***
Сколько уже прошло времени? Нуриэль давно потеряла его счёт, как и счёт раненых, которых они с отцом успели подлатать. Её волосы липли к лицу из-за дождя так, что приходилось постоянно убирать их руками, тем самым размазывая по щекам и лбу кровь вперемешку с грязью. У эльфийки даже не было времени оглядеться в поиске друзей, и оставалось лишь надеяться, что они в порядке. Во всяком случае, к ним никто из них не попадал, а это или очень хорошо, или очень плохо. Но она не могла долго беспокоиться об этом: чем дольше продолжалась битва, тем хуже становились ранения солдат. Если начиналось всё со стрелы в плече, то теперь к ним приносили людей и эльфов с отрубленными (или почти отрубленными) конечностями. Подавляя приступы тошноты, эллет помогала отцу останавливать кровотечения и давала пострадавшим обезболивающие, а затем следила, чтобы их переместили в крепость к остальным раненым, кто уже не мог участвовать в сражении. Так продолжалось до тех пор, пока не послышался взрыв и грохот от падения камней. — Нуриэль, собери лекарства и отступай в крепость! Они пробили стену! — Но как же ты, отец? — Я помогу перенести оставшихся раненых, поспеши! Неуверенно кивнув, девушка принялась исполнять приказ. Она стала проверять состояние тех пострадавших, кто уже был там, а, услышав голоса Арагорна и Гимли, бросилась в их сторону. — Они захватили крепость. Всё кончено, — услышала девушка от короля, которого сначала даже не заметила. — Но им её не взять пока её защищают твои воины! — крикнул Арагорн, помогая укреплять ворота. — Они и сейчас защищают! Умирают, но защищают её! Теоден будто не слышал его. На лице короля читалась безысходность и обречённость, он был готов сдаться. Но напоминание Гимли о том, что Гендальф обещал явиться с первыми лучами солнца, разожгли в его сердце почти угасшую надежду и решимость. — Мы обнажим мечи вместе. Гном отправился трубить в боевой рог, а Нуриэль, воспользовавшись моментом, перехватила Арагорна. — Элессар, вы все в порядке? — Ещё рано судить об этом, пока всё не закончится. Оставайся внутри, а если увидишь, что всё совсем плохо, уводи женщин и детей вглубь пещер, там есть ход в горы. Постарайся спасти хотя бы их. — Не говори так, друг мой. Не убивай мою веру в лучший исход. Скажи мне, ты не видел моего отца? Он должен был помочь перенести раненых. — Я видел его среди ваших воинов, но лишь мгновение. Надеюсь, он будет в порядке. — А Боромир? — немного понизив голос, спросила эльфийка, когда мужчина уже собрался уходить. — Он жив. Последний раз видел его у северо-восточной части стены. Получив короткий кивок эльфийки, Арагорн присоединился к королю, и по сигналу боевого рога они пошли в атаку на прорвавшихся тварей. Нуриэль, убедившись в стабильности состояния солдат, осторожно наблюдала за происходящим из окна крепости. Появление короля на поле битвы придало сил войску и они решительно следовали за ним, оттесняя врага. Но решающим стало появление того, кого она мечтала вновь увидеть ещё с Мории. Гендальф привёл войско с роханскими флагами, которые яростно бросились в бой с противником. Те, явно не ожидавшие такого натиска и с уже поредевшими рядами, направились бежать в лес. Но и тем, кто сумел добраться до рощи, не суждено было встретить новый рассвет.***
Первыми, кого Нуриэль нашла на поле битвы стали Леголас и Гимли, которые оживлённо спорили о количестве убитых врагов. Не дожидаясь, когда они заметят её, эллет набросилась с объятьями на гнома, застав его врасплох, а затем обняла и эльфа. — Хороший ход с рунами, Нуриэль, — еле слышно и на эльфийском сказал он ей, лукаво улыбаясь. В ответ девушка лишь приложила указательный палец к своим губам и направилась к северо-восточной части Хельмовой Пади. Долго искать гондорца не пришлось, тем более что он и сам искал эльфийку. Мужчина выглядел потрёпанным, но улыбался. Нуриэль подбежала к нему, так как он хромал на левую ногу, и угодила в крепкие объятья. — Я так рада, что ты жив. — Я тоже этому очень рад, — хохотнул Боромир, ослабив хватку, но не отпуская девушку полностью. — Неважно выглядишь. — Себя-то видел? — Ну, я же был в самой гуще баталии, мне можно. — Я беспокоилась, — прошептала Нуриэль, крепче прижимаясь к гондорцу и утыкаясь носом ему в шею, а руками зарываясь в спутанные волосы. — Как и я. Но сейчас всё хорошо. Слышишь? Всё хорошо. — Ты видел моего отца? — Видел, — он нехотя отстранился от эльфийки. — Пойдём, я проведу тебя к нему, — упавшим голосом произнёс Боромир, чем не на шутку испугал её. Спустя несколько минут они оказались среди войска эльфов Лориэна, многие из которых были ранены или убиты. Нуриэль быстро осмотрелась, ища отца и с облегчением вздохнула, заметив его. Она бросилась к нему со счастливой улыбкой, но выражение её лица изменилось, когда она была достаточно близко, что бы заметить бездыханное тело Халдира. Эллет не была с ним ближе, чем с любым другим погибшим эльфом, но Халдир и его братья порой проводили время с её отцом. Эдвендир всегда хорошо отзывался о них и часто делился опытом и советами. Понимая, что слова будут лишними, эльфийка молча подошла к отцу и обняла его. Чувство радости за выживших друзей и отца отошло на второй план. Глядя на трупы погибших в этой битве, Нуриэль думала, скольких она не смогла спасти. И что было бы, сражайся она со всеми? Изменило бы это что-то? Или она незначительная частичка всего происходящего, от которой ничего не зависит? — Мы сделали всё, что было в наших силах, дитя, — тихо молвил Эдвендир. — Но, боюсь, это лишь начало. Нам ещё многое предстоит, но сейчас я хочу наконец-то встретиться с Гендальфом. Остальное потом. И Эдвендир был прав. Битва за Хельмову Падь была окончена. Но главная битва ещё впереди.