Филин и роза

      Да, он понимал, что сейчас его может перекрутить в фарш, откинуть на пять метров жопой вперед, завалить кусками бетона и еще много чего, но долбаный Роза туда таки залез. Туда, куда восемь лет Зона никого не пускала. А с этой улыбчивой сволочью все не тик-так, кто знает, может он из тех дураков, которым так везет, что от зависти удавиться можно. Тогда пусть он в их команде талисманом работает заодно. Удача лишней не бывает. В проломе оказалось пусто, пыльно и темно. Филин материализовался внутри недостроенного дома, хотя должен был на улице. Да еще, похоже, что он в подвале. Телепортация или что-то типа того. Такие штуки тоже здесь бывают. Главное потом проверить собственную комплектность. Сталкер пошевелил руками, притопнул, повертелся. Вроде весь «доехал», включая инвалидность. Пыль набилась в нос, и Филин оглушительно чихнул. Эхо отразилось от пустых коридоров, но это было не обычное, нормальное гулкое эхо. Звук противно вибрировал, превращаясь в сводящее зубы дребезжание. Марк осторожно продвигался между завалами строительного мусора, ему пришлось включить фонарик на шлеме, чтобы ненароком не споткнуться. — Роза, — тихо пробубнил он в рацию. Рация молчала. Неприятное предчувствие начало было карабкаться по позвоночнику вверх, но Филин одернул себя, приказал успокоиться. Неизвестно, жив ли Андрей, но и очевидных признаков его гибели тоже не было. Да, Зона умеет все делать тихо, и Марк руководствовался бы только одним этим утверждением, если бы не имел периодически удовольствие общаться с Тварью. Тварь, в свою очередь сейчас была самым разумным и контактным воплощением Зоны. Беловолосый появлялся рядом с ними уже дважды, но не причинил Азору никакого вреда. Ему доставляло куда большее удовольствие пугать самого Филина. Возможно, заставить Тварь действовать могли бы такие отношения, какие были с Ромкой, но Ромки больше нет, и Филин уж точно не собирался наступать на те же грабли снова. По крайней мере, до тех пор, пока они не поймут, как заставить Зону исчезнуть. Пыль густо плавала в свете фонаря, Филину пришлось опустить забрало на шлеме, и запоздало он подумал, что Роза должен был оставить следы, если пролом забросил его сюда же. Желтый круг света сполз на серый бетонный пол. Следов на толстом слое пыли не наблюдалось. — Задаешь ты мне задачки, — пробормотал Марк. Страх окончательно ушел. Медленно, но верно, мозг и тело вспоминали, как нужно двигаться, размышлять, действовать. Осталась только привычная атмосфера затаившейся рядом смерти. Коридор, в который он вышел, все никак не хотел кончаться. Вдоль него выстроились боковые ответвления, «комнаты», из которых луч фонаря выхватывал куски толстых водопроводных труб, грязные шматки пакли и блоки стекловаты. Филин проходил мимо, там нечего было делать. Он искал лестничный пролет наверх.       Жирная черная, корявая надпись «КТО?» выползла из темноты по стене. Филин, чьи нервы и без того были напряжены, вздрогнул. Было неожиданностью не только обнаружить ее здесь, но и само содержимое. Кто оставил ее здесь, и кому она предназначалась? Филин достал из кармана болт. Железячка ударилась о черные буквы, отскочила и покатилась по полу. Чисто. Косясь на буквы, Филин осторожно обошел надпись, словно опасался, что черные кракозябры сейчас вытянутся из стены и схватят его. Тут все может быть. Надпись осталась позади, а с ней и туго забитый пылью воздух. Дышать стало легче, Филин обернулся. Надпись теперь гласила «СПЯЩИЙ». — Ну конечно, — саркастически произнес Филин вслух. — Все логично. Четко и по полочкам. Где-то над потолком раздался ржавый лязг. Затем снова стихло. — Видишь, ты мне уже отвечаешь, — он говорил, чтобы отогнать тишину. По сравнению с той противной особой в его квартире, эта тишина напоминала медведя. Огромная, всепоглощающая, бесконечная. Она смотрела на него из зияющей пустоты впереди. Просто смотрела, шаг за шагом высасывая самообладание и выдержку. — Андрей, прием, — сделал он еще одну попытку. — Командир, — ответила рация, но звук был нечетким. Он