Там, на неведомых дорожках

      Глава V       Башня Путешественников медленно опускалась, неспешно вращаясь вокруг собственной оси, и мы все имели прекрасную возможность рассмотреть Колдовстворец с высоты птичьего полета.       Колдовстворец состоял из одиннадцати башен, стоящих по окружности и соединённых высокими стенами. Как мы узнали чуть позже, в этих башнях жили ученики, с первого по десятый класс соответственно. А одиннадцатая башня служила входом и там проживала часть обслуживающего персонала — егерь, он же лесник, смотритель садов, привратник, пожарный, заведующий хозяйством, приставленный министерством охранник, и человек, обучающий малышню азам полетов на метле. Местные называли его «Ветродуем».       Крыша каждого строения имела свой, неповторимый, цвет или оттенок. Мы увидели коричневую, красную, бордовую, медную, бежевую, серую, практически черную, темно-зеленую и других цветов черепицу.       В центре архитектурного ансамбля находилась внушительная и очень большая башня, в которой были и подвалы, и классы для учебы, и главный зал для приема пищи. Эта башня соединялась с остальными длинными переходами, так что сверху вся школа напоминала колесо с одиннадцатью спицами.       Между ними были раскиданы сады, находилось несколько теплиц, росли дикие растения, стояла пара десятков скамеек, несколько статуй и даже имелся фонтанчик.       Также в центральной башне проживали учителя и директор. Причем многие жили здесь со своими женами или мужьями и детишками.       Да и вообще, учеников здесь было примерно раза в три больше, чем в Хоге, а преподавателей и другого персонала насчитывалось чуть ли не под сотню.       И это мне кажется правильным — за детьми нужен глаз да глаз, и в Хогвартсе преподавателей на все не хватало, Филч за всем уследить не мог, а Хагриду все фиолетово, так как он и сам не вышел из инфантильного возраста.              Наша Башня Путешественников медленно опускалась, нацелившись на свободный луг недалеко от центрального входа в Колдовстворец.       День клонился к своему завершению. Заходящее солнце посылало прощальные лучи, и вся закатная часть неба была раскрашена в удивительную палитру розовых, сиреневых и красных цветов. Из Хогвартса мы отправились после обеда, а здесь уже вечер — похоже, разница во времени между двумя Школами не меньше пяти часов.       Мы высунулись в окна и старались ничего не пропустить. В стороне, на воде стоял «Летучий Голландец». Дурмстранговцы уже прибыли и опередили нас.       Чуть в стороне расположилась многочисленная, никак не меньше тысячи человек, толпа. Большую часть ее составляли ученики различного возраста, но и взрослых там тоже хватало. Многие махали нам руками, слышались приветственные крики.       Башня медленно коснулась земли, вздрогнула, и все затихло.       Первым вышел Крауч, за ним Снейп, а уж следом и мы потянулись, поставив Малфоя во главе нашего небольшого клина.       По случаю посещения другой школы, Британское Министерство не пожалело денег, заказало нам одинаковые красивые мантии и прочую одежду в одном общем стиле, с небольшими вставками с цветами факультетов. Получилось неплохо.       Мы шли по мягкой траве к встречающим нас людям.       — Школа Колдовстворец рада приветствовать своих гостей, — высокий благообразный старик, напоминающий своей внушительностью и неторопливостью Дамблдора, сделал шаг навстречу. — Я директор, Петр Григорьевич Салтыков, и я говорю вам всем — добро пожаловать!       — Бартоломеус Крауч, глава отдела международного сотрудничества Министерства Магии, — наш сопровождающий назвал своё имя и должность, пожал Салтыкову руку и представил Северуса Снейпа.       К Салтыкову подошла какая-то женщина из местных, а также старый знакомец — Игорь Каркаров. Стало ясно, что он, как и год назад в Хогвартсе, теперь и в Колдовстворце представляет Дурмстранг.       Мы стояли, и на нас с заинтересованностью поглядывала многочисленная толпа. Стало немного неловко, но уже в следующее мгновение к нам пробились несколько человек, и я узнал среди них Шуйского и Браге.       — Здорово, парни, — Мстислав широко улыбнулся. — Знакомые все лица!       Вместе с Браге они принялись пожимать нам руки, а потом оттащили всю нашу группу к себе, где мы принялись знакомиться. Имена следовали одно за другим — наши и дурмстранговцев, и почти никто и никого не запомнил. Так обычно и бывает, когда друг другу представляют большие компании.       Местные продолжали махать шарфами и флагами, поглядывая то на нас, то в небо.       — У нас тут полно знакомых и даже друзей, — сообщил Браге. — Вот пройдет официальная часть, и мы вас со всеми познакомим.       — Договорились, — кивнул Малфой.       — А что, еще никого нет? — я повернулся к Шуйскому.       — Нет, — он мотнул головой. — Мы прибыли первыми, вы — вторыми. Теперь ждем остальных.       