Дорога в тысячу лет

За воротами было так непроглядно темно потому, что вошедшему гостю следовало сперва пройти длинную арку под сводом каменной стены – Рёджи только теперь понял, какой широкой она была. На всякий случай он вытащил из ножен меч, подсознательно ожидая подвоха, нападения неизвестного врага и чутко прислушивался, но ответом ему была гробовая тишина, нарушаемая лишь шумом ветра. Когда спустя полминуты они оказались внутри, Рёджи торопливо осмотрелся, но потенциальных опасностей опять не увидел. За стенами, ограничивавшими достаточно большую территорию, было пустынно, и лишь чуть поодаль виднелось невысокое строение. Огни не горели, признаков чужого присутствия Рёджи не заметил. – Похоже, здесь никого нет, – в унисон его мыслям заметил подошедший ближе Йо, а Рёджи тем временем покосился на Веснушку, всегда чутко чувствовавшего приближение опасности. Однако в этот момент конь оставался совершенно спокойным, только выглядел уставшим. – Похоже, крепость заброшенная, – произнес Сойк, пока Джури с любопытством крутил по сторонам головой. – И ворота открыты, потому что нет здесь никого давным-давно. – А тропа, стало быть, остатки какой-то дороги, которой пользовались бывшие обитатели, – задумчиво продолжил Леда. – Ну и ладно, – махнул рукой Джури. – Нет хозяев – нет вопросов. Все к лучшему. Предлагаю переночевать под крышей. – Где ж к лучшему, если так мы не найдем Ю и не получим ответы на наши вопросы? – пробормотал Йо, а Леда, настороженно озираясь, возразил: – Не спешите делать выводы. Может, тут и есть кто-то. Будьте начеку. На этом маленький отряд направился к строению, высившемуся невдалеке. Луны на небосводе не было, тусклые звезды давали слишком мало света, и Рёджи лишь смутно видел темные очертания невысокой крепости на фоне неба. "Этак нас можно пристрелить, а мы и не заметим, откуда опасность", – мелькнула неутешительная мысль, и Рёджи сделал шаг к Леде, чтобы сократить расстояние между ними. Как это поможет в случае опасности, он не знал, но на всякий случай пожелал быть ближе. – Если бы нас хотели убить, сделали бы это, когда мы еще по горе карабкались, – негромко произнес его друг, разгадав мысли Рёджи. – Все равно мне здесь не нравится, – буркнул тот. Стук копыт лошадей по некогда мощенному камнями, а ныне поросшему сухой травой двору, разрывал тишину. Еще до слуха доносился шум моря, но он казался совсем далеким. Когда они почти вплотную подошли к крепости, и Рёджи подумал о том, что это место все же заброшенное и мертвое, и ничего они здесь не отыщут, совсем близко раздался голос, из-за которого Рёджи подскочил на месте. – Рады приветствовать путников в наших забытых богами краях. Голос принадлежал старику, Рёджи сразу это понял, а говорил он с каким-то незнакомым акцентом, медленно и тягуче. Ответом ему в ту же секунду стал лязг оружия, которое дружно вытащили все участники похода. Рёджи почувствовал, как к его спине прижался спиной Йо, а с левой стороны – Леда. Пускай отряд был не слишком подготовленным, в минуту опасности он сработал синхронно, ощетиниваясь острыми клинками против невидимого врага. – Кто здесь? – громко и требовательно спросил Леда, а Рёджи перехватил рукоятку своего меча, силясь рассмотреть хоть что-то в темноте. Рядом негромко заржал Веснушка, встревоженный поведением людей. – Такой вопрос должны задавать мы, – чуть насмешливо ответили из темноты. – Потому что это вы пожаловали без приглашения ночью с оружием в руках. "Мы, – отметил Рёджи. – Мы – это кто, и сколько вас тут?" – Просим простить нас, но мы не можем убрать оружие, пока не будем уверены в собственной безопасности, – четко и все так же громко произнес эльф, а где-то за спиной Рёджи чуть слышно хихикнул Джури: – Леда такой вежливый… – но на него сразу цыкнули, и Джури замолчал. – Можете не убирать, нам все равно, – спокойно ответил невидимый собеседник. – В дом тоже входить не будете во избежание опасности? Такой ответ удивил Рёджи: кто бы ни разговаривал с ними, в этот момент он оставался спокойным и равнодушным к возможной опасности, а значит, как понял Рёджи, или был намного сильней незваных гостей и знал об этом, или по какой-то причине их оружие оставалось бессильным перед незримым существом. В свете последних событий Рёджи не удивился бы, если б говоривший оказался нелюдем. Правда, Веснушка и другие лошади никак не реагировали на хозяина заброшенной крепости, но ведь и на странных существ с белыми глазами они не обратили внимания. От мысли о том, что с ними может беседовать нечто вроде мертвеца из лесу, Рёджи пробрал озноб. – В дом войдем, если нам будут рады, – после небольшой паузы осторожно проговорил Леда. – Тогда милости просим, – ответили им. Тут же скрипнула дверь, которую Рёджи не рассмотрел во мраке до этого, и по земле потянулась тонкая полоска бледно-желтого света. Только теперь Рёджи предположил, что собеседника они не видели просто потому, что тот разговаривал с ними из-за двери через слуховое окно либо просто через щель. – Мы не оставим оружие, – предупредил незнакомца Леда. – Нам все равно, – снова послышался равнодушный ответ. – Не нравится мне это, – хмуро произнес Сойк, которого явно терзали те же мысли, что и Рёджи. – Но выбора у нас, похоже, нет, – заметил Йо. – Давайте хотя бы лошадей привяжем. Леда снова шагнул в открытую дверь первым, и Рёджи так поспешил за ним, что чуть было не врезался в его спину. Оставлять друга даже на секунду было страшно, хотя чутье Рёджи, порой предупреждавшее его об опасности, не подсказывало ничего. Быть может, тишина и покой этого места усыпили бдительность, но Рёджи настойчиво казалось, что сама крепость и ее обитатели не были настроены враждебно. За порогом обнаружился полутемный просторный холл: Рёджи заметил, что потолок был очень высоким, а само помещение – пустым. Первые же шаги отозвались гулким эхом, пока небольшая компания осторожно прошла вперед, к дверному проему в противоположной от входа стороне, откуда и шел неуверенный свет. Чуть поморгав, Рёджи разглядел, что стены были каменными, ничем не обмазанными и не обложенными, но почему-то в помещении было достаточно тепло. Хозяина удивительной крепости они не увидели, и Рёджи предположил, что тот просто успел удалиться, пока они топтались на пороге и привязывали лошадей. Леда шагал вперед решительно, и хотя не выпускал клинок из рук, ни на миг не замешкался, переступая порог освещенной комнаты. Свет был неярким, он не резал глаз, и за какую-то секунду Рёджи оценил обстановку. Это помещение было очень похоже на предыдущее, быть может, чуть меньших размеров, но в целом такое же – с высоким потолком и голыми каменными стенами. По центру его стоял простой деревянный стол, достаточно длинный для того, чтобы за ним одновременно расположилось десятка три человек, с приставленными к нему скамьями и одинокой свечой на пустой столешнице. А прямо возле стола стоял человек, облаченный в длинный темный плащ с капюшоном, который он не снял даже в помещении. Последнее насторожило Рёджи. – Вечер добрый, – смело поздоровался с незнакомцем Леда, когда весь их отряд вошел внутрь. Происходящее выглядело немного абсурдно, как подумал в этот момент Рёджи. Один единственный человек в пустой темноватой комнате принимал пятерых вооруженных гостей, которые сгрудились вместе, сжимая в руках мечи. Рёджи