двоился и раскачивался, как всегда бывало, когда сигнал проходил сквозь скопление аномалий. — Где ты? — спросил Марк, опустив длинную матерную тираду, которой хотел выразить свое облегчение по поводу пребывания стажера в добром здравии. — Здесь. — Я тоже здесь, — рассердился Филин, но это явно не тот «здесь», где ты. Можно конкретнее? — Подвал. — Уже лучше, — Филин вынул из кобуры сенсор и посмотрел на экран, но тот не показывал ничего, кроме расположения стен и коридоров. Роза мог оказаться в другом доме или вообще черт-те где. — Надписи какие-нибудь видел на стенах? Рация молчала секунд десять, затем выдала: — «ВЧЕРА». — Так написано? — Да. — Хрень, — сказал Филин. — Достань сканер. Достал? — Да. — Что показывает? — Карту. — Красные точки не показывает? — Нет, командир. — Значит, мы в разных подвалах. Надо пробовать выбраться наружу, там и встретимся. — А как выбраться? — Ищи любые лестницы, ведущие наверх, я тебе пока больше ничем помочь не могу. — Понял. Филин продолжил медленное продвижение по коридору. Через десять метров должна быть лестница. Что-то небольшое юркнуло по полу и скрылось в боковом проеме. Марк замер и направил туда луч фонаря. По полу ползло… Что-то. Макар сказал бы, что это была черная непрозрачная амеба, Федька обозначил бы, как стремную соплю; Ромка… Нет не надо про Ромку. Оказавшись в круге света, ползущая желеобразная субстанция остановилась, из каплеобразного тела вытянулся отросток и повернулся в сторону Филина. — Да ползи себе, — пробормотал он, осторожно отступая назад, но держа перед собой сенсор. На экране появились колебания энергии, свойственные простым физическим аномалиям. Марк даже на секунду не допускал, что субстанция сознательно повернулась к нему. Она реагировала на свет. Филин быстро, насколько мог, отхромал от проема и вернулся на прежний маршрут. За спиной зашуршало. — Блядь, сука! — выругался сталкер. — Прилипло, говно ползучее! — Где говно? — оживилась рация — Заткнись, — попросил Филин. Впереди замаячили пыльные лестничные перекладины. Черная соплямеба, глянцево поблескивая в луче фонаря, бодро ползла за ним. Чем это было чревато, Филин не знал. Мелкие аномалии вели себя очень по-разному. Они могли намертво прилипнуть к ботинку, изобразить взрыв йодистого азота, прожечь в чем-либо дыру, или не делать ничего, но проверять не хотелось. Он развил такую скорость, какую только позволяло негодное поломанное тело. Сзади чавкало и хлюпало. К горлу подступила тошнота. Хотел позвать Розу, но не стал. Если черная гадость его настигнет, то предсмертные вопли стажер услышит и так, а заранее разводить панику незачем. Странно, что Тварь еще не объявилась, неужели это существо допустит, чтобы его любимую жертву сожрала какая-то мелкая аномалия? А кто ж его знает? Может, ради этого все и затевалось. Гораздо легче было думать именно так, свалить все на бессмысленность поганой Зоны. И нет в ней никакой логики и разума, только садистская жажда разрушения. Кому-то доставалась быстрая и легкая смерть, кому-то медленная и мучительная. Филину слишком долго везло, и теперь его можно было долго и с наслаждением убивать. Нет, Зона не получит ни капли его страха. Если суждено умереть, то так, как подобает добровольцу, выполняющему свой долг.       Проржавевшая перекладина рассыпалась под пальцами в мелкую железную труху. Марк зло засмеялся. Медленно протянул руку, выключая рацию, затем плавно развернулся. В круге пыльного света ползла жирная черная лепеха. Марк некоторое время смотрел на нее, затем открыл рот и заорал. Истошно и бездумно вопил на одной дикой ноте, заставляя эхо отзываться какафонией столь же диких искаженных звуков. Неизвестно, умела ли аномалия слышать, или на нее просто подействовал воздушные вибрации, многократно усиленные этим местом, но она мгновенно остановилась, а затем вытянулась в длинный тонкий черный столбик, по которому бежали мелкие волны. — Аааааа!!! Сожрать меня хочешь?!!! — кричал Филин, делая в ее сторону шаг. — Да я сам тебя сейчас сожру! Ответом ему был невыносимый