Подошел Снейп и потребовал от нас вести себя тише. И едва мы немного успокоились, как из-за дальнего склона гор показались огромные журавли, которые влекли за собой что-то, напоминающее внушительную и очень красивую трехэтажную пагоду. Ее окна отразили луч света, а большие красные шары, привязанные к углам здания, колыхались на ветру.       — Махотокоро. Это Махотокоро, — поползло по рядам.       Японскую школу узнали сразу — тем более, все знали, что она будет участвовать.       Журавли мягко и плавно опустили пагоду недалеко от нашей башни и из неё стали выходить люди. Они были одеты в мантии, которые по своему фасону скорее напоминали кимоно. Цвет мантий был различный — от бледно-розового до золотого.       Как мы узнали позже, цвет мантий у японцев меняется, согласно полученным знаниям и силы мага. Самым почетным является золотой — в толпе людей с кимоно такого цвета было всего четверо. А вот если мантия «белеет», то это считается величайшим позором и говорит о том, что хозяин одежды изменил японскому кодексу волшебника и перенял незаконную практику, которая в Британии называется «Темными Искусствами».       Все японцы выглядели очень похоже, и были какими-то… мелковатыми, что ли.       Их делегацию возглавлял суровый, худощавый мужчина, даже скорее дедушка, с властным, немного жестким лицом и узенькой полоской усов. Кимоно у него было необыкновенно насыщенного золотого цвета.       — Школа Колдовстворец рада приветствовать вас, Макато Ито-доно*, — Салтыков, так же как и нас, приветствовал гостей на чистом, без акцента английском.       Японец вежливо наклонил голову и что-то сказал. Мы во все глаза смотрели на японцев, уделяя особое внимание девушкам — в своей одежде, перетянутые широким поясом-оби, с большими бантами на спине, и обуви, которая называется гэта и представляет собой простые сандалии на высокой деревянной подошве, они смотрелись необычно и мило. Девчонки улыбались, то и дело закрывая лица ладонями. Парни старались держать марку и выглядеть серьезно и невозмутимо.       Японцев отвели в сторону. Шум и разговоры ненадолго стихли, но вспыхнули с новой силой, когда прямо на поляне неожиданно материализовался огромный баобаб. Его мощный широкий ствол был толще нашей башни, а ветви раскинулись на треть неба. Не знаю, было ли это дерево на самом деле настоящим, но выглядело оно именно так. Я даже запах почувствовал — пыльной саванны и каких-то цветов.       Это прибыли последние гости — африканская Школа магии и колдовства Уагаду. Похоже, африканцы, как и мы, использовали для перемещения что-то похожее на портал. Хотя, если подумать, то все Школы пользовались порталами. Как-то я сомневаюсь, что японцев их журавли несли по воздуху несколько тысяч миль, или дурмстранговцы на своем корабле сюда именно доплыли.       Около одного из выступов баобаба приоткрылась широкая дверь, на миг мелькнули ступеньки и вот по ним уже спускаются африканцы — все веселые, улыбающиеся и смеющиеся, при этом черные и блестящие, как хорошо начищенные сапоги.       Девушки улыбались широко и так белозубо, что наши тоже не удержались и принялись их приветствовать. Все же есть в африканцах какая-то детская непосредственность и обаяние. В их группе я насчитал пятнадцать человек, и лишь пятеро из них были парнями. Десять девушек по внешнему виду четко делились на два основных типа — высокие и худенькие, словно тростинки, от них так и веяло грациозностью и природной красотой. Второй тип выглядел иначе — среднего роста, коренастенькие, с внушительными женскими достоинствами. Эти производили основательное и серьезное впечатление. Такие, если проклясть не получится, могут и силой задавить!       Ученики Уагады одевались очень ярко и пестро. Их одежда больше напоминала халаты — она была просторная, практически до земли, и поражала воображение буйством цветов и красок. У многих девушек на точеных шеях висели массивные бусы, а в ушах раскачивались большие серьги.       Африканскую делегацию возглавляла серьезная женщина очень и очень внушительных достоинств. Казалось, что вместо грудей у нее два арбуза, а задница больше напоминала корму грузового судна. Причем, несмотря на такие героические пропорции, все вместе смотрелось нормально — для тех, кто любит таких крупных женщин.       Мужчины, те, что были уверены в себе, поглядывали на нее с явным восторгом.       — Номуса Мане, рады вас видеть, — Салтыков изящно взял ее за руку и поцеловал воздух над тыльной стороной ладони.       — Пьетр, — грудной и густой голос африканки звучал мягко, чуть гортанно. — Мы так давно не виделись!       — Ого, ну и тетка! — потрясенно прошептал один из близнецов Уизли.              Официальная часть закончилась. К тому же, дело было под вечер, и мы немного продрогли. Колдовстворец находится где-то на Южном Урале, широта здесь примерно соответствует уровню Хогвартса, так что в середине октября, да еще и под вечер, становилось прохладно.       