Дорога в тысячу лет

История Джина оказалась весьма банальной, и к удовольствию Рёджи, их ночной гость не был любителем болтать не по делу: говорил он коротко и сухо. – Я знаю, как все выглядит со стороны, – начал свой рассказ он. – Но мало кому известно, как оно было на самом деле. Джин объяснил, что, вопреки мнению несчастной вдовы – матери погибшей девушки, Джин был вовсе не несчастным влюбленным, воздыхателем Мерием, которому ничего не светило. Напротив, Мерием любила его, и на протяжении многих лет они были парой. Не вдаваясь в подробности, Джин рассказал, что в детстве жил на той же улице, что и Мерием, но после смерти родителей попал в круг беспризорников, что и определило его дальнейшую судьбу. Нелады с законом у Джина начались, когда ему было пятнадцать, и его впервые поймали на мелкой краже. Чувства к Мерием у него появились несколько позже – девушка была младше его, долгое время Джин воспринимал ее исключительно как ребенка. Однако когда вдова узнала, что ее единственная дочь встречается с вором, она строго-настрого запретила Мерием иметь дело с возлюбленным. Вот только чувство к Джину пересилило любовь к матери. – Мы виделись два-три раза в неделю. Если выходило, то чаще, но получалось это далеко не всегда. Вдова особо не следила за Мерием, но та боялась, что нас могут заметить знакомые, – объяснял Джин. – Так, к слову, и вышло. Около месяца назад, когда мы гуляли в парке, Мерием показалось, что ее узнал кто-то. Она переживала, что слух дойдет до матери, но все обошлось. Джин хотел жениться на девушке, но она никогда бы не получила родительского благословения. Ради нее Джин был готов на многое и в итоге пришел к выводу, что выход у них один: уехать из города. В новом месте Джин мог бы заняться каким-то приличествующим порядочному человеку ремеслом, а через время, когда дела у них наладились бы, Мерием смогла бы показать своего супруга матери и объяснить, что его темные дела остались в прошлом. – Я ее почти уговорил, – вздохнул Джин, уставившись немигающим взглядом в пол. – Мерием все равно переживала, говорила, что мать не перенесет удара, но жить так, как мы жили все это время, тоже было нельзя. Думаю, мне удалось бы убедить ее сбежать в течение ближайшего месяца. Именно из-за того, что в жизни Мерием была большая любовь, она отвергала ухаживания других мужчин, а вовсе не потому, что была холодной, равнодушной или искала заоблачный идеал. Ее сердце было отдано одному человеку, и в ближайшем будущем она и ее суженый воссоединились бы навсегда, если бы не случилось страшное. – А может, все было не так? – спросил Рёджи, когда Джин закончил рассказывать. Сидеть ему порядком надоело, потому, стащив сапоги, он улегся на софу и закинул руки за голову. – Может, ты сох и чах по ней, а она давала отворот-поворот, и ревность зажрала тебя до того, что ты решил: пусть она вообще никому не достанется? – Все было так, как я рассказал, – мрачно отчеканил Джин. Если бы взглядом можно было убивать, Рёджи уже умер бы. – А какого лешего ты тогда цеплялся ко мне на улице и требовал, чтобы я к ней не лез? – не унимался Рёджи. – Если ты знал, что она и так тебя любит и никто ей, кроме тебя, не нужен? – Такого, что меня до белого каления доводили ее ухажеры, – Джин недобро нахмурился. – Да и она уставала отбиваться от таких, как ты. У тебя ж на роже все написано! – Что написано? – удивился Рёджи. – Твоя склонность трахать все, что видишь! От возмущения Рёджи подскочил на месте и уже открыл рот, чтобы выдать все, что он думает по этому поводу, но его остановил Леда. – Давайте не будем отвлекаться и спорить из-за глупостей, – мягко попросил он, и Рёджи возмутился еще больше, когда понял, что эльф с трудом сдерживает улыбку. – Ты мне еще ответишь за это, коротышка, – тихо огрызнулся он и снова опустился на диван, а Джин равнодушно пожал плечами – угроза его не впечатлила. – Я склонен верить нашему гостю, – тем временем продолжил Леда, обращаясь к Рёджи. – У Джина действительно нет причин приходить к нам с просьбой заняться этим убийством, если он сам его совершил. Рёджи только хмыкнул: на самом деле, он сам не думал, что Джин врет, но потенциальный заказчик ему не нравился хотя бы потому, что навязывал неприятное дело, и Рёджи не мог отказать себе в удовольствии поддеть его. – Какие подробности убийства вам удалось выяснить? – поинтересовался у Джина Леда. Подробностей было немного: Джин выяснил не больше городской стражи, занимавшейся расследованием. В день убийства Мерием вышла из дома ближе к вечеру и отправилась по каким-то своим делам, о которых ее мать ничего не знала. Часто Мерием уходила вот так, чтобы встретиться с Джином, но на этот вечер свидание не было назначено, и сам Джин не имел ни малейшего представления, куда пошла девушка. А ближе к ночи ее обезображенное тело Рёджи нашел в палисаднике. – Сначала ее изнасиловали, потом задушили, – Джин говорил ровным, неокрашенным эмоциями голосом, но Рёджи казалось, что такая выдержка дается ему с большим трудом. – После подвесили на дереве и располосовали кожу на животе. – Откуда известно, в какой очередности это происходило? – так же деловито спросил Леда. – Стража установила, – пожал плечами Джин. – У них там есть какие-то лекари, которые осматривают трупы. Крови из раны было немного, вот и решили, что резали уже после смерти. И по следам на запястьях тоже как-то поняли, что на момент повешения она была уже мертва. – Ничего себе немного, – присвистнул Рёджи. – Да она вся была в крови! – Для такого количества ран неудивительно. Но если бы она была жива, крови было бы еще больше. Так считает стража. – А сколько было ран? – прищурился Леда. – Точно не скажу, – по выражению лица Джина было понятно, что этот вопрос он не считал существенным. – Много мелких и длинных порезов. В глазах Леды мелькнуло озадаченное выражение, как будто он пытался что-то вспомнить, но тут же мотнул головой, отказываясь от неуместных мыслей. – Скорей всего, ее убили не в палисаднике, – вместо этого произнес он. – Он слишком мал и хорошо просматривается с дороги, а девушка должна была сопротивляться. – Да, я тоже так считаю, – кивнул гость. – И в траве рядом я не нашел никаких следов. Хотя набежавшие люди все затоптали, конечно. – Получается, убили ее в другом месте, а сюда привезли уже мертвой, – сделал вывод эльф. – А что же другие убийства? – Какие другие? – в глазах Джина мелькнуло