не знал, как давно стоит на горе крепость, но вряд ли эти стены видели более глупую картину. "Может, он не человек ни разу, – подумалось Рёджи, и он сжал рукоять меча сильнее, так, что закололо в пальцах. – Может… Может, он дух очага – домовой, как Джури. И это в лучшем случае". – Добрый, коли вы так считаете, – нейтрально ответил незнакомец. – Добрый или нет – в большей мере зависит от вас, – парировал Леда, будто пытаясь разгадать, о чем думал и что замышлял хозяин крепости. – Для нас все вечера одинаковы, – заметил тот. – Были одинаковы вплоть до вашего визита. А вот с чем вы к нам пожаловали, любопытно было бы узнать. – Чудно как разговаривает, – заявил Джури, ничуть не стесняясь того, что его слышат, и шмыгнул носом. – Можем ли мы сперва узнать, с кем имеем честь беседовать? – спросил Леда, игнорируя слова домового, и человек в плаще едва заметно кивнул в сторону скамьи. – Не угодно ли присесть? – спросил он. – Наверняка вы устали с дороги. Тогда и познакомимся. "Не знаю, кто он или что он, но явно из благородных", – сделал неутешительный вывод Рёджи, слушая, какими витиеватыми репликами изъясняется незнакомец. Открытие его не порадовало – Рёджи не знал ни одного порядочного знатного человека. Леда замешкался на долю секунды, прежде чем отреагировать на приглашение, и Рёджи понимал, что его смущает: на сидящего противника было проще напасть. Но, вероятно, оценив, что если опасность угрожала им, то угрожала в любом случае, эльф первым шагнул к скамье у стола и, чуть подтолкнув ее, уселся. Остальные последовали его примеру, только Джури остался топтаться за плечом Сойка, а хозяин странного дома, когда гости расположились, тоже сел. Тут же он откинул с головы капюшон, и Рёджи не смог сдержать вздоха облегчения. Перед ними был обыкновенный пожилой человек, даже старик, совершенно лысый и безбородый, с морщинистым лицом и черными глазами, которые казались молодыми и очень живыми. Старик смотрел на них достаточно дружелюбно и даже слабо улыбался, как будто немного снисходительно. Его лицо можно было бы назвать располагающим, но Рёджи, который несмотря на мирный прием оставался на взводе, мысленно приказал себе не терять бдительности. – Думаю, сперва следует представиться, – заговорил хозяин дома. – Мое имя потеряно в годах жизни, потому вы можете называть меня просто братом. Все мы здесь так величаем друг друга. – Тогда и мое имя того… потеряно, – сердито буркнул Рёджи, за что Леда одарил его коротким осуждающим взглядом. – Нам приятно познакомиться, – кивнул он старику и, перечислив по очереди всех своих спутников, сразу поинтересовался: – Можно ли спросить. Вы сказали, что величаете друг друга братьями. Но кто вы? "…И чем здесь занимаетесь? И сколько вас всего?"– хотел бы сразу уточнить Рёджи, но на этот раз благоразумно промолчал. – Неужели вы, отправившись к центру Последнего Горизонта, никогда не слышали о нас? – в голосе старика должно было бы послышаться удивление, но Рёджи заметил, что тот в принципе говорил не слишком эмоционально. – Нас часто называют блаженными или умалишенными за то, что мы отправляемся жить как отшельники на далекий остров. – Так вы блаженные? – просиял Джури, и Рёджи почудилось, что из уст домового эти слова звучали почти как оскорбление. – А что за белоглазых упырей мы тогда видели в лесу? Глаза старика на миг затуманились, и он покачал головой, словно сожалея о чем-то. – Я понял, о ком вы, – негромко проронил он. – Очевидно, в мертвом лесу вы повстречали тех, кто так и не добрался до нас. – Я так и думал, – несильно хлопнул по колену ладонью Сойк, явно довольный тем, что его предположение оказалось верным. – Не все выбираются из леса, но кому-то это все-таки удается. – Сказать по правде, за последние кабы не три сотни лет вы первые, кто смог пройти через лес, – сдержанно улыбнулся старик. – И я предполагаю, что дело лишь в том, что у вас были лошади, а еще – что вы осознали опасность и поторопились. – Триста? – моргнул Рёджи и, прежде чем подумать, спросил: – А сколько ж вам тогда? Вопрос прозвучал не очень вежливо, как запоздало понял Рёджи, но исправлять ситуацию было поздно, да и старик вроде как не обиделся. – Мне еще не минуло и восьми десятков, – ответил он. – А, так вы родились уже здесь, – смекнул Рёджи. – В Последней Обители никто никогда не рождался, потому что здесь никогда не бывало женщин. – Последняя Обитель, Последний Горизонт… Тяжко тут с названиями, – проворчал Джури, но Рёджи даже не обратил на него внимания. – Но как тогда? – растерялся он, подозревая, что опять не понимает каких-то очевидных истин. – Магия какая-то? – Что вы, – опять улыбнулся хозяин упомянутой обители. – Просто путь напрямик – не всегда самый короткий и не всегда приводит к цели. – Э… – начал было Рёджи, но Леда перебил его. – Вы имеете в виду, что для того, чтобы попасть сюда, надо просто идти другой дорогой в обход, – то ли спросил, то ли заявил он, и старик опять кивнул, теперь удовлетворенно. – Вы правы, молодой человек, – сказал он, а Рёджи невольно улыбнулся от того, что к его древнему, по меркам людей, другу обращаются вот так. – Те, кто приезжают на остров и слепо ищут Обитель, не находят путь. Путь открывается лишь избранным. А избранные – это те, кто думает головой и никуда не торопится. – Как просто, – тоже улыбнулся эльф. – Медленнее едешь – быстрей приедешь, – объявил Джури, и старик согласился с ним: – Так и есть. – И много здесь избранных? – склонил голову к плечу Йо, на что сразу получил ответ: – Сейчас в обители двадцать три брата. Но пообщаться с ними вы не сможете, увы. – Они не захотят показываться нам на глаза? – поинтересовался Йо. – Может, и захотят. Смотреть на нас не запрещено. Но они не разговаривают, – пояснил старик и во избежание новых вопросов сразу пояснил. – Долго объяснять, а вечер клонится к ночи, но если коротко, жители обители сохраняют молчание и не растрачивают себя на мирское. Пустые разговоры вредят сущности, а самые важные слова идут от сердца к сердцу. Потому братья всегда молчат. – А как же вы? – неподдельно удивился Рёджи. – Вы же разговариваете. – Каждый год в день весеннего равноденствия братство выбирает избранного, который ведет беседы с нашими редкими гостями. Прежде мы не делали этого, из-за чего возникало немало проблем и недопонимания с нашими нечастыми визитерами. Потому было принято такое правило, в результате чего избирается несчастный, который обязан беседовать с заезжими путниками вплоть до следующего равноденствия. – Ничего себе – несчастный! – возмутился Джури. – Несчастным я был бы, если б мне приказали молчать! – Ну еще бы, – усмехнулся Рёджи. – Мне кажется, путники здесь нечасто случаются, – заметил Леда. – Наверняка, в большинстве случаев избранный так и не говорит за целый год не единого слова. – Безусловно, чаще всего так и происходит, – кивнул старик. – Но бывают исключения, как сегодня. На секунду Рёджи испытал чувство неловкости за то, что из-за их вторжения добродушный старичок терпит такие неудобства, как обязанность вести разговоры с гостями, но тут же одернул себя, напомнив, что большей глупости в жизни своей не слыхал. "Невиданная кара – полчаса поговорить о деле, – возмутился он. – В таком случае из-за дрыща мы все муки смертные испытываем". – А что вы еще делаете? Ну… Кроме того, что молчите? – поинтересовался