Дорога в тысячу лет

На Последнем Горизонте Рёджи оставался не так уж долго, но успел привыкнуть к погоде, условиям и атмосфере забытого острова. Теперь окружавший его мир – нормальный в представлении любого человека – казался слишком шумным, слишком людным, слишком жарким. В какие-то моменты Рёджи чудилось, что он в прямом смысле слова задыхается, и сам не верил, что в глубине его души шевелится желание вернуться назад. Однако это было невозможно. "К сожалению, невозможно", – не без горечи думал Рёджи, пока стоял, опершись плечом на стену, и смотрел в широко распахнутое окно, а Леда за его спиной мерил шагами тесную гостиничную комнату, которую они сняли несколько дней назад. Остров Йарника, куда они добрались спустя почти два месяца после того, как покинули Горизонт, считался чуть ли не последним безопасным местом на северном архипелаге – многие острова уже были захвачены той или иной из воевавших сторон или не первый месяц находились в осаде, а о том, чтобы сунуться в Локстен, даже речи не шло. Йарника являлся перевалочным пунктом для торговцев, местные жители занимались тем, что сдавали склады внаем и оказывали услуги по разгрузке и погрузке товара на корабли. А еще они оставались политически нейтральными, что и определяло относительное спокойствие на острове, в то время как большинство окружавших Йарнику земель были охвачены огнем войны. Беда пришла в скором времени после того, как Рёджи и Леда покинули материк и отправились по заданию на север. Как теперь понимал Рёджи, в то время, когда они с другом высаживались на Горизонт и получали первые сведения от островитян относительно того, что им предстоит сделать, в Локстене начались столкновения – Западная Аквилония наконец, спустя долгие годы холодной войны и незначительных стычек, перешла в решительное наступление. Пожар войны разгорелся за считанные месяцы, и вскоре все огромное государство охватили беспорядки, а сражения велись сразу на всех границах. Леда пытался объяснить Рёджи, в чем была причина войны и какова ее изначальная цель, но в голове Рёджи все очень быстро перепуталось. Единственное, что он вынес из долгих рассуждений эльфа, это то, что Локстенское Королевство не успело насолить только избранным, и теперь на сторону его врага встали все ближайшие государства. Создавалось впечатление, что Локстен мешал всем – с кем-то не хотел вести честную торговлю, кого-то не поддерживал на политической арене, а кого-то давно привлекал землями, которые соседи мечтали отобрать. Для начала войны нашлось очень много причин. Чего никто не ожидал, так это того, что Локстен не успеет вовремя оказать должного сопротивления. Теперь сложно было судить о том, почему достаточно сильная благодаря своим размерам армия не ответила на удар сразу, позволила противнику сплотиться и захватить приграничные территории – Леда подозревал, что виной тому была недальновидность правящей династии и неверие в то, что война действительно вспыхнет. А потом уже стало слишком поздно: враг двигался вперед с неимоверной скоростью, получая поддержку от всех, к кому обращался за ней, в то время как Локстену не спешил помогать никто. Как гангрена за считанные часы заражает человеческое тело, аквилонские войска завоевывали земли Локстена. Когда Леда узнал, как много всего произошло за время их отсутствия, он был поражен до глубины души, что Рёджи видел по его лицу. Сам же он думал только о том, что ничего уже не будет как прежде хотя бы потому, что больше нет той страны, где они с Ледой познакомились и провели первый год вместе. "Первый и последний", – шептало Рёджи плохое предчувствие, которое день ото дня только крепло. И дураку было ясно, что миссия Леды в людском государстве окончена: зачем нужно следить за ситуацией в стране, чтобы, в частности, спрогнозировать начало войны, если война уже идет полным ходом? Подавив вздох, Рёджи попытался сосредоточиться на том, что происходило на улице. Окна постоялого двора выходили на городскую площадь, залитую пылающим летним солнцем, и с третьего этажа Рёджи было хорошо видно происходящее вокруг. Йарника был невелик и напоминал обыкновенный портовый город – по сути, он таковым и являлся. Время только перевалило за полдень, работа кипела, и во всех направлениях спешили люди с тюками и телегами, ехали повозки, запряженные лошадьми, кто-то кричал и отдавал распоряжения, кто-то ругался, издалека доносились крики торговцев – на прилегавшей улице располагался продуктовый рынок, как было известно Рёджи. Жаркое лето было в самом разгаре, мирная жизнь бурлила вокруг, и сложно было поверить в то, что совсем недалеко шла ожесточенная и кровопролитная война, меньше чем за год забравшая десятки тысяч человеческих жизней. – Попытайся меня услышать, – устало произнес Леда после недолгого молчания, чем вытащил Рёджи из его печальных размышлений. – Я слышу, – механично ответил Рёджи, отмечая, что против воли его голос звучит тоже более чем утомленно, как будто он не один день провел в седле, а не сидел в четырех стенах все последнее время. – И попытайся понять, – уже тише добавил Леда, на что Рёджи только вздохнул. С пониманием дело обстояло значительно хуже. Рёджи сам не знал, хочет ли он принимать доводы своего друга, а еще ловил себя на том, что не может даже просто поверить в то, что говорил Леда. В чем-то это было удивительно – прежде Рёджи безоговорочно доверял каждому его слову. Все началось – или, быть может, наоборот закончилось – когда на горизонте появился необыкновенный, никем не виданный прежде корабль с черными парусами. Рёджи сразу заметил, какое ликование охватило его друга при виде этого судна, и он не решился спросить, что так воодушевило Леду и кого он ожидал увидеть на борту. Ответ на незаданный вопрос не замедлил появиться. Причалить к жалкой пристани Последнего Горизонта было проблематично и для судна меньшего размера, обычно корабли подходили максимально близко и уже на шлюпках отправляли к берегу товар. Так случилось и в этот раз. С