Любовь на грани фола

      Как здорово, когда никуда не нужно идти! Можно было делать, что хотелось, ни о чём не думая, не переживая. Ну или почти ни о чём…       Джоанна полдня провела в постели. Она любовалась цветами, подаренными Джино, которые оставались свежими и яркими, будто были срезаны совсем недавно, предавалась мечтам и воспоминаниям, кружившим девушку в сумасшедшем вихре сбивчивых мыслей.       После лёгкого обеда Джоанна вернулась в кровать и открыла книгу, чтобы хоть как-то забыться — не хотелось тешить себя иллюзиями, но она понимала, что Малкин не просто так появился на пороге квартиры, не в последний раз и не для того, чтобы оставить на память о себе букет. Наконец ей удалось погрузиться в сюжет книги, и она так увлеклась, что не слышала, как в комнату вошла Кати.       — Как дела? — девушка села рядом с Джоанной и посмотрела испытующим взглядом. — Ты почти не разговариваешь со мной.       Джоанна отложила книгу и обняла подругу за плечи:       — Прости. Я с головой ушла в Виктора Гюго. Давно хотела прочитать «Человек, который смеётся», и вот наконец выдалось время. Сердце сжимается, когда представляю бедного мальчика, бредущего через занесённые снегом…       — Слушай, — прервала её Кати, — я говорю не только о сегодняшнем дне. Ты вообще стала мало говорить, что на тебя совершенно не похоже. Где Джоанна, которую я знала? Я, кажется, потеряла подругу на первом нашем матче «Пингвинов». С того дня ты сама не своя.       — Не говори ерунды, — потупила взгляд Джоанна, с трудом подавив тяжёлый вздох.       — Перестань делать вид, что ничего не случилось. Малкин нашёл наш адрес, он сам ищет с тобой встречи. Зачем же противиться этому и лгать самой себе, что тебе безразлично и ты не хочешь отношений с Джино, убеждая собственное сердце, что так будет лучше для всех, ведь «он женат», — передразнила подругу Кати. — Уступи ему, и будь что будет. Хоть раз доверься судьбе. Пусть она решит, что лучше для вас.       — Это так сложно…       — Я прекрасно знаю, что тебе трудно плыть по течению, знаю, что ты привыкла быть хозяйкой своей судьбы, — Кати, казалось, захлёбывалась в собственном красноречии. — Но попробуй сейчас сдаться на милость року.       — Рокье… — вдруг задумчиво скаламбурила Джоанна.       — Что?       Кати, услышав фамилию Кристиана, опешила и в недоумении уставилась на подругу. Та, рассеянно улыбаясь, неотрывно смотрела на экран телефона.       — Он не пишет мне уже две недели. Хотя с момента нашего расставания Кристиан забрасывал меня сообщениями в Facebook. Мессенджер дымился от пылких признаний и душевных терзаний, а теперь тишина. Знаешь, я думаю, он нашёл девушку, надеюсь, что влюбился в неё… И я очень рада за некогда любимого Кри-Кри. Всё-таки он не чужой мне человек…       — Я рада и за него, и тому, что ты сумела забыть его, хоть и клялась, что эта любовь вечна…       — Я правда так думала, — голубые глаза Джоанны вдруг наполнились слезами. Но им причиной был совсем не канувший в прошлое Кристиан — девушка безуспешно пыталась вытеснить из головы мысли о Джино и рождественском вечере, поэтому так внезапно и завела разговор о бывшем женихе.       — И хорошо, что ошиблась. Давай закроем эту тему и вернёмся к насущному, более актуальному вопросу. Джоанна, позволь Малкину быть рядом. Ты же любишь его, а теперь ещё и ждёшь, надеешься, что он вновь окажется на пороге этой квартиры. Ты видела себя вчера? Ты же светилась от счастья! Удивляюсь, как ты букет с собой в постель не уложила!       — Я хотела, — сквозь слёзы улыбнулась Джоанна. — Но стало жаль цветы.       — Пусть всё идёт так, как идёт, — улыбнулась в ответ Кати и погладила её по плечу. — Не пытайся изменить то, что не сможешь. Покорись судьбе.       — Я не могу. Не могу, потому что Малкин женат. Мне совсем недавно изменил Кристиан, и я не хочу, чтобы кто-то был на моем месте. Это очень больно. Я не хочу причинять боль жене Джино.       — Опять ты за своё! — закатила глаза Кати. — Послушай, Джоанна! Ты не вешаешься Джино на шею, он сам ищет с тобой встречи. И потом, совсем не обязательно, что между вами что-то будет. Почему ты в ущерб себе думаешь о других? Ты тоже имеешь право на счастье!       — Не в этом случае.       — Как с тобой трудно! Ну что ты теряешь, если немного пообщаешься с Джино?       — Я не смогу с ним просто общаться. Я… Люблю его.       — И что? При встрече ты бросишься к нему с криками «мой любимый Джи-Джи» и, сбив с ног, насильно станешь целовать?       — С ним это не прокатит! — рассмеялась Джоанна. — Чтобы сбить с ног этого громилу, нужно очень постараться! Я хоть и сумасшедшая, но не самоубийца. Я же рассыплюсь при первой же попытке.       Весёлый смех вновь оживил атмосферу, а порозовевшие щёчки и горящие радостью глаза сделали девушек ещё более красивыми. Голоса их смешались с неожиданным громким звонком в дверь, прокатившимся по квартире и застывшим где-то под потолком. Девочки обменялись удивлёнными взглядами.       — Мы кого-то ждём? — ещё улыбаясь, спросила Джоанна.       — Я — нет. Так что иди открывай! Думаю, это к тебе.       — При чём здесь я?       — Да притом, — взгляд Кати из удивлённого резво транформировался в загадочный. — Незваным сюда приходит только Джино Малкин. И приходит явно не ко мне.       Джоанна, отправляясь к двери, не могла сдержать хитрую улыбку. Сердце билось надеждой, что подруга права, и за дверью действительно окажется Джино. Ей безумно хотелось, чтобы его рождественский визит был не последним. Девушка распахнула дверь и… Улыбка медленно сползла с лица, и она недовольно уставилась на Коула и Робби.       — А, это вы, — Джоанна даже не пыталась скрыть разочарования. Она злилась на друзей за странное исчезновение, за неуместные, ироничные шутки, детские обиды, которые вызывали лишь недоумение и раздражение.       Парни, казалось, понимающе переглянулись, и Коул, снова устремив пронзительный взгляд на подругу, недовольно констатировал:       — Нам, кажется, здесь не рады. Ты ждала кого-то другого? Уж не Малкина ли?       «Чёртов ясновидящий! Он точно ведьмак!» — пронеслось в голове, но Джоанна, не зная, что на это ответить, растерянно молчала. Любое упоминание имени русского «Пингвина», малейший намёк на него выбивали почву из-под ног. На помощь пришла Кати, так своевременно выглянувшая из гостиной.       — Какие люди! — её голос был пропитан сарказмом. — Мы не ждали вас так рано. Что привело наших ранимых друзей в сию обитель похоти и разврата? Ваши подруги-куртизанки хотели бы отдохнуть после бурной ночи, ибо впереди их ждёт не менее страстная!       Джоанна с трудом прятала улыбку, восхищаясь подругой. Когда у неё самой случался редкий кризис язвительности, Кати всегда успешно подхватывала её настроение и острила ничуть не хуже. Девушки пристально смотрели на друзей, которые всем своим видом показывали, что не разделяли веселья. Затаённые обиды оказались сильнее.       Робби угрюмо предложил:       — Давайте поговорим.       Джоанна кивнула, впуская парней в квартиру. Коул взял девушку за руку и увлёк в комнату, а Роб и Кати прошли в гостиную.       Коул усадил Джоанну на кровать, сам же, взяв стул, расположился напротив. Он смотрел в голубые глаза, и сердце сжималось от боли. Казалось, этот разговор ни к чему не приведёт. Глаза Джоанны блестели, словно тихая морская гладь на солнце, но причиной этого блеска был явно не он. Но кто? Неужели действительно Джино? И он спросил прямо, в лоб:       — Что у тебя с Малкиным?       