озадаченное выражение. – Какие, какие… – проворчал Рёджи. – Ты будто не в Меоне живешь. Двоих убили еще до твоей Мерием. – А… А вы думаете, что эти убийства связаны? – искренне удивился Джин. "Нет, не думаем", – мысленно согласился с ним Рёджи, отмечая, что Джин рассуждал так же, как и он. – Просто до этого убили стариков, сначала знатную даму, потом бродягу какого-то, и убили разными… Способами, что ли. А Мерием была молода, красива, и до того, как лишить ее жизни, убийца… Договаривать Джин не стал, только рукой махнул, не желая в очередной раз обсуждать надругательства над его возлюбленной. – Может, и не связаны, – задумчиво произнес Леда. – Но все же было бы неплохо, если бы мы получили информацию и об этих смертях. – Да без проблем, – Джин равнодушно пожал плечами. – Я знаю не больше простых обывателей, меня не слишком волновали те события. Но если вы считаете, что это может быть важно, я попрошу, чтобы для вас собрали информацию. – Было бы неплохо, – Леда кивнул, но по отрешенному выражению его лица Рёджи понял, что мыслями друг был далеко. На этом они попрощались с ночным гостем, и Джин скрылся за дверью, беззвучно прикрыв ее за собой. Некоторое время Рёджи и Леда сидели на своих местах, а потом Рёджи встал и потянулся всем телом. – Спать пора, – заметил он. – Как ты смотришь на то, чтобы оставить дела на завтра? – Да, – коротко ответил Леда, даже не повернув головы. – Завтра все обсудим, – повторил Рёджи. – Ага, – так же неэмоционально отозвался эльф. Рёджи такое поведение не понравилось, и он помахал рукой перед глазами застывшего как изваяние друга. – Слушай, только не говори мне, что тебя уже осенило идеей, кто это сделал, – сердито произнес он. Леда только вздохнул и прикрыл глаза рукой, будто прогоняя лишние мысли. – Не совсем. Просто мне показалось, будто… – не договорив, он потер кончиками пальцев переносицу и снова покачал головой. – Нет, правда, показалось. Давай спать. Рёджи возвел глаза к потолку, подумав о том, что если Леде что-то кажется, чаще всего потом оказывается, что догадка была верной. Но говорить вслух ничего не стал. Начало дня у Рёджи было просто потрясающим, потому что не было ничего лучше, чем проснуться и понять, что обнимаешь Леду. В первую секунду ему даже почудилось, что все еще длится чудесный сон, и лишь с опозданием на него обрушились воспоминания о вчерашнем дне. Засыпать снова сразу расхотелось. – Тебе, наверное, пора на твою новую работу, – тихо произнес Леда, кода Рёджи обнял его чуть крепче, зарываясь носом в волосы. Сколько тот уже не спал, Рёджи не знал, но даже не пошевелился. – Подождет работа, – сонно пробубнил он. – А вот мои дела вряд ли, – возразил на это эльф, и Рёджи понял намек. – Какой же ты зануда, – пожаловался он, разжимая объятия и отодвигаясь, чтобы Леда мог встать. Собирались они быстро. Рёджи хмурился и не хотел никуда торопиться, чтобы растянуть время, но Леда не позволял ему расслабиться. – А куда ты так спешишь? – спохватился Рёджи, когда они уже спускались по лестнице. – Если ты помнишь, вчера вечером у нас появился новый заказ. – К сожалению, помню, – проворчал Рёджи. – И что именно ты успел задумать? – Сперва я… – начал было Леда, но замолчал, посмотрев куда-то вперед, и Рёджи тоже перевел взгляд, увидев вдову, которая точно так же смотрела на своих гостей, стоя у нижней ступеньки лестницы. – Доброе утро, – как можно бодрее поприветствовал женщину он, и вдова, благосклонно улыбнувшись, кивнула гостям. К неожиданности Рёджи она пригласила их к завтраку, и тот с трудом удержался, чтобы не задать вопрос, с чего вдруг такие перемены: завтраков постояльцы не видели с момента гибели Мерием. Но вместо этого он, сдержавшись, представил своего спутника хозяйке и сообщил, что теперь эльф тоже будет жить в съемных комнатах. – Никакой доплаты не надо, – ответила вдова на вопрос, сколько будет стоить проживание еще одного постояльца. – Я благодарна вам за то, что не съехали в трудный час, как это сделало большинство. В доме осталось мало гостей. Сколько именно их осталось, Рёджи не знал, но за завтраком увидел лишь одного полного мужчину, который сидел за соседним столиком и уплетал за обе щеки принесенное угощение. – А я рад, что вам… Э… Уже лучше, – с горем пополам придумал ответ Рёджи, пока вдова ставила перед ним и Ледой тарелки. – Меня спасает работа, – бесцветным голосом проронила та. – Помогает отвлечься. – Да, сдавать меблированные комнаты – хлопотное дело, – согласился Рёджи. – Это не единственная моя работа, – заметила вдова. – Точнее, гостевой двор – это, скорее, отдушина. А вообще я работаю в театре. – В театре? – оживился Леда. – А кем, позвольте спросить? – У меня очень специфическое и не всем понятное занятие, – пояснила та. – Я смотрю новые спектакли и описываю их. – Что-что вы с ними делаете? – моргнул Рёджи, который вообще ничего из сказанного не понял. – Для местной газеты, – судя по тому, как терпеливо поглядела на него пожилая женщина, Рёджи был не первым, кто задавал такой вопрос. – Смотрю спектакль, рассказываю о его достоинствах и недостатках, сообщаю жителям Меона, стоит ли на него идти. Мой отзыв печатают в городской газете, а также вывешивают у самого театра. – А-а, понятно, – протянул Рёджи. "Сколько бездельников развелось, – мысленно добавил он. – Разве это работа? И что, кто-то за такое платит?" – Если хотите, приходите сегодня в театр, – предложила вдова. – Правда, этим вечером не премьера, а старый спектакль, но он весьма неплох, вам понравится. Называется "Краденые тени" по бессмертному произведению Драуфа Мазмата. – С превеликим удовольствием, – Леда будто даже обрадовался этому предложению, а Рёджи уныло подумал о том, что вечер можно было провести куда приятней и интересней. Идти в какой-то непонятный театр ему совсем не хотелось, да и название не внушало доверия – ни о каком Драуфе он прежде слыхом не слыхивал. – Тогда театр ждет вас, – кивнула вдова. – Я расскажу вам, куда и к которому часу подойти. На этом она пожелала приятного аппетита гостям и удалилась на кухню. – Ну и работа тут у людей, – чуть слышно пробормотал Рёджи себе под нос, когда женщина отошла и не могла их услышать. – Не стоит так удивляться, – мягко произнес Леда. – Не забывай, что театр – неотъемлемая часть жизни города, это искусство, которое увлекло многих. Должность этой дамы весьма почетна: не каждый умеет объективно оценить