Там, на неведомых дорожках

      Глава VIII              В одну из ночей мне приснилась Луна — мы с ней взялись за руки и ходили по какому-то лугу. Окружающий мир был каким-то нечетким и расплывчатым, а на самого себя я смотрел со стороны. Сам сон закончился достаточно быстро, и потом, при пробуждении, память его практически сразу же позабыла.       Этот сон повторился через два дня. Правда на сей раз я и себя ощущал более явственно, да и наш разговор запомнил более подробно. Луна рассказывала, что у нее все хорошо и интересовалась моими делами. Мы стояли около небольшой рощи, и легкий ветерок ласково трепал нашу одежду.       Я проснулся и понял, что пора поговорить с Луной — все это не просто так.       После ужина я забрался в свою кровать, задернул полог, наложил чары сокрытия звука и достал Сквозное Зеркало.       Мы еще в первые дни точно выяснили и запомнили, что разница между Колдовстворцем и Шотландией составляет пять часов. Значит, в Хоге недавно закончился последний урок и сейчас, по идее, у учеников свободное время.       — Привет, Гарри! — Луна откликнулась почти сразу, и я с большим удовольствием увидел ее чистое личико. Выглядела она хорошо и на душе сразу потеплело.       Мы немного пообщались, рассказывая последние новости, а потом я перешел к делу:       — Ты мне снилась сегодня, Лу, и позавчера. Ничего такого не помнишь?       — Конечно, помню, — она улыбнулась. — Хорошо, что и тебе удалось это запомнить. С первого раза не у всех получается.       — Так это был не сон?       — Почему? Именно сон. Но это не отменяет того факта, что все происходило на самом деле, и я действительно тебя навестила.       — Постой, постой... Так это где все происходило? У меня в голове или мы переместились в какое-то место?       — Все сны происходят в астральном мире. Мы туда перемещаемся в своих астральных телах. Тот, у кого такое тело неразвито, или не хватает энергии, плохо помнит свои сны или вообще ему кажется, что ему ничего и никогда и не снится.       Луна принялась рассказывать о том, как с конца третьего курса начала этим заниматься и какие трудности преодолела. С ее слов выходило, что самому сложному — осознанию и способности не прерывать сон, она уже научилась.       — И вообще, мы просто теряем время с этим Сквозным Зеркалом. Давай лучше вновь увидимся во сне. Я приду к тебе под утро.       — А почему сразу, с первых ночей не «забиралась» в мой сон? Ты же еще в Хоге говорила, что зеркало нам не понадобится. Значит, знала, как все будет? — я спросил и сразу же понял, как немного по-детски прозвучал мой вопрос. Спрашивать что-то у Видящей, это то же самое, что проверять слова компетентного эксперта и самого лучшего специалиста.       — Сразу не получилось, — девушка досадливо нахмурилась. — Я не успела набрать нужного опыта, да и разница во времени оказала более сильное значение, чем я предполагала. Когда я входила в нужное состояние сна, зачастую тебе уже было пора просыпаться.       — Все ясно, Лу, — я кивнул. — Тогда, как и говоришь, увидимся во сне.       — Не ешь вечером мяса и много не пей. И постарайся поставить себе закладку, настройся, что когда увидишь меня, то вспомнишь, что это сон.       — Договорились, — в моем голосе все еще звучал скепсис, и Лу его почувствовала.       — Не сомневайся. Все будет хорошо. Целую, — и она накрыла зеркало ладошкой.       В тут ночь я заснул не сразу и слышал, как сначала тихо засопел Малфой, а потом к нему присоединился и Невилл.       В комнате было тихо и прохладно. Звезды светили в окно. Ковш Большой Медведицы вставал над горизонтом.              — Привет, Гарри, — Луна стояла напротив меня, и на ней был легкий сарафан и сандалии. Её волосы казались еще длиннее и гуще, чем в обычной жизни. Счастливая и немного загадочная улыбка играла на губах. Она подошла и дотронулась до моего плеча.       — Привет, — я улыбнулся, поцеловал ее и стал осматриваться. Мы находились в странном месте — солнца на небе не наблюдалось, но неяркий, очень ласковый свет, казалось, шел со всех сторон.       Чуть в стороне текла речка с изумительно прозрачной водой, а перед ней был луг с цветами, над которыми порхали бабочки.       Я осмотрел себя — из всей одежды на мне надеты джинсы, мятая футболка, и я босиком. Ногам очень приятно…       — Вот, мы снова во сне. Понимаешь?       — Постараюсь понять, — не так давно, попав в Англию, я прикоснулся к магии и всему тому, что ранее казалось выдумкой и фантазией. Сейчас мнение изменилось, коль скоро я на самом себе проверил, что магия реальней самой реальности. Но вот нахождение во сне и все, что с этим связано, все еще не укладывалось в голове. Мне почему-то казалось, что это всего лишь мои собственные фантазии и игра воображения. Проверить все эти факты, а также понять, что и сон реален, могло только время.       В тот же момент я почувствовал, что начал медленно просыпаться.       — Быстро посмотри на свои ладони, — скомандовала Луна, одновременно беря меня под локоть. Я почувствовал прилив энергии с ее стороны, успел поднять ладони к глазам, рассмотреть их и сразу понял, что мое состояние стабилизировалось.       Было необычно. Я впервые осознавал, что одновременно нахожусь в двух местах: здесь, с Луной, и там, в нашей башне на территории Колдовстворца. Странное ощущение…       — В первый раз у тебя не получится долго удержаться в этом месте, — рассказывала Луна, когда мы, взявшись за руки, шли по берегу реки. — Вместе со мной ты начнешь развивать астральное тело, и все у тебя наладится.       Я кивнул, прислушиваясь к собственным ощущениям. Я испытывал невероятное, бодрящее ощущение — энергия этого места находилась в движении, она циркулировала, и при должной сноровке к ней наверняка можно «прикасаться» и «подзаряжаться».       Наше волшебное свидание, именно так я решил назвать для себя тот момент, не продлилось долго. Я почувствовал, что начал «таять». И на этот раз даже помощь Лавгуд не могла мне помочь. Последнее, что я почувствовал — теплые губы Луны…       Я проснулся и понял, что чувствую себя невероятно радостно и превосходно. За окном все еще темно, друзья спят, но я прекрасно понимаю, что даже за несколько часов успел полностью выспаться и отдохнуть.       