Джоанна, выдержав тяжёлый взгляд друга, искренне рассмеялась:       — Коул, ты обнаглел! Тебя в детстве не научили не лезть в дела, которые тебя не касаются?       — Ошибаешься! Это касается меня напрямую. Если девушка, которую я люблю, встречается с другим мужчиной, это не может меня не касаться.       — Послушай, Коул, — Джоанна всегда боялась этого признания, ведь гораздо проще было делать вид, что она не замечала любви. — Я ценю и уважаю твои чувства, но…       Она замолчала. Такие разговоры всегда давались ей с большим трудом. Было трудно подобрать слова, она всегда боялась обидеть человека, которому и так не повезло быть в неё влюблённым.       — Продолжай! — поторопил Коул.       — Я не могу ответить тебе тем же. Прости, но для меня ты просто друг. Лучший, незаменимый, но всё-таки друг. Ты никогда не скрывал своих чувств, и я искренне и честно пыталась тебя полюбить. Ты замечательный, Рыжий! Но я не могу заставить себя относится к тебе иначе.       — Зато с Малкиным всё по-другому, так? А кто бил себя в грудь, крича, что не любит русских?       Джоанна опустила глаза и тихо сказала:       — У чувств нет национальности. Я не думала, что так получится, и не хотела этого, противилась, как могла, но, видимо, недостаточно. Или я просто слаба перед чувствами, если они так легко смогли увлечь меня в омут снова.       — Скажи мне честно, — Коул встал со стула и подошёл к окну. — У тебя с ним что-то было?       — Нет. И вряд ли будет, — Джоанна смотрела в спину друга, отчаянно желая ответить ему взаимностью — просто полюбить, просто стать счастливой, почувствовать себя нужной, любимой, защищённой. Она была уверена, что Коул смог бы дать ей всё это, но не хотела обманывать ни его, ни себя. Да и чувства к Джино были сильнее её.       Коул развернулся, посмотрел на девушку долгим взглядом, который на этот раз она не выдержала и опустила глаза. Парень молча подошёл к двери и повернулся к Джоанне:       — Знаешь, пока я жив, я никому тебя не отдам. И сделаю всё, чтобы с Джино ты больше никогда не встречалась.       Девушка подняла глаза, устремила на друга недоумевающий взгляд и усмехнулась:       — Ты запретишь мне ходить на матчи «Пингвинов»? Запрёшь меня в каком-нибудь подвале, где нет ни телевидения, ни Интернета? Убьёшь, в конце концов?       — Я найду способ, поверь!       — А ты не боишься потерять в моём лице даже друга? — Джоанна мгновенно пожалела о сказанном — спекулировать дружбой было не в её характере, — но было поздно.       Коул, не найдя, что ответить, вышел из комнаты. Послышался его голос в гостиной, потом голос Робби, и наконец хлопнула дверь. В квартире воцарилась тишина, а повисшее в воздухе напряжение было почти осязаемым, казалось, его можно было коснуться рукой. Джоанна, уставившись в одну точку, почувствовала навалившуюся усталость. Девушка была уверена, что мгновение назад навсегда потеряла одного из лучших друзей. Было невыносимо больно осознавать, что она осталась непонятой им, не смогла сохранить то, что ещё вчера казалось нерушимым — их искреннюю дружбу. Но ведь она ничего плохого не сделала!       В комнату бесшумно вошла Кати. Она закрыла за собой дверь и навалилась на неё спиной.       — Ну что?       — Наверное, то же самое, что у тебя! — усмехнулась Джоанна.       — «Я никому тебя не отдам?»       — Точно!       Кати присела рядом с подругой на кровать:       — Кажется, мы только что потеряли друзей.       — Наверное. Но если они настоящие друзья, они поймут.       — Вот это вряд ли. Роб и Коул не просто друзья, а влюблённые друзья, а это очень усложняет ситуацию. Теперь общаться как раньше не смогут ни они, ни мы. Мы в их глазах — легкодоступные предательницы, они в наших — эгоистичные сухари.       — Ты права, — задумчиво протянула Джоанна. — Но я не хочу рушить дружбу! Что с этим делать? Попытаться полюбить их?       — Ты же сама понимаешь, что это невозможно. Да и любовь всё равно не сохранит прежние отношения.       — Других вариантов у меня нет, — пожала плечами Джоанна. — Это будет продолжаться вечно.       — Время лечит. Подождём.       — Да…       — Ладно, — Кати взглянула на часы и поднялась. — Я убегаю. Меня ждёт Олли.       Джоанна рассмеялась:       — Такое ощущение, что он не ходит ни на тренировки, ни на матчи, а всё время проводит с тобой.       — Он как раз после тренировки. Закончилась час назад. Завтра у них последняя домашняя игра в этом году, а потом они улетают. Поэтому он пригласил меня на ужин.       — Тогда идём завтра на матч?       — Конечно! Я попрошу Олли заказать нам два билета.       — Бессовестная! Пользуешься служебным положением парня!       — Немного, — подмигнула Кати. — Ладно, до вечера.       — Может, до завтра? — усмехнулась Джоанна.       — Только в том случае, если ты не собираешься ночевать дома! — Кати показала подруге язык и скрылась за дверью.       Джоанна придвинула планшет, но не торопилась открывать его, а, задумавшись, смотрела в окно. Слова Коула не давали покоя. Девушку одолевали смешанные чувства — жалость к нему, всепоглощающая симпатия к Джино и чувство безысходности. Она многое бы отдала, чтобы полюбить своего рыжего друга и навсегда забыть о Малкине, но пока это было только мечтой. Джино стал неотъемлемой частью жизни Джоанны, мысли о нём сопровождали её постоянно. Он являлся во снах каждую ночь, посвящённые ему страницы в социальных сетях были пролистаны вдоль и поперёк. Но легче не становилось.       Джоанна слышала, как тихо щёлкнул замок во входной двери — ушла Кати. Улыбнувшись, она мысленно пожелала подруге приятного вечера в компании влюблённого Олли Мяяття, откинулась на подушку и закрыла глаза. В воображении мгновенно возник образ Джино — горящие глаза, лукавая улыбка, сжатые в большой ладони цветы. Его голос в воспоминаниях звучал мелодично, нежно, но очень тихо, словно растворялся. А Джоанна хотела его помнить. Так же сильно, как забыть. Девушка, тихо застонав, сжала ладонями виски — раздиравшие душу противоречивые чувства сводили с ума. Она балансировала на грани между разумом и чувствами.       Неожиданно раздавшийся звонок в дверь заставил Джоанну вздрогнуть и открыть глаза. Девушка, будучи уверенной, что вернулся Коул, нехотя встала с кровати и вышла из комнаты. В сердце прокралась досада — меньше всего сейчас хотелось выяснять с другом отношения. Она открыла дверь и с трудом сдержала радостную улыбку. Перед ней стоял Джино. На этот раз без цветов, но с той же искренней и нежной улыбкой.       — Привет!       — Здравствуй.       Они незаметно для себя вдруг перешли на «ты». Джоанна чувствовала, как голос Малкина проникал в душу, взгляд заставлял замирать сердце, лучистая улыбка обволакивала нежностью.       — Твоё приглашение зайти ещё в силе?       — Я не всегда гостеприимная и добрая, — натянуто рассмеялась Джоанна, пытаясь скрыть растерянность, но пропуская Джино в квартиру. — Но не могу отказать великому Малкину! Нация мне этого никогда не простит! А я не хочу стать врагом народа и изменником родине.       — Ну вот, наконец-то моя фамилия начала открывать мне все двери! — подмигнул он, войдя в квартиру. — Я уже начал думать, что это никогда не произойдёт.       