Мотылёк

      Отделившийся тюремный отсек стартанул ровно тогда, когда двигатели огромного космолета заработали в полную силу, унося межзвездный корабль в космос. Если бы не забота Хаунда, Нике бы пришлось совершить несколько невероятных кульбитов в кабине управления, и не факт, что завершилось бы все хорошо — челнок стабилизировался не сразу.       — Хаунд, подбери меня, — прозвучало в комлинке.       — Может, стоит тебя оставить на Земле? Ты же так любишь эту планету и ее обитателей! — ехидничал пилот.       — Я найду тебя и дезактивирую, когда будешь в оффлайне, — ответил диверсант.       — Попробуй, и ты сам будешь начинен гранатами, как рождественская индейка! — и пульт управления сотряс веселый хохот. Боевикон направил небольшой корабль в сторону ближайшего безлюдного места, где он мог бы подхватить на борт Кроссхейрза.       Ника считала непостижимым тот факт, что Локдаун не заметил их пропажи сразу, но, возможно, удача была на их стороне. Удивляло другое, как правительство прохлопало полет десятка легких штурмовиков над городом и уж тем более крупный челнок. Но после роспуска NEST и передачи всех «прав на переговоры» с трансформерами ЦРУ и «Могильному ветру» стоило уже понять, что высшие мира сего умывали руки, сваливая всю грязную работу на новое подразделение.       Уже через десять минут Кроссхейрз бодро заскочил на транспортировочную платформу, прижимая к себе тонкую металлизированную ткань парашюта. Сейчас он светился радостью, словно ребенок, получивший подарок. Ника удивлялась резкой смене его настроений. Вообще этот автобот вызывал противоречивые мысли. Слишком рьяно отвергал предлагаемую помощь людей, всегда был на взводе, умудрялся конфликтовать со своими. Но в то же время позаботился о ней на корабле Локдауна…       — Удачное приземление! Четыре истребителя, пара охотничьих псов. Мне нравится этот день! — довольный собой перечислял заслуги диверсант. — Дрифт, помоги упаковать парашюты.       Кроссхейрз уселся на полу перед Дрифтом. С парашютами он мог справится и сам, но самураю это удавалось легче. Вся система была на виду, не то что, когда приходилось самому ковыряться за спиной. Автоматизировать процесс мог бы какой-нибудь медтехник, но таковых в распоряжении не было. Хорошее расположение духа было не безосновательным: еще немного времени, и они смогут покинуть эту планетку. Ему уже давно остоквинтели местные белковые с их умением навлечь на себя проблемы. И эти мерзкие дожди. Невольно плечами передернул, когда вспомнил об осадках. Нет, влага не могла нанести серьезный вред системам, но неприятные ощущения от этого не пропадали. Особенно доставалось датчикам на ладонях. Слишком чувствительных, чтобы ощущать малейшие изменения в проводке, настройке систем взрывчатки или калибровке вооружения.       — Надо бы подобрать где-нибудь Бамблби и других, — сказала Ника, усаживаясь на подлокотник кресла рядом с Хаундом. В боевиконе она видела надежного защитника. Такой огромный мех внушал доверие, что греха таить. Впрочем, тот не был против. Страх и переживания боя как-то ушли на второй план, словно это было не полчаса назад, а так давно, что не имело власти над ощущениями. — Вот пижон, — прошептала с улыбкой девушка, бросая взгляд на диверсанта. Эй стало интересно, насколько оправдаются её ожидания насчет его характера.       — Как ты меня назвала? — вскинулся с места Кроссхейрз, разрушая стройную систему укладки парашютных тросов, только-только приведенную в порядок.       Дрифту оставалось молча махнуть на это манипулятором. Вся работа шла скраплету в глотку. Вот только влезать в разборки Кросса и человека он не собирался. С чего вдруг осмелела военная из NESТа?       — Ха, а она права, Оптимус! — закрывая ладонью своего нового боевого товарища, заступился Хаунд. — Ты посмотри на эту расцветку. Чего стоит только плащ! Я давно намеревался проверить прочность этого апгрейда.       — Только попробуй. Тебя вообще не спрашивали, шлаков толстобрюх! — моментально выходя из благодушного состояния, перешел на рык диверсант. У Штайен складывалось ощущение, что взрывы и стрельба не внешняя составляющая, а суть этого механоида. Словно он сам был начинен взрывчаткой по самое не балуйся, отчего вспыхивал моментально.       — Я не толстый, я крепкий, — добродушно хохотнул пилот со своего места, похлопывая по многослойной броне.       — Ты был убедителен, когда помог Бамблби. Один против отряда вооруженных ищеек Локдауна. Смело! — будто пыталась примириться, сказала Ника. Ладонь сверху нависала, ее хотелось сдвинуть, показаться открыто, доказывая, что не боится диверсанта. — Но в твоей анкете было четко прописан характер: самовлюбленный эгоист.       Снайпер внимательно наблюдала за реакцией Кроссхейрза. В голове не увязывалось, что такой болтливый, несдержанный, вспыльчивый автобот мог выполнять работу диверсанта. Да и броская форма, даже по земным меркам, совсем не подходила для выполнения его задач. С этой ролью лучше бы справился Дрифт, хотя бы потому, что имел три режима трансформации, а так же спокойный и рассудительный характер. Захотелось получше разобраться в этой непростой головоломке.       — Ей понравилось! — метал искры недовольства по всему мостику управления Кроссхейрз, яростно жестикулируя манипуляторами и расхаживая из стороны в сторону. Его было так много, что в глазах у Штайен зарябило.— Неужели я должен доставлять белковым удовольствие своей персоной и своими действиями?! Что? Самовлюбленный эгоист?! — голубая оптика метнула нешуточное пламя в сторону военной. Одно неловкое слово или движение… Правый манипулятор самопроизвольно коснулся набедренного щитка.       — Успокойся, — Оптимус положил тяжелую ладонь на плечо диверсанта, стараясь охладить его пыл. Хаунд уже передал все данные по снайперу, а так же краткое описание боя со Стингером. Девушка свое дело знала. А слова? Слова мало что значили у людей. Конечно, без помощи белковых ему не удалось бы встать на ноги, но пора было заканчивать этот фарс. Пусть человечество само разбирается с теми проблемами, что навлекло на себя. Матрица лидерства хоть и прожигает порой ему искру, но он — Прайм, а не нянька для еще одного биологического вида во Вселенной. Особенно для того, что на желание помочь и защитить, ответили огнем. Остаться с носом, как говорили люди, совсем не хотелось. В теле Гальватрона он почувствовал своего заклятого врага. Но без армии, переделанный людскими руками, он не представлял такой проблемы для его отряда. Куда хуже было вмешательство Локдауна, и тех, на кого он работал. В первую очередь стоило решить эти вопросы.       Диверсант еще какое-то время для приличия побурчал, но потом отошел в сторону, демонстративно отвернувшись от всех.       — Босс, я не обучен управлять такими штуковинами, поэтому посадка обещает быть жесткой, — констатировал со своего места Хаунд.       При столкновении с землей корабль ощутимо дернуло. Кроссхейрз хоть и направлял действия боевикона, но неумелые манипуляции пилота исправить не мог. Ника могла поклясться, что и не особо хотел. Или это только показалось? Но боль от неудачного приземления раздражала, даже не смотря на то, что Хаунд пытался ее придержать.       Челнок встал посреди железнодорожного депо, пропахав неплохую траншею среди сочной зелени. На заржавелых рельсах стояли красивые раритетные паровозы. Ника осмотрелась. Удивительно, что любители граффити не добрались до этого места.       