По совету Луны я достал тетрадь и принялся записывать все, что произошло. Сновидение таяло, словно туман на солнце, но основное я успел записать. И запомнил то, что сказала напоследок девушка — вначале все будет помниться очень плохо и быстро забываться.              Днем я учился и вместе с друзьями осматривал Колдовстворец. А ночью отправлялся с Луной в различные путешествия.       Вначале они получались спонтанно, раз или два в неделю, но достаточно быстро, благодаря помощи девушки, у меня получилось осознать суть процесса, понять, что все это правда, а никакая не выдумка, и «сновидеть» мы стали практически каждую ночь.       Эти приключения буквально захватили меня с головой, и это не было простым развлечением — я много чего узнал и понял. Да и несомненный практический плюс во всем этом присутствовал — ранее для полноценного сна и отдыха мне требовалось около восьми с половиной часов. Сейчас это время сократилось до семи часов и, судя по намекам Луны, могло уменьшиться еще сильнее. И как легко догадаться, освободившееся время можно использовать с пользой.       Луна рассказала, что астральный мир состоит из трех условных уровней — верхний, средний и нижний. В верхний ходу нам пока нет — там очень высокая концентрация света и тонких вибраций. Да и попасть туда не так-то легко.       Средний астрал представляет удивительную страну, в которой присутствовало столько чудес, что описывать их можно очень и очень долго. Именно там мы с Луной и проводили основное время.       Нижний непосредственно соприкасается с земным планом и представляет собой не очень хорошее место — там полно всяких призраков, нехороших сущностей и тех душ, кто набрал множество проступков, грязи и сильно понизил свои вибрации, набрал «массу» и не может подняться выше. Здесь временами могло быть очень опасно, так как всегда есть хороший шанс встретиться с кем-то, кто захочет перекусить твоей энергией.       Я с удивлением узнал, что все наши качества, такие, как благородство или низость, великодушие или зависть, смелость и предательство имеют свои вибрации, и то, что можно назвать условным весом. На практике это означает, что и души, и астральные тела обладают некоторой массой, которая и определяет, куда они могут попасть и насколько высоко подняться. Получалось, что так называемая загробная жизнь, о которой сложено так много легенд, сказок и страшилок, на самом деле опирается на вполне обычные физические законы. Шар с теплым воздухом будет подниматься лишь до тех пор, пока не войдет в равновесие с окружающей средой. То, что мы наберем в течение земной жизни, определит, куда же мы попадем.       Это было волшебство, удивительное и невероятное, от которого буквально захватывало дух.       Почти сразу я сообразил, а потом получил подтверждения у Лу, что общались мы не словами, а мыслеформами и образами. Это невероятно быстро и удобно. Все это можно сравнить, когда два человека обсуждают, например яблоко. Один из них никогда его не видел, а второй объясняет, что это такое. Он представляет все яблоки — зеленые, красные, желтые, что видел в своей жизни, показывает, какие они могут быть на вкус и запах, как восхитительно лопаются пузырьки сока на языке, как семечко попадает в землю и из него начинает расти дерево, и, в конце концов, на нем распускаются цветы и появляются яблоки. Он вспоминал все, что знал, видел, читал или слышал о яблоках и это одновременно, одним многогранным образом передает собеседнику, и тот сразу понимал, о чем идет речь.       Теперь я понял выражение, смысл которого раньше от меня ускользал — «мысль изреченная есть ложь». Это действительно правда! Когда человек пытался описать словами то же яблоко, он неизбежно подбирал не совсем верные слова, что-то опускал, что-то не замечал, привирал или умалчивал. А с мыслью и образами все иначе — четко, ясно, быстро и правдиво.       Правда, тут были и определенные трудности — собеседник сразу чувствовал твой настрой и эмоции, понимал, когда ты не договариваешь или пытаешься обмануть.       Хорошо, что у меня от Луны не было никаких секретов и мне нечего скрывать!       Мы ходили по лесам, снегам, и пустыням, встречали рассветы и закаты, купались в реках и морях, стояли под водопадами и забирались в леса, где верхушки деревьев поднимались выше облаков.       Одно место нам понравилось особо — его нашла Луна, а потом и меня туда привела. Это место находилось в горах, и мы сидели, свесив ноги и борясь с суеверным ужасом, на краю огромного утеса. За утесом мир заканчивался… Или начинался, это уж как посмотреть...       Вокруг нас простиралось величественное, невероятно красивое Мироздание, с мириадами звезд и туманностей. Где-то в условном «низу» раскинулась Бездна, и мы чувствовали, что падать туда можно миллионы лет и тысячи жизней. Сверху шел Свет — непостижимый и зовущий!       От масштабов захватывало дух, ведь каждая сверкающая искорка обозначала свой мир и жизнь, что там бурлила. Временами горизонт пересекали какие-то летающие объекты, там что-то двигалось, появлялись и исчезали планеты. Иногда время летело вскачь, и мы видели, как рождается и умирает звезда. А потом время замирало и один вздох был длинною в Вечность…       Мы посещали города и поселки — в античном, арабском, языческом, средневековом, современном и иных стилях. И везде жили люди. Вернее это были души и духи, тяготеющие к земной, знакомой форме тела, так как мы пока все же не отходили далеко от нашей планеты. Здесь я впервые понял, что со временем, если захочу, то сумею отыскать своих умерших родичей из прошлой жизни.       Мы видели огромные поля и долины, серые и неприглядные, где в полусне бродили опустошённые, ничего вокруг не замечающие, духи.       — Я пока еще не во всем разобралась, но думаю, что это те, кто ничем, кроме потребностей тела, в жизни не интересовались, и те, у кого нет сил очнуться, побороть забывчивость и осознать собственное «я», — рассказывала Луна. — Им невозможно помочь, пока они сами этого не захотят и не поймут, что жизнь после смерти не закончилась, а лишь только началась.       Вот так мифы о реках забвения, такие, как Стикс и Лета, нашли свое зримое подтверждение.       