Йо, а у Рёджи мелькнула мысль, что от любопытства тот запамятовал, зачем они все приехали сюда. – Мы слушаем глас природы, – ответил старик, после чего повисла неловкая пауза: гости ждали каких-то пояснений, а хозяин не торопился их давать. Но когда Йо открыл было рот, чтобы задать уточняющий вопрос, старик опередил его. – Думаю, пришло время гостям поведать о цели своего визита, – заметил он, пытливо оглядывая каждого из собравшихся. – Потому как вы не похожи на просветленных, желающих пополнить ряды братства. В ответ на это заявление все сразу замолчали, уступая Леде право отдуваться, но тот как будто не имел ничего против. Задумавшись на несколько секунд, он произнес: – Мы ищем одного человека, и у нас есть основания полагать, что он нашел прибежище в вашей крепости. – Вот как, – впервые за все время в голосе старика послышался намек на удивление. – И кто именно из братьев вам нужен? – Мы не уверены, что вы считаете его братом, потому как появился он среди вас недавно, – пояснил Леда. – Мы ищем колдуна. – Насколько недавно? – бесцветным голосом спросил старик. – Очевидно в течение последнего месяца, – пожал плечами Леда, и после этих слов лицо старца впервые озарила искренняя, как показалась Рёджи, улыбка. – Последний из присоединившихся к нам братьев пришел более десяти лет назад. После этого ни одна живая душа, посетившая стены крепости, не осталась с нами. – Но, быть может, наш... Наш друг нашел у вас временный приют? – не отставал Леда, внимательно вглядываясь в глаза старика, будто по выражению лица можно было узнать правду. – Увы, это невозможно, – покачал головой тот. – Вы сами видели единственный путь к нашей Обители – мы замечаем гостей до того, как они успевают подойти. Другой дороги нет, и если бы кто-то решил укрыться у нас, мы бы знали. – Но не обязательно захотели бы поделиться с нами, – с едва уловимым вызовом в голосе ответил Сойк, и Рёджи тут же внутренне напрягся. Хотя хозяин крепости выглядел старым, почему-то казалось, что лучше не затевать конфликты на чужой территории. Но старик не обиделся, ни единый мускул не дрогнул на его лице, и он абсолютно ровно произнес: – Вы ничего не знаете о нас, а если бы знали, поняли: братство не станет никого укрывать, как не станет и врать случайным гостям. Невмешательство – вот наше кредо. Мы не вмешиваемся ни во что и никогда, такова наша жизненная позиция. – Отличная позиция, – весело фыркнул Джури. – А что, если на ваших глазах... – То есть правильно ли мы вас понимаем, – Леда бросил на Джури предостерегающий взгляд, отчего тот сразу замолчал, а Рёджи понял, что друг разделял его мнение и ссориться с местными обитателями не хотел. – В последний месяц или около того к вам не приходил ни один колдун? – За все время я помню только одного колдуна, который пожаловал к нам, – ответил на это старик. – И к слову, это было не так давно, чуть меньше года назад. Но никак не в прошлом месяце – О как... – распахнул глаза Рёджи, сразу почувствовав, что что-то здесь неладно, и Леда тоже невольно подался вперед. – Меньше года назад к вам приходил колдун? – переспросил он, будто не веря в услышанное. – Совершенно верно, – кивнул старик. – Он желал приобщиться к знаниям братства. – А что братство? – от волнения понизил голос Йо. – Братство было вынуждено отказать ему. При том, что уже очень давно никто не находил к нам дорогу, а новым братьям мы всегда рады, этому человеку мы были вынужден сказать твердое нет. – Но почему? – спросил Рёджи, припоминая при этом, что Аямэ упоминал о частых отлучках Ю. Кто знал, может, ему удалось найти обходной путь к Обители? – У него не было сердца, – просто ответил старик. – Как не было? – озадаченно спросил Сойк. – Вместо сердца в его груди пульсировал сгусток тьмы, а душа была черней самой темной ночи, – торжественно произнес старец, и Рёджи вдруг с удивлением подумал, что тот не утрировал и не выражался красивыми словами – казалось, что отшельник верил в то, что говорил, и считал, что слова его следует понимать буквально. – А если человеческим языком? – вопросительно поднял брови Сойк. – Речь идет о помыслах и стремлениях этого человека, – произнес Леда, не сводя внимательного взгляда со старика. – Колдуном руководили какие-то недобрые мотивы. – Совершенно верно, – кивнул тот. – Он желал знаний братства, это правда, но не ради созидания и самого познания. Он хотел употребить их себе во благо и в ущерб другим. Мы прочитали эти мысли в его глазах и были вынуждены отказать. – А он что? – зачарованно спросил Рёджи. – Очень разозлился. Сказал, что сам всего добьется, потом вернется сюда и не оставит камня на камне, но доберется до нашей библиотеки. – А у вас есть библиотека? – оживился Йо, на что Рёджи демонстративно возвел глаза к потолку. – Эта крепость была воздвигнута древней цивилизацией, – терпеливо пояснил старец. – Здесь сохранилось немало диковинок, хотя большую часть, увы, не пощадило время. Но в том числе осталась небольшая часть древней библиотеки. – А можно ее увидеть? – прошептал Йо, и Рёджи в его голосе почудились молящие нотки. – Слышь, книжный червь, мы не за тем сюда притащились, – возмутился Джури, и, наверное, впервые за все время Рёджи был с ним согласен. – К сожалению, древние фолианты доступны только членам братства, – вежливо отказал старик, и Йо тихо вздохнул. – После разговора он покинул вас? – вернулся к прежней теме Леда. – Покинул. Но еще долго разорялся проклятиями. Очень жаль, что такая сила досталась настолько прогнившему человеку. – Вы не боитесь, что он сдержит обещание и вернется? – прищурившись, спросил Сойк. – Мы ничего не боимся и не предрекаем, наше дело созидать и не вмешиваться. Но если уж на то пошло, этот колдун никогда не станет сильным настолько, чтобы тягаться с братством. – Почему же? – хмыкнул Джури. – Потому что задолго до этого тьма поглотит его, – просто объяснил старик. – Отличная идея для песни. Пойду запишу, – пробормотал Джури, и Рёджи не понял, шутил он в этот момент или нет. Рёджи очень хотелось узнать, как именно тьма поглотит Ю, но Леда решил не тратить время на всякую ерунду и опередил его с вопросом. – Вы знаете, что сделал этот колдун прошлой весной? – спросил он. – Знаете, кого он разбудил? – Конечно, мы почувствовали, что к древней силе прикоснулись. Зло вырвалось на свободу. – А вы можете снова усыпить его? Рёджи думал, что, как и до этого, старик даст простой и прямой ответ, но тот неожиданно замешкался. – Я понимаю, к чему вы клоните, – немного помолчав, произнес он. – И я сразу хочу сказать, что не могу ответить на ваш вопрос. Братство сильно и очень близко к природе и ее силам. Быть может, при должных усилиях мы смогли бы остановить монстра, но это противоречит самой нашей сущности. Мы ни во что не вмешиваемся. – Ну ничего себе! – искренне возмутился Джури. – А вы знаете, сколько людей эта тварь уже разорвала и сколько разорвет? Он же ненасытный! – Понимаю ваше негодование, но хочу заметить, что все успокоится само собой. Чудовища древности уснули много веков назад, потому что сейчас не их время. Монстр тоже уснет, дайте срок. – Как скоро придет его срок? – спросил Леда, и старик ненадолго призадумался. – Очень скоро, – ответил он. – Бодрствовать ему осталось не более ста, от силы полторы сотни лет. Мы слышим голоса природы и духов этой земли. Время