представление, непредвзято описать его и донести до окружающих, стоит или не стоит идти смотреть на действо, не пересказывая при этом сюжет. – Эм… Все очень сложно, – безрадостно констатировал Рёджи, который все равно мало что понял из объяснения, и поковырял ложкой в тарелке. – Я вообще не соображаю, что такое она делает. – Думаю, тебе стоит просто прочитать какой-нибудь из отзывов, – решил эльф. – Читать? Пф-ф, нет уж, увольте. Хватит с меня твоих умных книг. Леда взглянул на Рёджи укоризненно и уже собрался выдать детальный ответ о пользе чтения, когда дверь в гостиную, по утрам служившую столовой, распахнулась, а на пороге возник невысокий паренек, которого Рёджи уже видел прежде. Вроде бы тот разносил почту или доставлял какие-то продукты – вспомнить точно не удалось. – Госпожа Лоэтра! Госпожа!.. – парень едва ли не выкрикнул эти слова, бросившись через всю гостиную к кухне, где хозяйничала пожилая женщина. – В чем дело? – строго спросила та. Шум, который поднял посыльный, ей явно не понравился. Понизив голос, мальчишка зачастил, объясняя причину переполоха, и Рёджи не захотел прислушиваться, снова поглядев в свою тарелку, когда заметил, что Леда, напротив внимательно уставился в сторону кухни. – Пять, госпожа, пять мертвецов! Весь город на ушах… – Что? – одними губами спросил Рёджи, но Леда никак не отреагировал, только нахмурился, без слов требуя, чтобы он молчал и не мешал подслушивать. – Четверо детей… И женщина, их мать… – донеслось до слуха Рёджи. – Так-так, – тихо прошептал Леда и отложил столовые приборы на салфетку перед собой. – Что за… – начал было Рёджи, но тут же осекся. "А теперь провидец говорит, что следующими умрут блудница и четыре овечки", – вспомнилось ему, и Рёджи не смог больше сказать ни слова. Он перевел взгляд на Леду, но тот тоже молчал, озадаченно глядя перед собой. Мыслями эльф был где-то далеко. В кузницу, куда Рёджи устроился на работу, в этот день он так и не пошел, потому что просто не смог оставить Леду, который собрался осмотреть место нового преступления. – А почему ты думаешь, что тебя туда кто-то пустит? – спросил Рёджи, когда они направлялись к месту происшествия, о котором рассказал посыльный. Где все случилось, мальчишка тоже знал. – Не думаю. Но постараюсь убедить стражу. – А с чего ты взял, что эти смерти связаны со смертью Мерием? – не отставал Рёджи. – Я такого не говорил, – заметил Леда. – Но если в городе с разницей примерно в две недели случаются кровавые убийства, волей-неволей заподозришь, что это дело рук одного человека. Немолодую женщину и четверых ее детей убили в доме с красными башенками на улице Звонких Фонтанов, как объяснил друзьям принесший известие посыльный. Почему улица называлась именно так, Рёджи не понял: ни одного фонтана в округе он не заметил. Зато сразу определил, что район был богатый и респектабельный. Пускай весь город Меон выглядел чистым и аккуратным, дома на улице Звонких Фонтанов отличались особенной изысканной и отнюдь не вычурной роскошью. Оставив лошадей неподалеку, Леда решительно направился к толпе зевак, которая собралась у ворот искомого двора. – Быстро слухи разносятся, – проворчал Рёджи, но эльф его не слушал, а, работая локтями, расталкивал любопытных местных. Рёджи думал, что никто никуда их не пустит, но Леда сперва коротко объяснил что-то рядовому стражнику, охранявшему вход, и тот, помявшись, все же пропустил эльфа и его друга. В холле они наткнулись еще на двоих стражников. Один был в красивой форме и шляпе с небольшим пером – Рёджи видел прежде одетых вот так людей и подозревал, что эту форму носили старшие по званию. Начальник стражи зло нахмурился, когда увидел перед собой незнакомцев, но Леда не позволил ему и слова сказать, лишь решительно потребовал отойти на пару слов. Получать распоряжения человек перед ними явно не привык, но спорить почему-то не стал и послушно последовал за Ледой. О чем тот говорил, Рёджи понятия не имел и даже не прислушивался, пока его друг вкрадчиво вещал что-то, а страж перед ним нервно покусывал губы. Прислонившись к стене, Рёджи рассеянным взглядом осматривал роскошную прихожую и уходящую на второй этаж лестницу. Если ступени и не были мраморными, то кто-то очень постарался, чтобы придать им максимальное сходство с благородным материалом. Полы были застелены пушистыми коврами, а потолок украшала роскошная хрустальная люстра. Рёджи не понадобилось и минуты, чтобы понять – убийство произошло в доме большой шишки. – Провидец говорил о блуднице и овцах, – негромко произнес стоявший рядом с Рёджи стражник, и тот украдкой поглядел на него. Парень был совсем юным, даже моложе Рёджи, и форму носил не такую богатую, как его начальник, из чего Рёджи понял, что говорит с человеком рангом пониже. – Ага, я тоже об этом сразу вспомнил, – решил поддержать разговор Рёджи. – А что случилось вообще? – Да просто ужас какой-то, – парень поглядел испуганными глазами, и Рёджи не мог не заметить, каким бледным было лицо собеседника: увиденное в доме явно потрясло его. – Сидят за столом все как живые. Мать во главе, а дети по двое справа и слева от нее. И стол накрыт богато, как на праздник. Вот только мертвые все – глаза остекленевшие да выпученные. "И правда ужас", – мысленно согласился Рёджи и поглядел в сторону коридора, который, скорее всего, и вел в гостиную. Часто в богатых домах предпочитали обедать и принимать визитеров на первом этаже, тогда как отдыхали и спали на втором. – Отчего же они умерли? – спросил у молодого стражника Рёджи. – А бес его знает. Яд, наверное. Если не похуже что. На этих словах он выразительно поглядел на Рёджи, и тот понял, что парень перед ним искренне верит в вероятность потустороннего вмешательства в жизнь людей и причастность каких-нибудь демонов к смертям невинных детей. "Только не это", – от подобной мысли Рёджи сам похолодел. Он не имел ничего против поиска преступника-человека, точнее – такая перспектива его не радовала, но Леду все равно было не переспорить. Однако когда речь заходила о необъяснимом, Рёджи испытывал уже привычный безотчетный ужас и ничего не мог с этим поделать. – А кто же их нашел? – решил поскорее отвлечься от неприятных мыслей он. – Отец семейства и нашел. Он уезжал на несколько дней к родственникам в Брогаст, а сегодня утром вернулся и увидел... Увидел это. Парень передернул плечами, а Рёджи почесал макушку. – Может, он их и