Луна показывала, чему она успела научиться. Она могла менять свой рост — становиться выше деревьев или уменьшаться до размера бабочки. Она могла менять внешность.       — Нравлюсь я тебе такая? — как-то раз она засмеялась и превратилась в жгучую брюнетку с остренькими ушками и длинным пушистым хвостом. И лишь глаза у нее оставались прежними — добрыми и лучистыми.       — Ты нравишься мне любая, — спонтанно ответил я и понял в тот же миг, что говорю чистую правду.       Она показала, что по астралу можно перемещаться быстрее мысли — это самый удобный способ в этом невероятно огромном, практически безграничном мире.       А еще она показала, как умеет летать. Совершенно спокойно Лавгуд просто поднялась в воздух. Ее платье колыхалось на ветру, а солнце (в том месте было солнце) очень соблазнительно просвечивало весь ее юный силуэт, грудь и длинные ноги.       Сам я летать пока так и не научился. Единственное, что у меня начало получаться — это затяжные прыжки. Я разгонялся, подпрыгивал и медленно планировал до земли, успевая преодолеть в воздухе весьма большое расстояние. И все равно, в конце концов, земля притягивала меня к себе.       Чем-то это напоминало кадры кинохроники, когда американцы прыгали по поверхности Луны — если они вообще там были. Хотя у меня получались более длительные и затяжные прыжки.       — Каждая Видящая изначально умеет управлять снами и путешествовать в них, — для девушки все это выглядело естественно и логично. — И она может научить этому искусству близких людей.       — Я вот что не могу понять, — мы лежали на мягком и душистом клевере. Высоко в небе летали птицы, а еще дальше, за облаками, три дальних планеты выстроились в величественную, на половину горизонта, линию. — Почему здесь все так похоже на наш, земной мир? Из чего он вообще состоит? Он материален или нет?       — Скажи, Гарри, а пар материален? — Луна немного поерзала, удобней устраивая голову на моем плече.       — Конечно.       — А воздух или газ имеет массу?       — Да.       — А запах? Он что-то весит?       — Пожалуй, что да, — ответил я после некоторой паузы. Как-то мне раньше не приходилось задумываться о том, сколько весит или какова масса запаха.       — Так и здесь. Астральная материя материальна, но она более тонкая и разреженная. И здесь все именно из нее. На Земле все состоит из земной, грубой и тяжелой материи, а здесь из астральной. Выше материя становится ещё более тонкой и легкой.       — Ну, допустим, — я сорвал травинку и зажал её зубами. — Но почему здесь все так похоже на Землю?       — Потому что все здесь формируют те, кто жил или будет жить на Земле, — Луна на миг задумалась. — Я, конечно, не очень глубоко понимаю все эти нюансы, но здесь действует закон подобия. Духам комфортно и привычно находиться в знакомой, привычной обстановке. К тому же здесь полно мест, совсем не похожих на Землю. Я тебе их покажу.       И она показала — летающие острова и огромных парящих животных, которых можно было сравнить с китами. Вот только каждый из них был больше футбольного стадиона.       Мы видели лестницы, уходящие в небеса, радугу, которая выглядела как дорога, и ее дальний край терялся в другом мире. Мы посетили места, где огонь горел прямо в воздухе, а снег падал снизу вверх. Как-то раз мы оказались среди Говорящих Камней, а потом побеседовали о смысле жизни с живым гейзером. Про деревья и говорить не приходилось — многие из них были вполне разумны, хоть и не так, как человек, а по-другому.       Мы побывали с ней во многих местах — удивительных и чудесных. Посетили Мир Покоя — где было тихо и очень хорошо. Казалось, там, на шелковистой траве можно лежать целую вечность, и наслаждаться вселенским покоем.       А еще был мир вечной Зимы, Лета, Осени и Весны… Был мир коралловых рифов и их разумных обитателей, похожих на морских звезд. Много чего было и есть…       Кое-что я не понял, кое-что забыл и не заметил, но, тем не менее, осознал главное — астральный мир это такой же реальный мир, как и земной. И здесь живут духи. Иногда они проживают в городах или деревнях. Здесь они трудятся, учатся, исследуют мир и себя. Некоторые предпочитают отшельничать или путешествовать. Есть ярко выраженные одиночки, есть и те, кто тяготеет к коллективу и не представляет жизни вне его. Кто-то готовится к новому рождению на Землю, кто-то учит других, а некоторые уже готовы перейти дальше в более высокие сферы.       Удивительно, но многое из того, что говорил Флитвик, находило свое подтверждение.       Все эти путешествия и открытия занимали немало времени, но по ощущениям, ночь, проведенная во сне, равнялась нескольким дневным суткам. Используя эту особенность, нам удавалось многое успевать.                     Мы посетили матч по квиддичу. На трибуне сели одной большой компанией — все наши из Хогвартса, ребята из Дурмстранга и несколько человек из местных. Среди них находился Глеб Дворцов и Оёгир Гантимуров. За последнее время я неплохо подружился с Глебом — у нас, как оказалось, есть много общего, и он так же делал акцент на боевую магию. А вот с Оёгиром мы сошлись на почве Шаманизма. Меня интересовали практические вопросы взаимодействия с существами и духами с других планов Мироздания, и та цена, которую за это платил маг. А Гантимурова, как шамана, интересовало все, что связано с увеличением магического потенциала и силы мага.       С этими ребятами мы друзьями пока не стали, но отношения завязались неплохие.       В тот день Волки играли против Пардусов. Вообще, необходимо заметить, что квиддич в Колдовстворце устроен по другим правилам. Вернее, сами правила игры те же, что и в Хогвартсе, но здесь совсем иная организация команд.       Каждый год новички поступают в один класс и проживают все вместе в одной башне, девушки отдельно, парни отдельно. Так они и живут десять лет.       Первые три года они не только не занимаются магией, но и в квиддич официально не играют.       И все это время за ними приглядывают старшекурсники, выясняя возможности и способности к полетам на метле. В четвертом классе, или чуть раньше, новичков начинают приглашать в команды.       