Огромной толпой мы отправились в местную Школу.       — Башня называется Привратной, — сообщил нам ученик Колдовстворца Глеб Дворцов — среднего роста, белобрысый парень примерно шестнадцати лет. Он являлся дальним родственником Шуйского. Мстислав нас уже успел познакомить, и теперь парень вместе со своими друзьями шел вместе с нашей группой, попутно объясняя интересные моменты и отвечая на вопросы.       Мы поднялись по трем каменным ступеням и миновали широко открытые двустворчатые двери, обмениваясь впечатлениями с дурмстранговцами — все же про Колдовстворец они знают намного больше, чем мы в своем Хогвартсе. У многих здесь учились родственники или предки, да и друзей, как у Шуйского и Браге здесь хватало.       По коридору, обставленному высокими канделябрами, и ярко освещенному свечами и факелами мы двигались все дальше. Наши шаги создавали эхо в большом и просторном помещении. Впрочем, шум и гул от одновременного разговора сотен людей заглушал все остальные звуки.       Переход закончился — мы оказались в выложенном зеленым, с прожилками, мрамором, Зале.       — Гостевой Чертог, — просветил нас Дворцов и Шуйский кивнул на эти слова.       Здесь мы постояли несколько минут.       — Следите за тем, чтобы никто никуда не отбился, Диггори! — Снейп явно обеспокоился творящейся вокруг суетой и повернулся к Седрику. — Не хватало нам кого-то потерять или что-то учудить, — он нахмурился и бросил быстрый взгляд на близнецов Уизли.       — Конечно, профессор, не волнуйтесь, — кивнул Диггори. Главный зельевар у нас Малфой, а вот на Седрика легли обязанности старшего в коллективе.       Через несколько минут нас повели по другому коридору куда-то влево. Распахнулись высокие деревянные двери, сплошь покрытые резьбой в виде каких-то мифических существ и животных, которые словно бы перетекали друг в друга. Я неожиданно вспомнил, что когда-то читал об этом — данный стиль назывался «звериным».       Мы оказались в Пиршественном Зале — огромном помещении, в котором расположились более десятка длинных столов.       — Дворцов, проводите наших гостей к их столам. Они вон там, — к нам подошел худой маг в костюме-тройке, узком галстуке и начищенных до зеркального блеска ботинках. Вся его одежда, за исключением белоснежной рубашки, была черного цвета, а серьезное, худое и малоподвижное лицо, чем-то напоминающее хищную птицу, как-то сразу создавало впечатление, что перед нами очень суровый, не склонный к шуткам, маг.       — Конечно, профессор! — наш сопровождающий уважительно кивнул и повел нас к одной из стен, около которой стояли несколько столов. — Это профессор Брюс. Он ведет у нас Алхимию, — быстро сообщил нам парень.       Высокий потолок Зала поддерживали узкие колонны. На стенах висели картины, а в специальных нишах росли цветы и даже небольшие деревца. Около каждой стены стояли статуи, изображающие мужчин и женщин.       — Вот стол для гостей из Хогвартса, — кивнул нам Дворцов. — Располагайтесь, ребята.       — Леди, приятного аппетита, — Шуйский обратился к нашим девушкам и вместе с Браге отправился следом за Дворцовым.       — Еще увидимся, — я кивнул ему, и мы принялись рассаживаться за столом.       Галантный Малфой отодвинул стул перед Ханной Аббот и я, спохватившись, помог Дафне Гринграсс. Девушка еле заметно улыбнулась, поблагодарила и аккуратно уселась, сложив руки на коленях.       Каждую школу посадили за свой, отдельный столик. С двух сторон от нас стояли столы Колдовстворца — справа сопели и усаживались совсем маленькие маги — по виду если и не семилетки-новички, то точно второй класс. Слева располагался стол, который занимали ребята постарше — наши ровесники или около того.       На столах, так же как и у нас в Хогвартсе во время торжеств и праздников, стояла пока еще пустая посуда и бокалы.       — Колдовстворец рад приветствовать всех гостей, — в центре преподавательского стола поднялся Салтыков. — Мы будем счастливы оказать вам свое гостеприимство, и уверены, что предстоящий турнир, то, из-за чего мы все и собрались, пройдет хорошо и честно. А теперь, уважаемые гости, приступим к нашему ужину.       За преподавательским столом разместилось человек под тридцать учителей из местных. Они были разными — женщины и мужчины, старые и более молодые, полные и худые, доброжелательные и отстраненные, но все они чем-то неуловимо отличались от устроившихся там же Крауча и Снейпа. Около профессора зельеварения занял место Каркаров. Главы африканской и японской делегации сидели по другую руку директора Салтыкова и сейчас с любопытством оглядывали зал, изредка посматривая на собственных подопечных.       Салтыков негромко хлопнул в ладоши, улыбнулся и сел. И тотчас на тарелках появилась еда.       В тот вечер кухня в основном была европейская, более-менее знакомая. Местные не стали в первый день кормить нас чем-то необычным из традиционной русской кухни, но некоторые блюда все же заставили обратить на себя внимание.       