чудовищ старины еще не вернулось, а стало быть... – Да вы издеваетесь, что ли?! – вспылил Сойк, невежливо перебивая собеседника. – Сто лет! Змей сожрет тех, кто остался, а потом, быть может, и сюда приползет, чтобы вашему братству неповадно было! – Понимаю ваше горе, – терпеливо повторил старик. – Но братство не вмешивается в мирские дела островитян… – Слышишь, дед! – начал было Рёджи, от злости сжимая кулаки, но в очередной, уже неизвестно какой по счету раз его остановил Леда. – Мы поняли вашу позицию и уважаем ее, – строго произнес он. – Мы с друзьями искали колдуна, который учинил эту беду и мог исправить ее последствия, но не нашли его здесь. Теперь нам надо отдохнуть и подумать, как быть дальше. Можем ли мы просить вас о приюте на ночь? – Но как же… – хотел было вмешаться Йо, однако под строгим взглядом эльфа замолк. – Правила братства гласят, что любой путник, пришедший в Обитель, но не желающий пополнить ряды братства, может остаться на три дня и три ночи, – отчеканил заученный текст старик – Рёджи подумал, что эти невиданные правила местные знали наизусть. – Мы рады гостям, и я охотно покажу вам комнаты, которые мы можем предоставить во временное пользование, а также комнату для омовений и трапезную. – О, и пожрать дадут, и помыться даже, – обрадовался Джури, мигом позабыв, что в действительно важном вопросе отшельник им отказал. – Это будет лишним, но благодарим вас, – кивнул хозяину Леда. – Ничего не лишним, я грязный, как свинья, – буркнул Джури, но на его слова никто не обратил внимания. Поднявшись на ноги, старик накинул капюшон на голову и жестом показал следовать за ним. Друзья только переглянулись, и Леда приложил палец к губам, показывая, чтобы негодование и возмущение гости оставили при себе. Обсуждать важные дела эльф собирался явно позже. – А можно еще один вопрос? – произнес он, вставая со скамьи. – Вы уже спрашиваете, – заметил на это старик, но Леда посчитал его слова разрешением: – У колдуна, который приходил к вам, была татуировка на лице? – О нет, татуировки точно не было, – сразу ответил тот, а Рёджи, который как раз вставал из-за стола, замер на месте. – Как не было? – опешил он, а Йо раскрыл рот от изумления. – У Ю есть татуировка на лице, – негромко сказал он. – Да что вы говорите, – огрызнулся Рёджи, а Джури часто заморгал, переводя взгляд с одного на другого. – А красных волос у него, часом, не было? – медленно произнес Леда, во все глаза глядя на хозяина крепости. – Не могу знать, – ответил старик. – Путник был в капюшоне, ибо близилась зима, и капюшон этот он не снимал. А после того, как мы ему отказали, оставаться на ночь он не пожелал. – Ну ничего себе... – протянул Джури и почесал макушку, а Сойк нахмурился, будто пытаясь припомнить что-то. – Как он выглядел вообще, этот колдун? – Рёджи почудилось, что в голосе Леды слышится легкое раздражение. – У него не было сердца, его душа была окутана тьмой, – терпеливо повторил старик, и Рёджи почувствовал острое желание хорошенько ему врезать, несмотря на почтенный возраст. – Следуйте за мной. Время позднее: и вам, и мне пора отдыхать. Рёджи думал, что Леда так просто не оставит старика и попытается понять, кто же посетил обитель год назад. Но эльф только покачал головой, обдумывая что-то, и весь отряд, не сказав больше ни слова, поспешил за проводником. – Предлагаю скрутить деда по рукам и ногам и вытрясти правду! – Мне не кажется, что эта хорошая идея. – Да он же старый! – Да, старый, вот только неизвестно, какими силами обладают эти братья. – Может, и никакими. Может, то, что они "слушают глас природы", не сделало их сильнее. Ходят деды старые, ромашки по весне собирают. – А может, сделало еще как. Надо быть осторожными. – Душа окутана тьмой… Тьфу! Да под это описание каждый второй человек подходит! На кого теперь думать? Этот разговор уставший Рёджи слушал вполуха. После того как их проводили в дальнее крыло постройки, дали искупаться в теплой воде, а местные – безмолвные, как и предупреждал их старец – накормили небогатым, но все равно вкусным ужином, Рёджи почувствовал, что его разморило. Отдыху под крышей он был рад не меньше домового, смыть с себя грязь тоже было приятно, и даже ехидные пожелания Джури "вымыться деревенщине как следует, а то вши заведутся", не испортили настроения. Местные обитатели выделили гостям крохотные комнаты в дальней части крепости. Комнатушки эти больше напоминали узкие кельи, в которых живут отшельники, и Рёджи предположил, что в свое время здесь тоже обитал кто-то из братьев и, быть может, будет жить в дальнейшем. В комнате не было ничего, кроме соломенного тюфяка и маленького окошка под самым потолком, и именно в одной из таких келий маленький отряд собрался, чтобы обсудить насущные проблемы. Каждому гостю выдали по свече, но заранее попросили экономно их использовать – в Обители воск считался почти что роскошью. Теперь пламя всего одной свечи разгоняло темноту в комнатушке, но помещение было до того тесным, что этого оказалось вполне достаточно. В самом обсуждении Рёджи не принимал особого участия: он уселся у стены и прислонился к ней, с удивлением отмечая, что камень был теплым. Открытие очень порадовало его, и Рёджи решил на следующий день обязательно выяснить, как отшельникам удалось сотворить такое чудо. – Сейчас главное понять, как усыпить змея – это наша первоочередная задача, – заговорил помалкивавший до этого Леда, а Рёджи даже приоткрыл глаза, чтобы поглядеть на своего друга. – И мне кажется, местные обитатели могли бы помочь нам, но они, видите ли, ни во что не вмешиваются. – Вот придурки, – от души поделился своими соображениями Джури, на что Йо покачал головой. – Мне доводилось читать о том, что в мире немало вероисповеданий, основным принципом которых является безучастность. Вроде как все вокруг идет как идет, а человек может только наблюдать и, при правильном подходе, получать удовольствие. – Пф-ф, удовольствие! – демонстративно скрестил на груди руки Джури. – Ну еще бы! Кто б не получал удовольствия, ничего не делая? Что может быть приятнее? – У меня есть мысль, как можно все же добиться их помощи, – задумчиво произнес Леда, будто и не слыша, о чем говорили другие. – И какая же? – с интересом посмотрел на него Сойк. – Я думаю, можно попробовать аккуратно попросить их рассказать нам, как змея можно обезвредить. Пусть расскажут, а сами не делают ничего – по идее, это не нарушит их правил. Вдруг нам по силам справиться с монстром, если знать, как поступать? – А если для этого нужен дар или какие-то особые умения, которые есть только у этих стариканов? – с сомнением протянул Сойк. – Тогда моя идея не сыграет, – пожал плечами Леда. – И надо будет попытаться уговорить их все же помочь нам. – Но все это может оказаться тщетным, потому что теперь мы не знаем, кто колдун и где его искать, – вздохнул Йо. – А значит, он может снова разбудить какое-то другое чудовище, и тогда наша песня хороша, начинай с начала. – Нам нужно найти колдуна, – согласился с ним Джури и даже зачем-то поднял вверх указательный палец. – Только вот в чем беда – колдуном может оказаться кто угодно. – Не кто угодно, – мотнул головой Леда, чуть нахмурившись при этом. – Это кто-то, кого покрывает Аямэ. – Получается, что да, – кивнул Йо. – Но Аямэ знает все село, и почти с каждым у него… Хм, были