В Колдовстворце их пять — Кречеты, Медведи, Пардусы, Волки и Туры. Приглашение может последовать из любой команды. Получается, что люди из одной башни могут играть в разных командах. Более того, иногда капитаны производят обмен — «ты мне ловца, а я тебе, например, загонщика». Так же не редки ситуации, когда человек не смог проявить себя в одной команде, его заменяют более опытным, а он переходит в другую и там неплохо играет.       На мой взгляд, это напоминает профессиональный спорт. Люди здесь так же болеют за свои любимые команды, так же есть конкуренция, но той вражды, что существует в Хоге между Слизерином и Гриффиндором, нет и в помине.       Так что и в этом плане Колдовстворец все организовал неплохо. Нашему славному Хогу не помешало бы кое-чему поучиться.       Это не значит, что в этой Школе так уж все гладко и хорошо. Проблемы есть и здесь. Основная головная боль магов из России заключалась в том, что семьдесят лет назад здесь закончилась серьезная гражданская война. Линия противостояния прошла не только между обычными людьми, но и между магами, затронув буквально все сферы общества. И так же, как и обычные люди разделились на красных и белых, так и маги стали красными и белыми.       Со временем конфликт удалось погасить, но он привел к образованию двух крупнейших политических партий. Были и другие партии, но эти стали самыми многочисленными.       Белые, так сказать, консерваторы. Они ратовали за традиции, верили в Богов, частично разумную магию и вообще выступали этаким аналогом британской аристократии. Но того снобизма, что присутствовал в Англии, они были во многом лишены.       Красные стояли на материалистических позициях. Магию они воспринимали как бездушный инструмент, многие традиции считали архаизмом, ненужным пережитком и вообще ратовали за бесклассовое общество, построенное на социалистических или коммунистических началах. Думаю, Дамблдор почувствовал бы себя у Красных, как в родном доме.       Семьдесят лет Красные буквально лидировали на всех направлениях и определяли политику страны. Ныне ситуация начала изменяться и Белые практически возвратили прошлые позиции.              Мы спокойно наблюдали за игрой. Волки вели и успешно двигались к победе. Малфоя зрелище захватило сильнее прочих. За это время он успел соскучиться по играм и теперь проявлял живейший интерес ко всему, что происходило на поле.       Местные ученики вовсю отрывались, подбадривая и переживая за любимые команды.       В один из перерывов Невилл повернулся к Дворцову и неожиданно признался:       — А у нас в одной книге написано, что в Колдовстворце играют в квиддич, летая на деревьях, — Невилл усмехнулся, явно представляя, как все это звучит со стороны.       Парочка ребят из Колдовстворца засмеялись — не обидно, но так, что бы Лонгботтом почувствовал нелепость сказанного.       — Ага, летаем на деревьях, — хохотнул Дворцов. — А еще у нас медведи ходят по улицам, мы пьем водку из самоваров и любим играть на балалайках даже в мороз.       Местные заржали в голос. Спустя минуту и все мы присоединились к их веселью.       Как-то мне здесь легко… Русских магов я понимал буквально с полуслова. Да еще и несомненную симпатию чувствовал.       Не будь у меня Луны и друзей, я бы серьезно озаботился идеей перевестись сюда или в Дурмстранг. И пусть все проблемы магической Британии идут лесом — я не подряжался их расхлёбывать. Вот только бросить своих я не мог! А перевестись сюда всем вместе просто нереально. Тем более, ни Лонгботтом, ни Малфой моего восторга перед местной школой не разделяли.                     Тем временем жизнь не стояла на месте. Как-то незаметно наступило время для второго испытания.       Оно, как и было запланировано изначально, прошло двадцать пятого ноября.       Мы все собрались на трибунах и кутались в теплую одежду. Поднялся ветер, который с завидной периодичностью кидал нам в лица горсти сухого и твердого, как горох, снега. Наши новые знакомые из местных притащили несколько термосов с душистым чаем и горячим сбитнем. Первыми свои кружки получили девушки. А после них очередь дошла и до нас. И сейчас мы все сидели, грели руки о посуду, из которой валил пар, и обменивались незначительными репликами.       Само испытание оказалось совсем не зрелищным. Да и на что там смотреть?       Прямо около трибун за последний месяц было создано пять закрытых комнат со столешницами, вытяжкой, различными зажимами, очагом, многочисленными пробирками и прочими радостями зельеваров. Наверное, их можно условно назвать алхимическими лабораториями.       Крыши и часть стен у этих помещений были прозрачными и мы имели возможность наблюдать, что происходит внутри.       Всех чемпионов запустили внутрь, выдали им запечатанные кофры, которые мы все принесли из Сказочного Леса и дали ровно сутки на сотворение шедевров.       Вот и все испытание.       Около часа зрители просто наблюдали, как их друзья и товарищи что-то там режут, замешивают, толкут, взвешивают или подогревают…       Потом это стало надоедать, а еще через некоторое время мы все решили немного прогуляться по округе. Ханна Аббот из солидарности осталась сидеть на трибунах, и мы отправились без неё.       Прошел обед, мы ненадолго вернулись на трибуны и посмотрели на Драко и других участников. Зрительно никаких изменений не произошло. У каждого из пяти человек над огнем медленно кипел котелок с готовящимся зельем и каждый из них периодически помешивал, проверял температуру, что-то добавлял или делал что-то похожее.       У Малфоя выдалось свободными несколько минут. Он помахал нам рукой и мы помахали ему. Что-то сказать возможности у нас не было — это сделано специально, так, чтобы участников никто не отвлекал и никто им ничего не советовал.       После ужина, когда мы вновь выбрались на трибуны и подвесили в небо несколько Люмосов, соревнующиеся зельевары начали докладывать об окончании заданий. Теоретически у каждого из участников есть двадцать четыре часа для приготовления чего-то необыкновенного. Но дело в том, что на этом этапе три критерии итоговой оценки: сложность, качество, скорость. Поэтому имело смысл найти оптимальное сочетание всех трех показателей.       И, похоже, все участники пришли к более-менее одинаковым выводам.       Раньше других со своим заданием справилась Анастасия Бажова. К ней в помещение вошло жюри из тех же шести магов, что оценивали первый тур. Они тщательно осмотрели приготовленное зелье, сделали какие-то пометки в блокнотах и разошлись.       