невиданной скоростью изящный, даже не похожий на настоящий корабль подошел к берегу, и вскоре от него отчалила лодка. Все поселение сбежалось посмотреть на это диво, люди громко перешептывались и восхищенно вздыхали – черные флаги с красными солнцами трепетали на мачтах, легкое, сказочное судно, словно сделанное по эскизу художника-фантазера, качали волны. Это и правда было очень красиво, но у Рёджи не получалось оценить все великолепие эльфийской шхуны, даже название которой он не смог прочитать – странные вензеля на борту, не иначе, были буквами эльфийской письменности, с которой Рёджи и близко не был знаком. Рёджи думал, что в шлюпке будут обыкновенные матросы, которые дадут местным объяснения своего внезапного появления, ведь всем было известно, что далеко не любой корабль имеет право причаливать к Локстенской колонии – тем более, такого права никто никогда не давал эльфам. И отчасти Рёджи оказался прав: в шлюпке и правда было четыре матроса, самых обыкновенных человека, но вместе с ними и удивительное существо, на которое Рёджи, как и другие поселенцы, уставился во все глаза. Не сразу он понял, что перед ним эльф. Наверное, до Рёджи не дошло бы это, пока ему не сказали, если б незнакомца не выдали острые уши, очень похожие на уши напарника. Но в остальном существо ничуть не походило на Леду. Эльф был высокого роста, чуть ли не на полголовы выше Рёджи, обладал смуглой кожей и черными, как смоль, длинными волосами, закрученными в замысловатую прическу – отдельные пряди были заплетены в причудливые косы и спускались за спину, другие витиевато скручены и уложены на голове. Вся прическа смахивала на воплощение бардака, наверняка ее обладатель не сильно усердствовал, когда приводил волосы в порядок, однако все равно эльфу удавалось выглядеть вполне гармонично. При взгляде на незнакомца нельзя было не отметить его порядком истрепанную кожаную одежду, некогда дорогую, но теперь весьма обветшалую. Но больше всего Рёджи поразили его глаза. Эльф был смуглым, темноволосым и одетым в черное, потому белесые радужки в первый миг показались Рёджи пугающими слепыми бельмами. Лишь с запозданием он понял, что радужка была очень светлая, почти сливающаяся с белками глаз, а зрачки и вовсе обыкновенными, черными. Пока Рёджи, затаив дыхание, смотрел на незнакомца, лодка подошла к берегу, и эльф, ничуть не страшась промочить ноги, легко перемахнул через ее борт, оказавшись по колено в воде. – Слава спящим богам! – провозгласил он, и его громкий голос показался неуместным на побережье, где замерли в ожидании притихшие люди. – Три месяца пути не в топь морскую! Я нашел тебя! На этих словах он сделал несколько широких шагов в сторону Леды, которому и были адресованы эти слова, а Рёджи лишь молча проследил за тем, как его друг смело направился навстречу своему знакомому. – Не ожидал увидеть тебя здесь, – как всегда вежливо произнес он и чуть поклонился в привычном жесте – Рёджи, стоящий за спиной Леды, не мог видеть выражения его лица, но по голосу понял, что друг улыбался. Вот только незнакомый эльф поступил неожиданно: расшаркиваться он не пожелал и, сделав еще полшага, преодолев разделяющее их расстояние, с силой сжал Леду в объятиях. От такого зрелища Рёджи поперхнулся воздухом на вдохе. Никогда прежде он не видел, чтобы кто-то вот так хватал Леду, еще и стискивал, как свою собственность. Рука дернулась к рукояти кинжала, с которым Рёджи по привычке не расставался, но в этот миг он увидел, что Леда, вместо того, чтобы возмутиться, некрепко обнял незнакомца в ответ. – Рад тебя видеть, мелкий, – тут же отстранившись, провозгласил вновь прибывший эльф и громко расхохотался. – Знал бы ты, что творится за морем! Мы тебя искали всем миром! Побережье будто отмерло. Люди все разом загомонили и заспорили, кто-то пораженно вздыхал, кто-то что-то восклицал, а высадившихся на берег моряков обступили селяне, желавшие узнать, с чем и зачем пожаловали удивительные гости. Не сговариваясь, обоих эльфов оставили в покое – даже слепой догадался бы, что Леда встретил старого знакомого, и, стало быть, не следовало их отвлекать. Понимал это и Рёджи. Впервые за долгое время, а может, и вовсе за всю жизнь, он почувствовал себя одиноким и несчастным, покинутым и никому не нужным. Пускай умом он понимал, что для таких чувств не было причин, но в эту минуту в его душе поселилась неуловимая тоска, от которой, как оказалось позже, Рёджи не смог избавиться на протяжении долгих месяцев. Задрав голову, он посмотрел в летнее голубое небо и неожиданно заметил парящего над побережьем большого черного ворона. Появление жутковатой на вид птицы показалось Рёджи плохим предзнаменованием. – Деревенщина уезжает! Поверить не могу! Уезжает деревенщина! – Джури частил и никак не унимался, пока носился за Рёджи по пятам и то хватался за сердце, то взмахивал руками. Кто успел так быстро донести домовому, что его друзья спешно покидают остров, Рёджи не знал и не задумывался об этом. На то, чтобы сложить вещи и приготовиться к отплытию, у них в запасе было два часа, как сообщил Леда, пообщавшись со своим приятелем, который, к удивлению Рёджи, оказался собственником причалившего к берегу судна. – Мои близкие потратили много сил и времени, чтобы отыскать меня после того, как потеряли связь, – объяснял Леда, торопливо складывая свои вещи в дорожную сумку. – До отплытия на Последний Горизонт я успел отправить письмо, в котором сообщил, что покидаю материк на месяц и указал, куда направляюсь. А теперь началась война, и, судя по всему… – Война? – переспросил Рёджи, во все глаза уставившись на Леду. – Да, – кивнул тот. – Война. Она развернулась куда быстрее, чем все мы ожидали. Потому корабль и не пришел по весне, не до того сейчас. А мои родные попросили Агги отыскать меня, и он… – Агги? – снова перебил Леду Рёджи, и тот поспешил пояснить: – Так зовут моего друга, ты видел его на побережье. Правда, я не встречался с ним уже почти две сотни лет. На этих словах Леда почему-то