Моя галлюцинация

Снова эти сны, снова он чувствует прикосновения голубоглазого, тот опять дарит ему поцелуи, а потом исчезает. Енох просыпается и резко садится, его дыхание сбито, тело покрылось неприятным холодным потом, только теперь не от того, что он был до беспамятства возбужден, а от отчаяния. Все еще в сонном бреду, он ловит ускользающие куда-то руки. Даже там, во сне, он отчетливо ощущает его запах, который заполняет всю комнату. Мята с морем. Парень глубоко дышит, приложив вечно холодную ладонь к бешено колотящемуся сердцу. «Это нечестно, не честно черт возьми» Он загребает свои волосы руками и сжимает их, закрывая глаза, стараясь прогнать образ такого желанного парня из головы. Миллард никого не видел там, голубоглазый оказался лишь его личным видением, игрой больного воображения, прекрасным образом того, кто не существует. И как его сознанию удалось нарисовать все настолько детально? Каждую черту его лица, слегка острый и немного вздернутый нос, тонкую, будто поджатую верхнюю губу и выступающую нижнюю, что попухлее, невинные казалось бы глаза, цвета неба в бурю, хотя в его взгляде вечно читалась наглость и чувство собственничества, каштановые волосы, уложенные на правый бок, длинные тонкие пальцы с коротко стриженными аккуратными ногтями, которые царапали кожу Еноха, оставляя на ней красные отметины, мужественный подбородок, будто поделенный на две части, выделяющуюся линию скул, но не такую яркую как у самого некроманта, идеально ровные зубы, которые вонзались в его кожу и губы, украшая О’Коннора следами, темные не слишком длинные ресницы. Все это было настолько четко и реально, что сомнений не оставалось. Некромант уже записал себя в ряды психически больных людей, иначе он не мог объяснить того, что с ним случилось. Ему до безумия хотелось верить в то, что он существует где-то. Пусть и далеко, но существует. Приходит к нему в виде иллюзии, галлюцинации, так что ж? Главное, что он есть, а значит когда-нибудь Енох сможет его найти. Парень лежал на кровати, сведя брови к переносице, он хмурился всегда, когда был сосредоточен. Сейчас же, он старался детально вспомнить каждый жест того незнакомца. Его руки были заведены за голову, так он мог немного расслабить тело, которое ныло от перегрузок. Он так и не смог уснуть той ночью и бегал в поисках голубоглазого по всему острову. Имбрина, узнав об этом, решила наказать его, однако Енох сам пожелал остаться в комнате и не выходил из нее который день. Теперь домашний арест вовсе не был таким уж страшным наказанием. Миллард изо всех сил старался оправдать друга, но птица была непреклонна. За эти несколько дней, О’Коннор успел соорудить целый отряд солдатов, прочесть несколько книг и утонуть в пучине апатии, которая захватывала парня все больше. Все надоело. Ничего не хотелось. Он чувствовал себя больным. И ему стало бы легче, если бы это была пресловутая простуда, тут же было другое. Он медленно, но решительно сходил с ума. «Нужно поспать» Время убивал только сон, с которым у Еноха всегда были проблемы. Его синяки под глазами достигли небывалой черноты. Парень повернулся на бок и закрыл глаза. Если просто лежать и ни о чем не думать, становится легче. Однако мысли все равно умудряются приходить с пугающей скоростью, растворяясь в сонном бреду. *** Ощущение, когда на тебя кто-то смотрит никогда не было из разряда любимых некромантом. Приходилось вести себя «правильно и прилично», что бы не было лишних слухов. Хотя кому могло понадобиться следить за спящим Енохом? О’Коннор лениво поднимает голову. В комнате невероятно темно и телу немного не удобно лежать. Он все не может понять, что не так. Пытаясь встать, парень осознает, что на его талии покоится чья-то рука, а ноги сплетены с чужими. «Это шутка такая?» - Какого хуя…? – Шепчет себе под нос раздраженный юноша, скидывая чужие конечности с себя. - Уже проснулся? – Веселым тоном интересуется у него незнакомец, чьи поцелуи несколько дней назад он чувствовал на своих губах. – Ты так отчаянно жался ко мне, пока спал, что я не мог просто так уйти. «Опять?» - Ты прикалываешься? – Енох устало прячет лицо в руках, стараясь вернуться в реальность, которая ему не нравилась. – У меня опухоль мозга? Я шизофреник? Что со мной не