Мы ели запеченное по-французски мясо в сырной корочке, жареную картошку и гречку, паштет из щуки, соленые грибы, отбивные, несколько салатов, оливки в отдельных вазочках и мясные рулеты.       Из необычного на столе присутствовала кулебяка, солянка и кипяток в самоварах.       Кулебяка не вызвала особых вопросов — многие посчитали его всего лишь разновидностью пирога.       Солянка была из свежей капусты с тушеной бараниной, лавровым листом и перцем. Она многих заинтересовала, а некоторых насторожила — выглядело блюдо как-то подозрительно, и наши, на всякий случай, проявили бдительность.       Ну, а когда закончился ужин, тарелки и столы очистились и появились огромные, ведерные самовары, сверкающие начищенными боками, тут уж у большинства случился культурный шок.       Невилл и Драко, Дафна и Хлоя, близнецы и все остальные смотрели глазами размером с галлеон и наверняка воспринимали появившейся самовар как неведомое сказочное существо!       – Что это за чудище? – спросил Малфой, с благоговением разглядывая русскую диковинку. Из его трубы все еще вился еле заметный, очень "вкусный" сосновый дымок.       Я налил в чашку заварку, а потом поставил ее на специальное блюдце под краном самовара, повернул красивую узорную ручку и добавил кипятка. Друзья смотрели на мои действия завороженно и немного недоверчиво. Самовар неожиданно "свистнул" и наши чуть ли не подпрыгнули на своих местах. Такую вещь они явно увидели впервые и пока еще не разобрались, для чего она нужна и как ею пользоваться.       — Обычный русский самовар. В нем кипятят воду, я читал об этом, — проводя небольшой «ликбез» я налил чая для Гринграсс и Аббот. Посчитав свою миссию исполненной, я отдал должное варенью из крыжовника.       Переговариваясь и делясь впечатлениями, наш стол принялся за чай. Оживление и возбуждение медленно проходило.       — Этот русский джем ничего себе, — спустя некоторое время заметил Невилл, облизывая чайную ложку с густым вареньем.       — А мне понравились вот эти «кирпичики», — заметила Ханна Аббот. Под «кирпичиками» она имела ввиду появившиеся к чаю тульские пряники с красивыми узорами в виде листьев и стеблей растений и глазированной поверхностью.       — А что на них написано? — спросил Седрик.       — «Тульский подарочный», — ответил я.       — Круто, — заметил один из близнецов Уизли.       — Надо будет такие домой отвезти, — предложил практичный Невилл. — Нашим друзьям они понравятся.       Кивнув на слова Невилла, я вернулся к чаю. На самом деле Лонгботтом озвучил вполне здравую мысль. Я об этом уже думал — наверняка в окрестностях Колдовстворца есть деревня, напоминающая Хогсмид, и там уж точно имеются различные магазины и сувенирные лавки. Так что Луна, Флитвик, Сириус и все прочие мои друзья без подарков не останутся — в этом я был просто уверен.                     Чаепитие подходило к концу. Радовало, что здесь, в отличие от Хога, похоже нет дурной привычки, по которой еда исчезает со столов в самый неподходящий момент. Я спокойно и неторопливо оглядывал Зал, как вдруг внезапно почувствовал легкое, как поглаживание перышком, прикосновение к разуму. Одновременно с этим на ухе слегка нагрелся кафф, предупреждая, что мне не показалось, и попытка легилименции действительно имеет место быть.       Сохраняя невозмутимое выражение на лице, я взял стакан с вишневым соком и сделал несколько глотков.       Драко Малфой повернулся ко мне и по его глазам я увидел, что он только что почувствовал схожее.       — Да? — он незаметно провел рукой по лбу.       — Угу, — я кивнул. Попытка легилименции была очень осторожной и если так можно выразиться, деликатной. И она моментально прекратилась, как только неведомый маг почувствовал мое внимание.       Кто тут у нас такой любопытный? За преподавательским столом расположилось так много людей, что думать на кого-то — это как стрелять в пустоту. Тем более, это мог сделать кто-то и из старшекурсников — ради банального любопытства. И необязательно такая легилименция враждебна — кто-то мог просто захотеть посмотреть на гостей.       Слишком мало информации. Я вернулся к чаю, решив пока этим не заморачиваться.                                   Праздничный пир подходил к концу. Оглядев зал и что-то сказав магу, сидящему от него по правую руку, директор Колдовстворца поднялся на ноги, негромко кашлянул и постучал чайной ложкой по хрустальному фужеру, привлекая внимание.       — Дорогие друзья и гости, давайте не будем терять время. Я прошу выйти сюда тех, кто будет представлять свои школы в Турнире Зельеваров.       Мы синхронно посмотрели на Драко, а потом перевели взгляд на Снейпа. Северус через весь зал кивнул своему крестнику, Малфой встал из-за стола и вышел вперед, к преподавательскому столу.       Гох слегка покраснел, но шел через весь зал непринуждённой и совершенно спокойной походкой, выпрямив спину и развернув плечи.       