улыбнулся, а Рёджи присвистнул, понимая, что тот не утрирует. Следом он подумал о том, что слишком уж фамильярный прием устроил Агги как для друга, с которым не видятся веками. Неоднократно до этого дня Рёджи и Леда обсуждали, что станут делать, когда покинут Последний Горизонт, строили предположения, как будут дальше развиваться события. Рёджи понимал, что остаться на более долгое время на забытом острове нельзя и порой ловил себя на ностальгических чувствах о своей былой жизни и покинутой родине – не столько о стране, сколько о совместной работе с Ледой. Уехать отсюда было необходимо, но Рёджи подумать не мог, что все произойдет так скоро, ведь, проснувшись этим утром, он думать не думал, что уже к вечеру отправится в открытое море. Все же корабли от Локстена оставались у пристани около недели, прежде чем пуститься в обратный путь – Рёджи думал, что у него будет время морально настроиться на отъезд. – Эльфам нельзя подходить к этому берегу. Вообще никому нельзя, – объяснял ему Леда, зачем-то наспех перелистывая свои книги и пряча в сумку. – Это чревато большими проблемами для всей команды и капитана. Сейчас они только лишь пополнят запасы воды и провизии да заберут нас с тобой. Отчалить нужно как можно скорее. – Эй, ну вот что за дела! – возмутился Джури, который до этого слушал молча и тихо вздыхал. – А как же прощальная пьянка! Как же пир горой? – Будем надеяться, что не в последний раз видимся, – ответил на это Леда, весело поглядев на Джури. Рёджи его хорошего настроения не разделял и думал о том, что с Джури они как раз уже никогда больше не встретятся. Согласен с ним был и Сойк. Бывший колдун, которого Рёджи с натяжкой теперь мог назвать своим другом, вышел попрощаться с ними, когда они грузили немногочисленные вещи в шлюпку, и Рёджи думал о том, как будет удобней перевезти еще и лошадей. – Может, когда-то встретимся, – улыбнулся он на прощание Сойку, однако тот лишь покачал головой: – Мы не встретимся больше, ты сам это знаешь. Но я буду помнить тебя. В этот миг Рёджи безоговорочно поверил, что Сойк действительно никогда его не забудет, понял, что сам будет помнить друга, которого неожиданно нашел там, где не искал. А после все лирические мысли вылетели из головы, когда на его шее повис Джури и громко шмыгнул носом прямо в ухо. Рёджи сомневался, что домовой так уж сильно растрогался, скорее – просто бурно участвовал в прощании. В том, что забыть Джури у него не получилось бы при всем желании, Рёджи даже не сомневался. Домовой еще долго махал вслед отчалившей шлюпке, на которой Рёджи покидал Последний Горизонт, и когда уже на корабле он стоял на корме и смотрел на быстро удаляющийся остров, ему все чудилось, будто Джури, не ведая усталости, продолжает махать ему на прощание. Рёджи, глядя на это, не чувствовал ничего, кроме пустоты в груди. Потом потянулись долгие недели бесконечного плавания, которые Рёджи по праву считал самым унылым периодом в своей жизни. Сперва он ждал, что его снова начнет немилосердно укачивать и тошнить, однако, к удивлению, этого не произошло: если не считать собственного подавленного состояния, Рёджи чувствовал себя вполне сносно. – Все дело в корабле, – пояснил ему Леда. – Сюда мы прибыли на старой развалине, но технологии не стоят на месте, кораблестроение прогрессирует семимильными шагами, а что касается кораблестроения у южных эльфов, тут и говорить не о чем. "Нэриен" была построена всего два года назад – мало где увидишь такую современную, всем оснащенную шхуну. – Красивое название, – вяло отозвался на длинное объяснение Рёджи. Восхищение Леды, когда оно касалось старого приятеля или его корабля, он был ни в силах разделить. Агги Рёджи не понравился – не понравился так, как редко кому удавалось. Все в новом знакомом казалось Рёджи неприятным и отталкивающим, и даже удивляло, как Леда может улыбаться ему настолько беззаботно и радостно. – Ну-ну, – вместо приветствия произнес Агги, когда Леда познакомил его с Рёджи, и неприятно улыбнулся. Во взгляде эльфа виделось снисхождение, когда он смотрел на Рёджи сверху вниз. В чем Агги нельзя было отказать, так это в импозантности. Как оказалось, черный ворон, которого Рёджи заметил в день прибытия корабля к острову, принадлежал удивительному эльфу. На палубе в закатный час, когда вокруг расстилалось бескрайнее море, одетый в черное эльф с черной птицей на плече смотрелся зловеще и даже величественно. Теперь Рёджи понимал, из-за чего так сильно была истрепана его одежда: Агги не жалел своей кожаной куртки, которую немилосердно драл когтями его пернатый друг. О том, какой Агги необыкновенно ловкий и сильный воин, свободно владеющий различным оружием, о том, что он говорит на нескольких языках, и о том, что сам он из знатной семьи, Рёджи узнавал постепенно все больше со слов Леды или матросов, с которыми успел познакомиться. Странное дело, но на корабле трудились исключительно люди, а не эльфы, и даже капитан тоже был человеком. Как объяснил Рёджи его друг, причиной тому служило нежелание эльфов выполнять тяжелую работу, в то время как люди охотно шли внаем к богатому представителю южных эльфийских земель. Еще Леда рассказал, что Агги сам мог отлично справиться с управлением корабля, но предпочитал нанимать для этого дела капитана, чтобы иметь достаточно времени для других дел. Например, планировать дальнейший маршрут, заниматься самообразованием. "И бесконечно трепаться с тобой", – мрачно добавлял про себя Рёджи. – А чем вообще они занимались до того, как поплыли за нами? – спросил как-то Рёджи, подразумевая корабль и его команду. Называть вслух имя ставшего почти ненавистным Агги ему не хотелось из принципа. – Ничем определенным, – пожал плечами Леда, и на его губах появилась отрешенная улыбка. – Агги своего рода вольный путешественник. Где-то торгует, с кем-то воюет, для кого-то может выполнить заказ. Он уже много лет так странствует. – Пират, что ли? – усмехнулся в ответ Рёджи, ожидая, что Леда начнет горячо возражать