Вторым, минут через двадцать, «отстрелялся» Малфой. Практически сразу за ним доложила о готовности Аджиамбо Нконо. Через полчаса закончил Фроунг Браге, а вот японку мы ждали еще целый час.       Наконец и она сдала свое зелье. Жюри еще некоторое время что-то подсчитывало, а потом Игорь Каркаров передал список директору Колдовстворца.       — Итак, вижу, что вы все немного замерзли, поэтому буду краток, — Салтыков скосил глаза на бумажку в руках. — Аджиамбо Нконо за зелье Определение Сути получает тридцать два балла. Её общий счет теперь пятьдесят одно очко.       Трибуны настороженно похлопали. Было видно, что за второе испытание дали примерно столько же, как некоторые получили за первое. Но много это или мало?       — Фроунг Браге за зелье Тождественности получил тридцать восемь баллов, — продолжил Салтыков. — Его сумма составляет шестьдесят семь очков.       При этих словах народ заволновался и зашушукался. Стало ясно, что все же за второе испытание можно получить больше, чем за первое. На мой взгляд, это совершенно логично. В Сказочном Лесу все действовали в составе группы. Может такое взаимодействие и важно для будущего зельевара, но сам турнир оценивает его профессиональные навыки. Поэтому и общая сумма баллов за конкретное зелье должна перекрывать возможности от участия друзей.       — Азарни Минамото за зелье Снятия Покровов получает тридцать четыре балла. Её общий счет шестьдесят пять очков, — продолжал Салтыков.       Я переглянулся с Невиллом. За это время мы успели понять, что девушка из Японии за улыбчивой и милой внешностью скрывает весьма непростой и амбициозный характер. Она неслучайно варила свое зелье дольше прочих. Что она хотела получить и почему не смогла обогнать Браге? Где-то ошиблась, недоглядела или что-то не учла?       — Драко Малфой за прекрасно приготовленную противодраконью сыворотку получает сорок баллов. Столько же, но за зелье Истинной Сути получает Анастасия Бажова, — Салтыков усилил свой голос и перекрывая поднявшийся на трибунах шум, закончил. — Теперь у них обоих по семьдесят три очка.       Ханна Аббот, Дафна Гринграсс и Чжоу Чанг захлопали в ладоши. А то, что творилось на трибунах Колдовстворца, говорить не приходилось. Там поднялся такой шум, словно произошло самое важное событие на свете.       Я видел, как побледнела Минамото и недовольно скривилась Нконо. Я их в чем-то понимал. После второго тура определились два реальных претендента на роль победителя, Браге оказался в роли срединного буфера, который еще может выстрелить, и появились два аутсайдера. Совсем откровенный, это конечно девушка из школы Уагаду. Следом за ней шло Махотокоро, и было видно, как сильно ударил по тщеславию и гордости японцев сей факт.       Тот субботний вечер вышел жарким. Мы все поздравляли немного бледного от волнения, но бесконечно счастливого Малфоя и радостно обменивались впечатлениями и оценивали шансы Хогвартса на окончательную победу.                     У нас сложилась своя компания, в которую кроме Малфоя, Лонгботтома и Диггори вошли Ханна Аббот, Дафна Гринграсс и Чжоу Чанг. Вместе с нами частенько проводили свободное время ребята из Дурмстранга, и парочка человек из местных — как правило, это были Дворцов и Гантимуров. Иногда с ними приходил Демьян Лопухин.       Также к нам присоединились еще несколько человек. Первый — польский маг Чеслав Бельский, являющийся капитаном Кречетов. Именно на этой теме с ним сошелся Драко, а потом он как-то легко влился в наш коллектив вместе со своими друзьями.       Вообще-то поляки учатся в Дурмстранге, но в семье Бельских еще с восемнадцатого века зародилась и продолжала существовать традиция, согласно которой все мужчины этого рода проходят обучение именно в Колдовстворце.       А еще с нами частенько проводила время Светлана Шмелёва. Она попала к нам через … Невилла!       Лонгботтом неожиданно понял, что девушка, с которой мы здесь учимся в одном классе, мало того, что травница и показывает талант в гербологии, так еще и симпатичная! Вот он и решил с ней поближе познакомиться. Было забавно вспоминать, как я учил его простейшим русским словам «привет», «как поживаешь», «давай прогуляемся после уроков», «ты очень красивая» и тому подобное.       Не знаю, уж как Невилл общался с ней первое время и о чем они говорили, так как Света плохо знала английский, но факт налицо — они явно симпатизировали друг другу. А язык дело наживное. Тем более, и я это уже замечал не раз, маги учатся быстрее простых людей. И если раньше я частенько присутствовал на разговорах Лонгботтома и Шмелёвой, то уже к декабрю я им стал практически не нужен.       Так же к декабрю я полностью освоил заклинание Воделар и все его основные аспекты и нюансы. Гидеон Гидеонович неплохо объяснял и с ним было интересно.                     Состоялся очень важный разговор с Шуйским.       — Надо поговорить, — кивнул он мне как-то раз после обеда, и мы вышли на улицу, устроившись на небольшой скамейке, подлокотники которой были выполнены в виде львиных морд.       Мы находились в одном из двориков внутри Колдовстворца. Прямо за нами высоко в небо поднималась стена одной из башен, сложенная из больших, квадратной формы камней, поросших мхом.       С неба падал редкий снег. Легкий морозец пощипывал лицо и уши.       — В общем, отец сегодня прислал письмо, — Мстислав осмотрелся по сторонам, проверяя, чтобы нам никто не мешал. — Он согласен провести первичную консультацию и в случае чего взять заказ.       — Рад слышать, — я не удержался и улыбнулся. Еще достаточно давно я узнал, что Шуйские весьма непростое семейство, члены которого обладают многочисленными талантами. А потом, уже в Колдовстворце, выяснилось, что Семен, отец Мстислава, занимается артефактами и снятием с них различных вредоносных эффектов. Он был кем-то, кого можно назвать ликвидатор проклятий, применительно к магическим предметам.       Такого человека я искал еще с тех пор, как мне в руки попал первый крестраж — диадема Когтеврана. Такие люди встречались и в Англии, но мне не хотелось обращаться к местным, так как я опасался утечки информации.       