отношения. На кого думать? А еще меня теперь заботит вопрос, куда на самом деле подевался Ю. – Может, и правда пропал, а Аямэ не знает, куда он мог уйти? – предположил Рёджи. – Хватит уже выгораживать его! Все он знает! – Джури чуть ли не взбеленился, гневно уставившись на Рёджи. – Леда, твоя деревенщина пытается оправдать кусок навоза! – Какой еще кусок… – вяло возразил Рёджи, который так устал, что совсем не хотел спорить. – Кусок, из-за которого мы все здесь оказались, – сурово отрезал Джури. – Ничего подобного. Аямэ не заставлял нас никуда идти, даже не заикался. Больше всех Сойк хотел отправиться сюда, кстати. – Я и сейчас считаю, что от этого похода мы ничего не потеряли, – невозмутимо заявил Сойк. – И наш путь еще не окончен. Возможно, нам откроется что-то важное. – Из всего случившегося я могу сделать только один однозначный вывод, – заговорил Леда, явно не интересовавшийся выяснением отношений. – Аямэ так или иначе причастен к этому, а значит, колдун, кто бы он ни был, уже знает, что мы отправились к Обители, потому что мы говорили об этом в присутствии Аямэ. Зато колдун не знает другого. – Чего же? – встрепенулся Джури. – Он не знает, что нам расскажут о нем братья, – задумчиво произнес Леда. – Не знает, что, кроме его черной души, те ничего не заметили, и может подумать, что братья опишут его, и мы узнаем, кто на самом деле вызвал змея. Завтра на свежую голову мы попытаемся расспросить их еще раз, может, получится сделать какие-то более точные выводы, чем о его нечистом сердце. Но даже если мы не поймем, кто это был, колдун не знает этого. – И он решит, что мы разгадали его, – продолжил за Леду Сойк. – И значит, попытается либо порешить нас, либо удерет окончательно и бесповоротно, – подхватил Йо. – Учитывая, что он силен, на его месте я попытался бы все же порешить, – усмехнулся Сойк. – Поэтому двери на ночь запираем, – негромко рассмеялся Джури. – Я проверил – в комнатах есть засовы. Остальные его веселья не разделили, каждый думал о чем-то своем, и Рёджи отстраненно отметил, что из сложившейся ситуации он не видит выхода, а еще – что он очень хочет спать. – День весеннего равноденствия, – тем временем пробормотал Леда. – Чего? – покосился на него Джури, и эльф, мотнув головой, пояснил свою странную реплику: – Я подумал о том, что брат, разговаривающий с гостями, меняется каждый год в день весеннего равноденствия. Получается, что с нашим колдуном общался вовсе не тот старик, что говорил сегодня с нами. – О, так значит надо расспросить того, который разговаривал год назад, – сделал вывод Рёджи, но Леда только головой покачал: – Ты невнимательно слушал. Теперь он рта не раскроет – не его очередь в этом году, – чуть поморщился эльф. – Ну а в виде исключения? – стукнул кулаком по собственному колену Джури. – И вообще, что это за правила такие дурацкие? Уж прямо нельзя разговаривать! – Разговоры мешают им созидать, – насмешливо протянул Сойк. – Угу, а, может, ножом под ребра? – хмуро отозвался Джури. – Тогда и заговорят сразу, придурки старые. Некоторое время друзья возмущались и препирались, но в какой-то момент Леда предложил расходиться. – Мы устали, и ничего полезного уже не придумаем, – решил он. – Давайте завтра утром обсудим, как нам поступать дальше. Рёджи только неуверенно кивнул на это предложение, про себя подумав, что он точно ничего не сообразит, потому как чем дальше двигалось дело, тем больше он запутывался и вообще начинал сомневаться, что из создавшегося положения существует выход. Колдун, который все это затеял, был неизвестно кем – слабо верилось, что его в принципе удастся найти. Странное братство, живущее отшельниками в горах, помогать не хотело, да и не факт, что смогло бы. Островитян каждую неделю жрал доисторический монстр, от которого не было спасу. И ко всему этому прилагалось так много подсказок и непонятных намеков, что Рёджи не то что не мог разобраться в них, он уже был просто не в состоянии удержать все в голове. "Вся надежда на Леду", – сделал неутешительный вывод он, поднимаясь на ноги и желая всем спокойной ночи. В том, что новый день принесет решение их проблемы, Рёджи серьезно сомневался. Как ни странно, вопреки усталости и позднему часу, у Рёджи не получилось уснуть сразу. Достаточно долго он лежал без движения, укрывшись своим плащом и уставившись в одну точку. Глаза постепенно привыкли к темноте, и даже совсем слабого света из маленького окна, больше напоминавшего бойницу, хватало, чтобы в общих чертах видеть комнату. Впрочем, кроме голых стен, смотреть было не на что. В келье, такой одинокой и пустой на первый взгляд, было неожиданно тепло, и, приложив руку к каменной кладке, Рёджи опять почувствовал, что та едва теплая. Однако раздеваться все равно не рискнул, больше опасаясь не холода, а внезапной тревоги – под крышей чужого дома всегда следовало ждать беды. Перед тем, как лечь, Рёджи проверил, тщательно ли заперта дверь и насколько надежен засов. В голове крутился десяток совершенно разрозненных мыслей о событиях последнего времени, о сегодняшнем бесконечно длинном дне и об удивительных открытиях, что они сделали ближе к вечеру. Рёджи путался в догадках и предположениях, а еще вдруг вспомнил, как однажды Леда сказал ему, что от слишком сильной усталости порой не получается уснуть. Рёджи тогда не поверил ему – как так, если человек устал, он ведь больше всего мечтает о сне. И вот теперь Рёджи и правда мечтал об этом, но забыться не получалось. В тот момент, когда в дверь тихо постучали, сознание Рёджи было где-то на грани между сном и явью, и он не сразу понял, не почудилось ли ему, но на локте приподнялся, вслушиваясь в тишину. Повторившийся стук, такой же негромкий, убедил, что ему не показалось. Немного поколебавшись, какое оружие лучше подойдет для самообороны, Рёджи вытащил из-под самодельной подушки недлинный кинжал, от которого было больше пользы в ближнем бою, чем от меча, бесшумно ступая босыми ногами по полу, подошел к двери и, так же беззвучно потянув за засов, резко распахнул ее. Но Рёджи растерялся больше, чем его визитер, потому что на пороге стоял Леда, который даже не моргнул от того, как внезапно ему открыли. – Хороший выбор, – кивнул он на кинжал, который Рёджи сжимал в руке. – Но если стоять истуканом на месте, он не спасет. – Да я это… – смутился Рёджи и быстро спрятал оружие за спину, отступая на шаг назад, чтобы Леда вошел. За каким бы делом ни пришел его друг, обсуждать что-либо в дверях явно не годилось. Рёджи тщательно запер засов и обернулся, уже готовый спросить, что Леда хотел, но вопрос вылетел из головы, когда он увидел, как друг по-хозяйски прошел в келью и присел на краешек тюфяка. Эльф выглядел уставшим и на Рёджи не смотрел: прислонившись к стене, он подтянул одно колено к груди и бездумно уставился на стену перед собой. Даже без освещения Рёджи хорошо видел его, отметив, что друг тоже прекрасно обходился без свечи. – Теперь я думаю, что ты был прав, – задумчиво произнес Леда, отчего Рёджи и вовсе позабыл, что хотел спрашивать. – Не стоило ехать на этот остров. – А-а… О, – многозначительно выдал Рёджи и, переступив ноги на ногу, подошел ближе и тоже сел рядом, подтянув к себе ноги. – Наша поездка повлекла за собой массу негативных последствий, – продолжил Леда, все так же не глядя на Рёджи. – Тебе… Тебе нельзя было