы и просто засыпает, – предположил тот. – Глядя на вас, кажется, что так оно и есть. Ужин прошел в молчании, а после еды все сразу улеглись вокруг костра. Говорить никому не хотелось, и Рёджи предчувствовал, что отключится, как только закроет глаза, но, как и накануне, сон сразу не пришел. Через смеженные ресницы он опять наблюдал за костром, за маленькими языками пламени, и старался ни о чем не думать и не смотреть на Леду, который дежурил в эту ночь и, казалось, напротив – весь вечер только то и делал, что не спускал с него глаз. Слова Джури, произнесенные еще вчера, не шли из головы, и если бы не усталость и не тупая боль во всем теле, Рёджи уже извелся бы, рассуждая и гадая, насколько сильно ошибался домовой, говоря о чувствах Леды. В конце концов, Джури ничего не мог знать об эльфе – Рёджи был вообще невысокого мнения о его умственных способностях, – но в эту минуту он думал лишь о том, как коротка человеческая жизнь, а еще – как ненадежна вера в завтрашний день. Со всех сторон подстерегали опасности и смерть, и кому как не Рёджи было знать о том, что если не сделаешь чего-то сегодня, может, не успеешь уже никогда, просто потому что не доживешь до следующего случая, когда представится новый шанс. Вздохнув, Рёджи перевернулся на другой бок, подумав, что если не будет светить в глаза, он забудется быстрее, и тут же почувствовал, как Леда опустил ладонь на его плечо. – Не спишь? – тихо спросил он. Рёджи очень захотелось ответить, что спит еще как, и отчего ему было настолько не по себе, он сам не знал. – Как видишь, – вместо этого произнес он. – Тогда пойдем, – ответил Леда, и Рёджи, как часто бывало и прежде, даже спрашивать не стал, куда его зовет друг. Вокруг было темно и тихо, а свет от маленького костерка освещал лишь небольшой пятачок и спящих путников. Стоило Рёджи подняться на ноги, как Леда несильно сжал его запястье и потянул в сторону, в непроглядную темень, и Рёджи обернулся, озадачившись на миг, правильно ли будет оставить остальных. – Э… Ты вроде бы в дозоре, – напомнил Рёджи. – Мы не будем уходить далеко, – ответил на это Леда. – Да и сомневаюсь я, что кто-то здесь появится. Спорить Рёджи не стал и хотя не понимал толком, зачем нужно отлучаться – а точнее, не хотел надеяться напрасно – послушно пошел следом. Отошли они и правда недалеко: свет костра еще хорошо угадывался за деревьями, когда Леда остановился и повернулся к Рёджи. Хоть и далекие, отблески пламени давали немного света, и привыкшими к темноте глазами Рёджи мог легко рассмотреть лицо своего друга, увидеть его бледную кожу и кажущиеся из-за этого еще более темными и бездонными глаза. Смотреть дольше нескольких секунд не хватало сил, и Рёджи зажмурился, чтобы спустя миг даже не удивиться, почувствовав, что Леда обнял его, прижимаясь всем телом. В самом поступке Леды, в немного несуразном и точно неразумном бегстве, было нечто такое, что взволновало Рёджи едва ли не до дрожи. Было приятно думать о том, что эльфу захотелось ни с того ни с сего отойти с ним в сторону просто для того, чтобы прикоснуться, и неловко, что подобное поведение больше подходило деревенским юнцам. И неловко за то, что неловко. Как назло, вместо того, чтобы ни о чем не думать, как бывало прежде, Рёджи запутался в своих эмоциях и чувствах. Он остро чувствовал прикосновение губ Леды, прикосновения его рук под собственным плащом, чувствовал тепло его кожи. И хотя Рёджи как и прежде задыхался от восторга и боялся поверить, что ему досталось так много счастья сразу, в голове крутились десятки мыслей и воспоминаний: как впервые Леда оттолкнул его, как сказал, что несвободен, а потом, спустя чуть ли не полгода, первым поцеловал. И слова Джури, и