Очень скоро подъехал Бамблби с семейством Йегеров. Кейд храбрился и готов был вцепиться в объяснения Оптимуса пиявкой: он страждал хоть какого-то понимания. Тесса жалась к Шейну, но было видно, что ей чертовски плохо, а парень вряд ли мог оказать достойную помощь. Ника осторожно попыталась отцепить девушку от парня, уводя подальше, но так, чтобы было слышно то, о чем говорили автоботы. Дочка Йегера была в шоковом состоянии, явно не ощущая царапин, порезов и кислотных ожогов. Усаживая рядом с собой Тессу, Штайен достала из рюкзака аптечку и стала аккуратно обрабатывать раны. Девчонка шипела, но не сопротивлялась. Из глаз иногда катились крупные слезы, а пухлые губы нервно дрожали. «Хорошо бы ее напоить», — подумала Ника. Но на этот счет в рюкзаке оказалось пусто.       Когда Брэйнс стал рассказывать о планах Мегатрона, Тесса встрепенулась. То, что она рассказала, походило больше на сказку. Но никто из автоботов не отнесся к этому презрительно. Брэйнс был неутешителен в своих выводах — люди и в правду оказались жадными до чужих технологий. А после проведенного времени у Джошуа и отходчивости Прайма, ему не хотелось больше оставаться в компании опасного бота. Если Локдаун замаячил на горизонте, надо срочно валить. И куда подальше.       — Нужно забрать Зерно раньше Мегатрона, — Кейд высказал такую очевидную мысль… Но от этого зависела жизнь всего человечества.       Ника оглянулась и увидела как Оптимус Прайм мрачнеет на глазах, а его плечи понуро опустились. Неутешительные новости заставили изменить план действий. С помощью Зерна Мегатрон не только убьет людей, но и получит армию верных ему десептиконов с новой формой трансформации. И тогда все усилия по спасению этой планетки станут совершенно бессмысленными. Бежать от опасности Оптимус не умел.       Не смотря на то, что их разыскивали, Оптимус понимал, что людям и автоботам нужен отдых. Когда настал вечер, Кейд увел свою семью спать. Опять пришлось что-то взламывать. Зато ночлег оказался относительно уютным. Ника не стала вмешиваться в семейные дела. Ей хотелось побыть рядом с автоботами. Это так напоминало обычные посиделки у костра давних соратников и друзей, что ей показалось кощунством уйти. Потому она уселась на сваленные кучей бетонные шпалы. Дрифт сидел с закрытыми глазами в позе лотоса. Скрещенные мечи лежали перед самураем. Кроссхейрз сканировал информационный поток KSI, надеясь выловить какое-нибудь важное сообщение о местонахождении артефакта. Бамблби откинулся на один из вагонов, тихонько проигрывая какую-то старую мелодию. Хаунд перебирал и начищал свое оружие. Только в Оптимусе наблюдалось напряжение.       — Нам надо забрать Зерно, иначе эта планета погибнет, — проговорил он тихо.       — А может, ну его к Юникрону, — все еще пытаясь повлиять на решение своего лидера, отозвался диверсант.       — Нет, Кроссхейрз. Мы не можем оставить людей в такой опасности. Все существа имеют право на свободу, — заключил Прайм.       — Все, да не все, — отвлекаясь от оружия, проговорил Хаунд. — Посуди сам, как часто ты наступал в эту ржавчину? Скольких друзей ты готов положить на чашу весов? Я не прочь хорошей заварушки, но только если она того стоит. А бросаться сломя голову в саму Юникронову преисподнюю за тех, кому мы безразличны, я не собираюсь.       — Вас предавали те, кто не знает чести, — выйдя из тени, произнесла Ника. — Но это не означает, что все люди такие. Вспомните Сэма… Леннокса. Посмотрите на Кейда, который во что бы то ни стало пытается защитить свою семью и вас. Мне кажется, он давно понял, какие вы на самом деле. — Ника удивленно замерла на мгновение, когда увидела непривычный блеск в оптике Прайма при упоминании мальчишки, но не стала акцентировать на этом внимания. Она сама пыталась доказать им, что её приход в команду Прайма не пустая трата времени, а желание помогать.       — Знает лишь время,             Сколько дорог мне пройти,             Чтоб достичь счастья.       — Опять эти хокку! — взмолился Кроссхейрз, вскидывая манипуляторы к небу.       — Ты прав, Дрифт. Лишь время покажет, когда нам придется радоваться победе в этой затянувшейся войне. Отправляйтесь все отдыхать, а я постою на посту. Завтра предстоит нелегкий день, — подытожил Оптимус Прайм.       