Оно того не стоит

Появившиеся с рассветом утренние лучи проникали в светлую палату и бросали зайчики, отражаясь от поверхности напольного зеркала. Нуриэль наблюдала за ними из-под полуопущенных век, которые так и норовили закрыться полностью и тем самым погрузить эллет в сон. Вчера она закончила лечение Фарамира и тот смог покинуть палату. Рана Боромира оказалась серьезней и потребовала от эльфийки гораздо больших усилий. Но вот она услышала шорох постели, и усталость моментально испарилась. — Здравствуй, Боромир, — она осторожно коснулась руки гондорца, который, щурясь, осматривал помещение. Услышав знакомый голос, он тут же попытался подняться. — Нет, не вставай! Ты ещё слаб, дай себе время. Мужчина, кажется, окончательно пришедший в себя и вспомнивший последние события, устало улыбнулся и вернулся в лежачее положение. Он не без удовольствия осмотрел девушку: тёмные пряди, как часто бывало, выбились из причёски, глаза словно отражали утреннее солнце, а светлое платье придавало ей образ совершенно неземного создания. — Стоило только нам расстаться, как я снова попал в неприятности, да? — В таком случае, я больше ни за что не оставлю тебя. Эльфийка ласково провела ладонью по колючей щеке мужчины. Только она хотела отстраниться, Боромир накрыл её руку своей, утыкаясь в неё носом и легко целуя внутреннюю сторону пересохшими губами. Он был счастлив вновь чувствовать её тепло, слышать её голос, утопать в свете её глаз. Он был счастлив быть рядом с ней. Он был счастлив быть живым. Взгляд мужчины остановился на пустующей койке, на которой, по его догадке, должен был лежать его брат. — Где Фарамир? — Он пришёл в себя раньше тебя и уже вчера приступил к наведению порядка после всего произошедшего. — Да уж, я, пожалуй, многое пропустил. Расскажешь? Нуриэль невольно вздрогнула и напряглась. Как бы ей ни хотелось избежать этого разговора, эльфийка понимала: будет лучше ей самой всё рассказать, чем если за неё это сделает кто-то другой. — Ну, если вкратце, мы победили в битве на Пеленнорских Полях. Король Теоден пал в бою, как и множество славных воинов… И ещё, Боромир, твой отец… — эллет словно разучилась дышать, а слова застряли и не желали быть произнесёнными вслух. Гондорец ожидал какого-то продолжения, но, заметив, как девушка замялась, он и сам почувствовал подступивший к горлу ком. Ей не нужно было заканчивать, чтобы он понял. — Как это произошло? — Это случилось из-за меня. Я не хотела, — эльфийка говорила сбивчиво, неуклюже хватая воздух между словами, а на её глаза стали навораживаться слёзы. — Он не позволял помочь вам, хотел сжечь себя вместе с вами, обвинял Гендальфа во всём, что произошло, а потом… Он набросился на меня, а я растерялась. Я только хотела оттолкнуть его, но руны на руке… и я испугалась… Прости меня, Боромир. Я бы никогда… Эмоции окутали девушку столь крепкими узами, что она больше не могла вымолвить и слова. Всё, что ей оставалось, это пытаться сдержать слёзы и унять предательскую дрожь в руках. Боромир никак не мог осознать услышанное. Его взгляд был направлен на всхлипывающую эллет, но смотрел он словно сквозь неё, а его голову заполняли всевозможные мысли: «Как это возможно? Нет, должно быть, я всё ещё не в себе. Лежу в этой чёртовой палате без сознания и вижу какой-то до абсурда нелепый сон. Нужно успокоиться. Взять себя в руки и всё обдумать». — Можешь передать Фарамиру, чтобы он зашёл ко мне? Нуриэль робко подняла на гондорца покрасневшие глаза, но лицо мужчины словно было вырезано из камня — ни одна эмоция не отразилась на его выражении. — Конечно, — только и ответила еле слышно девушка, прежде чем покинуть комнату. Оказавшись в полумраке пустого коридора, Нуриэль тут же прижалась спиной к холодной каменной стене и медленно сползла вниз, обхватив лицо ладонями. Боромир не прогнал её прямым текстом. Было ли это хорошим знаком? Она не знала. Из-за собственных эмоций она не могла чувствовать, что ощущал мужчина. Оставалось надеяться, что Гендальф был прав и Боромир знает её и поверит, поймёт, простит….

