***
Джабба Хатт. По крайней мере, именно с этим образом Шон сразу же связал внешность огромного до нелепости Вимана Мандерли, буквально скатившегося со своего массивного трона в Чертоге Водяного со всей возможной — не очень большой — для него скоростью. За короткое время, что Шон провел в этом чересчур реалистичном сне, единственным, что поразило его больше, чем размеры лорда Мандерли, было здание, в котором тот обитал. Замок и выглядел, и пах чертовски натурально. «Будь осторожен, — предостерег он себя. — Вестерос — кошмар, а не легкий приятный сон». — Милорд! — пропыхтел жирдяй, пытаясь поклониться, но ему отчаянно мешало огромное пузо. Соблюдя приличия, толстяк наконец выпрямился с выражением страдания на лице. Нет, не Джабба Хатт — это неправильно, тут все-таки мир меча и магии, а не научная фантастика. Сравнение с пещерным троллем было бы более уместным, решил Шон. — Мы не знали, что вам удалось бежать! Леди Кейтилин уехала неделю назад с моими сыновьями, моими рыцарями и солдатами, намереваясь присоединить их к армии, которую собирает юный Робб Старк у рва Кейлин. «М-м-м, интересно, — подумал он, пытаясь сообразить, в каком конкретно моменте он очутился в этом странном сне. — Я, то есть Нед, видимо, только-только был обезглавлен, — хихикнул он про себя. — Все-таки хорошей идеей было держаться подальше от площади Бейлора». Пещерный тролль продолжал исторгать какие-то любезности, издавая широкой глоткой удивительные гортанные звуки. «Нет, он морж», — решил Шон, после чего задумался, превратится ли жирный мужик в настоящего моржа. Странно, ему очень редко снились его роли, может, потому что немногие персонажи его по-настоящему интересовали. Если он вспомнит, он обязательно спросит потом у коллег, что им снится, когда они вживаются в роли. — Если кто-то и способен в одиночку вырваться из Королевской гавани, то только вы, милорд, — продолжал бухтеть плод его воображения по имени Виман Мандерли. Возможно, он сошел с ума. Он же звезда все-таки, черт бы его побрал, а у звезд это не редкость. Даже для сна все это было как-то слишком. Шон скромно улыбнулся и промолчал. — Вы теперь присоединитесь к сыну и будете добиваться справедливости? Наказания Ланнистеров за смерть Роберта и их измену? Секунду обдумав вопрос, Шон решил подыграть. Да, подыграть… Его белье было слишком реалистично влажным, а запах мочи — слишком реалистично мерзким, но ведь это не может быть правдой. Или может? Не-е-е… Он просто немного побудет героем — интересно знать, как далеко он может зайти, исправляя глупые ошибки Неда, прежде чем проснуться. — Лорд Мандерли, хотелось бы мне насладиться вашей прославленной гостеприимностью, но время не ждет. Сами Старые Боги вмешались в мою судьбу, чтобы вернуть меня на Север — я должен наказать преступников за их злые деяния и сразиться с наступающей зимой. Могу ли я просить вас, доброго друга Винтерфелла, о крепкой лошади и паре отважных компаньонов, чтобы я мог добраться до своего наследника и леди-жены? От этой скромной речи морж гордо раздулся, если это вообще было возможно при его-то размерах. — Конечно, милорд! — буквально заорал он, после чего издал громогласный рев. — Сииир Тиииибальд! Лошадей! Скакуна милорду и сопровождающих! «Что ж, это было просто», — подумал Шон.***
Пока лорды, рыцари и наездники заботились о своих дражайших скакунах, пешие солдаты в суетливой спешке пытались до захода солнца возвести военные укрепления и выкопать рвы. Во время долгого похода из Дарри было всякое, и лагерь, бывало, раскидывался весьма небрежно, но сейчас — так близко к врагу, даже если враг ослаблен — нельзя было пускать все на самотек. Нашлись недовольные, пытавшиеся высмеять перспективу заниматься тяжелым трудом после изматывающего похода, но их быстро переубедили немногие уцелевшие в битве на Зеленом Зубце. Внутри шатра Старков, который был воздвигнут сразу по приезде Робба, проводилась не менее сложная и кропотливая работа — работа актера. Паренек из Шеффилда играл от всей души, ведь можно было, не кривя душой, сказать, что сейчас от его актерского таланта зависела его жизнь. Пока болтовня и споры собравшихся наполняли шатер, Шон пожалел, что не