покидать большую землю на целую зиму из-за твоих дел? – спросил Рёджи, голову которого прежде посещала эта мысль. – И это тоже, – кивнул эльф. – Но сейчас я не о том. В первую очередь, эта поездка вышла крайне опасной. – А, ну так нам не привыкать, – улыбнулся Рёджи, не в силах отвести глаз от профиля Леды. – В этот раз все складывается особенно плохо, – возразил его друг. – Я уже не знаю, что и думать. Кто угодно мог призвать чудовище, устроить массовое истребление островитян, а стало быть, кто угодно может всадить нож в спину. Никому нельзя доверять, все время надо быть настороже. – Ага, – с готовностью закивал головой Рёджи. – И Аямэ, и Соно, и даже Ю, что бы ни говорили эти стариканы, могли сделать все это. – И Йо, и Сойк, и даже Джури, – подхватил Леда. – Да ну, это слишком, – неуверенно возмутился Рёджи и, когда его друг мотнул головой, явно не соглашаясь, добавил. – Если б это было так, старик должен был узнать сегодня колдуна, который приходил к ним. – Не этот старик разговаривал с колдуном год назад. Неизвестно, видел ли он вообще колдуна, и непонятно, как местные обмениваются информацией, если большую часть времени молчат. Поверь, я могу привести с десяток предпосылок и предположений, почему это может быть кто-то из наших спутников. Но с твоего позволения, давай уже не сегодня. Завтра на свежую голову побеседуем еще раз с этим старцем, может, прояснится что-то. – Ага, конечно, – пробормотал Рёджи, у которого слова Леды не желали укладываться в голове. – Побеседуем. – Но даже этот колдун, и змей, и все прочее, с чем мне довелось столкнуться на Горизонте, не самое мучительное, – еще тише, чем прежде, произнес Леда, впервые за весь разговор переведя взгляд на Рёджи, и у того почти на целую секунду перехватило дыхание. Эльф смотрел на него очень внимательно, будто силился разглядеть что-то, но темнота была слишком густой, чтобы делать однозначные выводы о том, что читалось в этот момент в его глазах. – А что тогда? – спросил Рёджи, отметив, что его голос немного осип от неясного беспокойства. – Потому что существует сотня причин, по которой эльфу не следует связывать себя с человеком, – произнес непонятную фразу Леда и невесело улыбнулся. – О, знаешь, мне часто говорят в последнее время, что не стоит человеку связывать себя с эльфом, – охотно поделился Рёджи и изобразил самую широкую улыбку, на какую был способен, когда внутри все дрожало от волнения. – Правильно говорят, – кивнул Леда. – Вот только для эльфов все еще хуже, чем для людей. Поверь. – Почему же? – спросил Рёджи, но Леда не стал отвечать ему, хотя в первый миг будто бы собирался, а после на секунду прикрыл глаза и вдруг, вместо ответа, развернулся к Рёджи всем корпусом. Если до этого Леда сидел к нему боком, то теперь оказался лицом к лицу, и разделяло их не больше пары дюймов. Рёджи знал, что Леда сейчас поцелует его. Хотя это уже не единожды случалось, он никак не мог привыкнуть к обыкновенной, на первый взгляд, ласке, а потом ловил себя на том, что даже в мыслях не может воссоздать, как это происходило с Ледой. Не мог вспомнить вкус поцелуев, будто память нарочно крала у него эфемерные, незаслуженные прикосновения. И потому Рёджи заранее закрыл глаза, не сразу сообразив, что, прежде чем поцеловать, Леда секунду или две смотрел на него. "Вот я дурак…"– успел подумать Рёджи, представив, как глупо он выглядел в этот миг. А потом не думал уже ни о чем. Как обычно, когда Леда был рядом с ним. В Леде все было как-то слишком, как понимал теперь Рёджи. Слишком правильным было его поведение, слишком безупречными поступки, слишком идеальными помыслы. И даже теперь, даже когда друг стал ему ближе, у Рёджи не получалось поверить в то, что рядом с ним существо из плоти и крови, которое может испытывать желание и привязанность, а не полубог, равнодушный к людям вокруг, как неоднократно говорили Рёджи. Слишком горячие руки, слишком мягкие губы при слишком требовательном поцелуе – слишком жарком и слишком волнующем. Наверное, именно поэтому у Рёджи так сильно билось сердце, и он не сразу почувствовал, что сам едва уловимо дрожит. Рядом с Ледой Рёджи старался не думать ни о чем, и самое главное – не задавать себе вопрос, что будет дальше. Ни в долгосрочной перспективе, ни даже в краткой, как эта ночь. Именно поэтому Рёджи так и не спросил, зачем Леда пришел к нему, что он задумал – поэтому, а еще потому, что точно знал: ни на что надеяться не стоит, надо только с благодарностью принимать то, что дают. Если до этого Леда сжимал ладони Рёджи, то теперь он легко, почти неощутимо прикоснулся к его шее, медленно провел кончиками пальцев по коже, будто прощупывая бьющуюся жилку, а дальше – ниже, по ключицам к широкому вороту. В то, что происходило дальше, Рёджи поверил не сразу: Леда приподнялся на коленях, и Рёджи пришлось немного запрокинуть голову, чтобы не разорвать поцелуй, пока его друг потянул за застежку рубашки, а потом за следующую, расстегивая их одну за другой. Рёджи никогда не думал, что можно испытывать такое острое возбуждение и сразу же такую бесконечную панику, но именно эти два чувства одновременно овладели им. Тело мгновенно отозвалось, когда Леда провел ладонью по его груди, в то время как разум отказался принимать происходящее. Зачем Рёджи сделал это – зачем перехватил руку Леды за запястье, сжимая сильно, наверняка до боли – он сам не знал, но дернул так резко, что от удивления его друг немного отстранился. Глаза Леды казались настолько черными и бездонными, что на секунду Рёджи стало страшно. Он даже предположить не мог, о чем думает его друг, и лишь сильнее стискивал его руку. – Ты останешься со мной? Сегодня? – Рёджи не узнал собственный голос, а еще мысленно одернул себя, напоминая, что ничего не стоит требовать и даже спрашивать – Леда не обязан был объяснять что-либо. Но не спросить теперь Рёджи не мог, потому что от сумасшедшего желания кружилась голова, и было так страшно и так томительно от несмелой надежды на чудо, что он уже не был уверен, вынесет ли все эти чувства. Леда не стал ничего говорить, но кивнул, и на секунду Рёджи показалось, что его друг слабо улыбнулся. Но даже такого выражения согласия Рёджи хватило, чтобы окончательно потерять контроль. Несколько мгновений будто исчезли из его памяти – он сам не понял, как вышло, что секунду назад он задавал свой вопрос, а теперь сжимал Леду в объятиях так, что, наверное, делал больно, и целовал будто в последний раз. Где-то на краю сознания у Рёджи мелькнула мысль о том, что он не имеет представления, как поступать дальше и что вообще делать. Леда не являлся девушкой, которых у Рёджи было так много, что теперь он даже не помнил их лиц. И несмотря на свой богатый личный опыт, он чувствовал себя совсем неискушенным, словно эта близость была первой в его жизни. "Потому что до этого ты никого не любил", – подсказал внутренний голос, и Рёджи согласился сам с собой. Ни один человек, повстречавшийся ему на жизненном пути, не вызывал и тени тех эмоций, что он испытывал рядом с Ледой. Преобладающим чувством в душе Рёджи в этот миг был, как ни странно, страх. Рёджи до одури боялся сделать что-то не так, опростоволоситься, но больше всего страшился того, что Леда по какой-то причине в последний момент откажет. А от мелькнувшей мысли о том, что ему это все и вовсе снится, Рёджи