того... Порешил? – предположил он, но молодой страж наградил его возмущенным и одновременно удивленным взглядом. – Зачем почтенному меценату убивать свою семью? – негодование стражника было таким искренним, что Рёджи решил не говорить о том, как охотно порой родственники лишают друг друга жизней. – Да и не мог он... Слуги вчера видели все семейство в полном здравии, наш главный говорит, что померли они еще ночью или около того, а отец семейства утром въехал через центральные врата – стража помнит его. Из такого подробного описания ситуации Рёджи сделал вывод, что он не первый заподозрил отца семейства в содеянном, но проверка показала, что тот не мог совершить преступление: проникнуть в город незаметно было если не невозможно, то определенно непросто. Рёджи хотел еще поспрашивать молодого стражника о подробностях убийства, в конце концов, им с Ледой не помешали бы лишние сведения, но как раз в этот момент его друг закончил разговор и направился к Рёджи. – Пойдем, – кивнул он куда-то в сторону, и Рёджи понял, что эльф приглашает его посмотреть на убитых. – Как ты убедил его? – шепотом спросил он, пока торопливо шагал за Ледой. Они шли из комнаты в комнату, которые соединяли высокие арочные двери, и хотя окна везде были завешаны плотными шторами, и помещения тонули в полумраке, Рёджи успевал отмечать, как богато и красиво обставлены комнаты: он видел картины в золоченых рамах, дорогие безделушки и резную мебель. – Наврал с три короба. Сказал, что смута в Меоне насторожила эльфийский Союз общественных деятелей творчества и искусства, что нас прислали разобраться, а заодно и присмотреться, как работает стража Меона, когда в городе культурного наследия мира творится беспредел. А еще – оказать помощь в поимке опасного сумасшедшего, когда основной ресурс призвали в армию. – Че... Чего? – не понял и половину из услышанного Рёджи. – Что за союз такой? И кого куда призвали? – Понятия не имею, что за союз, – пожал плечами Леда. – Я его пять минут назад придумал. А то, что большая часть стражи отправлена на войну, и так понятно. Меон принадлежит многим странам, и те, кто воюют, сейчас призывают в свои войска всех молодых и сильных мужчин, способных держать оружие. Стража Меона просто не могла не сократиться в количестве за последнее время. – И он поверил тебе? – поразился Рёджи. – Ну ты ж вот поверил, – улыбнулся Леда. – Я просто не понял ничего, – честно ответил Рёджи, на что его друг пожал плечами: – Похоже, что начальник стражи тоже не понял. Оно и к лучшему. Больше Леда не сказал ни слова, потому что они как раз дошли до гостиной. Эльф смело шагнул в комнату и посмотрел на топчущихся рядом охранников с самым независимым видом, отчего у тех пропало желание интересоваться, как сюда попали чужаки. Но все это Рёджи отметил вскользь, потому что замер на месте, во все глаза глядя на открывшуюся картину. Молодой страж не соврал. Недлинный обеденный стол был накрыт на пять персон, и Рёджи видел догоревшие свечи в тяжелых подсвечниках, дорогие блюда с роскошными яствами, необыкновенными фруктами, каких он прежде не встречал, большим зажаренным гусем, обложенным яблоками, красное вино и белоснежную посуду. На тарелках собравшихся за столом людей было совсем немного едва пригубленной еды, из чего Рёджи сразу предположил, что поесть как следует те не успели. А вот смотреть на самих гостей страшного ужина было по-настоящему жутко. Не молодая, но ухоженная и все еще красивая женщина с высокой сложной прической и в небесно-голубом платье с глубоким декольте, сидела на стуле, откинувшись на спинку. Руки, как плети, были безвольно опущены, голова запрокинута, а с уголка губ тянулась по щеке подсохшая желтоватая дорожка, как будто или перед, или сразу после смерти у погибшей изо рта шла желтая пена. Четверо детей – три мальчика и одна девочка, все младше десяти лет, в кукольных нарядах – навсегда застыли в позах, схожих с позой их покойной матери. Они замерли на своих стульях, кто привалившись к столу, кто откинувшись назад, и лица у всех были одинаковыми, искаженными болью или страхом, с глазами навыкате. Сколько Рёджи за свою жизнь ни доводилось наблюдать страшных смертей и кровавых убийств, именно эта сцена показалась самой омерзительной из всех, виденных прежде. – За что же детей? – ни к кому не обращаясь, пробормотал он. – Хороший вопрос, – не глядя на него, ответил эльф, обходя вокруг стола. – Возможно, если мы найдем ответ, то поймем, кто это сделал. "Это точно был не человек", – хотел обреченно констатировать Рёджи, но сдержался. Находиться в этой комнате ему не хотелось, но уйти, оставив Леду одного, он тоже не мог. Тем временем эльф, не выражая ни страха, ни брезгливости, подошел к каждому убитому, вгляделся в мертвые лица, потом в тарелки, покачал головой, будто сделав какие-то выводы, а после подошел к столу с обратной стороны, где никто не сидел. – Ужинало только двое, – негромко произнес он, обращаясь к Рёджи так, чтобы охранники не услышали. – Скорее всего, ныне покойная женщина и человек, сидевший вот здесь, напротив. Леда указал на пустое место. – И почему ты думаешь, что тут кто-то был? – А ты сам присмотрись. Рёджи послушно присмотрелся, склонившись к столу и заранее зная, что ничего не поймет. Однако он ошибся: круглый след от тарелки, оставленный на белоснежной скатерти и не заметный издалека, он обнаружил сразу. – Тут стояла тарелка, – поделился он соображениями. – Вот именно. – Но, может, тут просто было какое-то угощение? – предположил Рёджи. – Нет, – мотнул головой Леда. – Блюда с едой не ставят на край, здесь было сервировано для гостя. Детей же за столом изначально не было: мать одета красиво, даже вызывающе, в то время как дети облачены в обыкновенную домашнюю одежду – дорогую, как у всех аристократов, но простую, не для выхода в свет. Рёджи еще раз окинул взглядом мертвых детей, но сделать хоть какие-нибудь умозаключения о словах Леды не смог: он плохо представлял, как наряжали богатых отпрысков к столу и как – в повседневной жизни. – Тарелка неведомого гостя позже была переставлена одному из детей, вон тому мальчику, она такая же, как у матери. Остальные тарелки отличаются: скорее всего, их вытащили из посудного шкафа, – продолжал объяснять Леда, и Рёджи был вынужден признать, что его друг прав: у матери и одного из сыновей были белые тарелки, другие же – белые с синей каймой – выглядели проще, да и