Любовь на грани фола

      — Вообще не понимаю, зачем мы это всё затеяли, — ворчала Джоанна, доставая из духовки индейку и отправляя туда тыквенный пирог. — Ты всё равно уйдёшь, мне одной ужин ни к чему. Или ты ещё надеешься на то, что Роб и Коул почтят нас своим присутствием?       Кати, водрузив над входной дверью венок из омелы, соскочила со стула, придирчиво осмотрела результат своих усилий и усмехнулась:       — Не думаю. Робби был на взводе, говорил со мной так сухо, что меня всю дорогу домой мучила жажда. Интересно, долго продлится их бойкот? Как ни крути, я скучаю по ребятам. Мы ведь почти не расставались с момента знакомства.       Джоанна лишь кивнула. Они планировали провести рождественский вечер в тёплой дружеской обстановке, потягивая шампанское и болтая обо всём на свете, посмотреть все части «Один дома» и долго гулять по заснеженным дорожкам тихого парка неподалёку. А из-за недоразумения с «Пингвинами» все планы рухнули. Девушки, уставшие от хлопот, опустились на диван, и Джоанна вдруг спросила:       — Что произошло в «Атлантиде» после моего ухода? На что могут обижаться ребята?       — Ничего особенного, — пожала плечами Кати. — Мы с Олли разговаривали у бара, когда к нему подбежала Вероника. Она спросила о Джино у бармена, потом у Мяяття, кстати, испепелив меня взглядом, будто она жена совсем не Малкина. Когда все развели руками, она стала кричать, что «эта недопевичка увезла Джино к себе, а тот, будучи подшофе, рад стараться»…       — Я не об этом, — перебила Джоанна.       — Понимаю. Только после этого скандала я видела Коула лишь однажды. Вид у него, признаться, был неважный. Думаю, он не исключал возможности, что ты и Малкин можете встретиться за пределами «Атлантиды».       — Какая глупость!       — Джоанна, — Кати села ближе и взяла подругу за руку, — не нужно думать, что никто не заметил вашу «игру в гляделки». Как думаешь, почему я утром была уверена, что ты провела ночь с Джино? Да между вами, сначала — когда ты пела, потом — у бара, так искрился воздух, что можно было спокойно прикурить сигарету или обжечься.       Джоанна встала и отошла к окну. Голова снова шла кругом от мыслей и воспоминаний, которые неизменно отзывались в сердце жалящей болью, мгновенно отражающейся слезами в глазах, сдерживать которые становилось всё сложнее. Сквозь пелену солёной влаги девушка смотрела на тёмное небо, улицу, утопающую в снегу и ярком свете праздничных огней. Снова полностью уйдя в себя и свои переживания, словно вдалеке Джоанна слышала трель телефона, неспешный, тихий голос Кати. Джоанна будто наблюдала со стороны и за подругой, и за собой, утопая в безмолвной тоске. Ей казалось, что душа медленно покидала тело, и из этого пограничного состояния её вывел лишь голос Кати, прозвучавший так близко и неожиданно, что Джоанна вздрогнула.       — Эй?       — Что? Прости, задумалась.       — Может, хватит загонять себя в угол? Ты же не даёшь душе отпустить Малкина, словно наслаждаешься этой болью, которая сейчас в каждой клеточке твоего организма? Зачем мучаешь себя воспоминаниями? Ведь ты сделала выбор, отказавшись даже поговорить с Джино!       — Я уже в тысячный раз проклинаю себя за это, — усмехнулась та.       — И что это изменит?       Джоанна пожала плечами и отвела взгляд, делая вид, что наблюдала за пирогом. Кати, не сводя с подруги глаз, вкрадчиво спросила:       — Ты не против, если с нами поужинает Олли?       Та удивлённо вскинула брови:       — А разве вы не собирались ужинать в кафе?       — Да, но я не могу оставить тебя одну в Рождество!       — Брось!..       — Это не обсуждается! Я в любом случае останусь дома, с тобой. Ты — моя подруга, а Олли, если когда-нибудь дружил по-настоящему, поймёт меня. Я не могу променять тебя на едва знакомого парня, будь он хоть самим папой Римским!       Джоанна от избытка чувств крепко обняла Кати и, сглотнув ком в горле, тихо сказала:       — Спасибо! Ты тоже моя лучшая, самая любимая подруга! Но давай обойдёмся без жертв. Пусть Олли приходит к нам.       Кати обрадованно расцеловала Джоанну и, схватив телефон, бросилась в свою комнату, попутно набирая номер Мяяття. Джоанна с улыбкой посмотрела ей вслед и повернулась к окну, за которым уже медленно кружил снег — мягкий, пушистый, какой-то уютный. Он медленно устилал недавно расчищенную мостовую, оседал на деревьях и кустарниках, проникал в самые затаённые местечки улиц. В свете праздничных гирлянд снег казался разноцветным. Девушка невольно залюбовалась этим великолепием, вспомнив вдруг Париж. Она взяла планшет и открыла свою страницу в Facebook. Читая поздравления друзей с Рождеством, Джоанна вдруг почувствовала сдавившее грудь одиночество. Нет, не потому, что Кати была целиком и полностью поглощена своим финном, а потому, что ей не хватало остальных французских друзей. Они исправно переписывались, держа друг друга в курсе всех событий, обходя стороной лишь одну тему — Кристиана, но этого было недостаточно. Ей ужасно не хватало правильной Элен, справедливого Николя, смешливого Жозе и малышки Бенедикт. Даже злюка Натали не вызывала больше раздражения и жалости. Да и Кристиана она, наверное, уже простила. Но пока говорить об этом было рано, да и ни к чему. Назад дороги не было.       Увлечённая своими мыслями, Джоанна не услышала, как в кухню вошла Кати. А та, исподлобья наблюдая за подругой, ощущала бесконечное чувство вины за своё счастье. Она знала, что подруга искренне радовалась за неё, всегда поддержит и утешит, если это потребуется, но ничего не могла с собой поделать. Кати так привыкла, что у них всё поровну — дружба, любовь, боль, что сейчас чувствовала, что не имела права на счастье, пока оно не посетит и Джоанну.       Девушки одновременно отвлеклись от своих мыслей и, улыбнувшись, посмотрели друг на друга. Первой заговорила Джоанна:       — Ну и где твой Олли?       Кати бросила быстрый взгляд на часы:       — Будет через час.       — Так чего же мы ждём? Нужно нарядиться! Я не хочу встретить важного гостя в джинсах и майке. Тем более, что Коул сказал, что мне безумно идут платья! Так что я прихорашиваться!       Девочки рассмеялись и разошлись по комнатам. Для праздничного ужина Джоанна заранее выбрала короткое красное платье, в которое и облачилась. Но ей отчаянно хотелось влезть в уютную пижаму и нырнуть под одеяло, будто оно могло помочь забыть о Джино и боли хоть не надолго, укрыться с головой и бесследно исчезнуть навсегда. Вздохнув, стряхнула с себя удушливые мечты, которым всё равно не суждено было сбыться, повязала на голову маленький красный платок, убрав назад волосы, нанесла лёгкий макияж. Оглядела себя с удовлетворением, отметила, что даже грусть в глазах стала несколько привлекательнее. Взглянув на часы, присвистнула, обнаружив, что потратила на туалет почти три четверти часа. Брызнув на себя духами, вернула флакон на место и вышла из комнаты.       В гостиной у накрытого стола уже ждала Кати. Длинное, облегающее платье цвета спелой вишни очень ей шло. Она уже разрезала напрочь забытый Джоанной тыквенный пирог и завершила сервировку рождественского стола. Девочки ещё раз окинули оценивающими взглядами друг друга и празднично убранную гостиную и удовлетворенно кивнули — порядок! Когда в дверь раздался звонок, Кати, как будто не ожидая, подпрыгнула на месте и дрожащим голосом зашептала:       — Господи, как же я волнуюсь!       — Значит, этот парень тебе действительно нравится.       — До чёртиков!       — Может, откроешь ему? А обсудим мы его после его ухода, — подмигнула подруге Джоанна.       Кати рассмеялась и пошла к двери. Джоанна устремила взгляд на вошедшего рослого парня. Пока тот приветствовал Кати и разувался, она внимательно следила за ним. Как ни крути, а наблюдать за известным хоккеистом вне льда было чрезвычайно интересно. И совсем неожиданно и лестно было видеть Мяяття в их скромной квартире. Джоанна снисходительно улыбнулась, когда Олли, прежде чем войти в гостиную, взглянул на себя в зеркало, пригладил непослушные коротко стриженые светлые волосы, поправил воротник чёрной с яркой красной вышивкой дракона на груди рубашки и робко последовал за Кати. Джоанна с радостью отметила, что гость не одет в строгий костюм, что, по её мнению, придало бы вечеру некую официальность. Рубашка и светлые джинсы, прекрасно сидевшие на подтянутой фигуре, делали Олли каким-то уже родным.       Джоанна улыбнулась и поднялась навстречу, представилась, пожелала ему счастливого Рождества и пригласила парня за стол, успев одобрительно подмигнуть подруге.       — Девушки, вы прекрасны! — улыбнулся Олли, открывая шампанское.       Кати смущённо опустила глаза, Джоанна лишь вздохнула, вспомнив, что, в общем, была сейчас третьей лишней, хоть и прекрасной. Ей хотелось закрыться в комнате, включить какую-нибудь игру «Пингвинов» в записи и наслаждаться игрой Джино, ловить его взгляды, мечтая ощутить их на себе. Но приходилось быть радушной хозяйкой, предусмотрительно подкладывая в тарелку Мяяття порцию салата.       Но спустя каких-то полчаса казалось, что они знакомы тысячу лет. Разговоры о хоккее, рассказы о родных странах и традициях празднования там Рождества и Нового года, детские воспоминания о праздниках и подарках — эти темы сблизили ребят так, как многих не сближают годы общения. Они шутили, смеялись, перебивали друг друга, вспомнив очередную смешную историю из своей жизни. Джоанна, вдруг снова став прежней, взахлёб рассказывала о жизни в Техасе, а Кати и Олли покатывались со смеху, держась за животы.       Разливая в бокалы шампанское, Мяяття вдруг сказал:       — Знаете, нам Джино много рассказывал о том, как празднуют Новый Год в России, — Джоанна при упоминании имени Малкина невольно изменилась в лице. — И нам всем понравилась традиция в полночь загадывать желания. Хоть сейчас и не новогодняя ночь, но предлагаю попробовать!       — Как это делается? — заинтересовалась Кати. — Сказать о своих желаниях во всеуслышание?       — Ни в коем случае! Нужно сосредоточиться и мысленно внятно проговорить свою мечту. А после выпить шампанское.       На мгновение в гостиной воцарилась тишина. Джоанна уловила лишь одну шальную внятную мысль. «Джино!» Она, чтобы избавиться от неё, незаметно для остальных мотнула головой и больно ущипнула себя за руку, с досадой бросив взгляд на гостя. Но это не помогло — Джино в очередной раз эгоистично вытеснил собой все мысли, завладел чувствами, заставил сердце биться так неистово, что, казалось, его стук слышали все.       — Загадали? — улыбнулся Олли.       Девушки одновременно кивнули — Кати радостно, Джоанна рассеянно. Ей опять нестерпимо захотелось остаться одной. «Чёрт бы побрал этого финна с его воспоминаниями о Малкине!» — поморщилась она и пригубила шампанское, надеясь, что холодный напиток приведёт в чувство.       — Джоанна, что-то не так? — тронул её за руку «этот финн».       — Нет, всё хорошо, — она постаралась придать голосу весёлые нотки.       