Малфой остановился около преподавательского стола, куда уже вышли руководители делегаций и четыре ученика из других школ.       Снейп, Макато Ито, Каркаров и Номуса Мане передали директору Колдовстворца пергаменты с какими-то записями. Он их получил, внимательно осмотрел и вновь повернулся к залу.       — Итак, прошу приветствовать — Чемпион Дурмстранга Фроунг Браге.       Вперед вышел наш старый знакомый, одетый в теплую мантию, брюки и высокие ботинки. Он изящно наклонил голову, прижал правую руку к сердцу, а левую отвел за спину и слегка поклонился. Народ встретил его аплодисментами.       — Чемпион Махотокоро Азарни Минамото, — вперед вышла невысокая, худенькая девушка. Как и у других японок, вместо мантии на ней что-то, похожее на кимоно золотого цвета с узором в виде пяти синих листьев и трех, синих же, цветов над ними. Она улыбнулась немного скованно, но с большим достоинством, поклонилась залу, и получив свою порцию аплодисментов, вернулась в строй.       — Чемпион Хогвартса Драко Малфой, — Гох, как и все, сделал шаг вперед и изобразил поклон, сняв с головы воображаемую шляпу, отведя руку вбок, левую ногу назад и слегка склонившись. Вот же артист!       Наша группа захлопала громче, и я мимолетно увидел, как радостная улыбка скользнула по губам Ханны Аббот.       — Чемпион Уагада Аджиамбо Нконо, — после этих слов вышла очень яркая, запоминающаяся девушка с ослепительной белоснежной улыбкой. Она выглядела очень женственно — высокая грудь, аппетитная попка и широкие бедра — яркая мантия с цветочным орнаментом и пучками перьев на поясе неплохо подчеркивала ее фигуру. Она была бы и вовсе красавицей, не будь у нее таких больших и пухлых губ, и будь нос не таким курносым. Мужская половина взрослых учеников оценила увиденное и восхищенно засвистела. Девушка застеснялась и вернулась в строй.       — Чемпион Колдовстворца Анастасия Бажова*, — Директор с особым удовольствием представил собственную ученицу — высокую, складную, с невероятной копной светло-русых волос девушку с изящными манерами и огромными голубыми глазами. Она вышла вперед и сразу разбила сердца половине гостей. Я заметил, как наши девушки — Гринграсс, Чжоу, Аббот и иные слегка нахмурились, увидев столь опасную конкурентку.       — Итак, теперь, когда мы познакомились с нашими чемпионами, позвольте мне рассказать о самом Турнире, — продолжил директор Колдовстворца. — Он будет проходить в три этапа. Первый начнется через неделю и его условия все узнают прямо перед началом. Второй этап мы проведем двадцать пятого ноября, а финал состоится двадцатого декабря. Победитель получит тысячу галлеонов и золотой Котел. А через два дня пройдет Зимний Бал, после которого наши уважаемые гости вернутся в свои Школы.       Для меня и всех наших не было секретом, что турнир зельеваров займет меньше трех месяцев — Снейп и Крауч уже успели об этом предупредить. Как по мне, русские маги организовали все правильно и не стали излишне затягивать с этим делом. Это логично и куда удобней того, что было в прошлом году в Хогвартсе — там турнир продолжался с октября по июнь, и наряду с некоторыми достоинствами, имел и существенные недостатки. В частности, гостям из Дурмстранга и Шармбатона уже через пару месяцев захотелось домой, да и учиться в другой Школе им было не так уж и комфортно.       Салтыков на мгновение прервался, отпил глоток из своего бокала, оглядел весь зал и продолжил:       — Пока же я советую ознакомиться с тем, как будут оцениваться зелья. Пергаменты с записями вам передадут ваши руководители. И еще, — он хитро улыбнулся. — Будет не лишним почитать справочник по Сказочному Лесу, который находится недалеко от нашей школы. Думаю, эти знания вам не помешают.              Ужин закончился. Около часа мы общались с дурмстранговцами и новыми людьми — вместе с Браге и Шуйским к нам подошел Дворцов, который привел Демьяна Лопухина, Оёгира Гантимурова и двух девушек — Лиану Ломидзе и Полину Тышкевич. Мы быстро познакомились.       Между Дурмстрангом и Колдовстворцем было много общего, здесь хватало родственников, друзей и товарищей, и кроме всего прочего, школы постоянно поддерживали отношения друг с другом, и нередки были ситуации, когда и ученики и преподаватели переходили из одного места в другое.       Оёгир оказался эвенком, происходящим из какого-то известного княжеского рода. Лиана родилась и жила в Тбилиси, а Полина — в западной Беларуси. В общем, совершенно неожиданно, мы узнали различных магов, проживающих весьма далеко друг от друга. На первый взгляд казалось, что Колдовстворец более разносторонен не только в количестве своих учеников, но и тех мест, откуда они приехали сюда учиться. Хотя, если говорить откровенно, то и в нашем Хоге учились не только англичане, ирландцы, шотландцы и уэльсцы, но и представители других культур и стран, таких как Чжоу Чанг или сестры Патил.       