ему. Но тот лишь негромко рассмеялся. – Не совсем, но в какой-то мере есть немного, – и на недоуменный взгляд Рёджи добавил: – Пираты – это люди вне закона, промышляющие грабежами, разбоем, нелегальной работорговлей. Деятельность Агги все же в рамках закона. Преимущественно. – Преимущественно? – насмешливо поднял брови Рёджи. – Да. Когда никто не видит, Агги может нарушить закон, если это не идет в разрез с его моралью. Например, причалить к острову-тюрьме, подплывать к которому строжайше запрещено. За первые дни путешествия Рёджи и Агги не перекинулись и парой слов, да и в дальнейшем тоже не сказать, чтобы много общались. Но неприязнь Рёджи росла на глазах, и он сам понимал, что причиной тому чрезмерно частое и теплое общение с ним Леды. – Почему он тебя все время называет мелким? – как-то раз хмуро поинтересовался Рёджи, когда они с Ледой остались наедине. – Агги моложе меня почти на три сотни лет и любит подшучивать по этому поводу, – охотно пояснил Леда. – Что-то я не понял шутки, – честно признался Рёджи. – Не обращай внимания, – только отмахнулся его друг. – По идее это он для меня мелкий, но Агги нравится все перекручивать. Объяснение не понравилось Рёджи, его не покидало смутное ощущение, что такие панибратские, даже как для дружеских, отношения не бывают между старыми приятелями, которых больше ничего не связывает. Но задавать вопросы Рёджи не спешил, постоянно напоминая себе, что это его не касается, когда на самом деле просто опасался услышать то, что знать не хотел. Большую часть времени Леда проводил со старым другом, обсуждая что-то одно им известное. Рёджи на эти встречи не приглашали, и оттого было обидно. Когда Рёджи спросил у друга, куда они теперь следуют, Леда уклончиво ответил, что вопрос пока решается: ему надо было определиться относительно дальнейших планов, а еще не хотелось вляпаться в неприятности, высадившись на берег, охваченный войной. – Пока что мы следуем на юг в сторону Локстена и просто обитаемых земель, – объяснил он. – Путь неблизкий, и это дает время подумать, куда нам нужно. Агги обещал доставить нас, куда попросим. Из-за постоянного отсутствия друга большую часть времени Рёджи был предоставлен сам себе. Он не знал, чем можно занять себя, потому как на корабле пользы от него не было, и в конце концов даже попытался вернуться к науке и чтению. Позабывший, как казалось, о нем Леда ничего не требовал, и из-за этого тоже было обидно, потому, беря в руки книгу, Рёджи не без досады думал, что, может, хотя бы удивит друга, когда расскажет ему о своих занятиях. Но чтение успевало наскучить за несколько часов, и Рёджи снова оставался без дела. В какой-то момент голову посетила дурацкая мысль, что лучше бы его мучила морская болезнь, чем невыносимая тоска от безделья в бескрайнем море и бесконечная тревога о будущем, о том, что в скором времени они с Ледой расстанутся. Плохое предчувствие не покидало Рёджи, а настроение портилось день ото дня. Перемены грянули неожиданно через пять дней после отправления, когда Рёджи казалось, что они уже полгода бороздят морские просторы. Он хорошо запомнил тот вечер, когда, устав от учебы, вышел на палубу подышать свежим воздухом. Солнце только скрылось за горизонтом, но уже начало холодать, и свежий морской бриз растрепал его волосы. Рёджи неторопливо прошел по палубе в сторону носа, думая свои невеселые мысли и гадая, где именно сейчас находился Леда, а когда повернул за угол, от неожиданности замер на месте. Прямо на узких перилах в абсолютно неудобной позе сидел человек и держал в руках незнакомый Рёджи струнный музыкальный инструмент. Мелодия была тихой, ее уносил ветер, и потому Рёджи не услышал ее издалека, как не разобрал и слов песни – не виденный им прежде пассажир эльфийского судна напевал ее едва слышно себе под нос, что не мешало ему при этом мечтательно улыбаться. Увидели друг друга они почти что одновременно, и парень тут же прекратил игру, с любопытством уставившись на Рёджи, который, в свою очередь, изумленно пялился на него. За несколько дней на корабле Рёджи успел со многими познакомиться, остальных запомнил в лицо, но этого человека видел однозначно впервые. На матроса тот никак не походил. – Привет, – дружелюбно произнес он и спрыгнул с перил на палубу, чтобы тут же легко поклониться, и Рёджи оторопело кивнул в ответ. Теперь он видел, что парень был примерно одного с ним роста и лет на пять-семь старше. Одет он был просто, в черные штаны и белую свободную рубашку, но в то же время сразу становилось понятно, что перед Рёджи знатный господин, а никак не простолюдин. Быть может, его выдавала осанка или многочисленные перстни на пальцах – Рёджи сам затруднялся определить. Каштановые волосы до плеч растрепал ветер, но это не смущало незнакомца: он улыбался Рёджи открыто и приветливо, словно встретил старого друга, и казалось, что даже его глаза сияли как-то по-особенному. Про себя Рёджи невольно отметил, что незнакомец если и не был очень красивым, то уж точно по каким-то труднообъяснимым причинам казался невероятно привлекательным. – Наверное, это за тобой мы шли к Последнему Горизонту? – выдал догадку он. – Нет… – смутился Рёджи – он как-то не ожидал, что этот человек так сразу, не представившись, перейдет к делу. – Не за мной, за моим другом. – Ну вот я и удивился, – как будто утвердившись в каком-то предположении, кивнул незнакомец. – Агги вроде говорил, что мы ищем эльфа. А ты никак не эльф. – Никак, – согласился Рёджи и тут же добавил: – Что-то я тебя за последние дни тут ни разу не видел. – Все последние дни я лежал пластом в каюте, – парень перед ним рассмеялся, как будто сказал нечто весьма забавное. – У меня такого перепоя никогда еще не случалось! Сделав шаг в сторону Рёджи и, перехватив одной рукой свой музыкальный инструмент, название которого Рёджи не знал, он поучительным тоном добавил: – Никогда. Слышишь? Никогда не пей с Агги. Этому остроухому наутро хоть бы что, а себя потом неделю собирать будешь. Впрочем, в