И вот нужный человек нашелся. Более того, он жил в Санкт-Петербурге и не был вовлечен во все эти британские разборки и расклады.       — Отец поинтересовался, как будем действовать? — заметил Мстислав.       — Тут надо думать, — я потер подбородок, принимая решение. — Сначала я вернусь в Англию, кое-что проверну и проверю… Давай сделаем так — в феврале или марте я напишу письмо, определимся с днем, скорее всего это будет один из выходных, твой отец закажет порт ключ до Гринготтса в Лондоне, и я с крестным его там встретим и переправим в наш особняк, где он осмотрит артефакт. Стоимость ключа войдет в общий заказ. Годится?       — Вполне, — Шуйский кивнул головой. — У меня в это время будет подготовка к экзаменам, но не возражаешь, если я выкрою время и присоединюсь к отцу? Может, у нас получится, и ты покажешь что-то в Лондоне? А взамен я обязуюсь летом устроить экскурсию по Питеру.       — Звучит круто, — мы пожали друг другу руки, закрепляя предварительную сделку.       Я не рассказывал Мстиславу о крестражах, просто сказав, что у моего крестного Блэка, происходящего из древнего и мрачного рода, хватает страшноватых вещиц. Одну из них кто-то испоганил, подселив что-то смертоносное и крайне неприятное. Вот это что-то и надлежит извлечь его отцу, по возможности сохранив сам артефакт.       Данной информации вполне хватило для налаживания первичного контакта. Старший Шуйский в процессе работы, конечно, неизбежно сообразит, что в диадеме именно крестраж. А если не сообразит, то значит, он не соответствует своему высокому званию мастера-артефактора.       Но он сообразит, в этом я не сомневался — недаром же Мстислав показывал мне газетные и журнальные вырезки о собственном отце, где о его способностях и экспериментах многочисленные коллеги отзывались весьма высоко.       Именно такой проверенный специалист мне и был нужен. Его профессиональная этика не позволит ему разглашать секреты клиентов. А Непреложный обет, который я собирался с него взять, поможет сохранить факт крестража в тайне.                     — Не обижайтесь, парни, но с чего вы вдруг решили, что эта ваша Британия — пуп земли? — спросил Глеб Дворцов.       В тот субботний день мы, в чисто мужской компании, выдвинулись в окрестности Колдовстворца. Побродили по округам, забрались на Козью горку и сейчас наблюдали, как внизу речка Ленточница несет свои воды через всю горную долину и исчезает за поворотом, скрываясь в Сказочном Лесу.       Деревья вокруг нас стояли голые, присыпанные снегом. Вдалеке, каркая, кружилась воронья стая, и я был уверен, что мой Хуги, которого я отправил размять крылья, находится именно там.       — Для каждого его Родина явно не пустой звук, — вполне резонно возразил Невилл.       К тому времени мы неплохо узнали друг друга и временами поднимали серьезные темы, спорили о разных вещах и делились идеями и своим пониманием некоторых вещей.       Из нашей группы, представляющей Хогвартс, сейчас нас здесь четверо — я, Малфой, Диггори и Лонгботтом.       С Маркусом Белби, Эдрианом Пьюси и Энтони Рикеттом дружить мы так и не стали, а с близнецами Уизли даже не пытались. На самом деле, с близнецами-то никто толком никогда и не общался. Лишь канон убеждал, что они душа любой компании и их все обожают. Это было далеко от правды, очень далеко. Дело в том, что сами близнецы самодостаточны и предпочитали общество друг друга. Да и мало кто мог долго выдерживать их излишне энергичный, непоседливый характер, постоянные шуточки на грани фола и желание устроить заварушку, а то и пакость.       — Это, конечно, так, — Шуйский кашлянул, признавая правоту Лонгботтома. — Но Глеб говорит о более конкретных вещах. Вы, например, считаете, что это Дамблдор положил конец войне.       — А что, разве не так? — лениво поинтересовался Малфой. Директора он не уважал от слова вообще, но и родную страну так просто сдавать не собирался.       — Нет, конечно, — подключился Фроунг. — Вот сколько магов у вас погибло за то время?       — Около тысячи.       — У нас в Дании чуть меньше. Зато в России более десяти тысяч. Примерно столько же полегло и в Германии. Представляете разницу?       — Представляем. Цифры можно проверить? — спросил Диггори.       — Не проблема найти старые газеты. Там правды больше. Или вот еще — ваша война с Волдемортом. Вы вообще обожаете о любой стычке говорить именно как о войне! Сколько там у вас всего магов погибло, парни? Только честно! — Глеб Дворцов «зашел» с другой стороны.       — По хроникам около трехсот магов в общей сложности, — быстро ответил Драко.       — Иногда мне завидно, что в Британии даже воюют как-то по-людски, экономно и изящно, — Шуйский невесело усмехнулся. — Эту схватку и войной-то называть зазорно… У нас семьдесят лет назад прошла гражданская война. Красные маги воевали с белыми. С каждой стороны было уничтожено примерно по восемь тысяч человек. А вы говорите, война! — он выделил последнее слово.       «Русский бунт, бессмысленный и беспощадный» промелькнула у меня в голове мысль Пушкина, но озвучивать ее я не стал.       — И все же ту, мировую, войну закончил Дамблдор, — заметил Лонгботтом.       — Формально так и есть. Вот только он соизволил вызвать Гриндевальда на дуэль, когда американцы сумели продавить магические щиты и очищали Францию, а русские с союзниками стояли под Берлином. Всех серьезных немецких, австрийских и итальянских магов к тому времени уже отправили на тот свет, а деньки Гриндевальда были сочтены и безо всякого Дамблдора. Чего он тогда столько времени ждал? Ведь по идее он мог сохранить чертову уйму чужих жизней! — Дворцов прислонился спиной к большому дубу и скрестил руки на груди.       — Вы у себя слышали правдивую историю Гриндевальда и Дамблдора? — осторожно поинтересовался Шуйский.       — Если ты про то, что они являлись любовниками, то да. Это не секрет в определённых кругах, — ответил Малфой.       — У нас многие считают, что Гриндевальд был более сильным и обладал большей мощью. А вот Дамблдор брал изворотливостью и хитростью, — добавил Браге.       — Он, по слухам, играл пассивную роль в их паре, — буркнул Дворцов. Копаться в грязном белье никому из нас не нравилось, но уж коли пошла такая пьянка… Тем более я соглашался практически со всем сказанным и лишь из солидарности с друзьями помалкивал.       