скрипучий писк. — Какого, блядь, хера ты тут ползаешь, дерьмище? Я тебя спрашиваю? — продолжал наступать Филин, несмотря на то, что писк, издаваемый соплей, почти физически вскрывал черепную коробку, вызывая волны мучительной боли в висках и затылке. — Пшла отсюда! Ну! Брысь! — Филин взмахнул руками. Писк усилился, при этом аномалия вытянулась еще больше, и вдруг раскрылась черным полотнищем, затапливая собой все пространство. Боль расколола череп надвое, из носа брызнула кровь, Филин пошатнулся и перестал чувствовать пол под ногами. Это все? А как же Роза? Он тоже умрет? Так нелепо и бессмысленно, как и его глупый командир, затеявший эту авантюру с прогулкой по стройке. Какая к черту разница, кто там висит? Он мертв давным-давно, и ему все равно, будет ли его тело предано земле или провисит на стреле крана еще несколько тысяч лет, если на то будет воля Зоны. Андрей… Балансируя на краю сознания, Филин снова развернулся к лестнице и сделал несколько шагов, чувствуя как визжащая и гудящая темнота наползает на него. — Ну же! — прохрипел он, сфыркивая с губ бегущую кровь. — Роза, я иду! Перекладина, до которой удалось дотянуться, осыпала его ржавой пылью, но выдержала. Второй рукой пришлось схватить боковую балку. В потолке, куда вела лестница, чернел квадратный проем, из которого тянуло холодным воздухом. В какой-то момент он перестал воспринимать звуки вокруг. Оставался только огромный пульсирующий шар боли в голове и черный проем, который видел его единственный глаз. Руки легко подтянули худое тело, амуниция на котором, казалось, весила больше, чем весь скелет с мышцами и органами. Тонкое ржавое железо крошилось под этой тяжестью, острые куски раздирали в кровь кожу на ладонях, но все это как-то выдерживало, не ломалось окончательно. Ногами Филин пытался цепляться за эти остатки и столь же ветхую кирпичную кладку, но уже не очень понимал, получается у него или нет. Проем вроде бы приближался, но слишком медленно, гораздо быстрее уходили силы. Надо найти Розу, не сметь подыхать! Звериный рев, непроизвольно вырвался из глотки, когда одним мощным рывком ему удалось вытянуть себя в спасительную пустоту. О том, что аномалия может последовать за ним, Филин не думал. Свет фонарика выхватил куски оранжевых металлоконструкций, но Марк не разглядывал их. Он выбрался из ужасного колодца, отполз на несколько метров и теперь просто лежал на грязном бетонном полу, переводя дух. Квадратная дыра зияла совсем рядом, но из нее ничего не лезло. Спустя мгновение он понял, что оглушительный визг тоже стих. Теперь следовало остановить кровотечение, но для этого придется хотя бы сесть. Филин поднялся на локтях, подтянул колени под себя и встал на четвереньки. Дальше выпрямляться не стал, залипнув взглядом на невозможной, невероятной вещи, которой не должно было быть здесь.       Но она была. Армейский берц с белой полосой от краски. Той самой полосой, которая появилась, когда хозяин берца зацепился ногой за стойку свежевыкрашенного шлагбаума, кажется еще позапрошлогодним летом. Да так и щеголял, не утруждая себя взять растворитель и убрать приметную полоску. Филин забыл, как дышать, вперив взор в истертую белую метку на пыльном, черном фоне. Но тут обувь шевельнулась, вместе с ней шевельнулись у Марка волосы везде, где они еще оставались. Внезапно захотелось прочитать молитву, но оказалось, что Филин не помнил ни одной. А если это все иллюзия? Беспристрастный луч света скользнул выше, по зеленым камуфляжным штанам, поясу, куртке, кобуре, нашивке с фамилией и инициалами, по острому подбородку, длинной бордовой царапине на правой скуле, чуть вьющимся с рыжеватым оттенком волосам и, наконец, встретился в с единственными в мире глазами, которые уже много дней не должны были видеть. — Марк, убери, — усталый, измученный и невыносимо родной голос привел Филина в чувство. Он лихорадочно зашарил по шлему, щелкнул крепежами и стащил с головы, наплевав на всю технику безопасности, положил его на пол и жадно, как умирающий в пустыне рванулся и упал с глухим стоном Ромке на грудь.       