карты тоже с ним не играй. Я еще не считал, но, кажется, за это плаванье продул ему половину папочкиного состояния. На этих словах парень опять расхохотался, а Рёджи непроизвольно улыбнулся в ответ. Ничего забавного он не услышал, но смеялся незнакомец так заразительно, что никак не отреагировать просто не получалось. – Хорошо, не буду, – покорно согласился Рёджи, но его ответ, скорей всего, не услышали, потому что незнакомец, опомнившись, хлопнул себя рукой по лбу. – Я же забыл представиться, – произнес он и тут же манерно, в шутку поклонился. – Казуки. Последний романтик. – Э-э… – растерялся от услышанного Рёджи и после небольшой паузы выдал свое имя, добавив: – Наемник. Как бы. – Как бы наемник – это интересно, – подмигнул ему Казуки и произнес еще что-то, но теперь настала очередь Рёджи пропустить его слова мимо ушей, потому как в этот момент он заметил то, что сперва укрылось от взгляда. Сильный порыв ветра растрепал волосы, а заодно и полы белой рубашки Казуки. Непроизвольно тот дернул за ворот, будто это могло привести в порядок одежду, и Рёджи заметил на его шее черный металлический ошейник, который в момент знакомства толком не рассмотрел и посчитал каким-то украшением. Воспоминания одно за другим всплыли в памяти Рёджи. История Сойка о том, что эльфы надевают пленным колдунам ошейники, чтобы те не могли колдовать, и объяснения Леды, что рабам часто дают ошейник, чтобы те не сбежали – снять его самостоятельно было практически невозможно. О рабстве Рёджи знал больше понаслышке, в Локстене оно не было запрещено, но и не было сильно распространено, потому как в большинстве случаев богачи нанимали для работы нищих селян – это обходилось дешевле, чем содержать на протяжении всей жизни раба. Рёджи не знал, как выглядит рабский ошейник, но когда заметил его на Казуки, безошибочно определил, что видит перед собой. – Не обращай внимания, – Казуки осекся на полуслове, когда заметил, куда пялится Рёджи, и отмахнулся, беззаботно улыбнувшись. – Это временная мера. – Извини, – неуверенно пробормотал Рёджи, сам не зная, за что просит прощения и почему чувствует себя неловко. У него сразу же возникли десятки вопросов: например, кем на самом деле являлся Казуки, потому как со своими перстнями и осанкой меньше всего он походил на раба. И что значит "временная мера", почему на нем этот ошейник и кто его надел. Вот только спрашивать было неудобно, однако новый знакомый сам поспешил объяснить. – Я вообще путешествовал в свое удовольствие, а потом наш корабль захватило пиратское судно – пираты на меня и напялили это. А потом Агги столкнулся с теми пиратами и потопил их, а я случайно спасся, и меня взяли с собой. Агги сказал, что я ему на хрен не нужен, и хотел скормить рыбам, но я уверил его, что еще пригожусь, – на этих словах Казуки весело фыркнул, а Рёджи удивленно моргнул. – По прибытии на землю в какой-нибудь, хоть какой, цивилизованный город, где есть казна, я заплачу ему неплохое вознаграждение за свое спасение. И заодно и сниму эту дрянь, а то на корабле нет никакой возможности. На последних словах впервые за весь разговор Казуки досадливо поморщился и потянул за ошейник, как будто тот мешал дышать. Рёджи только плечами пожал от недоумения и растерянности. – Получается, тебе повезло, – прокомментировал он удивительную историю, и Казуки охотно кивнул. – Мне все время везет. Я не только последний в этом мире романтик, я еще и сказочный везунчик. На этих словах он радостно подмигнул Рёджи и махнул рукой куда-то в сторону, жестом предлагая прогуляться. – Ну а ты как сюда попал? – поинтересовался он. – Неужто Агги рискнул вывезти с Горизонта преступника? В голосе Казуки слышалось неприкрытое любопытство, и Рёджи понял, что уйти от ответа такой человек просто не даст. При этом он неожиданно отметил, что ему и не хочется отказываться от разговора: непонятно почему, но Казуки располагал к себе, а Рёджи был рад любому общению после нескольких дней фактического одиночества. Знакомство с неожиданным пассажиром эльфийской шхуны немного скрасило пустые дни Рёджи – общаться с Казуки оказалось интересно, тем более, как выяснилось, тот тоже маялся от скуки и с трудом находил себе развлечения. Леду Рёджи видел теперь преимущественно по ночам. Друг поднимался рано, дни проводил со своим старым приятелем либо же, как часто бывало, читал книги и делал какие-то записи – Рёджи подозревал, что друг готовил письма, которые планировал отправить, как доберется до суши. И только по вечерам они оставались наедине. – Потерпи немного, – попросил его как-то раз Леда, когда Рёджи, ложась спать, хоть и тянул вымученную улыбку, наверняка выглядел не слишком радостным. – Скоро мы доберемся до суши, все уладится, и тебе не придется больше так скучать. – Мы плывем в Локстен? – задал Рёджи мучивший его уже не первый день вопрос. – Нет, однозначно нет, – мотнул головой Леда, задумчиво глядя прямо перед собой. Темноту в их маленькой, одной на двоих каюты разгонял свет единственной свечи, и в столь скудном освещении Рёджи едва угадывал выражение глаз эльфа. – Почему? – спросил Рёджи. – Из-за войны? Я не боюсь ее. Нам не привыкать сражаться. – Зато я боюсь, – усмехнулся Леда. – Война сама по себе ужасна и страшна – это тебе не просто сражения с другими наемниками. В войнах не бывает победителей, и часто тот, кто выигрывает, теряет в разы больше проигравшего. Но сейчас дело даже не в этом. Леда покачал головой, ненадолго умолкнув, а Рёджи хотел спросить, что тот подразумевал под фразой, что "в войнах не бывает победителей", ведь и дураку было понятно, что в любой войне кто-то проиграет, а кто-то добьется победы. Но Рёджи сдержался, так и не сказав ни слова, а его друг продолжил: – От Агги я узнал немало подробностей. В Локстене сейчас настоящее пекло: большая часть населения и в мирное время не могла похвастать благополучием и обеспеченностью, теперь же и вовсе прозябает в нищете и голоде. Участились нападения на людей на трактах и