Любовь на грани фола

      Наконец финал Кубка Стэнли. «Питтсбург Пингвинз» и «Нэшвилл Предаторз». Серия игр до четырёх побед одной из противоборствующих команд, счёт в которой был равным: три-три. Решающая игра на PPG Paints Arena, которая гудела, словно растревоженный улей. Не было ни одного свободного места. На лицах болельщиков читались азарт, возбуждение и дикое волнение.       В раздевалке «Пингвинов» после предматчевой раскатки было непривычно тихо. Ребята, кто как привык, настраивались на игру. Где-то в недрах одежды телефон Джино Малкина весёлой трелью возвестил о полученном смс-сообщении. Джино недовольно поморщился: все знали, что перед игрой его не стоило отвлекать. А вдруг там было что-то важное? Джино нашёл мобильный и посмотрел на экран. Вероника…       Я верю в вас! Удачи, «Пингвины»!       «Чёрт бы тебя побрал!» — в сердцах подумал он и зашвырнул телефон подальше. Ей всегда было плевать, что же сегодня случилось? Зная о суеверности хоккеистов, сделать так, чтобы начало решающей игры сложилось не так, как всегда… Джино вдруг рассвирепел и решил, что пора окончательно ставить точку в этом браке. Ну не удался он у них…       Выход на лёд. Гимн. Ставший привычным ритуалом взгляд на Джоанну. Сколько же волнения было в её глазах! «Ничего, милая, всё будет хорошо! Через пару часов я в третий раз подниму над головой Кубок Стэнли!» — Джино мысленно улыбнулся собственной самоуверенности.       Раздался свисток арбитра к началу матча. Клюшки соперников скрестились. Шайба взмыла в воздух, опустилась на холодную, скользкую поверхность. Слышался стук клюшек, острые лезвия коньков звонко разрезали лёд арены, ревели беснующиеся трибуны. Всех объединяла одна на всех цель — победа любой ценой! Вся игра — словно сумасшедший сон. Нервы у всех были на пределе. Майк Салливан был непривычно молчалив, наблюдая за игрой исподлобья. После первого периода табло показывало унылую нулевую ничью. После второго «Пингвины» вели с минимальным счётом, но это далеко не было гарантией победы. Джино при первой же возможности бросал по воротам «Нэшвилла», но шайба, словно заколдованная, упорно в них не шла. Трибуны неистово ревели, требуя от своих любимцев гола.       Третий период. Нервы ощутимо сдавали. В гуле тысяч голосов раздался голос капитана «Пингвинов» Сидни Кросби:       — Ребята, мы должны это сделать!       «Твою же мать!..» Джино, находясь на скамейке штрафников, опустил голову — «Нэшвилл» реализовал его удаление. Один-один. Грозный голос Салливана: «Не будь ты Джино Малкиным, я усадил бы тебя на скамейку, чёртов кретин!» Джино усмехнулся, мол, окей, заслужил. Конец третьего периода. Ноги с каждой сменой становились всё тяжелее, дыхание — прерывистее, сердце бешено колотилось, норовя выскочить из груди. Из хоккеистов были выжаты все соки, отданы последние силы. Но впереди ждал овертайм — игра до первой заброшенной шайбы, и нужно было во что бы то ни стало отыскать остатки сил и воли в резервах организма. Открывалось второе, третье, десятое дыхание. Снова вбрасывание в центральном круге. Джино опять взглядом нашёл в толпе Джоанну, но на этот раз обошёлся без улыбки, а сразу перевёл глаза на шайбу в руках главного арбитра. В висках стучало лишь одно: Джино, ты обязан, ты должен!       И он снова на ужасающей скорости летел на ворота «Нэшвилла», параллельным курсом с Кросби, везущим шайбу. Сидни сделал идеальный пас на Джино, шайба легла аккурат на крюк клюшки. Малкин сделал едва заметное движение рукой и… Он видел недоумевающий взгляд вратаря «Нэшвилла», а за его спиной — шайбу в сетке ворот. Джино, словно безумный (и откуда только взялись силы, которых уже, казалось, не осталось совершенно?!) рванул к своей скамейке запасных, на ходу сбрасывая краги, срывая с головы шлем. Не удержавшись на ногах, он оказался на льду под телами партнёров по команде. Когда эта счастливая куча-мала наконец разъехалась по площадке, он, с трудом поднявшись на ноги, счастливо улыбаясь, посмотрел на Джоанну.       