слова Сойка, и собственные грезы и мечты. Из-за такого сумбура в голове он упустил момент, когда Леда немного отстранился, но лишь для того, чтобы крепче обнять и опустить подбородок на его плечо. Рёджи чувствовал, как под плащом руки Леды поглаживают его спину, и казалось, что даже сквозь одежду и плотную повязку он чувствует, какие горячие у эльфа руки. "Зачем это все? – мысленно спросил его Рёджи, закрывая глаза и приказывая себе ничего не говорить. – Зачем, если ты сам сказал, что не можешь". Но промолчать, как обычно, у Рёджи не получилось. – Леда, – шепотом произнес он, и почудилось, что голос звучит оглушительно громко, даже громче, чем колотится сердце. – А кто тот человек, которого ты любишь? Если до этого Леда стоял, не шевелясь, то теперь он как будто и вовсе окаменел – Рёджи почудилось, что на секунду тот перестал дышать. А сам он проклял себя за свой вопрос и за то, что все испортил. Кому как не ему было знать, что ни под каким предлогом не стоит пытаться внести ясность в их странные отношения. То, что Леда выражал свою привязанность, уже являлось величайшим счастьем, и вместо того, чтобы задавать дурацкие вопросы, надо было просто быть благодарным. – То есть… То есть это, наверное, не человек. То есть точно не человек, ну тот, кто у тебя есть, – зачастил Рёджи, не без внутреннего страха отмечая, как Леда размыкает объятия и отступает на полшага назад, чтобы заглянуть в его глаза. Прочитать что-либо по выражению его лица Рёджи, как обычно, не смог и, с трудом подавив вздох, сделал попытку все исправить: – Ты это, извини. Я знаю, что это не мое дело. Не надо отвечать. Леда только головой покачал, словно недоумевая или досадуя на что-то, но вместо того, чтобы промолчать, спросил: – Почему ты думаешь, что у меня есть какой-то не человек? – только и спросил он, и Рёджи замер на месте, отмечая про себя, что ожидал какого угодно ответа, но только не такого. – А что, это человек? – вконец растерялся он. – Рёджи, о чем ты? – все так же ровно произнес его друг. Отвернувшись в сторону темного леса, где дальше двух шагов не было видно ничего, Рёджи еще раз проклял себя за болтливость и, собравшись с силами, пояснил, поражаясь про себя, почему всегда проницательный Леда в такой важный момент оказался совершенно недогадливым. – Когда я поцеловал тебя впервые… После того отвратительного заказа в Хайдаларе. Ты сказал не трогать тебя, потому что у тебя кто-то есть. Каждое слово давалось с трудом, будто его тянули клещами, и произнесенная фраза показалось Рёджи бесконечно длинной. Но когда он договорил и нашел в себе смелость посмотреть на Леду, с изумлением понял, что на лице друга читалось исключительно недоумение. – Разве я говорил это? – после небольшой паузы спросил Леда. – Г-говорил… – запнувшись, прошептал Рёджи. Голос отчего-то мгновенно пропал. – Я сказал, что несвободен, – спокойно возразил ему Леда. – Но разве это не означает… – все так же шепотом произнес Рёджи, однако Леда мотнул головой. – Нет, это вовсе не означает, что у меня есть человек или не человек, как ты выразился. Это означает только то, что я несвободен. Описать свои чувства Рёджи не смог бы, как и не получалось выделить что-то конкретное в захлестнувшей его волне удивления, восторга, облегчения. Рёджи моментально стало жарко, хотя до этого он чувствовал легкий озноб то ли от холода, то ли из-за плохого самочувствия. Сказать хоть что-то в ответ у него не нашлось сил, и он только отметил, что невольно улыбается. – Не стоит радоваться, – Леда заметил перемену в его настроении, но восторгов не разделил. – Иногда бывают более серьезные обязательства и узы, чем связь с другим человеком. И то, что меня никто нигде не