дорогах, вроде как в оккупированных городах уже были случаи каннибализма, но хуже всего то, что в стране началась пандемия чумы. Леда смотрел в глаза Рёджи очень серьезно, и тому было неловко спрашивать, но все же он задал вопрос: – Что такое пандемия? Леда только вздохнул и отвел глаза. – Пандемия – это эпидемия, Рёджи. Эпидемия, которая охватывает всю страну, а порой перекидывается на соседние государства. Ничего удивительного, обычное явление для масштабных войн. – Но эльфам не страшны болезни, – попробовал возразить Рёджи, однако друг тут же перебил его: – Зато людям страшны. В Локстен ты не вернешься. Леда сказал, как отрезал, а Рёджи только сглотнул, глядя на него во все глаза. "А ты вернешься?" – хотел спросить он, потому что друг сказал "ты", а не "мы", но опять сдержался. Интересоваться дальнейшими планами Леды было просто страшно, а еще Рёджи нутром чувствовал, что тот сам пока не решил, как поступить, иначе поделился бы. Вместо того чтобы продолжать тревожный разговор, который был так неприятен, Рёджи предпочел подвинуться ближе к Леде и обнять его. Тот сразу ответил на это прикосновение и замолчал, а Рёджи думал о том, что только эти ночи и дают ему силы – дарят надежду, что все станет как прежде, потому что, оставаясь с ним наедине, Леда становился тем привычным, хорошо знакомым, близким и родным, каким стал для Рёджи на Последнем Горизонте. К большому порту острова Йарника они причалили только через два месяца после того, как покинули Горизонт. Лето перевалило за середину, стояли изматывающие жаркие дни, а Рёджи был так рад ступить на твердую землю, что даже пыль, грязь и малоприятные субъекты вокруг, которых в избытке можно было встретить в любом порту, радовали его глаз. За время путешествия пару раз корабль приставал к берегам, но то были малообжитые земли, и делалось это все лишь с целью пополнить запасы да обменять какие-то мелкие товары – команда "Нэриен" не забывала о том, что торговлей они тоже промышляют. – На Йарнике мы останемся ненадолго, – заявил Леда за пару дней до прибытия, когда их небольшая компания, состоявшая из Рёджи, Агги, Казуки, капитана, боцмана и самого Леды, собралась за ужином. – Наша дальнейшая цель – город Меон. – Ну ничего себе! – тут же присвистнул Казуки, позабыв о своих хороших манерах, а заодно и о том, что надо жевать. – Возьмите меня с собой! – Тебе-то зачем в Меон? – искоса поглядел на него Агги. – Как зачем? – как будто даже возмутился Казуки. – Это же мой родной город! – Ты же говорил, что родом из Арарама. – Это папаша мой из Арарама, а мать мою он еще до родов отправил в Меон. Там я родился и вырос. Казуки расправил плечи, и Рёджи подумал, что этот малозаметный жест выражал гордость за свой город. За время путешествия Рёджи выяснил, что Казуки был бастардом какого-то важного знатного чиновника, а мать его была девицей легкого поведения, чего Казуки ничуть не стыдился. Отказываться от своего бастарда отец не стал, но от греха подальше отослал любовницу подальше и всю жизнь платил ей немалые деньги, чтобы она хорошо воспитала сына. Пару лет назад мать Казуки умерла, однако отец и теперь не забывал о нем и ни в чем не отказывал. Пускай титула бастарду не досталось, но во всем остальном он не знал недостатка и мог спокойно жить будто "последний романтик", как он сам себя часто величал, ничем определенным не занимаясь и ничего полезного не делая. – Что за Меон такой? – подал голос Рёджи, видимо, единственный здесь не слыхавший прежде об этом городе. – Ты правда не знаешь о Меоне? – во все глаза уставился на него Агги, как будто Рёджи сказал несусветную глупость, и сам Рёджи почувствовал неслабое раздражение. Но на выручку, как обычно, пришел Леда. – Меон – это единственный город в мире, который находится под покровительством многих держав, – принялся объяснять он. – По сути, это город вне государства. Он огорожен от окружающего его мира, попасть туда не так просто, а все потому, что там хранится мировое наследие знаний людей всех цивилизованных стран. – Бывали мы в таком городе, – буркнул Рёджи, вспоминая об их первом сложном задании в Хайдаларе. – Нас тогда чуть не прибили обоих. – Нет-нет, тут совсем иное, – отмахнулся Леда, игнорируя заинтересованные взгляды присутствующих. – Меон славится своими библиотеками, университетами, театрами, храмами и художниками. – Меон прекрасен, – вставил свое слово немолодой капитан. – Я побывал там всего лишь раз, но до сих пор помню мощенные улочки и красные остроконечные крыши домов. – Да, он сказочно красив, – кивнул Казуки. – И я как раз хотел отправиться туда. Скоро уж год будет, как я уехал, а меня там, между прочим, ждет любимая девочка. Возьмите меня с собой, а? Пока сам найду корабль, пока доберусь… Время неспокойное, еще каким-нибудь пиратам опять попадусь, ну? Казуки заискивающе глядел на Леду, но Агги опередил своего друга, как всегда громко рассмеявшись: – Любимая девочка, – снисходительно произнес он. – Да у тебя в каждом порту есть такая. – Такой больше нет нигде, – ничуть не обиделся на это заявление Казуки. – Она особенная! Мы много лет вместе, и она точно ждет меня. Куда она денется. Смысл последней фразы Рёджи не понял, но решил не заострять внимание на личных отношениях Казуки и вернулся к теме города. – Так почему все же туда? – спросил он, обращаясь к Леде. – Потому что Меон не тронет пламя войны, – уверенно произнес его друг. – Ни один варвар не посмеет посягнуть на Меон, да и политической ценности он не имеет. Там будет безопасно, и туда меня, а значит, и тебя, в отличие от рядовых беженцев впустят. – С чего такая уверенность? – полюбопытствовал боцман. – Я окончил один из университетов Меона, – пояснил эльф. – А для выпускников врата города всегда открыты. – Ничего себе, – прокомментировал Казуки, и Рёджи разделил его удивление: – Ты учился в людском университете? – А почему нет? – пожал плечами Леда. – За свою жизнь я семнадцать раз получал образование, и надо признать, образование, полученное