Все автоботы стали расходиться. Никто не пошел к челноку, хотя логичнее было предположить, что для них это самое безопасное место. Но, видно, печать локдауновской метки была куда более неприятной, как и тюремные камеры. Лучшим местом все сочли ангар, где устроилась семья Йегера.       Только Кроссхейрз, положив манипулятор на плечо лидера, посмотрел в оптику и сказал:       — Нет, сегодня моя очередь.       Кивнув в знак одобрения, Оптимус Прайм отправился со всеми на перезарядку.       — Кросс, — осторожно и немного смущенно произнесла Штайен. Диверсант удивленно уставился на человека. Он явно надеялся, что и она ушла. Но Ника продолжала. — Я хочу извиниться за сегодняшнее.       — Без проблем, — Кроссхейрз отмахнулся от нее, как от надоедливой мухи, и запрыгнул на крышу вагона. Усевшись поудобнее, он вновь погрузился в информационную сеть компании KSI. Казалось, что не видящий взгляд обращен к звездам.       Ника поднялась по лестнице на крышу и села рядом с автоботом.       — Правда красиво?       — Ты все еще здесь?       — Я мешаю? — Штайен заглянула в аквамаринувую оптику. Она была самонадеянна, когда пыталась вывести Кроссхейрза. Но за этой бравадой, за этим бахвальством она увидела что-то иное, о чем диверсант явно умалчивал, скрывал. Ведь не зря же ему сходили с рук все выходки?       — Нет. — Какое-то время Кроссхейрз молчал. Затем окинул взглядом сидящего рядом человека, потом поднял фейсплейт к небу и произнес: — Да, очень красиво. Ты ведь знаешь, что где-то там моя родная планета, ради которой мы все здесь из брони вон лезем, спасая вас и ваш мир. И Дрифт прав, эта война слишком долго высасывает из нас силы и энергон, забирает лучших из лучших. — Точившая так долго искру тоска нашла своего слушателя. — Кибертрон был прекрасен, пока Мегатрон не развязал эту бесконечную кровавую бойню за власть над Вселенной.       — Расскажи о своей планете, — попросила Ника. Ей хотелось узнать об этом далеком и недостижимом мире больше. Хотя бы так, ведь вряд ли ей удастся увидеть его собственными глазами. После сегодняшнего дня, после стольких лет ожидания, она была рада окунуться с головой в смертельное приключение. Казалось, что жизнь приобретала краски только тогда, когда она была рядом с ними.       — Что говорить? Кибертрон совершенно другой. Там нет назойливых белковых созданий, — Кроссхейрз с улыбкой подтолкну локтем сидящего рядом человека. Он был не против собеседника. Слишком скучно сидеть одному. Или все же эта белковая фемка вызвала у него интерес?       — Зато с нами не скучно, — подхватывая удивительно благожелательное настроение своего собеседника, отшутилась Штайен.       — Слишком! — весело подтвердил автобот, наигранно закатывая оптосенсоры.       Звезды ярко поблескивали в чистом и безоблачном небе. Ника стала называть и показывать созвездия, а Кроссхейрз слушал ее, внося коррективы в навигационные карты. Человеческие названия были забавными, но лишние ориентиры всегда на пользу. Он заметил, как девушка рядом завозилась со своим рюкзаком. Ника достала спальник, завернулась в него и устроилась под боком такого необычного товарища.       Впервые в жизни она не боялась проснуться от кошмаров. Рядом с Кроссхейрзом было тепло и спокойно.       Механоид озадаченно посмотрел на притихшее рядом существо, которое впервые в его активе не вызывало отвращения. Военная оказалась смекалиста, старалась держать себя в руках, хотя по всем показателям страха она натерпелась. Возможно поэтому позволила такую выходку. Но ведь и извинилась в итоге. Что-то его нейросеть дергало, когда он пытался анализировать этого человека. Невольно он провел ладонью по распущенным волосам, всматриваясь в очертания лица. Соприкосновение с человеком оказалось приятными.       — Удивительные создания, — прошептал Кроссхейрз.