размером были меньше. – Кроме того, их рассадили за столом уже после смерти. Один или двое умерших могли бы случайно удержаться и не упасть с высоких и явно неудобных стульев, но то, что все они сидят удивительно ровно, свидетельствует, что убийце было принципиально расположить трупы именно так. Глаза Леды были затуманены: он словно рисовал картину случившегося и говорил больше сам с собой, чем со своим собеседником. Рёджи не смог сдержать тихого вздоха, в очередной раз отмечая, что он не увидел бы и половину того, что сразу заметил его друг. – То есть, ты хочешь сказать, что здесь был кто-то, кого пригласили к столу, а он пришел и всех убил? – предположил Рёджи, подводя итог сказанному, и Леда кивнул: – Да, думаю, все именно так и было. Вероятно, этот человек и отравил всю семью. Теперь надо расспросить слуг и того, кто нашел убитых. Может, они дадут какие-нибудь подсказки. – Уже сделано, – раздался за спиной голос, и когда Рёджи обернулся, он увидел все того же начальника стражи, с которым Леда разговаривал до этого. – Слуг хозяйка отпустила еще вчера около семи вечера, велев сервировать стол на двоих, для нее и ее подруги. Дети были наверху в своих комнатах. А с почтенным отцом семейства, который нашел убитых, сейчас лучше не пытаться разговаривать, он совершенно не в себе от горя. Леда понимающе кивнул и хотел спросить еще что-то, но начальник стражи его опередил: – А что вам удалось понять? На секунду на лице эльфа отразилось сомнение, он не знал, стоит ли делиться своими наблюдениями, но после мотнул головой и шагнул в сторону стража. – Мы сделали кое-какие выводы. Предлагаю поделиться нашими соображениями, а заодно вы расскажете о других убийствах. Вполуха слушая, что говорит его друг, Рёджи поспешил за Ледой, но в последний момент не удержался и бросил через плечо взгляд на мертвое семейство за столом. По спине поползли мурашки, и Рёджи торопливо отвернулся, мысленно пожелав себе никогда больше такое не увидеть. Поговорить со стражей толком не вышло. Главного отвлекли подчиненные, и тот был вынужден срочно мчаться в другую часть города по неотложным делам. Леда изобразил самое строгое выражение лица и пообещал зайти вечером или на следующий день. – На самом деле, стража еще рада будет нашей помощи, – сказал он Рёджи. – Понятно, что они в растерянности и не знают, где искать жестокого убийцу. Все эти преступления на первый взгляд совершенно бессмысленны. – А на второй? – спросил Рёджи. – Пока не знаю, – Леда только вздохнул. – Но мне кажется, что даже если это дело рук сумасшедшего, все равно должна быть какая-то закономерность. После этого друзья вернулись в меблированные комнаты, где Рёджи и обнаружил, что время только лишь приблизилось к обеденному. – Можем прогуляться в ближайшую таверну, – предложил Рёджи его друг, и он не стал отказываться, хотя после увиденного в доме мецената мысль о еде вызывала только отвращение. – Может, подруга этой знатной дамы и перебила всю семью? – предположил Рёджи, когда они спускались по лестнице. – Ну, подруга, которую та ждала к ужину? – Она ждала не подругу, – возразил эльф. – Подруга – это была версия для слуг. – И почему ты так решил? – А подумай сам. Мужа нет в городе, дети играют наверху в детской и какое-то время не будут беспокоить, а женщина наряжается в платье, которое не скрывает ее прелестей, и отпускает всю прислугу, заранее велев сервировать стол. – Она ждала любовника! – осенило Рёджи. – Хотела устроить романтический ужин… – ...со всеми вытекающими. Да, скорей всего, так и было, – кивнул Леда, но Рёджи уже не слушал его, одними губами прошептав: – Блудница... – Вот-вот, – снова поддержал его друг. – Меня все больше интересует личность этого предсказателя. Слишком часто и точно он угадывает. Надо бы с ним познакомиться. – Да я это... Уже того, познакомился, – честно признался Рёджи и толкнул входную дверь, выпуская Леду вперед. – Вот как? – удивился эльф, и Рёджи, чуть смутившись, решил не отпираться и рассказать, как было дело. – Ну да. Я узнал, что он предсказывает будущее, и пошел спросить. Спросить, встретимся ли мы с тобой. Просто ты ж был неведомо где, а остров сожгли, и я ничего не знал. Вот. Рёджи думал, что Леда улыбнется, услышав такое признание, и снисходительно скажет, что ни при каких обстоятельствах не стоит ходить к гадалкам, но этого не произошло – эльф смотрел на него внимательно и строго. – И что сказал самопровозглашенный пророк? – только и спросил он. – Сказал, что тот, кого я ищу, близко и скоро мы встретимся. И будем вместе, – пересказал слова Бё Рёджи. – А еще сказал, что я скоро умру, наверно. Они уже шагали по улице вдоль палисадника, и Рёджи почудилось, что на пару секунд шаги Леды замедлились, но тут же эльф взял себя в руки. – Что значит "умрешь"? – холодно спросил он. – А вот бес его знает, – пожал плечами Рёджи: в предсказание собственной скорой смерти ему не очень-то верилось. – Он как-то странно сказал. Вроде того, что не видит моего будущего, а это значит, что его, скорей всего, нет, что я умру. А может, и не умру. Как-то так. Леда выглядел растерянным, и Рёджи понял, что друг не собирался относиться к словам ясновидца так легко, как это сделал он сам. Но сказать ничего не успел, так как за их спинами раздался жизнерадостный голос: – Кого я вижу! Мои новые друзья! – Рёджи даже оборачиваться не понадобилось, чтобы понять: через улицу от своего дома к ним спешил последний романтик. – Куда собрались? Возьмите меня с собой, а то мне скучно. Казуки выглядел как всегда отлично: небрежно причесанный, со странным цветастым шарфом на шее и широкой белозубой улыбкой. Глядя на нового приятеля, Рёджи тоже невольно улыбнулся. – Мы на обед, – ответил он. – Если хочешь, пойдем с нами. – Конечно, хочу! – охотно поддержал идею Казуки. – Люблю вкусно поесть. Тут неподалеку есть отличное заведение. Махнув куда-то в сторону рукой и не дожидаясь согласия своих спутников, Казуки зашагал в нужном направлении, а Рёджи отметил про себя, что в Меоне, должно быть, не существовало заведений, в которых Казуки еще не побывал. – Что у вас нового? Чем занимаетесь? – поинтересовался по пути он. Рёджи уже открыл было рот, чтобы поведать о расследовании, но Леда опередил его. – Отлично проводим время, – в тон Казуки произнес он. – Сегодня в театр собрались. Спектакль "Краденые тени". Слышал о таком? После утренних событий этого дня, показавшегося