***

Сидя вечером в отведённых ей покоях, Нуриэль неотрывно взирала на лежащую перед ней сферу. Сложившаяся ситуация и задача, которую перед ней поставил Гендальф, казались эльфийке что ни на есть странными. — Итак, Нуриэль, — рассуждала вслух эллет, надеясь таким образом привести мысли в порядок, — соберись и сосредоточься. Гендальф доверил тебе это, значит, верит, что ты справишься. Пройдёмся по пунктам. Первое — связаться с Сауроном. Второе — показать ему то, что нам нужно, чтобы он увидел. Третье — НЕ показать ему то, чего он видеть не должен. Четвёртое — убедить его в том, что я готова предать Братство и выдать ему место нахождения Кольца Всевластия. И в завершении — дождаться сигнала Гендальфа и выдать Саурону эту самую ложную информацию. О, Эру, это безумие чистой воды! Лишь молитвы тебе и всем Валар разом могут помочь мне сделать это. Нуриэль некоторое время нервно мерила шагами покои, стараясь отогнать волнение и взять себя в руки. Затем она села на кровать, рядом с палантиром, и прикрыла веки. «Вдох-выдох, Нуриэль. Вдох-выдох». Она провела кончиками пальцев по белой россыпи рун на своей коже. Все они были защитными и должны были помочь эллет устоять перед натиском Саурона. «Я должна. Я смогу». Глубоко вздохнув, эльфика уже уверенно посмотрела на лежащий на постели шар. Она обхватила его руками и подняла на уровень глаз. Спустя несколько мгновений сфера стала заполняться туманом. Сначала палантир показывал ей пейзажи Средиземья, которые постепенно сменились выжженной землей Мордора. Девушка с неподдельным интересом всматривалась в него, пока её не пронзила острая боль, а в самом центре палантира возникло Око Саурона. От ужаса эльфийка была готова отбросить шар куда подальше, но руки не слушались её, вцепившись в палантир мёртвой хваткой. — Кто ты? — голос, прошипевший в голове эллет, вызвал у неё мороз по коже, заставив поёжиться. — Назови своё имя! — Нуриэль, дочь Эдвендира. Голос не ответил. Вместо этого эльфийка почувствовала новый приступ боли, а в её сознании начали всплывать воспоминания из детства. Вот она вместе с сестрой кружится на поляне среди златолистых деревьев и ярких цветов, весело смеясь. А вот соседские ребята хвастают своими навыками в стрельбе из лука, а после этого Нуриэль уговаривает отца обучить её. «Проверяет» — сразу же поняла эллет и тут же, прилагая огромные усилия, попыталась подсунуть в этот калейдоскоп воспоминаний те, что ей нужно: она проводит большую часть времени за книгами и посещает различные старинные библиотеки, за что терпит насмешки ровесников, которые продолжают совершенствовать свои боевые навыки. Мать смотрит на неё с укором, когда Нуриэль отказывается обучаться умениям, необходимым придворным эллет. Отец постоянно занят исследованиями, а у сестры куда больше общего с девами, что любят болтать с утра до ночи, заплетая друг другу замысловатые причёски. Похоже, у Саурона не было времени на картинки из скучного прошлого эллет, так как голос больше не говорил, Око растворилось в тумане, который также рассеялся, а боль прекратилась так же внезапно, как и началась. Нуриэль тут же разжала руки, и палантир упал на мягкую постель. Девушку всё ещё трясло, а дышать стало неимоверно трудно. Она неуверенными шагами подошла к окну, отворила ставни и глубоко вдохнула свежий воздух. Небо уже приобрело глубокий тёмный окрас, а звёзды сияли сквозь сизые облака. Ночная прохлада помогла эллет прийти в себя. — Слава Эру, у него и без меня забот хватает. Что ж, весьма неплохо для первого личного знакомства, — Нуриэль спрятала палантир и устало опустилась на кровать. — Так, связаться — связалась, ничего лишнего, кажется, не показала. Уже хорошо. Использование видящего камня и контакт с Сауроном настолько изнурили эльфийку, что продолжить ход мысли у неё просто не было сил. Поддавшись соблазну, она сомкнула веки и укуталась в мягкое покрывало.