мог вспомнить побольше строк Шекспира, поскольку английский классик в Вестеросе творил чудеса. Ох, он бы с удовольствием обрушил парочку цитат на недоумков, которые додумались провозгласить как бы Ричарда королем Севера. Парни с такой охотой заглотили его пламенную речь на Зеленом Зубце, что не колеблясь побежали остервенело насаживать на пики западных солдат. Но сейчас наследие писателя подводило Шона: «Макбет», «Король Лир», «Тит Андроник», «Генрих V» — все это было о войне, предательстве, смерти; к сожалению, ни одно из этих произведений не могло подсказать, как подготовить своих людей к бомбардировке фэнтезийным напалмом. К счастью, в рукаве у него были и другие козыри. — Милорды, — объявил как бы Нед. — Милорды! — Гул голосов начал стихать. — Как бы слабо ни были укреплены эти стены, боюсь, Ланнистеры не беззащитны. — Как это? — выкрикнул кто-то. — Давайте натравим на них Большого Джона — он покажет им свою мерзкую рожу, и они все разбегутся! — добавил кто-то еще, вызвав множество радостных криков, в том числе от самого Большого Джона. Лицо Шона обрело свое истинно недовское выражение. Он медленно обвел глазами каждого из собравшихся лордов, не открывая рта, ожидая, когда шатер наполнится звенящей тишиной. Ждать пришлось недолго. — Старые Боги послали мне видение, — наконец проговорил он. Даже те, кто поклонялся Семерым, никогда не встречали эти слова равнодушно. Глаза присутствующих загорелись. Лица, жаждущие крови врагов, озарились жесткими ухмылками. Напряжение нарастало. Шон выдержал многозначительную паузу — все хорошо в меру. Пусть воображение лордов проникнется мистическими тайнами. — Лже-королева… приказала городским пиромантам сделать для нее оружие. Особую субстанцию, которая раньше использовалась в сражениях с драконами. Это заявление было встречено тихим шепотом. Угроза дикого огня быстро снизила общий энтузиазм. — Да, у золотых плащей есть дикий огонь. Эти идиоты скорее спалят себя, чем нас — но все же, какие потери нас ожидают, если мы решим брать ворота? Молчание, пропитанное отчаянием, было ему ответом. Наконец Пиявочный лорд раскрыл свои молчаливые уста. — Тысячи, — прошептал он. Эти вкрадчивые слова вызвали мощный гул голосов, прокатившихся по шатру. — Да, тысячи! — Иные бы их побрали! — Русе прав! — Седьмое пекло! Гловер, Хорнвуд, Фрей, Талли, Маллистер, Мормонт, Толхарт, Блэквуд, Сервин, Карстарк, Мандерли, Вэнс, Рисвелл, Бракен — все вложили свои голоса в общий нестройный хор страха и разочарования. Шон потер колючий подбородок. «Это будет непросто», — подумал он. Лица лордов-варваров были угрюмы, но он решил идти до конца: в игре престолов ты побеждаешь или умираешь — как-никак, это слова самого Джорджа. — Тихо. Всем тихо! — скомандовал он. — Я уверен, что наши знаменосцы способны взять стены штурмом, но для меня жизнь Форели, Лося или Орла так же ценна, как собственная честь, — степенно проговорил как бы Нед. — Я не буду ими разбрасываться. — Он озарил присутствующих внезапной ухмылкой. — К счастью, умный северянин знает, как стянуть трусы с южной девчонки. У лже-королевы за этой стеной не город, а обыкновенная потаскуха, и нам нужно лишь бросить ей пару подходящих монет, чтобы она распахнула свои ворота. Его верный отряд двинутых убийц содрогнулся от смеха — даже бескровные болтонские губы тронула скромная улыбка. Настоящий Нед никогда бы не стал так шутить, но они, кажется, были вполне довольны обновленной версией своего лорда, благословленной Старыми Богами. Шон изо всех сил старался держаться в образе, но даже лучшие актеры с этим не всегда справляются — иногда паренек из Шеффилда просто вырывался наружу. Но в общем и целом, конечно же, Шон старался следовать своеобразному вестеросскому кодексу чести и благородству самого Неда. — Во-первых, милорды, — начал актер. — Во-первых, нужно официально объявить о своем присутствии и потребовать сдать город. Потребовать именем единственного законного короля — Станниса Баратеона, первого этого имени, Короля Андалов, Ройнаров и Первых Людей, Лорда Семи Королевств и Защитника Государства. Имя Станниса было встречено без особого энтузиазма, что лишний раз доказывало, что брата Роберта