Рёджи бесконечно долгим и выматывающим, о предстоящем походе в театр он и думать забыл, потому только моргнул удивленно, а Казуки, напротив, воодушевился. – Да вы что! – их новый приятель даже руками всплеснул. – Слышал, а как же! В свое время я даже аккомпанировал, когда еще работал в театре. Этот спектакль поставил мой друг Юуто, Рёджи с ним знаком. А главную роль играет Руи. Хотя в "Черной кунице" он почти во всех спектаклях на главных ролях. – Какая еще куница? – растерялся от такого напора Рёджи. – "Черная куница" – первый и самый лучший театр Меона, – опередил Казуки с ответом Леда. – Ему уже несколько сотен лет. По праву он считается одним из первых во всем нашем подлунном мире. Как следствие, этот же театр слывет одним из лучших. – И именно поэтому билеты на спектакль вы не купите, – сияя улыбкой, закончил за эльфа Казуки так, будто сообщал отличную новость. – Их раскупают за два месяца. Но… На этом он поднял вверх указательный палец и прищурился. – Но я готов вам помочь. Скажу Руи, чтобы подгадал вам два билета в ложу. Это не премьера, спектакль идет уже несколько лет. Думаю, сделать это ему будет не слишком сложно. Казуки весело подмигнул, а Леда рассыпался в благодарностях, в то время как Рёджи только хмыкнул: что такое этот театр, он представлял плохо и сомневался, что оно того стоило – потратить на него столько бесценного времени. – Вечером после спектакля заходите ко мне, – предложил Казуки. – Выпьем вина, поделитесь впечатлениями. – Обязательно, – заверил его Леда, а Рёджи подумал, что лучше бы просто сходил к Казуки в гости без всяких спектаклей. Театр со странным названием располагался на набережной. С одной стороны высилось красивое здание с красной черепичной крышей и вывеской, на которой изображенный зверек больше напоминал черную кошку, чем куницу. С другой темные воды несла широкая река, названия которой Рёджи так и не удосужился узнать. На противоположном берегу сияли желтые огни города, а невдалеке дугой изгибался горбатый мост, соединявший две части Меона. – Так о чем будет представление? – спросил Рёджи, кода они уже подходили к театру. Город окутывали осенние сумерки, а на улице было сыро из-за близости реки. – Это история о том, как человек получил необычную способность подчинять себе тени людей, что в свою очередь давало ему неограниченную власть над этими людьми, – пояснил Леда. – В итоге главный герой смог творить бесчинства чужими руками, и никто не мог его заподозрить в свершении злодеяний. – О, страшилки я люблю, – обрадовался Рёджи, и перспектива вечера в театре тут же перестала казаться безынтересной. – Это не страшилка, это философское произведение о незаслуженном могуществе и о душевных метаниях человека, который обрел способности бога, – терпеливо пояснил Леда, после чего Рёджи заметно скис и прекратил расспросы. Просторный холл театра освещался исключительно свечами, и хотя их было бессчетное множество, вокруг все равно оставался мягкий полумрак. Рёджи засмотрелся на разношерстную публику вокруг: казалось, что в этом месте собрались люди всех национальностей и возрастов, одетые и бедно, и богато. Многие хотели приобщиться к искусству, и странная пара – наемник-человек и наемник-эльф, одетые просто, по-дорожному, не выглядели здесь чужаками. Рёджи сначала чуть не свернул шею, когда мимо него прошла женщина с зелеными волосами, а после едва на пол не свалился, когда заметил стоящую чуть в стороне пару эльфов, мужчину и женщину, высоких, длинноволосых и ослепительно красивых. Он долго пялился на них с открытым ртом, пока Леда не сделал ему замечание. Места друзьям достались самые лучшие – ложа располагалась четко посередине зала, также освещенного светом свечей, и находилась чуть выше остальных рядов, где рассаживались гости. Рядом с Ледой и Рёджи в ложе устроились немолодая богато одетая супружеская пара и семейство с двумя взрослыми дочерями. – Театр – это то, что хотя бы раз в жизни должен увидеть каждый человек, – негромко заметил эльф, пока они ждали начала. – И я, правда, думаю, что тебе понравится. – Хотелось бы верить, – хмыкнул Рёджи. – Тут такое важное задание на головы свалилось, а мы тратим время. – Высокое искусство никогда не будет пустой тратой времени, – непреклонно ответил ему эльф. – И порой, чтобы сделать серьезные выводы, надо отвлечься, позволить душе и телу отдохнуть. Как Леда собрался отдыхать в театре, Рёджи плохо себе представлял, но спорить не стал, только замер в ожидании. К удивлению, спектакль увлек его, и почти два часа пролетели незаметно и быстро. Свечи не гасли до самого конца, их свет приглушили с помощью специальных задвижек на подсвечниках, а то время как широкую сцену осветили ярко, чтобы зрители могли хорошо видеть актеров. Пускай Леда и сказал, что смотреть они будут отнюдь не "страшилку", на протяжении спектакля Рёджи чувствовал, как замирало сердце, и вздрагивал в особенно напряженные моменты. Музыкальный аккомпанемент только усиливал эффект от самого зрелища. Больше всего Рёджи поразил Руи, которого он видел до этого в неформальной обстановке и который не произвел особого впечатления. Теперь же всеми признанный актер преобразился – Руи нарядили и причесали как-то по-особенному, из-за чего Рёджи не сразу узнал его. В ходе спектакля лицо Руи искажали гримасы боли и страдания, украшали искренние улыбки, а еще периодически его глаза сияли такой неподдельной радостью, что Рёджи усомнился – не на самом ли деле все это происходит? Украденные тени скользили по сцене вокруг главного героя, пока он говорил свой последний душераздирающий монолог, прежде чем покончить с собой, и пускай Рёджи понимал, что все это проделки освещения, сердце его стучало как бешеное. Герой Руи погиб в самом конце, заиграла торжественная жуткая, как показалось Рёджи, музыка, и занавес опустился. А после в один миг погасли все свечи, и зал погрузился в темноту и тишину, которую тут же разорвал гром аплодисментов. Кто-то кричал "браво", кто-то рукоплескал сильнее остальных, а в зрительном зале служащие снова одну за другой зажигали свечи при помощи длинных деревянных лучин. Когда света стало достаточно, чтобы рассмотреть хоть что-то, занавес поднялся, и актеры вышли на поклон. Рёджи даже головой помотал из стороны в сторону, чтобы избавиться от оцепенения, в которое его повергло увиденное, а после торопливо поднялся на ноги, когда заметил, что другие