И это цена справедливости? Абсурд!

       Кабинет Снейпа Драко не любил. Он был самым холодным и тёмным из всех подземелий. Там даже закоренелому слизеринцу было не по себе. Узкое пространство комнатушки с высокими потолками было сплошь заполнено огромными шкафами. Тысячи склянок стояли на полках, а в них переливались, темнели или булькали страшные, опасные и не очень зелья. Множество сушёных трав, толчёных зубов, консервированных хвостов хранилось в бутылях и банках. В середине — стол, на котором всегда несколько чёрных перьев, склянка чернил и пергаменты. Воздух был тяжёлым и спёртым. Одновременно с каким-то промозглым холодом, идущим от пола. Но именно туда он шёл с группой студентов.       Ещё на первом курсе, когда Драко увидел надменного преподавателя в чёрной мантии, он испытал благоговейный страх и трепет. Впрочем, не совсем правильно судить, что это была самая первая встреча.        Северус Снейп вселял недоверие, ужас и уважение. С годами это чувство прошло, но страх перед зельеваром всё равно остался. Но Малфой был тем счастливчиком, который не числился в ненавистниках своего декана, а значит, удостаивался как можно меньшей возможностью оказываться в его обители.       — Как думаешь, что он с нами сделает? — Донёсся до слизеринца шёпот Рона. Гриффиндорцы шли впереди, сразу за преподавателем. Студенты факультета Салазара Слизерина замыкали шествие. Легендарное трио было неразрывно вместе.       — Надеюсь, он нас не отравит, — Драко чувствовал неуверенность, которая сквозила в голосе Поттера. Гарри уставился на мантию в своих руках. Она была похоже на флаг корабля, который потерпел крушение.       — Тебе влетит от мамы, — тихо сказала Джинни. Младшая Уизли не выглядела напуганной. Бледнее обычного, но точно не растерявшая привычной упёртости. Малфой тихо фыркнул — дуракам страх неведан.       — Почему это только мне? — тут же взвился парень. — Ты тут тоже с нами, если вдруг не заметила?       — А ну прекратили ссориться! — гневно шикнула на них Грейнджер. Малфой сощурился. Грейнджер, если он не ошибался, бывала реже всех на разных отработках.       — Мама всё равно будет в бешенстве, — признался Рон, тяжело вздыхая и нервно теребя рукав мантии.       Драко попытался представить миссис Уизли в гневе.       Мать Рона он видел несколько раз, но в голове сохранился лишь образ из фотографии, которую напечатали как-то в Пророке. Полная и добродушная на вид женщина. Снимок был чёрно-белым, но легко было догадаться, что волосы у неё были огненно-рыжими. Если верить той кричалке, которую она послала сыну на втором курсе, то в ярости эта волшебница была страшна. Можно было бы пожалеть нищеброда Уизли, ведь когда письмо от Снейпа дойдёт на неё, то его можно будет закапывать.       Драко вновь взглянул на брата с сестрой, которые переругивались вполголоса и отвёл взгляд в сторону слабо мерцающих факелов, развешанных на стенах.       Парень вспомнил свою собственную мать. Он не особо волновался, что декан может написать ей. Нарцисса Малфой всегда держалась холодно и высокомерно, впрочем, как и подобает истинным чистокровным волшебницам. Она могла слегка пожурить сына, но на этом и ограничивалась. А вот гнев Люциуса Малфоя был куда страшнее. Отец таких выходок не терпел. Это позорило всю фамилию.       Полностью уверенный, что сын должен быть точной копией его самого. Он просто выходил из себя, когда узнавал о различных неприятностях отпрыска. Иногда Драко казалось, что, заперевшись в кабинете, отец бесконечно злится на себя, что упустил нечто важное в воспитании сына. Так что его гнева опасаться приходилось всерьёз.       «Может, получится договориться с профессором?» — мелькнула мысль. Но перехватив ледяной взгляд мужчины, Драко быстро отбросил её.       