Они прошли в гостиную. Джино сел в кресло, Джоанна расположилась на диване. Сердце гулко билось где-то в животе, ладони увлажнились. Девушка опустила глаза, будучи не в силах справиться со смятением, обрушившимся на неё ледяной волной. Она никак не могла поверить в реальность происходящего, боясь проснуться и обнаружить себя в пустой комнате, ощущая, как по коже скользят горячие слёзы.       — Чай, кофе? — опомнившись, поинтересовалась Джоанна, всё ещё старательно пряча взгляд.       — Нет, спасибо!       — Может, что-то покрепче?       — Нельзя, — рассмеялся Джино. — Строгая диета, физические нагрузки, никакого алкоголя… Одним словом — режим.       — Серьёзно? Мне кажется, что в «Атлантиде» о нём все благополучно забыли, — не смогла удержаться от безобидной колкости Джоанна. Она наконец посмотрела на гостя и улыбнулась.       — Ограничения есть, но не во всём. Например, уделять внимание хорошеньким девушкам не противопоказано, а очень даже наоборот. А уж взаимность и вовсе влияет благоприятно на все сферы жизни, включая хоккей.       — Это хорошо.       Повисла неловкая пауза. Джоанна, прилагая все усилия, пыталась скрыть волнение, поэтому, снова смутившись, отвела взгляд к окну, за которым неспешно опускались на город зимние сумерки, а Джино беззастенчиво разглядывал её. Когда девушка опять повернулась к нему, он даже не попытался отвести взгляд, напротив, посмотрел прямо в глаза и тихо сказал:       — Ты очень красива!       — Конечно! — усмехнувшись, закатила глаза Джоанна. — Особенно если учесть мой вид, который просто кричит о том, что я не ждала гостей.       И девушка постаралась скрыть длинные, красивые ноги в коротеньких шортах под пледом, натянув его на колени, и автоматически, не задумываясь, застегнула верхнюю пуговицу рубашки. Малкин при виде этих манипуляций расхохотался:       — Джоанна, поздно! Всё, что было нужно, я уже рассмотрел!       — А ты времени зря не теряешь! — тоже рассмеялась она, слегка краснея. — Может, посвятишь меня в цель своего визита в скромную квартирку двух бедных студенток?       — Конечно! Цель проста, я бы даже сказал — примитивна. Хотел увидеть тебя. В последнее время я думать не могу ни о чём и ни о ком другом.       Джоанна почувствовала, как румянцем заполыхали щёки. «Я тоже», — эти слова так и норовили соскочить с языка, который она вовремя прикусила, дабы не сболтнуть лишнего. Вместо этого девушка кокетливо взмахнула ресницами:       — Отлично. Начало мне нравится.       — Слушай, город сейчас такой красочный, праздничный. Ёлки, гирлянды… Поехали прокатимся? Я на машине.       — Предложение принимается, — встала Джоанна и выжидательно посмотрела на Джино, который, оглядев её с головы до ног, вставать с кресла не торопился. — Пойдём?       — А не замерзнёшь? — кивнул Малкин на голые ноги девушки. В его глазах заплясали чёртики, а губы тронула лукавая улыбка. — Мне нравится твой вид, но я очень не хочу, чтобы ты простудилась.       Она засмеялась и, удаляясь в свою комнату, через плечо бросила:       — Я быстро! Не сбежишь?       — Даже не мечтай!       Джино с нежностью смотрел ей вслед. Уже прошло минут пять, как она скрылась в дальней комнате, а он не сводил глаз с двери и мечтательно улыбался.       Джоанна, пытаясь утихомирить сердце, так неистово колотившееся в груди, прислонилась спиной к двери и глубоко вдохнула. Губы сами растягивались в блаженной улыбке, едва она делала вдох — воздух был пропитан ароматом парфюма Малкина.       — Это сон? — едва слышно прошептала она, глядя на цветы, стоящие на прикроватной тумбе. — Если да, то, господи, сделай так, чтобы я никогда не просыпалась.