Все же действительно, британские маги думают, что они самые сильные, что именно они победили Гриндевальда, и что им принадлежит решающий вклад в той войне. И главное, они искренне в это верят и их хер в чем убедишь.       — Жили у бабуси два веселых гуся. Один серый, второй белый — оба пидорасы, — пошутил Мстислав, и мы невольно рассмеялись. Дождавшись, когда все немного успокоятся, он добавил: — У нас в Дурмстранге даже выражение есть — насосать на клятву.       — Чего? — одновременно удивились Невилл и Седрик.       — Похоже, каким-то невероятным способом Дамблдор в молодости получил от Гриндевальда клятву о непричинении вреда. Он физически и магически не мог ему ничего сделать.       — У нас почти все считают, что Дамблдор просто пришел к Гриндевальду и потребовал, чтобы тот сдался и отправился в тюрьму. Вот и все. Не было никакого эпического поединка. Дамблдор мог колдовать, а Гриндевальд нет. И ему пришлось уступить, — пояснил Дворцов.       — Так действительно все и было? — переспросил Малфой. Его голос звучал как-то странно, и я понимал чувства друга — пусть Дамблдор и козел, но он свой козел, и вот так слышать, как его свергают с пьедестала и смешивают с дерьмом, не очень-то радостно. Это словно удар по всем магам Британии, светлым и темным, хорошим и плохим. — Вы действительно так думаете?       — Это лишь версия, — с неохотой признался Шуйский. — Но версия, которую многие поддерживают и которая многое объясняет.       — Охренеть, — Невилл повернулся ко мне. — Ты со всем этим согласен, Гарри?       — Чертовски похоже на правду, — я пожал плечами. — И это выглядит более убедительно, чем та чепуха из учебников истории, которой нас пичкают дома.       Честно сказать, я был рад этому разговору. Русские маги вовремя подняли данную тему и зародили зерно сомнения в умах моих друзей. Я и сам думал примерно так же и в душе был со всем согласен, но это было бы не правильно, начни я проводить такие беседы с Малфоем и Лонгботтомом.       — Но мы все же воевали! — Седрик упрямо сжал губы, сдерживая раздражение и недовольство.       — Так с этим никто и не спорит, — Шуйский примирительно поднял руки вверх. — И все знают, что вашим хорошо досталось. Просто не надо думать, что именно вы все сделали.                            Как-то незаметно наступило двадцатое декабря и время третьего, заключительного тура турнира Зельеваров.       В тот день на обед нам подали густые щи с отварной бараниной. Домовые поставили на стол чугуны, из которых каждый мог наливать себе специальным половником кто сколько хочет. Запах от них шел просто восхитительный. Ну, а про вкус и говорить не приходится.       Драко ухаживал за Ханной, Седрик за Чжоу, а я немного помог Гринграсс, налив ей в тарелку щи.       На второе шли пожарские котлеты с гречкой, а на третье кулебяка на четыре угла*. Нет, точно надо сюда переводиться! Дайте еще две порции.              После обеда, сытые и довольные, мы вновь расселись на трибунах. Третий тур проходил в тех же специально созданных алхимических лабораториях, что и второй.       Внизу расположились все пять чемпионов, руководство школ и несколько каких-то влиятельных и важных магов.       Серьезные дяди и тети «задвинули» речи о взаимном сотрудничестве и честном соперничестве.       На трибунах сегодня присутствовало больше людей, чем при первом и втором турах. Все ж таки финал, в котором определится победитель и станет всем ясно. Прибыло множество родителей, в том числе Малфои, Бажовы, Браге и иные. В общем, было людно и шумно.       — Итак, мы приступаем к последнему туру, — произнес Салтыков, и шум медленно стих. — На этот раз всем участникам дается одно задание — каждый из них должен приготовить эликсир Прозрения. Оно будет оцениваться по двум основным показателям — качеству и скорости приготовления. Мы все хотим проверить вас в одинаковых условиях при постановке одинаковой задачи. Итак, приступим!       По его знаку каждый из участников прошел в свою лабораторию, за ними закрылись двери и третий тур начался.       — Мне нравится, как местные всё организовали, — я повернулся к Диггори и Лонгботтому. За Невиллом на скамейке пристроилась Светлана. С ней находилась парочка ее подруг, которые с немалым любопытством поглядывали на видного, высокого и красивого Седрика, вызывая недовольство Чжоу. Да и мне парочка взглядов время от времени перепадала.       — Согласен, это хороший ход, когда все пятеро имеют одинаковые шансы и варят одно и то же, — Седрик кивнул. — Так легко проверить, кто чего стоит.       Мы неторопливо общались. Ко мне подошел вновь прибывший с Малфоями Колин Криви и мы немного пообщались. Участники тем временем продолжали готовить зелье. Эликсир Прозрения, насколько я знал, варится не так уж и долго, но там хватало редких ингредиентов, да и сам процесс требует изрядной ловкости, прекрасной координации движений и четкого понимания, когда и что надо добавлять. В этом зелье разница в одну или две секунды, при которых маг добавлял в котел новый ингредиент, могла оказать весьма сильное влияние на конечный результат.       Я смотрел за Драко и невольно поражался, как ему время от времени везет. Вот и сейчас повезло — он неоднократно говорил, что прекрасно знает все нюансы и «подводные камни» при приготовлении эликсира Прозрения. Он даже хотел именно его варить во втором туре. Что ж, похоже, судьба ему благоволит, и теперь всё в его руках.       Три часа потребовалось всем участникам, чтобы справиться с задачей. Кто-то успел чуть раньше, кто-то припозднился, но в целом все уложились в условные сто восемьдесят минут.       Жюри, осмотрев приготовленные зелья, отправилось совещаться в одну из лабораторий.       Бледный и взволнованный Драко поднялся к нам на трибуну и сел между мной и Аббот.       — Ну, ты как, Гох? — я хлопнул его по плечу. — Как по ощущениям, справился с задачей?       — Вроде бы ничего не напортачил, — он пожал плечами, постаравшись скрыть эмоции.       — Ты уже показал всем, что являешься классным зельеваром, — Аббот взяла его под руку, пододвинулась поближе и положила голову на плечо.       