не слишком-то жаловали. Но как бы Нед все равно придерживался своего плана. — Лорд Русе, при первых лучах солнца скачите к Драконьим воротам, как наш дипломат. Нужно будет сделать заявление. Бескровный человек склонил бледное лицо и ответил своим обыкновенным, раздражающе тихим голосом. — Как прикажете, милорд. — Если вы упомянете, что мы держим в качестве пленника Цареубийцу, я уверен, это быстро станет известно в Красном замке. — Приманка для львицы, — прошептал Болтон, взглядом выражая хладнокровное одобрение. — Монета для королевы-шлюхи! — радостно взревел Большой Джон. Несмотря на радостные выкрики и смех, Шона одолевали мрачные мысли, кружащие вокруг его «дипломата». «Не слишком-то расслабляйся, долбаный псих, я еще не забыл, что ты сделал… сделаешь… сделал бы? Неважно. Мне офигенно повезет, если какой-нибудь слишком нервный золотой плащ подпалит диким огнем твою жалкую задницу». — Думаете, они сдадутся, лорд Старк? — серьезно спросил сир Бринден. — Нет, Серсея слишком глупа и упряма, чтобы сдаться. Будь у нее хоть немного ума, она бы сбежала, услышав о том, что ее отец и брат были разгромлены. И тем не менее, честь велит дать ей шанс. Предложение должно быть сделано. Несколько речных лордов согласно закивали, а Большой Джон в качестве возражения испустил грубый звук, всколыхнув очередную волну смеха. Шон вновь надел ледяную маску истинного Неда — он не хотел, чтобы собрание окончательно вышло из-под контроля. — Лорд Амбер, раз уж вы так горячо одобряете этот план, я поручаю вам с утра воздвигнуть платформу повыше. Мы покажем лже-королеве Цареубийцу во всей красе — пусть полюбуется на него с холма Эйгона. Установите ее напротив Драконьих ворот, да так, чтобы можно было в случае чего достать катапультой. Легкое порицание почти не повлияло на прекрасное расположение духа его самого большого и сильного знаменосца. — Буду счастлив повиноваться, милорд, — прогрохотал радостный бас. — О, лорд Русе, еще кое-что, — продолжил как бы Нед. — Да, милорд? — Пожалуйста, одолжите Амберам одно из ваших знамен. Я хочу, чтобы над Цареубийцей развевался освежеванный человек — чтобы Серсея понимала, что случится, если она откажется выполнять наши требования. Бледнолицый снова улыбнулся, на этот раз по-настоящему. — Как прикажет мой лорд. Как бы Нед кивнул и обратился к остальным. — Друзья мои, и все же нельзя полагаться исключительно на женские капризы. Каждый из вас сегодня ночью — и каждую ночь, пока город не сдастся — должен отправить своего самого скрытного бойца, который просочится сквозь стены, найдет уязвимые места. Умасливайте золотых плащей, подкупайте ланнистерскую шваль всеми возможными способами: серебром, золотом, вином, женщинами, обещаниями о помиловании — всем, что им покажется привлекательным. Я не хочу входить в город по кровавой реке. Его банда головорезов, казалось, оценила идею — хоть и каждый по-своему, лорды заботились о своих солдатах и знаменосцах. В средневековом мире клятвы кое-что да значили, и присяга верности имела свой вес, хоть Вестерос и был родиной Красной свадьбы и прочих безрассудных зверств. — Сир Бринден? — Да, лорд Старк. — Вы Черная рыба. Найдите парочку подходящих форелек и обыщите Черноводье — и залив, и берег. Таргариены строили секретные туннели и потайные входы в замок, — он улыбнулся, глядя на открытого, преданного до кончиков ногтей дядю Кейтилин. — Постарайтесь отыскать хотя бы один. — С удовольствием. — Хорошо. А солдаты пусть продолжают строить укрепления. Я хочу пару десятков катапульт, полдюжины осадных башен и много, очень много лестниц — к концу недели. Мы не будем штурмовать стены, но пусть эти засранцы думают, что будем. Вопросы? Нет? Тогда закончим на этом. У меня есть дела поважнее, чем смотреть на ваши рожи, — объявил Шон с ухмылкой. Актер испытывал почти сексуальное возбуждение от осознания своей власти над этими сильными и опасными мужчинами. Если бы они только знали, кто он такой… Банда разбойников убежала исполнять поручения как бы Неда, оставляя Шона с его семьей — Старками и Талли. Он часто в конце дня советовался с Бринденом и Эдмуром: с одним, потому что тот был умен, с другим — потому что он