Звонок в дверь, раздавшийся одновременно со словами Джоанны, был таким резким и громким, что заставил всех вздрогнуть и повернуть головы. Девушки переглянулись:       — Мы ждём кого-то ещё?       — Я — нет, — пожала плечами Джоанна, поднимаясь. — Пойду посмотрю, кого принесло. Может, Роб и Коул снизошли до визита и поздравлений…       Она направилась в коридор, не заметив вопросительного взгляда Кати и лёгкого утвердительного кивка Олли. Джоанна, не удосужившись посмотреть в глазок, распахнула дверь и её обдало жаром. «Нет, я определённо сошла с ума! — в голове лихорадочно резвились мысли. — Джино мерещится везде! Не может же он сейчас, улыбаясь, стоять на пороге этой квартиры!» Джоанна зажмурилась в полной уверенности, что когда откроет глаза, видение растворится. Она медленно, неуверенно приоткрыла один глаз и, убедившись, что «видение» никуда не исчезло, а с нежной улыбкой наблюдало за ней, разомкнула ресницы и посмотрела в чёрные глаза.       — Вы к Олли? — Джоанна не нашла ничего лучше, чем задать глупый вопрос.       — Нет, я к вам! — рассмеялся Малкин и протянул ей розы. — Счастливого Рождества!       Она приняла букет, но совершенно не понимала, что делала и как вести себя дальше. От волнения дышать стало тяжело, глаза заволокла пелена, ладони, не чувствуя боли от впившихся в нежную кожу шипов, крепко сжимали алые розы, словно пытаясь слиться с ними в единое целое. Наконец, опустив глаза, Джоанна посторонилась, пропуская Малкина в квартиру, и тихо сказала:       — Прошу вас!       — Благодарю, но вынужден отказаться. Как говорят русские — незваный гость хуже татарина.       — Что?       — Не сейчас, — улыбнулся Джино и, наклонившись к девушке, вдруг коснулся губами её виска, от чего по её телу пробежала дрожь. — Ещё раз с Рождеством.       Джино нажал кнопку вызова лифта, который тут же гостеприимно распахнул двери, вошёл внутрь и, повернувшись, долгим взглядом посмотрел на Джоанну.       Она слышала, как на первом этаже за Малкиным закрылась дверь, представляя, как он растворяется в круговороте снежинок, сыпавших с неба плотной белой пеленой. Глупо улыбаясь, смотрела в пустоту и прижимала к груди большой букет цветов, не ощущая его тяжести. Джоанна всё ещё ощущала тепло губ Джино на коже, в ушах звенел его голос, запах парфюма до сих пор витал в воздухе. И она вдруг утонула в своём счастье — большом, безбрежном, словно океан.       Из гостиной выглянула Кати и заинтересованно смотрела на подругу:       — Джоанна, с тобой всё в порядке? Кто это был? Что случилось?       Та закрыла дверь и, прислонившись к ней спиной, закрыла глаза, зная, что там, в непроглядной темноте, ярким лучом света память вновь нарисует образ Джино. Ей казалось, что висок, которого словно бы робко коснулись губы Малкина, горел огнём, навсегда оставляя след на коже. Наконец она подняла голову и посмотрела на омелу, которая, как известно, была призвана укреплять союзы целующихся под ней в Рождество, потом перевела взгляд на Кати, блаженно улыбаясь:       — Ничего. Просто желание исполнилось! Эти русские просто волшебники!       И неуверенной от дрожи в коленях походкой направилась в свою комнату — ей хотелось остаться наедине со своим счастьем, которое пахло розами и дорогим одеколоном Джино.       А в гостиной, услышав ответ Джоанны, самодовольно усмехнулся другой волшебник — финский. Кати, вернувшись к Олли, бросилась ему на шею:       — Спасибо! Джоанна счастлива.       — Смею тебя заверить — Джино тоже.       Кати немного отстранилась и посмотрела в глаза парня, утонула в бездонном синем океане. Она чувствовала сильные, горячие руки, обвивающие её талию, и невольно трепетала. Когда Олли коснулся её губ поцелуем, девушка, отвечая, слышала стук его сердца, и её билось с ним в унисон.