ждет, еще не делает меня свободным. – Так это все из-за того, что ты шпион, что ли? – выдохнул Рёджи, все еще отказываясь верить в такой поворот событий. Быть может, впервые в жизни Рёджи увидел, как Леда меняется в лице. Несмотря на то, что было достаточно темно, он заметил, как широко распахнулись его глаза, и как эльф одними губами произнес: – Что? – Я, если честно, уже давно понял, – поспешил пояснить Рёджи, с запозданием понимая причину недоумения своего друга. Он подумал, что если сейчас нагородит глупостей, рассказывая о своих ошибочных предположениях, даже то, что Леда будет смотреть на него, как на дурака, не испортит ему теперь настроения. – То есть я сначала долго не задумывался ни о чем, а потом, когда мы бежали из Хайдалара, я впервые… Как бы это сказать? Озадачился. Я тогда подслушал твой разговор с градоначальником, и он спрашивал, зачем высшему существу бродить по стране и делать грязную работу, помнишь? – Помню, – покорно кивнул Леда, но Рёджи вдруг показалось, что мыслями он был далеко. – И тогда я задумался, – продолжил он. – Сначала решил, что ты беглый преступник. Но это не объясняло, почему ты тогда не прячешься, а разъезжаешь по стране у всех на виду. Потом я заподозрил, что ты вроде изгнанника, но тоже было непонятно, зачем тебе быть наемником. Работа у нас обычно все же скучная, да и опасная, а с твоей способностью лечить похмелье… Ну, и не только, конечно, с другими хворями ты тоже хорошо справляешься, и люди приходили бы к тебе как к лекарю. В общем, с такими умениями ты бы мог жить богато и при этом не рисковать ничем. Такое предположение, должно быть, показалось Леде забавным, и он неуверенно улыбнулся: – Я подумаю об этом. – Вот. И потом я догадался, что остался только один вариант, – развел руками Рёджи. – Ты притворяешься обычным наемником, торгуешься и выбиваешь гонорары, и ведешь себя вроде бы обыкновенно просто потому, что тебе надо путешествовать по стране и смотреть, что происходит вокруг, не привлекая внимания. Поэтому ты часто берешь менее выгодные заказы, просто чтобы поехать куда-то, где ты еще не был. Потом ты пишешь письма – наверное, докладываешь, что узнал. Леда только вздохнул, не возражая и не споря, и это немного подбодрило Рёджи: если бы он говорил откровенную ерунду, друг уже попросил бы его остановиться. – Ну а еще ты постоянно… Как это сказать? В общем, нашим королем недоволен, – сделал последнее заключение Рёджи. – Это называется "порицаю", – негромко ответил эльф. – Да, точно. Ты постоянно порицаешь нашу власть, говоришь о том, что мы куда-то там катимся, и что так не будет вечно, и все когда-то изменится. И еще говоришь, что Локстен ведет неправильную политику… Ну вот как-то так я и догадался, – Рёджи кивнул, будто подтверждая свои же слова, и, пока Леда ничего не ответил, спросил: – Будет война, да? Эльфы нападут на нас? Некоторое время они стояли молча, и эта пауза затягивалась, отчего Рёджи забеспокоился, не сказал ли он впопыхах нечто оскорбительное. Но Леда смотрел на него спокойно и прямо, а потом наконец произнес: – Наверное, люди никогда не перестанут меня удивлять. И ты – особенно. В ответ Рёджи несмело улыбнулся и переступил с ноги на ногу. – Так я прав? – спросил он. – Да, ты прав, – кивнул Леда, почему-то при этом не глядя ему в глаза. – Мне не очень нравится слово "шпион", но по сути ты абсолютно прав. "Так, получается, ты все-таки свободен, и у тебя нет никакого эльфа, которого ты любишь?"