был действующим лордом половины армии. — Кхм. Отец? — спросил как бы Ричард. Сходство Робба с молодым шотландцем, которого Шон знал по съемочной площадке, было весьма туманным — он гораздо сильнее походил на как бы Мишель. — Да, Робб? Тебя что-то беспокоит? — актер заметил грустные нотки в голосе парня. — Ты позволишь лорду Болтону пытать Цареубийцу? — спросил Робб с очевидным сомнением. Черная Рыба, стоящий в паре шагов за Роббом, с интересом поднял голову. Дядя Кэт явно не одобрял — хотя и ничего не высказывал — бесчестное поведение мужа племянницы в сражении с Тайвином Ланнистером на Зеленом Зубце. И сейчас он, очевидно, хотел вмешаться в то, что как бы Нед намеревался сделать с мерзким, но рыцарских кровей потомком Старого Льва. — Только если потребуется, сынок, — искренне ответил он. На лице подростка отразилось страдание. — Но это… Это бесчестно, сир. Шон вздохнул. — Бесчестно, — согласился он. — Хоть ты и ненавидишь Ланнистеров, Робб, и, я надеюсь, войну как таковую, ты сражался с честью — с честью, которой им недостает. Ты их совсем не знаешь, сынок. А я знаю. Я не один месяц барахтался в этой канаве, наполненной ложью, алчностью, предательствами и сумасшествием. Потом они отрубили мне голову и назвали это «милосердием». Ни в одном из них нет ни капли чести. И сколько же тысяч северян должны погибнуть, потому что мы откажемся обращаться с одним — одним! — человеком так, как он и его родня обращались и будут обращаться с любым из Старков? — Мне это не нравится, отец, — недовольно ответил Робб. Актер понимал, что мальчишкой движет юношеский максимализм и воспитание Неда в его лучших, мать его, благородных традициях. Черная Рыба, поджав губы, кажется, размышлял о произнесенных словах. Шон снова вздохнул. — Мне тоже, сынок, но жизнь — это ценность, а тысяча жизней — тем более.***
Тысяча человек — как минимум — именно столько северян погибли, чтобы задержать погоню Тайвина Ланнистера в последние три дня перед возвращением на Королевский тракт. Конечно, гораздо большее количество западных солдат заплатили наивысшую цену. Теперь Шон понимал, что его план — вернее, обрывки разговоров на съемочной площадке — сработает. Каждый имел свое мнение о том, что должен был сделать Русе Болтон на Зеленом Зубце, но самыми разумными вариантами казались те, что крутились вокруг Трезубца. Но никто из обсуждающих никогда не упоминал жестокую, страшную цену войны, измеряемую человеческими жизнями. Он чудом смог выстоять, когда на его глазах впервые в жизни солдат, отставший от братьев по оружию из-за раненой лошади, был начисто лишен руки рыцарем в лиловой накидке с изображением единорога. Он с трудом удержал тошноту, когда Болтоны в тщательно спланированной засаде вырезали несколько сотен ланнистерских всадников. Лилась кровь. На землю падали внутренности. Катились головы. В разные стороны разлетались руки, ноги. Отчаянно ржали кони. Люди стонали, кричали, рычали, звали матерей, просили пощады… или воды. В этот момент Шон наконец ясно осознал: «Это дерьмо взаправду!» Сумасшедшие сукины сыны этого фэнтезийно-феодального мира, следующие за ним, словно верные псы, уже не были ни актерами, ни массовкой, прилежно исполняющими свои роли, а после крика «снято!» бегущими к фургончику с едой. Эти грязные, вонючие, отчаянные мужики жили и умирали по-настоящему, и этот факт наконец проломил барьер, который актер установил в сознании, чтобы не свихнуться. Чтобы не прослыть трусом, с нечеловеческим усилием он превратил свое лицо в маску, которую воображал самым что ни на есть классическим выражением лица Неда. Меджер Сервин, лорд, находящийся ближе остальных в тот момент, когда война перестала быть просто документалкой на BBC, неверно истолковал выражение лица как бы Неда. — О, милорд, все не так плохо, как может показаться. Знаменосцы Болтонов напали раньше, чем планировалось, но незначительно. Никто из этих выродков не сбежит. Победа была быстрой, но Болтоны потеряли в бою часть войска. А потом и Хорнвуды. А потом Гловеры. А днем позже — Рисвеллы, Сервины и Карстарки, и снова Гловеры, и снова Болтоны. Мужчины, присягнувшие Винтерфеллу, падали от мечей, стрел и копий западных