Вскоре студенты остановились перед тяжёлой, тёмной дверью. Гарри вздохнул. Сколько он тут отрабатывал, выслушивая насмешки? Пора бы уже чему-нибудь научиться. Но нет, он снова попал в передрягу. Радовало, что сейчас парень был не один. Но компания в лице Малфоя и Паркинсон была уж больно сомнительной.       — Проходите, — холодно сказал Северус, он открыл дверь и остановился, пропуская сперва вперёд профессора Макгонагалл, а потом студентов, хмуро провожая каждого мрачным взглядом.       Представители двух враждующих факультетов замерли возле самого преподавательского стола, тесно ютясь. Они боялись обмениваться злобно-презрительными взглядами, опасаясь, что это может обрушить ещё больше несчастий на их головы.       Мужчина вошёл следом. Он встал возле своего кресла, поправляя свою мантию, возвышаясь над ними, как чёрная горгулья на постаменте.       — А теперь вы расскажите мне, кому пришла в голову это вопиющая, отвратительная и просто несносная шутка, — Снейп говорил, выделяя каждое слово.       По ряду студентов пробежал холодок. Было слышно, как кто-то ходит по коридору где-то на безопасном расстоянии от кабинета, и лопаются пузырьки в зелье ядовито-зелёного цвета, которое стояло на самой верхней полке. Студенты замерли. Наконец, вверх взметнулась рука Пэнси.       — Это Гермиона предложила, — она с ненавистью посмотрела на старосту львиного факультета. Грейнджер не дрогнула, не повела бровью, продолжая смотреть ровно перед собой.       — А вы это приняли? — Северус поморщился, словно почувствовал смрад зловонного зелья, приготовленного Невиллом. Паркинсон покраснела и уставилась в пол.       — Может, кто-нибудь ещё хочет что-нибудь рассказать?       Рассказывать никто и ничего не хотел. Драко понимал, что он может с лёгкостью обвинить во всём гриффиндорцев, но сомневался, что те это спокойно воспримут. И тут сразу же вылезет, что за хулиганством стояли они.       — Постойте, — Макгонагалл наблюдавшая за происходящим, взглянула на своих подопечных. Она придвинулась ближе к старосте своего факультета, — Мисс Грейнджер, это вы всё правда? — её голос дрогнул на конце.       Гермиона покраснела и опустила глаза. Она видела, что потрясла до глубины души профессора трансфигурации, и от этого становилось гадко на душе.       — Профессор Макгонагалл, — обратился к ней Северус Снейп. — Я надеюсь, вы понимаете, что ваши ученики нарушили не просто школьные правила. А пробрались в чужую комнату, рылись в вещах и даже украли, — он выхватил из рук Поттера свою мантию и кинул её на стол. Минерва перевела глаза на мантию.       — Не мы одни! — не удержался Рон, за что получил тычок от Гермионы и ненавистный взгляд от профессора.       Минерва минуту смотрела на своих учеников. Они были её гордостью, её радостью. Но сейчас, волшебница не могла ничего для них сделать. Более того, она понимала, что они виноваты и считала необходимым их наказать.       — Да, профессор, разумеется, я всё понимаю. Поступайте так, как считаете нужным. — Эти слова разрушили последнюю надежду Гарри на спасение. С мольбой он посмотрел на своего декана, но столкнулся только с отпечатком суровости и непоколебимости на не молодом, но утончённом лице. Плечи были расправлены, а спина безукоризненно прямая.       — В таком случае, — тонкие губы мужчины растянулись в короткой ухмылке. — Вы, — он указал пальцем на гриффиндорцев. — Выдраить весь Зал Наград, перебрать флоббер-червей, разложить все ингредиенты из лаборатории по местам, поменяете этикетки, не говоря о том, что перед этим надо вымыть все сосуды и котлы. Все. Без исключения. — Слизеринцы содрогнулись, когда тонкий, чуть кривоватый палец остановился и на них. — Без всякой магии! И двести баллов с каждого факультета! И минус по сорок за старост, которые не выполняют своих обязанностей. — Впервые на лице Северуса Снейпа появилось что-то близкое к удовлетворению. И оно подкреплялось поражённым видом всех присутствующих.