Ромка обнял в ответ, но не как прежде, сильно и надежно, заставляя забыть о ежедневном, ежеминутном страхе близкой смерти. Его руки поднялись и обессилено легли на спину Марка, а вместо живого человеческого тепла холод и ощущение, что обнимаешь не живого человека, а какую-то вещь… Аномалия? Филин запоздало испугался, хотел рвануться назад, но Ромка удержал. Прижал к себе, что с нынешней субтильностью Марка не представляло трудностей, наклонился. — Это я, — прошептал он ему в ухо и, помедлив, добавил, — пока еще я… Хотя ты имеешь теперь полное право сомневаться. — Я знаю, что ты, — уверенно проговорил Филин, приподняв голову. — Выходит, не убила… Губы Ромки, коснувшиеся лба, были совсем ледяными. — Здесь я не соглашусь, — сказал он, — скорее всего, убила. Другой вопрос, почему я мертв не так, как полагается. Марк резко отстранился и сел, разглядывая Муфту, который в тусклом освещении действительно походил на призрака. И вот тут он заметил нехорошую бледность кожи, бескровные губы и глаза, подернутые едва заметным матовым налетом, не было только специфического запаха разложения, но и привычного человеческого запаха не было тоже. Пахли только вещи. Тканью, засохшей кровью, дубленой кожей, пылью. Он схватил Ромкино запястье и замер, пытаясь нащупать пульс. Муфта не сопротивлялся, покорно подставил руку бывшему командиру. Но под холодной кожей не билась крошечная жилка, как ни старался Филин ее найти. Из зрячего глаза помимо воли скатилась жгучая больная слеза. Но не хотелось верить. Пусть будет тяжело ранен, но не мертв! Лихорадочно дернул полы Ромкиной куртки в стороны, в ужасе уставившись на бурые пятна на зеленом полотне футболки и глубокие вмятины на левой половине груди. С такими повреждениями не живут. Закусил до боли зубы, чтобы не заорать от бессилия и чувства ужасающей несправедливости. За что же так с храбрым милосердным Муфтой? За что? — А я теперь вижу, что он с тобой сделал, — прерывая тяжелое молчание, сказал Ромка, дотрагиваясь до здоровой половины лица Филина, стирая пальцем след от слезы. — Все, как ты говорил. А я, дурак, не понимал. — Мы тут, Ром, все не очень умные, — пробормотал Марк, вытирая рукавом все еще сочащуюся из носа кровь. — Одна Тварь все понимает. Только объяснить не хочет… — Не может, — поправил Ромка.- Хочет, но не может. Там какой-то иной уровень восприятия. А нашу реальность он только копирует и не всегда удачно. — Ты видел Тварь? — встрепенулся Филин. — Ну, я имею в виду после того, что с тобой случилось. Или он просто запер тебя здесь. — Приходит он, — кивнул Ромка. — И задает вопросы, много непонятных вопросов. Но мои ответы его не устраивают, он даже злится. Выглядит забавно. — Он не пытает тебя? — встревожился Марк, сердце которого тут же мучительно защемило. — А кого пытать? — ответил вопросом Муфта. — Труп? — Пытки не обязательно должны быть физическими, — возразил Филин. — К тебе он тоже приходит, — констатировал Ромка. — И тебе достается по полной программе. Эх, бедолага! И он снова притянул к себе Филина. Но даже осознание того, что Ромка мертвец, не испугало, не вызвало брезгливости, но так грустно было прижиматься ухом к привычной старой камуфляжке и слышать пустоту там, где прежде билось благородное и любящее сердце. — Я подозреваю, что твое убийство часть этой программы, — с горечью признался Марк, подавив предательскую истерическую дрожь в голосе. — Он хочет подобраться ко мне. — Или к людям вообще, — вопреки опасениям Ромка не стал обвинять Филина в том, что тот, возможно, стал причиной его ужасной кончины. Это было бы глупо. Смерть здесь приходила неожиданно, не спрашивая, не щадя, и каждый из добровольцев это понимал. — Думаешь, он выбрал наугад? — Я вообще много и о многом с тех пор думал. Мне тут особенно нечем заниматься. Кажется, что я здесь уже дохулион лет. Не сплю, не ем, не… все остальное. Единственный мой настоящий враг здесь — скука. А Тварь… Я, не поверишь, даже рад, когда он приходит. Существовать в одиночестве и кромешной темноте невыносимо, был