– хотел спросить Рёджи, но пока собирался с духом, Леда заговорил первым: – Ты так давно догадался и ничего не сказал? И не сделал? – А что я должен был сделать? – удивился Рёджи. – Бежать дальше, чем видишь, – вздохнул его друг. – Ты что, не знаешь, что бывает за государственную измену? – Знаю, конечно, – кивнул Рёджи. – Сначала с тобой делают всякие гадости и неприятные вещи, вроде пыток, а потом вешают. А могут и наоборот: сначала повесят, а потом… – Даже знать казнят за измену королю, – Леда отчеканил эти слова, из-за чего его речь зазвучала медленней, чем обычно. – А что будет с таким, как ты, подумать страшно. – Ну и пусть, – отмахнулся Рёджи. – Это не шутки, – не оценил его легкомыслия Леда. – Ну а что ты предлагаешь? В ответ Леда только глаза прикрыл, и Рёджи с удивлением отметил, что его другу с трудом давалось это объяснение. Помолчав немного, он наконец заговорил. – Мне не следовало предлагать тебе сотрудничество, – голос Леды звучал тихо и глухо, а Рёджи обнял себя руками из-за того, что снова почувствовал ночной холод. – Но я не думал, что все так затянется, а без напарника было трудно. Я думал, что ты выдержишь пару-тройку заказов, потом тебе надоест, а мне все же стало бы легче, хоть на время. Но ты не стал уходить, вот что странно. На последних словах, вопреки собственному невеселому тону, он улыбнулся, а Рёджи пожал плечами: – От меня так легко не отделаешься. – Да, похоже на то, – кивнул Леда. – Вот только я прозевал тот момент, когда все зашло слишком далеко. Точнее, я поддался слабости. Нам нельзя было так долго работать вместе. – Потому что теперь, когда вы на нас нападете, все в курсе, что я долго и близко общался с врагом? – догадался Рёджи, понимая, к чему ведет Леда. – Мы не станем ни на кого нападать, – возразил его друг. – Но рано или поздно война начнется, и каким бы отсталым ни было ваше государство, каким бы недалеким ни был король, за свой трон он держится крепко, а королевские ищейки снуют по всем углам. До тебя быстро доберутся и попросят рассказать обо всем, что ты знаешь. – Ну, пусть попробуют, – улыбнулся Рёджи. На душе у него было так радостно, что подобной ерундой эльф не мог смутить его. – Напрасно ты думаешь, что все так просто, Рёджи, – не разделил его веселья Леда. – Это действительно опасно. И я очень виноват перед тобой – не следовало подвергать тебя такому риску. Но я обещаю, что не оставлю тебя. – Ты ведь сам сказал, что вы не будете нападать, – пробормотал Рёджи, смущенный последними словами друга о том, что он не бросит его. От тревоги в голосе Леды, от этих теплых ноток, которые отчетливо слышались Рёджи, по спине бежали мурашки. – Не будем, – подтвердил эльф. – Но все намного сложней, и когда-нибудь я расскажу тебе, как обстоят дела. Понимаешь… Собираясь с мыслями, он замолчал ненадолго, а Рёджи склонил голову к плечу, дожидаясь ответа. Вскользь он отметил, что становится темней, а это означало, что пора подкинуть дров в костер, но все это показалось несущественным и неважным. – Твоя родная страна чем-то напоминает больного и опасного монстра, – наконец заговорил Леда, и Рёджи улыбнулся такому сравнению. – Как радужный змей? – спросил он. – Вроде того, – серьезно кивнул Леда. – Пока он спит, но рано или поздно проснется, и будет большая беда. Локстен – слишком большое государство, чтобы не воспринимать его всерьез. С огромным военным потенциалом и идиотом у руля. Со всех сторон его ущемляют соседи, в самой стране зреет восстание – большая часть населения, низший класс, замучены голодом, нищетой и эпидемиями. Уже больше ста лет мы наблюдаем за вами, и я точно могу сказать, что рано или поздно все рухнет – или лопнет изнутри, или падет во внешней войне. А войны такого масштаба губительны для всего мира, и мы не можем допустить, чтобы все это растянулось на много лет. – Все так серьезно? – неуверенно уточнил Рёджи. – Более чем, – кивнул Леда. – Но ты говоришь, что уже сто