зрители аплодируют стоя. "Должно быть, так выражают уважение", – сделал умозаключение Рёджи. Актерам выносили на сцену цветы, благодарили и аплодировали, а те кланялись в ответ. Рёджи заметил, что Руи улыбается счастливо, устало и немного глуповато – трудно было поверить, что несколько минут назад этот человек творил на сцене нечто невероятное, и даже далекий от искусства, толстокожий и невпечатлительный Рёджи почти поверил в то, что умирает не герой, а сам актер. – Сильно, – коротко прокомментировал спектакль Леда, когда они вышли на улицу. – И постановка, и актерская игра. "Черная куница" не разочаровывает, как и прежде. – А мне понравилось, как тени по сцене ползали, – поделился впечатлениями Рёджи. – Хорошая находка постановщика, – согласился его друг. – Приятель Казуки, который это задумал, определенно очень талантлив. Как и исполнитель главной роли. – Ага, – согласился Рёджи, которому сложно было оценивать чужой талант, но все равно хотелось поделиться эмоциями. – А как он в финале здорово помирал! Эх! Я даже удивился, когда Руи вышел поклониться живой и невредимый – мне-то почудилось, будто он и правда откинулся там, среди своих теней. А как он хохотал! Как самый настоящий демон… Рёджи продолжал эмоционально пересказывать понравившиеся ему сюжетные повороты и особенности актерской игры, а Леда только улыбался и кивал. Рёджи самому не верилось, что театр, куда он совсем не хотел идти, произвел на него такое сильное впечатление. Из-за того, что за день произошло так много событий, Рёджи казалось, что проснулся он не этим утром, а дня три назад, не меньше. Об обещании зайти к Казуки после спектакля он вспомнил, лишь когда они с Ледой почти дошли до дома. – Не поздно ли? – догадался о его мыслях Леда, окинув задумчивым взглядом особняк их знакомого. Некоторые окна светились – в доме определенно еще не спали. – Ну, он вроде как просил зайти, поделиться впечатлениями, – Рёджи сам не знал, как будет лучше поступить. – Тогда давай попробуем. Ненадолго. На этих словах Леда направился к входной двери, и Рёджи последовал за ним. Ждать пришлось достаточно долго, но стучать повторно эльф не хотел, да и Рёджи уже подумывал о том, что напрашиваться в столь поздний час не совсем правильно. Но когда они уже хотели развернуться и уйти, дверь распахнулась, и на пороге появился как всегда сияющий Казуки. – Наши театралы! Добро пожаловать! – он посторонился, пропуская гостей, а Рёджи прищурился, силясь рассмотреть, во что Казуки был одет. Однако удалось это ему, только когда они вошли в ярко освещенную гостиную. В камине весело пылал огонь, из-за чего в комнате было душно, на столе творился беспорядок – хозяева ужинали и не убрали за собой, а на полу валялись вещи, в которых Рёджи не сразу признал одежду, наверняка снятую и брошенную в спешке. – Похоже, мы все же не вовремя, – заметил Леда, но Казуки только рукой махнул. – Вы всегда вовремя. Просто мы с моим… – он немного замялся. – С моей девочкой отдыхали. Предлагаю выпить. Рёджи только теперь вспомнил, что, рассказывая Леде обо всем, что случилось с ним после расставания, он напрочь забыл упомянуть о том, кем именно оказалась девочка Казуки. Но, взглянув искоса на друга, Рёджи подумал, что обсуждать это сейчас будет неуместно. Тем временем Казуки подхватил со стола початую бутылку и уселся на диван, и Рёджи, когда сел напротив, смог увидеть, что одет Казуки был в какое-то странное подобие красного халата, определенно очень дорогого и наверняка привезенного из далеких стран. Сдержать тихий смешок у Рёджи не вышло – слишком уж забавно смотрелся Казуки, но тот или не заметил этого, или просто не обратил внимания. – Ну как вам спектакль? – поинтересовался он и тут же сам ответил: – Скажите, великолепно! Рёджи согласно промычал – как раз в этот момент он делал глоток из бокала, а Леда вежливо улыбнулся: – Да, великолепно – именно то слово. Думаю, никому еще не удавалось сыграть главную роль так, как твоему другу. – О да, – Казуки с готовностью кивнул. – Злопыхатели любят рассказывать, что успех Руи – большей частью заслуга его отца, руководителя театра, а также основателя его новой сцены. Быть может, отчасти тот и поспособствовал продвижению сына по карьерной лестнице, но Руи и сам смог бы пробиться, я уверен. – Мне тоже так кажется, – согласился Леда, откидываясь на спинку софы и отставляя в сторону на столик предложенный ему бокал. – Однозначно, он очень талантлив. – А еще нам понравилась постановка, – вставил свои полслова Рёджи – умную фразу он позаимствовал у Леды. – Ну еще бы, – согласился Казуки, правда, на этот раз не столь охотно. – Идея поставить "Краденые тени", да и реализация этой идеи принадлежат Юуто. Можно сказать, что этот спектакль и прославил его как молодого, но очень перспективного постановщика. Вот только все зря. – Почему же? – вопросительно поглядел на Казуки Леда, который не знал ни самого Юуто, ни историю о его изгнании из театра. – Допрыгался мой друг, – передернул плечами Казуки. – Поставил на сцене одну постановку, в общем-то невинную, но сделал несколько некрасивых акцентов о политике. На следующий день Юуто попросили на выход. – Не повезло, – Леда склонил голову к плечу. – Скорей всего, после такого его не возьмут в другие театры. – Так и не берут же, – согласился Казуки. – Юуто очень переживает. Он сам из знатной богатой семьи, отец отправил его в Меон учиться на медика, что Юуто два года и делал, но потом призвание пересилило, и он, бросив учебу, ушел в театральное искусство. С семьей разругался, родительской поддержки лишился, но все равно был рад и счастлив, потому что занимался любимым делом. А тут такое. Казуки вздохнул и сделал глоток вина, а Рёджи почесал лоб. Он плохо себе представлял, что такое призвание, и не слишком хорошо понимал, как может настолько опечалить потеря работы – найти другую никогда не было проблемой. Но от комментариев воздержался, потому как в отличие от него Леда понимающе покачал головой и выразил надежду, что такой талантливый человек, как постановщик просмотренного ими спектакля, найдет себе место по призванию. – Кстати, слышали новость? – встрепенулся Казуки, после того как помолчал немного, вертя в руке бокал. – Говорят, что Аквилония планирует захватить Меон! – Нет, не слышали, – Леда подался вперед. – Что за слухи? – Ну, пока вот именно, что просто слухи, – пожал плечами Казуки. – Только говорят, что