так, что я тебя вижу? - С тобой все в порядке, я такой же настоящий, как и ты, - голубоглазый поворачивает его лицом к себе, чему Енох уже даже не сопротивляется. Его глаза все еще не привыкли к темноте, поэтому некромант лишь отдаленно понимает, куда сейчас смотрит его собеседник. Он тут же прижал к себе покорного О’Коннора, который раньше принялся бы активно сопротивляться, давиться ядом и может даже врезал бы. Но сейчас он не видел никакой выгоды драться с воздухом, со свой галлюцинацией, с появлением которой перестало быть скучно. И все было бы хорошо, если бы он не двинулся умом. - Стоит мне лишь взмахнуть рукой, как ты испаришься. И ты будешь доказывать, что настоящий? Игра воображения, не больше. – Холодно отозвался Енох, который отказывался жить в мире чертовых иллюзий, как когда-то в нем жила Эмма, после ухода Эйба. Пожалуй, он один из немногих знал, как она страдает. Он чувствовал жар исходящий от незнакомца. Неужели иллюзии могут быть так горячи? Чувствовал его дыхание, ощущал, как руки незнакомца блуждают по его телу, которое податливо прогибалось под ними, позволяя делать все, что ему вздумается. - Тебе стоит довериться мне, - говорит чужак, даря парню еле уловимый поцелуй, легкое касание губ. - Я никому не доверяю, особенно незнакомцам. – Некромант пытается сдерживать себя. - Ах да! – Судя по звуку, голубоглазый приложился ладонью о свой лоб, - я Джейкоб. Ну, теперь мы очень даже хорошо знакомы. - Джейкоб, - одними губами произнес Енох, будто пробуя на вкус его имя. Ничего не обычного, одно из самых распространенных среди мальчишек, тем более в 1943. – Если не ошибаюсь происходит от Якоба «следующий по пятам». Парень лишь хмыкнул на замечание О’Коннора, взлохмачивая его темные волосы. Енох попытался отстраниться от его рук, ему не очень то нравилось, когда кто-то трогает его волосы, но Джейкоб и этого не позволил сделать. Он навис над некромантом, заводя его руки за голову. - Какого хуя ты делаешь? – Стиснув зубы прошипел Енох. - Не говори, что тебе не нравится это. – Нагло ответил Джейкоб, наслаждаясь тем, как вяло сопротивляется парень с глазами темного кофейного оттенка. – Или тебя угнетает то, что я доминирую? – В его голосе слышались издевательские нотки, - я угадал. Ты привык командовать своей маленькой армией, теми, кто рядом с тобой, даже умудрился не на долго подчинять себе смерть. Со мной такого не выйдет. «Моя галлюцинация не может управлять мною» - ТЕБЯ НЕ СУЩЕСТВУЕТ. - Ты в это так свято веришь. – Немного разочарованно произнес голубоглазый. – Но ведь это не мешает тебе чувствовать, я помню твои стоны, - он произнес это шепотом, стискивая запястья некромага сильнее. «Это не правильно, мне не должно это нравиться черт возьми» Джейкоб накидывается на его шею, проводя по ней языком, некромант чувствует его слишком горячее дыхание, которое дурманит, вырубает мозг, вышибает из него все правила. Енох кусает губы, силясь сдержать стон, у него появляется странное, не знакомое до этого момента ощущение покорности, словно его приручили, одели на шею ошейник. Этот чертов голубоглазый ублюдок пытается контролировать самого О’Коннора, который не подчиняется никому, который сам всегда знал, что ему нужно и прекрасно со всем справлялся, который не позволил бы никому собой управлять, который умел сдерживать себя в любых ситуациях, которому черт возьми нравилось, то, что сейчас делает с ним Джейкоб. - Тебя не видит никто кроме меня, тебя не может быть, - выдыхает Енох. Он чувствует, как хватка рук голубоглазого ослабевает, его ладони скользят вниз, он утыкается лбом в лоб некроманта и шумно дышит. Повинуясь секундному порыву, о котором он потом наверняка будет жалеть, О’Конор осторожно дотрагивается до его оголенной спины своими холодными руками, отчего парень прогибает ее, прижимая тело Еноха к кровати еще сильнее. - Я докажу тебе, что я реальнее всех, кого ты знаешь. – Хрипло произносит Джейкоб. Он проводит языком по линии губ некроманта, который уже и не думает о самоконтроле, вовлекая парня в страстный поцелуй. Он получается еще слаще и приятнее тех, что он ощущал не так давно, с привкусом пряностей и почему-то корицы. Енох вздрагивает, когда Джейк оттягивает ловкими пальцами резинку его нижнего белья, проводя