Вечер подходил к концу. Свечи оплыли, многие начали украдкой позевывать.       По широкой лестнице, ведущей на второй этаж, спустились Снейп, Крауч и Каркаров, и мы, попрощавшись с новыми знакомыми, отправились к себе.       По дороге Снейп вручил Малфою несколько пергаментов и книг:       — Думаю, вам всем следует с этим ознакомиться, — небрежно заметил он, обводя всех взглядом.       Мы все покивали, но сил на что-то значительное в тот вечер ни у кого не осталось. Тихо и спокойно вернувшись в Башню Путешественников, мы умылись, разделись и завалились спать. Как говорят местные — утро вечера мудренее.              Наша группа попала в Колдовстворец в пятницу вечером и два выходных дня у нас ушли на акклиматизацию и первое знакомство с русской школой.       Для этой цели местные выделили нам двух учеников девятого класса — Петра Мамонтова и Халиду Мансурову, проживающую в Казани.       Эти ребята, вместе с Дворцовым и его компанией, стали для нас местными гидами. Они объясняли, что к чему, отвечали на наши бесконечные вопросы и всячески старались, чтобы мы чувствовали себя, как дома.       Как оказалось, ученики поступают в Колдовстворец в восемь лет и занимают башню, которая освобождается после ухода из школы очередных выпускников.       Учеников здесь много, около тысячи двухсот человек, и поэтому каждый год поступает примерно сто двадцать человек. Они не только живут в одной башне все десять лет, но и учатся в одном классе — здесь, в отличие от Хогвартса, нет факультетов. Хотя, для большей эффективности учебы, классы иной раз разбивают так, что часть изучает один предмет, а другая — другой.       Первые три года у новичков даже нет палочки. Официально, конечно. Они, так сказать, знакомятся с магией, наблюдая за другими. И все первые три года изучают вполне обычные предметы — родной язык, арифметику, чистописание, географию, историю, природоведение, и несколько других, общеобразовательных предметов.       С четвертого класса они получают свою первую палочку и начинают заниматься магическими науками. Их четвертый класс соответствует первому курсу в Хогвартсе, и с этого момента образование становится похожим на наше. Или наше на их — это уж как посмотреть!       С шестого курса ученики уже вроде как определились и выбирают специализацию. Это не раз и навсегда установленное действие, и при желании специализацию можно и поменять.       Поэтому здесь вполне обычная ситуация, когда ученики из одного класса учатся немного по-разному — у кого-то больше уроков по Магзоологии, кто-то делает акцент на трансфигурацию или что-то иное.       Здесь есть все те же предметы, что и в Хогвартсе, но учебная программа более насыщенная. Имеются предметы, о которых британские маги знают очень мало — Шаманизм, Целительство, Призывательство.       С восьмого класса есть возможность изучать более продвинутые дисциплины — Алхимию, Стихийную Магию, Языки других Рас.       Наши ходили за Петром и Халидой по школе, вертели головами и медленно, но верно, проникались новыми идеями и мыслями. Дурачков в нашей группе нет, и многие уже начали задавать себе вопросы, почему в Англии учебная программа такая куцая и обрезанная?       Компанию нам составляли дурмстранговцы. Те связи, что мы создали в Хогвартсе, помогли нам найти общий язык, познакомиться с теми, кого мы еще не знали и нормально общаться.       Вокруг Колдовстворца имелось множество интересных и занимательных мест, и местная школа и в этом не уступала Хогвартсу. Нам показали мрачную, овеянную легендами Чертову Мельницу, Козью Горку, на которой периодически происходили странные случаи, Запруду, в которой жили русалки, а также Глубокий Омут — место обитания Водяного.       Самого Водяного мы так и не увидели, но местные на полном серьезе утверждали, что некоторые его не только видели, но даже и общались.              В воскресный вечер после ужина мы все вместе собрались в нашей гостиной. Наконец-то пришло время поговорить о тех пергаментах и книгах, что дал Снейп — к тому времени мы все их успели изучить и даже сделать кое-какие выводы.       Все расселись вокруг Малфоя — все же он тут главное действующее лицо, как ни крути.              На мантии Малфоя красовался значок старосты и точно такой же сверкал на груди Диггори. И хотя Драко и Седрик на время передали функции старост другим людям, значки им посоветовали оставить. Посоветовал Снейп, сказав, что так «представительней».       Девушки заварили вкуснейший чай и под сладости мы принялись делиться впечатлениями.       — Смотрите, что получается, — сказал Седрик Диггори, который вместе с Чжоу изучал один пергамент. — Зелья будут оцениваться по трем основным критериям: скорости изготовления, сложности и качеству. Максимум времени, за которое его можно сварить — двадцать четыре часа. И за полные сутки дадут один балл, за десять часов — пятнадцать баллов, а за час, хотя подобное и маловероятно, — целых двадцать четыре балла. Получается, чем быстрее сварил, тем больше получишь.       — А сложность, наоборот, чем сложнее, тем выше балл. Здесь всего двенадцать позиций. За самое простое зелье начислят два балла, за среднее двенадцать, а за сложное двадцать четыре, — добавила Виридиан, делая глоток чая. Эльза, ученица седьмого курса Слизерина, наиболее болезненно из всех остальных восприняла факт того, что Хогвартс будет представлять Драко Малфой, а не кто-то иной.       — И качество оценивают от одного до десяти, — хмыкнул Невилл.       — Запутанная система, — заметил один из близнецов Уизли. Народ покосился на двух парней с изрядной долей опасения. Мы уже знали, что Снейп не горел желанием включать в состав группы крайне шебутных и даже в чем-то неадекватных парней. Они всегда могли выкинуть какую-нибудь хрень, и им было пофиг, что подумают люди из других школ.       Мы сидели с ними как на пороховой бочке с горящим фитилем, и не знали, рванет или нет? А если рванет, то когда?       Но делать нечего — Дамблдор явно покровительствовал Уизли и с этим надо просто смириться. Хорошо он хоть Рона к нам в группу не засунул. Ну, а Джинни просто не подошла по возрасту. Хотя Директора такие мелочи никогда не смущали.       Поэтому Снейп уже успел поговорить с близнецами и наверняка обозначил границы допустимого.       Мы с Седриком также не хотели все пускать на самотек и четко объяснили парням, что никаких косяков не потерпим и не забудем. Сдавать их Снейпу или Краучу не собирались, но твердо пообещали, что в случае чего разберемся с ними сами, в своем круге. Устроим самосуд, так сказать.       Похоже, близнецы прониклись завуалированной угрозой. Седрика они уважали, а меня, хоть и хорохорились и старались не показать, немного опасались. Несмотря на всю свою импульсивность и живость характера, они умели многое замечать и анализировать, и наверняка видели, какие заклинания я освоил у Флитвика. Тем более, мы с Седриком представляли целый коллектив, а идти против него они все же не хотели.       В общем, мы все надеялись, что эти отморозки сумеют удержать себя в руках…       — Это на первый взгляд, — Седрик еще раз пробежался глазами по требованиям. — Похоже, тебе, Драко, необходимо выработать стратегию и выбрать будущее зелье по оптимальному сочетанию времени, сложности и качества.       — Да, я примерно так же соображаю, — молчавший все это время и изучающий условия Малфой наконец-то обозначил свое присутствие. Он сидел на подлокотнике кресла, в котором расположилась Ханна Аббот и задумчиво тер подбородок.       — Как говорит Флитвик, надо иметь план, дополнительный план, и резервный, — я тоже решил показать, что присутствую здесь не в качестве мебели.       — Слушайте, а почему директор Салтыков упомянул Сказочный Лес и книгу по этому месту? — спросила Ханна Аббот. — Он же не просто так это сказал!       — В этой книге не только описание, что и как здесь растет и живет, но еще и огромная карта, — заметила Гринграсс. — Как я понимаю, ее все уже изучили?       — Конечно, — сказал Малфой и с ним одновременно кивнули почти все присутствующие.       Карта была вклеена между страниц в середине книги, которая так и называлась — «Путеводитель по Колдовстворцу и его окрестностям». Она разворачивалась и впрямь оказалась огромной. Там был нарисован весь Сказочный Лес и отмечены интересные места, навроде Рощи Полканов (здесь так кентавров называли), Лешьей Заимки, русалочьей Запруды, пещеры летучих мышей и прочих достопримечательностей.       Да и всяких других обозначений интересных мест и различных климатических зон там хватало. Лес был действительно непростой, о чем карта ненавязчиво и говорила. Как мы поняли, там одновременно существуют различные времена года и уживается масса сказочных и редких существ.       — Зачем участвующим зельеварам что-то знать про этот Лес? — последовал вопрос от Чжоу Чанг.       — Элементарно! — немедленно ответила Гринграсс и в ее голосе прозвучали еле заметные нотки превосходства и иронии. — Похоже, Драко придется именно там искать компоненты для зелий.       — Вряд ли, — ответил Малфой, вот только уверенности в его голосе явно поубавилось. Ну, еще бы, он аристократ, по лесам, болотам и буеракам лазать не привык, и в Лесу, если его туда направят, будет чувствовать себя явно неуверенно.       — Вот поэтому тебе и надо изучить эту книжку, — авторитетно «припечатал» Невилл. — Смотри и запоминай карту и где что растет. Похоже, это действительно может пригодиться.       — Только так не очень-то справедливо, — вдруг заметил Маркус Белби. — Если надо будет идти в Лес, то у местных появится фора — его-то они в любом случае знают лучше Драко.       Большая часть гостиной поддержали эти слова смутным гулом.       — А вы вспомните прошлый год и Турнир Трех Волшебников, — я прищурился и оглядел учеников. — Какой-то мудила подбросил мое имя в Кубок, и нас с Седриком стало двое от одной школы. Это справедливо с точки зрения Дурмстранга или Шармбатона? А? И, кстати, насчет леса — у нас, в Хоге, есть его аналог, а еще имеется озеро. И именно там проходил второй тур. А значит, в глазах других школ, мы могли прекрасно знать, что там и к чему.       — Но наши никогда не плавали и не плавают в озере, — возразила Ханна.       — А вот это, Ханночка, уже лишь наша проблема, почему мы там не плавали. Может, там столько всего интересного, что держись! А мы просто не видим. Я, например, когда там куролесил, видел на дне разбитый корабль. Может, в трюмах сундуки с золотом? — я спросил и заметил, как близнецы переглянулись и «сделали стойку». Глаза у них загорелись и мысли закрутились.       Вот и хорошо. Пусть парни думают, что я случайно про золото брякнул. Будет умора, если они начнут по дну озера рыскать. Русалки там крайне щепетильны к нарушению личного пространства, могут и за задницу прихватить в случае чего!       А золота там нет и быть не может. Да и какой дурак будет плавать на кораблях по внутреннему горному озеру, не имеющему выхода к морю? Если только средневековые маги туда с помощью порталов корабли загоняли. Хотя, у них существовали более эффективные средства для переноса сокровищ куда-либо.       — Гарри прав, — поддержал меня Лонгботтом. — Как ни крути, а у той школы, что организует и проводит соревнование, всегда будет преимущество.       Мы посидели еще минут сорок, разговаривая, делясь впечатлениями и изредка поглядывая на карту. Малфой, что характерно, идеей проникся. Похоже, мой друг возьмется за ее изучение серьезно и основательно. Это вообще в его характере — что-то узнать, подложить, так сказать, соломки, на случай неожиданного падения.                     С понедельника началась учеба. В чем-то она сильно отличалась от программы Хога, а в чем-то была буквально идентична. В частности, Травология или Гербология была один в один, как и у нас. А вот ЗоТИ отличалось сильно. Здесь этот предмет носит название «Серое Искусство», и даже из названия понятно, что он занимает некое промежуточное положение между черным и белым, между Светом и Тьмой.       Мы все достаточно быстро сообразили, что к Темным Искусствам местные относятся чуть иначе, и придерживаются старинных взглядов, что нет ярко выраженного добра или зла, а есть Силы, с которыми можно взаимодействовать. Некоторые из этих сил не любят человека, иные не выносят, когда их беспокоят, часть вообще лучше не трогать или не будить… Но вот тех, кто откровенно ненавидит людей и пытается их всеми возможными способами уничтожить или подчинить, не так уж и много.       Все эти философские вопросы изучал другой предмет под названием Веды — туда входило большое индо-европейское наследие и там поднимались темы о смысле жизни и о месте мага в этом мире.       И конечно, невозможно не отметить крайне разносторонний состав, который здесь учился. Естественно, что больше всех здесь было русских парней и девушек, они составляли костяк и основу всей школы.       Но кроме них, здесь присутствовали и другие. Например, здесь имелась небольшая прослойка из алеутов, чукчей и прочих народов севера, таких как наш знакомец Оёгир Гантимуров.       Практически каждый год в Колдовстворец поступал один или два человека, представляющих эту культуру, и конечно, все они были великолепными шаманами и обожали ритуальную магию и бубны.       Присутствовали маги с Кавказа, из Средней Азии, Украины, Беларуси (хотя эти чаще учились в Дурмстранге), и у каждого была своя специализация и любимые приемы.       Так, украинские маги с Карпат называли себя мольфарами. Они специализировались на целительстве, управлении погодой и круто работали с различными амулетами и наговорами. В практике они часто использовали музыкальный инструмент под названием дрымба.       Еще в Колдовстворце мы познакомились с рядом слов, такие как колдун, волшебник, кудесник, маг, волхв, жрец. Все они были не просто так, а обозначали конкретную магическую специализацию. Например, жрецы расшифровывались, как Жизнь Рекущие и делали акцент на Ведах, Целительстве и Светлой магии.       В общем, голова от всего этого шла кругом — особенно в самом начале.       Ханну Аббот, Невилла, Малфоя, Гринграсс и меня определили учиться к ровесникам в восьмом классе. Часть народа с нашего шестого курса попала в девятый класс. Близнецы Уизли, Диггори и все остальные учились вместе с десятиклассниками.       Вместе с нами учились и два мага из японской школы и трое из африканской. Все занятия преподаватель дублировал на английском языке — универсальном языке общения. А если сам учитель плохо знал данный язык, то на уроке неизменно присутствовал специально приглашенный переводчик. Чувствовалось, что Колдовстворец хорошо подготовился к этому турниру и учел массу мелких деталей.