бы я жив, я бы точно свихнулся или покончил с собой. Нет, ты не думай, что я так быстро сдался… Сначала я пытался говорить с ним, заставить рассказать о его планах, пробовал договориться, но он не слушал. Тварь, как ты его называешь, одержим какой-то целью. Он постоянно твердит об уходящем времени. Что это может значить для нас? Возможно, что Зона явление временное, и она исчезнет. А может и нет. Все-таки я здесь не просто так. Не как заложник точно. Раньше я слышал только тишину, как в настоящей могиле. Но постепенно я стал слышать Зону. Не спрашивай как, я не знаю. Может быть, он пытается меня интегрировать в свою реальность…. Тебя вот услышал… И ждал, хотя надеялся, что ты не придешь, а коварный Филин опять взял и обвел Зону вокруг пальца. Но как это получилось? Эти катакомбы явно не под бульваром. Там обычная канализация. — Я не искал. Мы с Розой прошли сквозь барьер на стройке, — сказал Филин. — С Розой? — удивился Ромка. — Да, это стажер мой новый, родственник, кстати, твой — Андрей Азор. Мы вместе влезли сюда… Ты его не слышишь? На Ромкином лице появилось искреннее непонимание, затем он опустил глаза и сказал: — Ясно… — Что-то не так? — с подозрением спросил Филин. — Если бы я знал, — покачал головой Муфта. — Возможно, все не так, а возможно все логично. Его я не слышу или слышу не так, как тебя… Не знаю… Как вы преодолели барьер? — Роза нашел лаз. Я приказал ему найти брешь в аномалиях, — начал оправдываться Марк под пристальным взглядом друга. — Пошутить хотел, понимаешь? Соль-то в чем… Макар сказал, что Роза видит аномалии без техники. Ну, мне захотелось этого умника по носу щелкнуть, а он, сволота, взял и прошел через этот гребаный заслон. Я его искал как раз… Здоровый лоб, а дурила, мама дорогая! Как он до взрослого возраста дожил, не понимаю… Ромка прижал палец к губам и закрыл глаза. — Да, фигня вышла. Тебя не должно быть здесь, — произнес он с непонятным раздражением. — До того, как ты сказал, я не знал точно, где нахожусь, но логично, что Тварь выбрала надежное место, и не рассчитывала, что его обнаружат. Наверняка он уже знает, что ты здесь. — И что такого? Я тебе больше скажу, еще он должен знать, что без тебя я не уйду! — озлобленно проговорил Филин. — Конечно уйдешь. Без меня, — Ромка снова посмотрел на него. — Негоже покойника из могилы вытаскивать. — Это аномалия, Ром, ты не умер, — Филин проглотил ком. — Зона врет! Все время врет! — Марк, я мертв, — спокойно, но настойчиво повторил Ромка. — Это просто нужно принять. Смиряться не надо, если не хочешь, но ты же стреляный «птах», ты должен понимать. Я теперь часть Зоны. Наша встреча с тобой не должна была случиться. Твой стажер не находил никаких лазеек, а хер знает как, сделал собственную, и Твари это вряд ли понравится. — Тайна Висельника останется неразгаданной, — усмехнулся Филин. — Жаль. Я уж надеялся… — Нет там тайны, — сердито проговорил Ромка. — Это Лютый. — Так он вроде числится живым, — удивился Филин, услышав имя легендарного стрелка. — Вроде, — вернул усмешку Ромка. — Ты его давно видел? — Я его со штурма не видел. Только слышал, что он в одиночку ушел. С его-то навыками не страшно было. — Ну-ка повтори про навыки! — засмеялся Ромка неприятным резким смехом. — Самому не смешно? — До усрачки, — согласился Филин. — Ты ходить можешь? — Вот чудак на букву «М»! — всплеснул руками Ромка. — Я могу хоть на ушах стоять! Но я не могу отсюда выйти! — Из-за черной сопли? — кивнул Филин на люк. — Какой еще сопли? — поморщился Муфта — Нет, меня никто не охраняет, если ты об этом. Смотри… Ромка с кряхтением отодвинулся, затем перевернулся и встал. Он подошел к люку, сел на корточки и опустил в него ладонь, которая сразу же содрогнулась, словно упершись во что-то твердое. Филин не поверил, переместился к люку на четвереньках, для скорости, и запустил ладонь в черноту. Препятствий на его пути не было. Пальцам было прохладно от тянувшего откуда-то сквозняка. — Сечешь? — спросил Ромка. — Я пытался, постоянно. — Не дурак, — ответил Филин со вздохом. — Но, блядь, Рома, как