А та, в едином со всей PPG Paints Arena порыве, скандировала так любимое болельщиками во всём мире «Мы — чемпионы!». Слёзы радости она уже не сдерживала, как и тысячи других фанатов, включая Кати и Робби. А когда Джино поднял над головой Кубок Стэнли, Джоанна закрыла лицо руками и зарыдала. Счастье тёплой волной окатило её, по телу побежали мурашки, пробрала сладкая дрожь. И она вспомнила своего рыжего друга Коула… Он так ждал этой минуты! Джоанна улыбалась, когда Джино, делая круг почёта по ледовой площадке, махнул ей рукой и глазами показал на кубок. Она одобрительно кивнула и послала ему воздушный поцелуй. Кати и Олли Мяяття тоже обменивались только им двоим понятными жестами.       Джоанна видела, как к кромке льда высыпали жёны и дети хоккеистов. Они поздравляли своих мужчин восторженными поцелуями и жаркими объятиями. Она же вглядывалась в их лица, ощущая липкий страх: что если там была и Вероника? Не обнаружив жены Малкина, незаметно выдохнула, но тут же почувствовала острое желание оказаться там же, на льду, быть первой, кто поздравлял Джино, разделить с ним триумф, быть рядом со своим победителем. Но пока это было невозможно, и Джоанна, отогнав грустные мысли, вновь почувствовала эйфорию, захлестнувшую, казалось, уже весь штат Пенсильвания.       Тысячи болельщиков собрались перед PPG Paints Arena. Хоть стрелки часов близились к полуночи, расходиться никто и не собирался. Питтсбург словно сошёл с ума: из каждой машины и окон домов доносились голоса парней из группы Queen. «Мы — чемпионы, мой друг!» — вторили им фанаты «Пингвинов». Да и те, кто был равнодушен к хоккею, в стороне не оставались. Кати и Робби растворились в этой толпе ликующих людей, стали с ней одним целым, а Джоанне отчего-то хотелось остаться наедине со своим счастьем, от которого глаза застилали слёзы.       «Пингвины» во главе Марио Лемье и Роном Берклом продолжили празднование победы в раздевалке, по обыкновению наполняя довольно вместительный кубок загодя заготовленным шампанским. Кто-то обливал себя и партнёров игристым напитком, кто-то фотографировался, кто-то просто блаженно улыбался, сидя на своём месте. Вокруг царил хаос, но сегодня им было позволено всё и даже больше.       Джино отыскал заброшенный перед матчем телефон и набрал номер Джоанны.       — Я поздравляю тебя, мой лучший игрок финала Кубка Стэнли! — раздался в трубке дрожащий от эмоций, хрипловатый от неистовой поддержки голос девушки. — Ты был неотразим! А видео гола в овертайме я буду ещё долго пересматривать на YouTube.       — Спасибо, родная! Это мой третий Кубок, но эмоции такие же, как и в первый раз! Я в раю! Хотя нет… Для рая мне не хватает тебя!       — Отдыхай, наслаждайся победой! А я останусь со своим счастьем наедине и буду ждать тебя!       — Ты не обидишься, если я проведу немного времени с командой?       — Что за ерунда? Конечно же нет! Возвращайся к ребятам и передай мои поздравления Олли. Он тоже сегодня был великолепен!       — Целую тебя.       Джоанна убрала телефон и взяла за руку Кати, привлекая к себе внимание:       — Ты не против, если я пойду? Устала…       Подруга посмотрела с недоверием и недоумением, но всё же кивнула:       — Как хочешь…       А уже глубокой ночью в одной из социальных сетей Джоанна получила сообщение от Кати. Она открыла видео, присланное подругой, и тут же нежно улыбнулась, увидев на экране Джино. Он давал интервью корреспонденту центрального спортивного канала США. Джоанна с любовью смотрела на парня, почти не вникая в слова, пока не увидела еле уловимое изменение в настроении Малкина. Она отмотала запись назад.       — Кому вы посвящаете победу? — спросил журналист.       Джино грустно улыбнулся и, не задумываясь, ответил:       — Самому преданному болельщику «Питтсбург Пингвинз» Коулу Вуду, которого, к сожалению, больше с нами нет.       После этих слов Джоанна закрыла лицо руками и заплакала.