почувствовал, как в груди что-то сжимается. Целуя губы Леды, жадно, почти яростно, Рёджи торопливо дергал пряжку на его штанах, и секунды, которые понадобились, чтобы справиться с ней, показались очень долгими. Подсознательно он ждал, что в любой момент друг перехватит его руки и холодно скажет, что Рёджи все неправильно понял. Но этого не произошло. Справившись с застежками, Рёджи резко дернул вниз, так, что ткань чуть не затрещала, и тут же медленно, едва касаясь, провел раскрытыми ладонями по бедрам Леды, отмечая лишь то, какая горячая у него была кожа. Только теперь Рёджи, делая глубокий вдох, понял, что задержал дыхание и не дышал очень долго – грудную клетку даже немного щемило. Смотреть на Леду он не мог, потому зажмурился и замер, чувствуя, что друг прижимается своим лбом к его, и ощущая его дыхание на своих губах. – Не торопись так, – тихо попросил его Леда, и Рёджи понял, что тот улыбается, только от этого не стало спокойней. – Ага, как же. Сейчас проснусь и ничего не успею, – честно пожаловался Рёджи, однако глаза все же открыл. Леда не стал ничего отвечать на это и вместо лишних слов стянул с плеч Рёджи рубашку, будто не специально поглаживая по предплечьям. Хотя в комнате было достаточно тепло, Рёджи почувствовал легкий озноб, не без иронии отметив, что теперь знает на деле, как это, когда бросает то в жар, то в холод. Если до этого он не мог сдержать себя, целуя и обнимая Леду, будто того вот-вот могли отнять, то теперь почувствовал неожиданно накатившую слабость. Желание не стало от этого меньше, голова все так же шла кругом, но Рёджи не делал ничего, пока Леда стаскивал через голову последнюю одежду, и просто позволил целовать свои губы, пока тот мучительно медленно поглаживал Рёджи по животу. – Не надо так волноваться, – шепотом произнес Леда, и Рёджи хотел ответить ему, что он просто ничего не понимает и не знает, каково это, когда внезапно исполняется несбыточная мечта. Но он осекся, так и не произнеся ни звука, потому что в этот момент рука Леды опустилась ниже. "Я не выдержу", – обреченно констатировал Рёджи, закрывая глаза и понимая, что для разрядки ему будет достаточно просто отпустить себя, даже лишних прикосновений не понадобится. А вместе с тем разорвется и сердце. – Если что, я не знаю, что делать дальше, – предупредил Рёджи, отмечая, как глупо прозвучали его слова, и что голос показался неуместно громким. "И прекрати меня трогать", – мысленно добавил он, потому что не хватало сил терпеть даже касание рук Леды. Это было чересчур томительно и сладко, и так хорошо, что почти больно. Рёджи было страшно думать о том, что же будет дальше. – Не надо переживать, – снова попросил его Леда, но руку убрал, прикасаясь к шее Рёджи, а после и вовсе обнимая его за плечи. Впервые в жизни в таком интимном положении Рёджи захотелось вместо того, чтобы перейти к решительным действиям, оттянуть этот момент, потому что очень многое надо было сказать. Донести, как важно для него доверие и близость Леды, как давно он мечтал об этом, и пообещать, что Леда никогда не пожалеет о том, что позволил быть с ним. Мыслей и чувств было так много, что Рёджи затруднялся выделить самое важное, и уж тем более не придумал бы, как подобрать правильные слова. Собственное косноязычие мешало сказать хоть что-то – Рёджи боялся, что неосторожными словами только испортит все, пускай до этого Леда всегда прекрасно понимал его неуклюжую речь. – Давай ты не будешь ни о чем думать до завтрашнего утра, – вдруг предложил его друг, немного отстраняясь и заглядывая Рёджи в глаза. Рёджи не сразу понял, а когда понял – не поверил в то, что Леда улыбался, искренне и даже немного весело. Мелькнула мысль, что, быть может, эльф не придавал такого значения происходящему, как это делал Рёджи, и на мгновение стало горько. Физическую любовь можно легко купить, как Рёджи было прекрасно известно, и сама по себе близость еще ничего не значила, чтобы забывать из-за нее дышать и думать, как это делал он. Но Леда опять проявил чудеса наблюдательности, по одному выражению его лица то ли догадавшись, то ли предположив, о чем он подумал. – Чувства, которые мы испытываем, очень отличаются, – негромко произнес он, чуть нахмурившись, а Рёджи медленно закрыл глаза, потому что в этот момент думал лишь о пальцах Леды, которые путались в его волосах, когда тот осторожно поглаживал его по затылку. – Потому что мы с тобой совершенно не похожие. Но, поверь, для меня все это тоже немало значит. – Правда? – зачем-то спросил Рёджи, не открывая глаз. – Правда, – серьезно ответил Леда. – Быть может, для меня даже больше, чем для тебя. – Не-ет, это невозможно, – улыбнулся Рёджи. "Больше просто некуда", – хотел добавить он, но промолчал, подумав, что слова прозвучат слишком помпезно и громко, а сути все равно не передадут. Леда не стал с ним спорить, а вместо этого немного отодвинулся, и Рёджи наконец нашел в себе силы смело посмотреть на своего друга. "Успокойся, ты уже все это видел", – мысленно попросил он сам себя и, конечно, не послушался, потому что спокойно смотреть на Леду было невозможно. Даже в полумраке у Рёджи захватывало дух от восхищения, хотя умом он и понимал, что ничего необыкновенного во внешности его друга не было. Просто любоваться Ледой было удивительно и приятно, и хотелось прикасаться и обнимать – на свете не существовало никого, к кому Рёджи испытывал бы подобные чувства. Леда больше не улыбался, смотрел на него серьезно, даже немного строго, не отводя глаз, даже когда выпутывался из собственной одежды, которую Рёджи так и не снял с него. А сам Рёджи глядел во все глаза, потеряв способность двигаться и соображать. Даже отстраненная мысль о том, что такого дурака у Леды, наверное, никогда не было, и что ему уже, должно быть, смешно смотреть на поведение Рёджи, не привела его в чувство. Рёджи боялся рассматривать его, и потому цеплялся взглядом за жемчужину на цепочке, которую когда-то – как теперь казалось, бесконечно давно – он подарил ему. Друг исправно носил украшение, никогда не снимал его, и совершенно неуместно Рёджи подумал о том, что эта жемчужина не подходила к сережке-перышку, с которой Леда тоже не расставался. Быть может, второе украшение тоже что-то значило для него. – Ну же, смелей, – поторопил его Леда, откидываясь на спину, на согнутые локти, и Рёджи, моргнув, мотнул головой, словно пытаясь так привести себя в чувство. Поспешно стаскивая с себя штаны, он не столько видел, сколько чувствовал, что у него дрожат руки и дрожит сама душа от предвкушения чего-то неизведанного. Что делать теперь Рёджи по-прежнему не знал, а точнее – предполагал, но не был уверен, что Леде это понравится, и до сих пор не верил в то, что друг позволит подобное. Не покидало подспудное чувство, что он что-то понял не так, и что Леда не о том думал, когда пришел к нему этой ночью. – Страшно, – честно признался Рёджи, склоняясь над Ледой и опираясь на руку, все еще не решаясь прижаться всем телом. – Нет, – ответил ему Леда, ложась на спину и обнимая за шею. Рёджи не оставалось ничего, кроме как зажмуриться и выдохнуть, когда Леда, согнув ноги в коленях, заставил его прижаться к себе. В этот момент Рёджи окончательно потерял ощущение реальности, потому что в его самой обыкновенной жизни не могло быть так хорошо, не существовало такого наслаждения. Но