я без тебя уйду? Как ты себе это представляешь? — Не уходи, — пожал плечами Муфта. — Умри здесь, со мной. Правда не факт, что ты тоже станешь веселым зомби, и стажер вряд ли сможет выбраться, но ты давно совершеннолетний, решай. — Да знаешь ты прекрасно, что я решу! — взорвался Филин. — Давай без морали, тошно от нее. — Узнаю командира, — довольно сообщил Ромка. — Яйца на месте и звенят, как никогда. Они засмеялись. То был не веселый смех, но если не ржать, оставалось только пулю в лоб пустить и с концами. — Ну все, вали давай! — поторопил Муфта. — В недобрый час припрется этот… Его передвижения я не отслеживаю. — Еще бы понять куда идти, — пробормотал Филин. — Внизу глухой коридор, я не говорил? — Неа, — покачал головой друг. — Там не статическая локация, я чувствую, что поле колеблется. Да ты сам возьми прибор, посмотри. Филин с неохотой выудил сканер, опустил руку вниз и снял показания. Данные действительно изменились. — Давно такой дряни не видел, — с отвращением заключил он, — лучше б фонило. — Однажды это кончится рано или поздно, — сказал Ромка неуверенно. — Не может же Зона существовать вечно. — Как и мы, — констатировал Филин. — Знаешь, руки уже опускаются от осознания того, что все, что мы делаем — лишь оттягиваем собственную смерть. И уходим один за другим. — Тебе пора, — напомнил Муфта. — Оттягивать прощание — еще ужаснее. — Да, — согласился Марк, убирая сканер в кобуру. Он посмотрел на Ромку, а Ромка на него. В груди стало больно.Наверное так, как было Муфте в последние секунды жизни. Ромкины губы и язык были сухие и холодные, но он не мог оторваться от них, и с мазохистской радостью запоминал свои ощущения: явственный привкус металла на собственном языке, раздирающую боль в левой половине челюсти, запах пыли, колючий провал под рукой на месте Ромкиных ребер… — Гадость, правда? — виновато улыбнулся Муфта, когда Филин отстранился, чтобы в последний раз рассмотреть и запечатлеть в памяти любимый образ. — Дурак! Я люблю те… — Я знаю, — перебил Ромка, стискивая его медвежьей хваткой. — Я тоже. Прощай. — Ни за что! До встречи! — Упрямец. Голос Ромки затих, руки цеплялись за прутья, нормальные крепкие прутья. Филин спускался в черную пустоту, не зная, что ждет его внизу. Но страх не преследовал его. Ромка здесь, рядом. Он присмотрит, не даст сгинуть и раствориться в искаженном пространстве Зоны. Крепкая, железобетонная уверенность в этом не подпускала панику и позволяла Филину все так же методично спускаться во мрак. — Командир! —  рука едва не сорвалась с перекладины. Голос Розы, донесшийся из самостоятельно включившегося передатчика едва не остановил ему сердце, чего за все эти годы так и не удавалось сделать самой Зоне. — Жив, — буркнул Филин, не тратя времени и слов на восклицания и вопросы о состоянии стажера. И так все было ясно — говорит, тон бодрый — значит все нормально. — Ты выбрался на улицу? — Ага. А вы? — А я не знаю где я, — признался Филин. — А вы наверху, — ответил Андрей. — Держитесь только крепче.       Ослепительный свет ударил со всех сторон, и поток холодного воздуха едва не сорвал Филина с лестницы. Он посмотрел вниз и обнаружил, что стоит на стреле башенного крана. Далеко на темной земле белела фигурка стажера. Высоты Филин не боялся, но желудок как-то сам по себе рухнул к пяткам. Справа скрипнули тросы. Марк инстинктивно повернулся туда и увидел внизу на крюке человеческое тело, покачивающееся в воздухе. Темного тумана здесь не было, но покойник висел к нему спиной. И все же Марк узнал Лютого по лохматой с ранней проседью шевелюре и его знаменитой крупнокалиберной винтовке, перекинутой на ремне через плечо. Еще одна странная нелепая смерть. Словно и не знал Лютый, что у него отобрали жизнь, раз не успел сорвать с плеча верную подругу и дать отпор убийце. — Этого не требовалось, — охотно пояснила Тварь, материализовавшаяся слева от Филина. — Более ранняя демонстрация его навыков вполне удовлетворила меня. — Я следующий? — напрямик спросил Филин, глядя в бесстрастные кобальтовые глаза.