быстрее, сильнее, глубже

Чонгук выгибается почти до хруста в пояснице и беспомощно утыкается лбом в сложенные руки. Запястья крепко связаны школьным галстуком, щеки пылают от невероятного смущения, а бедра подрагивают от нетерпения и дикого, сумасшедшего желания. Тэхен дразнит. Водит губами по внутренней стороне бедер, ласкает ягодицы, вылизывает промежность, иногда проникая острым длинным языком внутрь — делает все, кроме самого главного. Оттягивает момент. Изощренная пытка — заставить смущающегося и упирающегося Чонгука умолять. Он прекрасно знает, как тот ненавидит просить. Как ненавидит чувствовать себя беспомощным. Зависимым. Жаждущим. Нуждающимся. Самим собой. Чонгук ненавидит, когда Тэхен раздевает его слой за слоем, походя избавляясь от масок, что Чонгук так долго и тщательно наращивал. Когда он раскрывает Чонгука — того самого, настоящего, что для обычных людей скрыт за семью печатями. Для всех, но не для Тэхена. Никто больше не видит Чонгука таким, ни у кого больше не достает силы и дерзости, чтобы хотя бы попытаться его подчинить. Тэхен не пытается — он просто берет его, словно Чонгук давным-давно принадлежит ему. И это то, что Чонгук ненавидит больше всего (и любит настолько же сильно). Еще Тэхен обожает играться, вот как сейчас, и это Чонгук тоже безумно ненавидит. Между ними это своеобразная игра на стойкость, кто кого. Кто сдастся первым на этот раз? Чонгук попросит или же Тэхен не сдержится и вгонит в него член, не дожидаясь тихого «пожалуйста»? Впрочем, последнее случалось давным-давно — Тэхен с тех пор изрядно поднабрался опыта и терпения. И теперь былое жаркое противостояние всегда сводится к красному, как рак, потерявшемуся в ощущениях, пространстве и времени Чонгуку и самодовольной ухмылке Тэхена, которую хочется стереть то ли губами, то ли кулаком. Юркий язык ритмично погружается внутрь, имитируя соитие, и это потрясающе — так грязно и мокро, но так чертовски мало, что Чонгук бессильно стонет, уперевшись лбом в белые простыни. Это невозможно терпеть. Чертов Ким Тэхен, как же он его ненавидит. Его горячие руки, которые знают все потайные уголки чонгукова тела и которые держат так крепко, что хочется довериться им без остатка. Его губы, что целуют так жарко, заставляя терять себя, заставляя поверить в свою важность и нужность. Его запах, от которого идет кругом голова. Его карамельную кожу, на которой хочется оставить рой своих меток, чтобы все знали, что эта территория уже занята. Его темные глаза, будто видящие насквозь. Его густой, обволакивающий сознание голос. Всего Ким Тэхена Чонгук просто ненавидит. Но больше всего он ненавидит его за то, что у него получилось — Чонгук действительно готов умолять. Снова. — Х-хен… — полузадушенный всхлип. — Ммм? — Тэхен отрывается от вырисовывания узоров на чонгуковой пояснице. — Х-хен… пожалуйста. Тэхен понятливо усмехается. — Детка хочет? — на правую ягодицу со звонким шлепком приземляется ладонь. Чонгук крупно вздрагивает и тут же подается назад, снова, бросая жаркий взгляд из-под влажных угольных ресниц. — Детка очень хочет.