пальцами по твердому члену снизу-вверх. Его поцелуи срываются вниз, еще один засос на ключице, новый пламенеющий на груди, выраженный и сильный на ребрах, размашистый и большой около правого бедра. Пульсация чувствуется по всему телу, хочется взвыть от удовольствия, но тогда его точно буду считать сумасшедшим, поэтому О’Коннор сдавленно постанывает, вцепившись рукой в растрепанные каштановые волосы Джейкоба, которые источают древесный аромат, вперемешку с умопомрачительным запахом его тела. Губы, уже искусанные в кровь, хватают воздух, которого так не хватает. «Что же ты со мной делаешь…» Джейкоб и не думает останавливаться, оттесняя ткань трусов настолько, что член Еноха буквально упирается в живот, освободившись от всего, что сдерживало его. Голубоглазый словно издеваясь, проводит рукой вверх-вниз от самого его основания и до головки несколько раз, усыпая поцелуями нежную кожу вокруг. - Ходишь вокруг да около. – Усмехается Енох хриплым до нельзя голосом. - Бесишь, - рычит в ответ Джейк, дыхание которого тут же срывается. «И кто теперь на привязи?» Его член обдает жаром чужих губ, сначала легкое касание, он бы назвал это целомудренным, если бы дело не касалось секса. Язык голубоглазого проходится по всей головке, спускаясь вниз по вздымающейся вене. Вверх, вырисовывая мокрые узоры, но все еще не касаясь губами. Енох с шумом втягивает в себя воздух, которого катастрофически мало, голова упрямо кружится, создавая иллюзию полета. - Ты можешь блядь быть хоть немного смелее? – Раздраженно кидает Енох, сжимая его волосы еще сильнее и грубо вставляя член ему в рот, от чего слышит возмущенный полу-стон. Он представляет, как невинно сейчас Джейкоб смотрит на него своими небесного цвета глазами. Чертовски возбуждает. Голубоглазый хмыкает и сбрасывает с себя руки О’Конора. Его губы обхватывают член Еноха, скользя по нему вниз, он почти целиком оказывается внутри. Некромант выгибается, стискивая зубы, он чувствует, как проникает голубоглазому в глотку. Горячо. Приятно. Мокро. Быстрое движение вверх с задержкой у головки, которую он аккуратно прикусывает, не создавая боли, а лишь подчеркивая удовольствие, и снова вниз. Его член оказывался то у самого кончика горячего языка, то глубоко в глотке, настолько, что Джейк не мог вздохнуть, его слюна скатывалась вниз по подбородку тягучими каплями. «Черт…» Енох закатывает глаза от удовольствия, которое волнами врезается в тело, заставляя его содрогаться, уже не стесняется своих пошлых стонов, которые только заводят голубоглазого парня, от чего он принимается быстрее двигаться. Низ живота некроманта наполняется тянущим ощущением вперемешку с нарастающим возбуждением. Джейкоб языком ощущает, как по его венам с бешенной скоростью течет кровь, как начинает сокращаться член, что полностью заполнял его. Некромант выгибается и хрипло стонет, кончая в рот голубоглазому парню. Он привык к темноте и теперь видел практически все. Джейк поднимается и хищно облизывается. В его прищуренном взгляде читается самодовольство. Все тело Еноха ноет от удовольствия, давно ему не было так хорошо. Он впился взглядом в растрепанные, его же собственными руками, каштановые волосы Джейкоба. «Как бы я хотел, чтобы ты был настоящим» В дверь кто-то стучится. Голубоглазый даже не думает вскакивать с кровати и мчаться прочь, что бы их не застукали, он лишь прикрывает все еще отходящего от оргазма некроманта. - Разве я недостаточно тебе доказал, Енох? – Шепчет парень, нежно целуя его в щеку. Стук не прекращается. За дверью слышна возня. Она открывается, запуская в темную комнату свет. О’Коннор недовольно морщится, прикрывая глаза. Он знает, что открыв их, не обнаружит рядом с собой наглого Джейкоба, сверлящего его надменным взглядом, доказывающего ему что-то таким потрясающим образом. Волны апатии вновь накатывают, оставляя после себя неприятное ощущение пустоты внутри. Она всегда жила в Енохе, но сейчас ощущалась по-особому. Словно кто-то вспорол его старые раны и принялся засыпать в них соль, которая приносила боль. «Как же я заебался» Парень откидывается на кровать, не замечая того, кто посмел его потревожить. Ему наплевать. Он хочет остаться один, что бы в один из таких моментов к нему снова вернулся Джейкоб.