солдат, маршируя туда и обратно, безбоязненно мчась навстречу своей судьбе, не подозревая, какую уловку планирует использовать их лорд, чтобы победить орду Ланнистеров. Шон вспоминал услышанные когда-то термины: «оперативная маскировка», «внутренние линии», «стратегическое наступление», «тактическая оборона». Только четыре лорда, ведущих с ним войска — Болтон, Хорнвуд, Сервин и Гловер — знали, что за хитрость лежит в основе его плана. К сожалению, он целиком и полностью зависел от злобного лорда Близнецов. Дэвид, этот взбалмошный Аргус Филч из «Гарри Поттера», даже близко не стоял рядом с тем потоком безумия и злобы, который источал Уолдер Фрей, когда Шон заключал сделку с этой гадюкой. — Милорд! Милорд! — раздался за ним тревожный голос. Он развернул коня. — Что? — выкрикнул он в надвигающиеся сумерки. — Знаменосцы, милорд! — Чьи? — спросил он, боясь, что их обошли с фланга. — Фреи и Толхарты, милорд! Он облегченно откинулся в седле. Если переправа, которую ему пообещали, открыта, у них будет шанс встретить Тайвина Ланнистера большей частью северной армии. И когда этот фашист догадается, что попал в ловушку, будет слишком поздно.***
— Отец? — позвал девичий голос, обладательница которого скрывалась в спальне Шона и Кэт. — Все лорды ушли, ты можешь выйти, — ответил как бы Нед. На его притворно-холодном лице начала расползаться улыбка. Он ужасно скучал по своим дочерям: Лорне, Молли и Эви — но теперь ему придется довольствоваться этой лохматой девчушкой, приближающейся к нему с задумчивым видом. Арью Старк Шон намеревался баловать беспощадно. — Ты собираешься вернуть Сансу? — спросила она. — Твой отец сделает все, что сможет, — уверенно ответила Кэт. Они провели много ночей, обсуждая будущее воссоединение семьи. — Ты обменяешь ее на Цареубийцу? — с сомнением спросила Арья. — Я слышала, что в Риверране Робб отказался так сделать. — Арья! — рявкнул Робб, задетый обвинительным тоном сестры. — Это нечестно. Я тогда действовал, как глава Дома, и мне нужно было решить, что лучше для Севера, а не только для нашей семьи, пусть даже решение было тяжелым. Шон опустился на колено и ласково погладил девочку по растрепанным волосам. — Не вини брата, он любит Сансу не меньше, чем ты. Мы все хотим, чтобы она вернулась к нам в целости и сохранности. Но даже я не могу просто так обменять одну лишь Сансу на Цареубийцу. Ланнистеры слишком сильно навредили нашим союзникам. Карстарки, Хорнвуды, Бракены и другие лорды отвернутся от нас, если я так поступлю. Кэт подошла к ним и опустила ладони на их плечи. — Твой отец настолько же умен, насколько благороден. У него есть план, и он сработает. — В ее глазах отражалась безграничная вера в как бы мужа. — Им это не понравится, — проворчал Робб, вспоминая, с какой ненавистью каждый из лордов отзывался о Цареубийце. — Не понравится, — согласился как бы Нед. — Но они примут мое решение. Одно дело — согласиться отпустить Цареубийцу в Риверране, и другое — когда мы у стен Королевской гавани, и ему некуда деться. — Скорее всего, — мрачно отметил Эдмур. — О, они согласятся, — хрюкнул Черная Рыба, который благодаря многолетней переписке с Джоном Арреном знал, какими интригами кишит придворная жизнь. — Что ты собираешься делать? — спросила Арья с очевидным любопытством. — Не думай об этом, дитя, — нежно сказала как бы Мишель. — Уже поздно, нам всем пора спать. Шатер медленно опустел. — Нед, — прошептала Кейтилин, осторожно прислоняясь к Шону. — Да, милая? — Он взглянул в широко распахнутые сферы ее голубых глаз, чувствуя прикосновения других, мягких и соблазнительных сфер, к своему телу. — Это ведь сработает? — Да, — хрипло пробормотал он, чувствуя, как его чресла наполняются силой. — Они в полной мере узнают, что значит «Зима близко». Рыжая красавица — его как бы жена — прижалась к нему мягкими влажными губами. «Когда-нибудь я буду жалеть, что в этой дыре не изобрели виагру, — подумал он. — Но, к счастью, не сейчас». Все проблемы, висевшие на нем неподъемным грузом, начали отступать, и Шон вдруг вспомнил пару пикантных рассказов, которыми с ним поделился костюмер из Новой Зеландии. Он попытался прикинуть, найдутся ли в шатре мед и перышко.