Аквилония, развязав войну с Локстеном, даже не подозревала, какую поддержку получит от других стран. – Это вряд ли, – вежливо улыбнулся эльф. – Когда начинают войны, обычно просчитывают все варианты. – Возможно, – Казуки явно не собирался спорить на политические темы. – За что купил, за то и продаю. Но говорят, что именно Аквилония сожгла Йарнику, откуда мы чудом унесли ноги, потому что портовый остров кормил их врагов, в то время как сама Аквилония может без него обойтись. А теперь поговаривают о захвате Меона – аквилонцы хотят подмять под себя культурный центр мира. – И как Меону защищаться? – побормотал Рёджи. – Тут хоть армия есть? – В том-то и дело, что нет, – ответил Казуки. – Даже стражи мало осталось после того, как началась война. А студенты да профессора не воины-защитники, как вы сами можете догадаться. – Насколько проверенные эти слухи? – Леда был очень серьезен, и Рёджи видел, что известия обеспокоили его куда сильнее, чем того же Казуки. – Бес его знает, – легкомысленно пожал плечами тот. – Сейчас много чего говорят. Может, врут все. В наши дни чего только не услышишь. Вот недавно, например… Казуки хотел сказать еще что-то, но не успел. Дверь в гостиную распахнулась, и на пороге появился Манабу, сердитый и непривычно растрепанный. – Казуки, какого демона! Я тебя жду, а ты… На этих словах он осекся, когда увидел, что Казуки был в комнате не один. Выражение его лица из растерянного мгновенно стало испуганным, но Рёджи отметил это вскользь, потому что в этот момент во все глаза смотрел на другое. Впервые за все время Манабу появился перед ним не в привычном пиджаке, наглухо застегнутом под подбородком, а в свободной белой рубашке с широким воротом. И именно на его шею, обхваченную металлическим ошейником, во все глаза уставился Рёджи. Такой же он видел не так давно на самом Казуки – атрибут работорговцев, который те надевали на своих пленников. Рёджи моргнул, решив, что ему чудится. Боковым зрением он заметил, как Леда медленно, скорее всего, неосознанно поднялся на ноги, пораженный тем, что увидел. А Манабу, смотревший на эльфа чуть ли не с ужасом, нервно дернул рукой к горлу, цепляясь пальцами за ошейник. В этот момент Рёджи отметил, что на запястье эльфа был такой же металлический браслет, как и на шее. "Но… Но это же рабам такое надевают…" – ошарашенно отметил Рёджи. Поверить в увиденное у него просто не получалось. Секундная тишина показалась очень долгой, и когда Казуки заговорил, Рёджи почудилось, будто он вынырнул с глубины, до того четкими и резкими стали звуки. – О, Манабу, ты как всегда кстати. Заходи, посидим с друзьями. Манабу моргнул, будто отмер. Выражение его лица оставалось все таким же потрясенным, но вместо того, чтобы ответить на приглашение или сказать хоть что-то, он метнулся прочь в темный коридор, и в комнате снова повисло молчание. Рёджи физически почувствовал напряжение в воздухе. – У меня для тебя плохие новости, Казуки, – голос Леды звучал холодно, и смотрел он на нового приятеля сверху вниз, явно не собираясь снова садиться. – Это не девочка. – Я бы сказал, что это даже не человек, – пробормотал Рёджи, чувствуя, как подрагивают руки, но на его слова никто не обратил внимания. Плохое предчувствие нашептывало, что сейчас разразится гроза. – Я в курсе, – равнодушно глядя на эльфа, ответил Казуки. – Но с ролью девочки он отлично справляется. Ответ прозвучал грубо и жестко, а в глазах Казуки мелькнула незнакомая, не виденная Рёджи прежде тень – очевидно, он чувствовал негодование Леды и заранее злился из-за этого. – Да ты совсем свихнулся, – Рёджи поднял на Леду оторопелый взгляд, когда понял, что голос друга дрожит от ярости. – Нельзя делать раба из эльфа! Последнюю фразу Леда отчеканил по слогам, и теперь Рёджи посмотрел на Казуки, выражение лица которого стало совсем недобрым. Медленно отставив бокал в сторону, он тоже поднялся на ноги. – Заметь, Рёджи, – хотя Казуки неотрывно смотрел в глаза Леды, обращался он именно к нему. – Твоего друга смутил не сам факт того, что у меня есть кто-то в подчинении. Его взбесило именно то, что это эльф. Хотя сам делает вид, будто к людям относится с большим уважением. – Что ты несешь? – голос Леды стал хриплым, таким, каким никогда не бывал, и Рёджи прекрасно понял, о чем хотел сказать Казуки – указать на то, что Леда ставил эльфов выше людей, и что будь Манабу человеком, негодовал бы он куда меньше. Вот только Казуки напрасно надеялся, что найдет в его лице поддержку. – Казуки, ты с ума сошел, – Рёджи не сразу понял, что говорит шепотом. – Он же эльф. Как можно? – А чем эльфы лучше людей? – невозмутимо поглядел на него Казуки, и Рёджи не нашелся сразу, что ответить. – Рабство отвратительно и безобразно само по себе, – с усилием Леда взял себя в руки и теперь произносил слова ровно и неэмоционально, но Рёджи было не обмануть – спокойствие друга являлось откровенно напускным. – Ты слаб умом, Казуки, если думаешь, что можно надеть ошейник на высокородного эльфа и, как ни в чем не бывало, жить с ним под одной крышей. Однажды утром ты рискуешь не проснуться. "Как ты понял, что он высокородный?" – хотел спросить Рёджи, но вовремя прикусил язык. – Я уже почти пять лет так живу, – ответил Казуки, едко усмехнувшись. – И ты удивишься, но Манабу нравится то, что я делаю. – Это не его имя, – пропустил слова Казуки мимо ушей Леда. – Оно не эльфийское. – Плевать, – Казуки равнодушно пожал плечами. – Мне и так удобно. Рёджи на секунду прикрыл глаза. Хороший вечер неожиданно скатился в кошмар, у него в голове не укладывалось то, что открылось о Манабу. Рёджи не узнавал ни Леду, ни Казуки, до того нетипично они себя вели, и понимал только одно: самым лучшим решением для них сейчас было уйти. Уйти как можно скорей. – Не смею больше задерживать, – Леда как будто мысли Рёджи прочитал и слабо поклонился, не из вежливости, а просто по привычке. – Советую быть осторожным. Ты сам не знаешь, с кем связался. – Благодарю за совет, – так же поклонился в ответ Казуки, неприятно улыбнувшись. – Хотя и не думаю, что воспользуюсь им. – Пожалуй, нам стоит поговорить завтра. Или послезавтра. Потом, – пробормотал Рёджи, решительно встав и шагнув к двери, надеясь, что Леда последует за ним. – Само собой, – голос Казуки звучал вполне миролюбиво. – Двери моего дома всегда открыты для вас. Леда на это не сказал ничего, только развернулся и направился к выходу.