от людей, одно из лучших. – Просто тебе нравятся люди, вот ты и хвалишь все подряд, – весело поддел его Агги, а Казуки только фыркнул. – Сварливый ты дед, – отругал он эльфа. – Все народности мира признают, что университеты Меона – самые лучшие. – Лучшие из худших? – в тон ему ответил Агги. – Лучшие из самых лучших! Веселый спор продолжался еще долго, но Рёджи особо не прислушивался. Он думал о том, как все-таки мало знает о Леде, хотя был с ним рядом уже достаточно долго. А еще впервые за долгое время испытывал слабое успокоение, ведь Леда прямо сказал о том, что не собирается его покинуть, и в Меон они отправятся вместе. На самом деле, Рёджи было плевать, куда теперь идти. Родины у него больше не было, да и в мирные времена он не слишком сильно был к ней привязан. Главное, чтобы Леда оставался рядом с ним. Однако радость Рёджи продлилась недолго: через день после прибытия на Йарнику, где Леда отлучался куда-то и решал свои дела, в которые Рёджи не посвящал, он затеял разговор, и с первых слов Рёджи понял, что дела его плохи. – Нам надо поговорить, – произнес Леда, вернувшись в комнату постоялого двора, где Рёджи дожидался его, и голос эльфа звучал строго. – Это очень важно, и необходимо, чтобы ты отнесся к тому, что я скажу, с пониманием. Рёджи почувствовал неладное, но только кивнул в ответ. Как он и предположил, Леда огорошил его новостями. – У меня возникли неотложные дела, – объяснил он, скрестив руки на груди и сделав несколько шагов сначала в одну сторону, потом в другую. – Это связано с моей работой, моим долгим отсутствием и с переменами, которые произошли в мире, пока мы были на Последнем Горизонте. – У тебя проблемы? – предположил Рёджи, но Леда покачал головой, как будто не полностью согласился с его словами: – Сложно сказать, но проблемы скорей всего начнутся, правда, по другой причине. Однако обо всем этом я расскажу тебе позже, когда все решится. – Позже? Это когда? – Через месяц. Максимум через полтора. Впервые за весь разговор Леда прямо посмотрел на Рёджи, и тому не понравилось выражение глаз друга. Леда был как всегда прекрасен: свободная летняя одежда и отросшие волосы только придавали его облику очарования, и в тот миг, когда Рёджи подумал об этом, у него болезненно потянуло под сердцем, а в голове мелькнула неуместная мысль: как он сможет жить без него? Без Леды? С чего вдруг он задался этим вопросом, Рёджи сам не знал. – За это время мне надо посетить Локстен, а после – свою страну, – продолжил Леда, не дождавшись ответа. – Это не займет много времени, и то большая часть уйдет на дорогу. Я очень благодарен Агги за то, что он согласился отложить свои дела и отвезти, куда потребуется и назад. – Ну что ж, без проблем, – пожал плечами Рёджи, который все это время слушал друга, сидя на краешке кровати. – Нам не впервой плавать. – Ты не понял, – нетерпеливо мотнул головой эльф. – Тебе нельзя в Локстен – как я уже говорил, страну охватила эпидемия. Если ты, не приведи боги, заразишься чумой, я вряд ли смогу тебя вылечить. А ко мне на родину тебе тем более нет пути. По крайней мере, сейчас. Леда замер на месте, пытливо вглядываясь в лицо Рёджи, и тому понадобилось несколько секунд, чтобы понять, что именно его друг подразумевал под своими уклончивыми объяснениями. Порывисто вскочив с места, Рёджи сделал несколько решительных шагов вперед и замер у окна, глядя прямо, но ничего не видя перед собой. – Пойми меня. Так нужно поступить сейчас, – негромко произнес Леда за его спиной. – Для тебя будет безопасней остаться тут и подождать меня, пока я решу все свои вопросы и вернусь. Так скоро, как только смогу. А после этого мы отправимся в Меон, где и переждем неспокойное время. Леда говорил что-то еще, но Рёджи с трудом удавалось сосредоточиться на его словах. В ушах шумело, даже во рту появился дурной привкус, будто он на самом деле чувствовал горечь, и Рёджи прикрыл глаза, напоминая себе, что примерно такого исхода он и опасался. Леда не сделал открытия, сообщив, что бросает его. Виной таким подозрениям был разговор его друга с Агги, который Рёджи случайно подслушал за пару дней до прибытия в Йарнику. В тот вечер Казуки – его единственная компания на корабле – отправился спать раньше, а Леда, напротив, все не приходил и не приходил, засидевшись с Агги. Тогда заскучавший Рёджи и решил пройтись по палубе, подышать воздухом перед сном. Однако, как оказалось, его друг со старым приятелем не уединялись где-то в каюте, а напротив, тоже захотели прогуляться, и Рёджи, поднимавшийся по узкой лесенке на палубу, застыл как вкопанный, когда услышал прямо над головой голоса – Леда и Агги стояли совсем близко, вероятно, у перил и вели беседу. В первое мгновение Рёджи хотел ускорить шаг и выдать свое присутствие, чтобы даже случайно не подслушать. Но тут же любопытство взяло верх: эльфы ни разу не приглашали его составить им компанию, и за два месяца плаванья догадки и домыслы о том, чем они занимались вдвоем, не давали Рёджи покоя и разжигали чувство ревности. Затаив дыхание, Рёджи замер и прислушался. – Я уже понял, что отговаривать тебя бесполезно, – негромко говорил Агги, голос его звучал устало, и Рёджи подумал, что старые друзья уже долго ведут спор. – Наконец спустя два месяца ты это понял, – судя по всему, Леда улыбался. – И все равно мне не понять, – упрямо заявил его друг. – Нет, все бывает, и в истории эльфов всякие события случались. Я не буду утверждать, что все на свете люди недостойные и не заслуживающие внимания, но… – Хотя примерно так ты обо всех людях и думаешь, – немного иронично произнес Леда, перебивая Агги, но тот будто и не заметил: – Но я видел всяких людей. Бывают действительно благородные, умные, образованные и красивые – редко, но все-таки встречаются. И будь он таким, я бы еще смог понять… – Я не желаю это больше обсуждать, – грубовато отрезал Леда, и подобная интонация была так несвойственна его голосу, что Рёджи стало не по себе и вдвойне неловко от того, что он