лет ничего не происходит. – Что-то происходит и происходило все это время. Мы постоянно чувствуем перемены, – возразил эльф. – Это как гнойник, который может долго расти, но рано или поздно его прорвет. И тогда наш народ не сможет не вмешаться. – И вы будете не на стороне Локстена, – даже не стал спрашивать Рёджи. – Говорить так не совсем правильно, – заметил на это Леда. – Мы не можем знать, что именно случится, и стараемся не вмешиваться, хотя наших шпионов, как ты сказал, разбросано по всему Локстену больше сотни. Но ваша страна… Она будто гниет изнутри и представляет опасность для всех. Быть может, начнется революция. Другой вариант – Локстен бросит вызов Аквилонии, к этому давно идет. А может, еще кому-то, слишком уж много у короля врагов. Но одно я знаю точно: если начнется война, хоть какая, хоть с кем, эльфы будут не на стороне правящей династии, потому что каждый ваш новый король глупее предыдущего, а перемены к худшему с каждым годом все разительней. "Ну и пусть, – больше всего хотелось ответить Рёджи. – Какая мне разница? Пусть хоть огнем горит эта страна". – Я понял, о чем ты, – вслух сказал он. – Теперь ты думаешь, что я в опасности, потому что если случится что-то, все ищейки короля будут искать друга эльфа, потому что эльфы выступили против этого самого короля. – Да, этого я и боюсь, – кивнул Леда. – И меня поражает твое легкомыслие. Ты догадался, что имеешь дело с лазутчиком другого государства, но даже не подумал сбежать. – Ничего не могу поделать, – развел руками Рёджи, и хотя выражение лица его друга оставалось очень строгим, не выдержал и улыбнулся. – Лазутчик мне нравится намного больше нашей, как ты сам сказал, гниющей страны. Наверное, эта фраза прозвучала забавно, и Леда тоже едва заметно улыбнулся, но тут же выражение его лица стало снова суровым. – Это не игрушки, Рёджи, постарайся понять. Но я придумаю, как все исправить. И я не допущу, чтобы тебе из-за меня причинили вред. Но если что, будь готов к тому, что в любой момент тебе придется покинуть страну. – Плевать мне на эту страну, – решительно отмахнулся тот. – И не надо говорить такое вслух, – добавил Леда. С полминуты они стояли молча, и Леда задумчиво смотрел в сторону костра, а Рёджи любовался его профилем и чувствовал себя так счастливо, как не чувствовал давно. В этот момент ни на усталость, ни на боль он не обращал внимания. Рёджи подумал о том, что, быть может, полгода назад Леда оттолкнул его не только потому, что не хотел сближаться с человеком, памятуя о первоочередности долга перед своим народом. И пускай к своей родине Леда относился с большим уважением, чем Рёджи – к своей, скорей всего, Леда просто не испытывал к нему никаких чувств, не хотел подвергать лишней опасности ни в чем невиноватого напарника. Может, даже подумывал о том, чтобы расстаться с ним. Но Рёджи очень хотелось верить, что с тех пор все изменилось. – У тебя точно никого нет? – на всякий случай утонил он, нарушая повисшую тишину. – Точно, – кивнул Леда и спустя секунду, словно не сдержавшись, тихо рассмеялся. – Боги, Рёджи… О чем ты думаешь? Ты находишься в мертвом лесу, который высасывает твои жизненные силы, мы гоняемся за древним монстром, который едва не прикончил тебя, и ищем мифического колдуна, который наверняка тоже очень опасен. Любой из нас может завтра умереть, а ты… – Здорово, что у тебя никого нет, – заявил Рёджи, перебивая, и пока Леда не успел ничего возразить, поскорей сделал шаг вперед и обнял его. Он прекрасно понимал, что отсутствие в жизни Леды какого-то возлюбленного, будь то эльф или человек, ничуть не приближало его самого к этой роли. Но все равно стало легче дышать, словно с души свалился тяжелый камень.