осмыслить и прочувствовать момент Леда не позволил, требовательно сжав его плечо. Рёджи почувствовал, что у его друга взмокли ладони, и понял, что, наверное, тот был все же не так спокоен, как казалось. Почему-то самому Рёджи от этого понимания стало немного легче, будто общее волнение сближало их. – Не спеши только, – прошептал Леда, закрывая глаза, и Рёджи торопливо кивнул, хотя друг уже не смотрел на него. Ничего подобного Рёджи в жизни своей не испытывал, и собственным ощущениям он не смог бы дать определения, даже если бы его попросили. В первый момент Рёджи не мог сказать, приятно ему или неприятно, было даже немного больно, а из головы вылетели все мысли. Он не мог смотреть в глаза своего друга – Рёджи сам не знал из-за чего, и еще было странно, почему он не свихнулся сразу от одного понимания своей близости, даже целостности с Ледой – самым важным и самым нужным ему во всем мире. Сделав первое осторожное движение, Рёджи выдохнул через сжатые зубы и подумал, что происходящее с ним сейчас не похоже ни на что испытываемое прежде. Рёджи сам не знал, в чем причина: в том, что Леда не был женщиной, что он не был человеком, или дело было в самом Рёджи, который относился к своему другу как к совершенно особенному и неповторимому. Леда смотрел на него снизу вверх из-под полуопущенных ресниц, часто неглубоко дышал, и понять, что он чувствовал, было сложно, однако Рёджи казалось, что нравиться ему такое просто не может. – Плохо? – одними губами произнес он, но Леда в ответ только вздохнул и неожиданно протянул вперед ладонь, закрывая Рёджи глаза, как будто не желал, чтобы тот смотрел на него. Рёджи хотел сжать его руку в своей, чтобы прижаться губами к запястью, там, где кожа самая нежная и чувствительная, ощутить биение пульса, но тут же забыл о собственном желании. Он сам не понял, что произошло, но в один миг все тревоги, страх и неуверенность отступили, как отходит от берега волна. Голова стала совершено пустой, даже легкой, в то время как желание, словно жар от костра, становилось все сильней, невыносимей – Рёджи показалось, что кончики пальцев покалывает от удовольствия. "Что ты сделал?.."– хотел спросить он Леду, но не смог произнести ни слова. Когда Леда отнял ладонь от его лица, когда Рёджи крепко сжал запястья его рук, будто тот сопротивлялся или вырывался, он сам не заметил. Происходящее оставалось в каком-то тумане, будто было не с ним, а он сам видел все со стороны, будучи не в силах повлиять на что-либо или изменить. Рёджи двигался все быстрее и резче, но при этом точно знал, что Леде хорошо с ним, что тот тоже испытывает наслаждение – просто чувствовал это, как чувствовал бы, если б для того, чтобы понимать друга, им больше не нужны были слова. Нарастающее желание, такое сильное и острое, как никогда прежде, отпустило мгновенно и неожиданно, на миг все вокруг перевернулось с ног на голову, чтобы тут же вернуться обратно. У Рёджи было чувство как в детстве, когда долго кружишься вокруг своей оси на месте, а потом не можешь понять, на каком ты свете, потому что весь мир пляшет перед глазами. Он с трудом удержался на выпрямленных руках, чтобы не рухнуть прямо на Леду, постепенно и не сразу осознавая, как часто дышит, как колотится сердце, как ему жарко и как ошеломительно сладко одновременно. Рёджи хотел бы поделиться всем, что испытывал, но только выдохнул еще раз, заведомо зная, что никогда не подберет слов – что никто не подобрал бы их на его месте. И совсем некстати Рёджи понял, что улыбается, счастливо и по-глупому. Но перед Ледой стесняться было нечего, именно в этот момент Рёджи подумал о том, что тот примет его таким, какой он есть, в любом случае. – Тебе хорошо? – на всякий случай спросил он, посмотрев на Леду, который казался уставшим и немного потерянным, но тоже слабо улыбался в ответ на улыбку Рёджи. – Мне ужасно, – не удержался от иронии Леда. – Рёджи, когда же ты научишься не задавать глупых вопросов? И хотя это были совсем не те слова, которым следовало прозвучать после такого ослепительного удовольствия, Рёджи не удержался и негромко рассмеялся, а Леда только закрыл глаза и, наверное, если бы мог снисходительно покачать головой в лежачем положении, обязательно сделал бы это. Улегшись рядом, Рёджи пошарил рукой в поисках плаща, и, нащупав его, укрыл их обоих. Леда продолжал лежать без движения и невидящим взглядом смотрел в полоток, а Рёджи глядел на его профиль и, как обычно, не мог налюбоваться. Несмотря на то, что все закончилось, на душе было спокойно. – Теперь я должен проснуться, чтобы все это закончилось, – наконец произнес Рёджи, и Леда, немного помедлив, повернул голову в его сторону. – Тебя послушать, так случилось нечто невероятное, – тихо произнес он. – Так и есть, – серьезно ответил Рёджи. Леда ничего не сказал на это, и его взгляд оставался совершенно нечитаемым, но отчего-то Рёджи верилось в то, что друг ни о чем не сожалеет. – Леда, а ты... Ты останешься здесь? – еще не так давно Рёджи сам не поверил бы, что ему хватит наглости произнести подобное, но теперь он говорил решительно, немного пугаясь собственной смелости. – В смысле, я не прошу, конечно, но просто хотел спросить, ты уйдешь к себе или... – Я останусь, Рёджи, – перебил его Леда. – А... – осекся на миг Рёджи, но тут же нашелся: – Хорошо. Я ж не против, ты не думай. Что он городит какие-то глупости, Рёджи понял с опозданием и поспешно замолчал, подаваясь всем телом к Леде и прижимая его к себе. Еще утром в этот день он подумать не мог, что у него получится вот так по-хозяйски обнимать друга, к которому он относился с таким трепетом. И самым поразительным было то, что эльф не возмутился и не оттолкнул, не поставил Рёджи на место. Если его что-то и удивило в этом порыве, он промолчал, только замер, не двигаясь. Голова Леды была на плече Рёджи, и самому Рёджи верилось в это с трудом. На уме крутилась сотня вопросов. Почему Леда пришел к нему, почему вдруг решился на такой шаг, хотя не так давно категорично отказывал ему? Что он сделал своим прикосновением, отчего у Рёджи закружилась голова и потерялась связь с реальностью? И значило ли все случившееся, что их отношения изменились раз и навсегда, либо же, быть может, это была минутная слабость, обусловленная причинами и обстоятельствами, которые Рёджи, в силу своей недалекости, не мог осознать и понять?.. – Мы поговорим обо всем завтра, – сонно произнес Леда, будто подслушав его мысли. – Да, – ответил Рёджи. – Как скажешь. "Как скажешь, и я люблю тебя. Ты первый, кого я люблю", – мысленно добавил он, про себя радуясь, что хватило ума не произнести подобный абсурд вслух. – Я все знаю, – ответил ему Леда, как будто слышал и непроизнесенные слова, а после добавил не совсем понятную Рёджи фразу: – Время уходит, я помню. – Что? – растерянно пробормотал Рёджи. – Завтра, – коротко ответил ему Леда. – Все завтра. И Рёджи не посмел настаивать. Он напомнил себе, что не в праве ничего требовать, тем более, когда и так все его самые смелые мечты сбылись. И, закрыв глаза, он неожиданно даже для самого себя, пожелал, чтобы завтра никогда не наступало, чтобы его время остановилось на этой ночи, когда Леда принадлежал ему без остатка, без объяснений и причин, когда можно было обмануть себя и поверить, что все так сложилось просто потому, что Леда тоже любит его.