подслушивал. – Просто, Леда… – Агги упорно игнорировал тревожные нотки, звеневшие в воздухе. – Тебе не кажется, что такой человек – это уже слишком? На слове "такой" Агги сделал ударение, и хотя в его голосе звучало не столько пренебрежение, сколько удивление, Рёджи не усомнился, что речь шла именно о нем, и обсуждали они его уже давно. Что именно говорил Леда, к чему сводился разговор, Рёджи и предположить не мог, но на душе мгновенно стало так гадко, что захотелось взвыть в голос. Однако то, что произошло дальше, заставило Рёджи ненадолго позабыть о своей обиде. Леда заговорил неожиданно громко, сильно повышая голос, почти срываясь на крик, и в первый миг Рёджи моргнул, отказываясь верить, что его друг так разоряется – слишком уж непохоже на него это было. Не сразу Рёджи сообразил, что не понимает ни слова: выйдя из себя, Леда, очевидно, перешел на свое родное наречие. "Зря я не ушел сразу", – сделал неутешительный вывод Рёджи и осторожно попятился назад по лестнице. Что бы ни происходило между этими двоими, его оно явно не касалось, пускай и говорили эльфы о самом Рёджи. В догадке он утвердился, когда Леда в запале несколько раз повторил его имя. Это было единственное, что понял Рёджи из эмоциональной тирады, а еще почему-то запомнил слово "римонири" – или "риморини", позже Рёджи не мог припомнить точно – Леда тоже повторил его несколько раз. Слушать, что было дальше, Рёджи не стал, а когда позже Леда, взволнованный и не слишком веселый пришел в их каюту, он постарался не подать виду, что что-то не так. За время путешествия Рёджи и без того не слишком много радовался, потому всегда проницательный друг не стал приставать с расспросами. Рёджи еще долго обдумывал то, что услышал, и гадал, от чего именно отговаривал Леду Агги. Любые предположения и догадки не сулили ему ничего хорошего, и казалось, что в скором времени что-то обязательно изменится не в лучшую сторону. "Вот оно", – с горечью констатировал Рёджи, когда услышал то, что больше всего боялся услышать, и вспомнил подслушанный разговор. Леда уже давно обсуждал со своим приятелем перспективу расставания и все для себя решил, как теперь убедился Рёджи. – Услышь меня, пожалуйста, – с нажимом произнес за его спиной Леда, когда Рёджи надолго замолчал, стоя у окна и все так же не оборачиваясь. – Я же не уезжаю насовсем. Я ставлю тебя в известность о том, куда поеду, а когда вернусь – расскажу, как все сложилось. У меня есть долг перед своей страной, я ведь сразу сказал тебе, что несвободен. – А что будет потом? Когда ты вернешься? – задавая свой вопрос, Рёджи думал, что в это возвращение он даже не верит, но все равно зачем-то спрашивает. – Возможно, мы вернемся к нашей привычной жизни, – Леда вздохнул, а Рёджи наконец нашел в себе силы обернуться и посмотреть на него. Эльф выглядел уставшим и больным, словно этот разговор бесконечно вымотал его, но в глаза Рёджи смотрел прямо и твердо. – Возможно – потому что я не знаю, как пройдет мой визит на родину. Но если по какой-то причине мы не сможем быть наемниками, я верю, что мы найдем другое достойное занятие. В то, что говорил Леда, Рёджи очень хотелось верить, но мысли о том, что они расстанутся так надолго, что Леда уплывет в неведомую страну мало того, что без него, так еще и со своим старым приятелем, который так не нравился Рёджи, сводили с ума. Он не представлял, как переживет столь долгую разлуку. – Скажи мне честно, – чуть севшим от волнения голосом произнес Рёджи и даже сам сразу не поверил, что говорит это вслух. – Агги просто твой старый друг? Собственный вопрос показался очень длинным и дался ему так тяжело, что Рёджи с шумом выдохнул, а Леда, напряженно слушавший его, переменился в лице, и в его глазах отразилось искреннее недоумение – такого он ожидал меньше всего. – Конечно, – ни на секунду не замешкавшись, произнес он. – Просто друг. – А раньше? – почему-то не поверил Рёджи. – Что раньше? – Раньше у вас… У вас ничего не было? Если бы теперь Леда так же без заминки ответил, что всегда только лишь дружил с Агги, он безоговорочно поверил бы ему – поверил бы до последнего слова. Но Леда не сказал ничего, продолжая прямо смотреть на Рёджи. – Теперь это уже совершенно неважно, – помолчав немного, произнес он вслух, и Рёджи почувствовал, как сердце ухнуло куда-то вниз, перестав биться. "То есть было", – мысленно констатировал он и на мгновение прикрыл глаза. Скорей всего, он сильно переменился в лице, потому что через секунду почувствовал, как руки Леды опустились на его плечи, несильно сжимая, а сам Леда полушепотом произнес: – Ну что ты выдумал? Теперь это совершенно неважно. – Ага, совсем, – поспешил ответить Рёджи, потому что надо было говорить хоть что-то, лишь бы не молчать, и уставился в сторону, чтобы не смотреть в лицо Леды, оказавшееся так близко. По стене ползла муха, и именно на ней Рёджи сосредоточил свое внимание. – Ты уезжаешь куда-то непонятно зачем, ничего не объясняешь, сам не знаешь, когда точно вернешься, а теперь еще оказывается, что у тебя с этим…С этим эльфийским гнусом что-то было… – С кем-кем? – несмотря на всю серьезность разговора, Леда тихонько фыркнул, но Рёджи не разделил этой веселости. – Что я вообще должен теперь думать, а? – спросил он, смело заглядывая в глаза Леды, но тот не смутился и даже не моргнул. – Сейчас ты ничего не должен думать, ты должен мне верить. Мы ведь с тобой вместе, одна команда. Рёджи моргнул и не ответил сразу – не потому, что ему было что возразить, а потому что просто не знал, что сказать. Леда некрепко обнял его, опуская руку на затылок, и осторожно погладил, но даже от этой нежности Рёджи не стало легче. Ревность, дурное предчувствие и тревога перемешались в его душе, Рёджи с опозданием понял, как сильно сжал кулаки, впиваясь ногтями в кожу, лишь когда почувствовал слабую боль. – Все будет хорошо, – тихо произнес Леда. – Все будет так, как я обещаю. Вот увидишь. И Рёджи кивнул, отмечая, что, должно быть, впервые в жизни не верит своему другу.