А потом директор Салтыков вышел на площадку перед трибунами. Народ замер. Я мельком заметил, что все пять участников, сидящих в разных местах, невольно и синхронно побледнели.       — Все участники справились с заданием примерно на одинаковом уровне, но у некоторых получилось чуть лучше, — директор Салтыков сделал театральную паузу, обвел взглядом всех зрителей и продолжил: — Анастасия Бажова получила двадцать шесть баллов; Аджиамбо Нконо — двадцать семь; Азарни Минамото — двадцать восемь; Фроунг Браге — двадцать шесть; Драко Малфой — двадцать семь!       На миг повисла тишина. Ученики и участники явно подсчитывали общий, итоговой результат. Некоторые, кто не так хорошо считал в уме, что-то чиркал на бумаге.       — Драко, ты занял первое место! — к нам с верхнего ряда перегнулся Седрик Диггори и со всей силы хлопнул Малфоя по плечу.       Северус Снейп, который, похоже, посчитал все баллы в числе первых, едва заметно улыбнулся с помоста.       — Драко! — радостная Ханна изо всех сил обняла его за шею.       — Тихо, тихо, ребята, — Малфой начал отбиваться от наших объятий, явно ожидая услышать официальное заключение.       И оно последовало.       — Первое место в турнире зельеваров в тысяча девятьсот девяносто пятом году занял представитель Хогвартса Драко Малфой, набрав ровно сто баллов, — спокойно, словно сообщая давно известный факт, констатировал директор Салтыков. — Мои поздравления победителю!       Что тут началось! Мы все окружили Малфоя, сгребли его в охапку и начали подкидывать в воздух, страхуя и добавляя дополнительное ускорение с помощью левиосс.       Местные не особо разделяли нашего восторга, но остальные четыре участника нашли в себе силы и благородство подняться к Драко, пожать ему руку и выразить уважение за заслуженную победу.       В тот вечер Малфой стал самым важным и авторитетным магом всего Колдовстворца. Многочисленные корреспонденты из газет и журналов окружили его и их вопросы сыпались безостановочно. Тут и там вспыхивали вспышки фотоаппаратов.       Чета Малфоев была на седьмом небе от счастья и сейчас, пытаясь сохранить невозмутимость, принимала поздравления от знакомых магов.       Уже при свете многочисленных Люмосов, после того, как первый ажиотаж немного схлынул, Малфоя вывели на помост и принялись награждать.       Директор Колдовстворца вручил ему тысячу галлеонов, которые местные называли червонцами*. Потом последовал золотой котел, а также тот кофр с ингредиентами, что мы набрали в Сказочном Лесу.       Так же всем участникам подарили наборы с неплохим выбором различных трав и компонентов.       Малфоя поздравил местный министр магии и другие официальные лица, вручив какую-то грамоту.       В свою Башню Путешественников мы вернулись уже после ужина и здесь веселье пошло серьезное.       Чуть оттаявший от радости и гордости за крестника Снейп понял, что сегодня у нас будет жарко, дал ценные указания Диггори по поддержанию общего порядка и куда-то испарился. Мы все были уверены, что он отправился к Каркарову и другим преподавателям отмечать окончание турнира.       Пришли дурмстранговцы, заглянули местные во главе с Дворцовым. Кто-то притащил гитару и барабаны, на столе появилась выпивка и закуска.       В тот вечер было весело и здорово. Алкоголя хватало, и пара человек явно переборщила с обьемом выпитого. Да и мы с Гохом и Невиллом приняли на грудь весьма неплохо.       После полуночи пришел изрядно подвыпивший Снейп и, пытаясь делать вид, что он трезв, как стеклышко, разогнал всех по кроватям.              А на следующий вечер в Колдовстворце прошел Зимний Бал. Он получился классным. Пиршественный Зал превратили в нечто невыразимое — везде сверкали свечи, таинственно мерцали украшения на огромной, чуть ли не до потолка, ели, журчали наколдованные фонтаны, а статуи казались живыми, готовыми в любой момент сойти со своих пьедесталов. Несколько часов звучала прекрасная музыка, мы все танцевали и просто наслаждались вечером.       Как и в Хогвартсе год назад, местный бал открывали чемпионы со своими парами.       Естественно, что Малфой вальсировал с Ханной Аббот. Они смотрелись очень гармонично и утонченно.       Впрочем, всех затмила своей красотой Анастасия Бажова. Она словно решила взять первое место здесь, на балу, коли этого не получилось на турнире.       Одетая в платье из легкого шелка, изящные туфли, сделавшая умопомрачительную прическу, она разбила сердца половине парней.       А потом в центр вышли девушки из Уагаду и показали, как зажигательно умеют танцевать в Африке.       Невилл провел весь вечер со Светланой Шмелёвой. Глядя на них, мне было ясно, что дело у ребят идет на лад. Невилл вообще парень серьезный и основательный. Возможно, он самый основательный из всей нашей группы. Он не любит лезть вперед и признает мой авторитет и Драко. Но если он решает чего-то добиться, то сделает. А еще у него есть свои жизненные позиции и правила. Он замечательный друг и я искренне радовался, наблюдая, как он что-то говорит Свете на ухо, а та чуть кокетливо смеется.              Я также поучаствовал в общем веселье, проведя несколько танцев и меняя партнерш. Больше прочих мне понравилось танцевать с Полиной Тышкевич. Она была замечательной девушкой.       Да что там говорить, местные красавицы просто заставляли быстрее биться сердца! Они были очень хорошенькими, душевными и милыми. При желании здесь можно было бы завязать с кем-то добрые, романтические и серьезные отношения.       Но у меня есть Луна, и мне никто не нужен.       Зимний Бал закончился грандиозным салютом. Немного пьяные после шампанского мы вернулись в Башню.       Утром состоялось общее прощание. Мы все обменивались прощальными словами и пожеланиями. Многие нашли здесь новых друзей, а кто-то, как Невилл, возможно и любовь.       Было немного грустно покидать Колдовстворец, который меньше чем за три месяца стал таким близким и родным. Радовало то, что все нужные люди никуда не денутся и при желании мы сможем продолжить наше общение. Обязательно продолжим.       Наша Башня Путешественников медленно поднялась в воздух. Мы открыли окно и свежий морозный воздух трепал наши волосы и одежду. Внизу местные ребята махали нам руками, и мы отвечали им тем же.       А потом мы почувствовали, что прошли портал и очутились в Хогвартсе.