Слияние на две части

      Перед ним сидел всё также за столом Линк. Смотрел так, как будто увидел перед собой святое чудо, что-то великое, прекрасное и нереальное. И касался тоже так, как будто не верил в его существование.       За ним стоял Аллен. Спокойно держал его за плечи. Крепко, как сразу понял Неа, так, чтобы точно не сбежал, но и одновременно очень… ласково, наверное, хотел, возможно, его успокоить, унять вероятное волнение…       К Графу бы их обоих…       Твари.       — Держи. — улыбнулся Аллен не ему. — Крепче. Я не буду вам мешать.       Отпустил. И ушёл куда-то. Как будто предал. Хотя так, в сущности, и было.       Наверное, следовало бы сбежать прям сейчас, воспользоваться шансом… Но он, идиот, как будто обмер, застыл на месте, и что ему, казалось бы, мешало?.. Но он не сбежал, а вот уже стало поздно, вот уже Говард Линк, этот отвратительный ненаглядный Линк держал его за руки, и… И почему ему не хотелось вырваться?!       Почему, почему?       А может быть, стоило бы всё-таки принять решение, руководствуясь лишь эмоциями, лишь чувствами? Говорят, к этому более склонны женщины… Что за бред ему сейчас приходит в голову? Может, лучше вообще не думать в таких делах?       Нет, он ведь не может поддаться! Он же не для этого столько бегал, он же не для этого столько сделал…       — И всё-таки… — задумчиво спросил его Линк, как будто чего-то боясь. — Почему, почему ты бежишь от меня? Чем я тебе так противен? Скажи, скажи это, пожалуйста, и я изменюсь или уйду, насовсем, обещаю, но только скажи мне, что не так?       И Неа снова неожиданно для себя почувствовал горечь, почувствовал это приятное, но противное неимоверно тепло в веках и щеках, и снова, снова так позорно…. Снова эти отвратительные слёзы, почему это паршивый какой-то Говард Линк опять, опять заставляет его рыдать прямо перед ним, прямо так, как будто ничего не стесняясь…       Да почему же так, почему же? Он же бессердечный Ной, в конце-то концов, он же не слабая плаксивая девчонка, он же не влюблённый идиот, почему он совершенно нежеланно, совершенно неконтролируемо рыдает перед каким-то своим разделённым, сжимающим тревожно его пальцы…       — Что случилось? Что я не так сказал? Ты опять… ты опять плачешь в ответ на этот вопрос… что я делаю не так, Неа? Прости меня, Неа, но…       Он замолчал, стал лишь тихо поглаживать его руки, как будто не то чтобы успокаивая, а как будто даже извиняясь за что-то, трепетно, нежно, может быть, успокаиваясь и сам, может быть, и собираясь с мыслями, а может, заставляя его самого собраться…       И внезапно, неожиданно совершенно продолжил:       — Но знаешь ли ты этот ответ, Неа?       Он обошёл стол, всё также не отпуская его руки, и как-то странно так вгляделся в его глаза, так, что нестерпимо захотелось по-детски как-то отвернуться, уйти от этого взгляда… и вообще, наверное, остаться одному, подумать об этом и о чём-нибудь другом, успокоиться, в конце-то концов…       Правда, также прекрасно он внезапно понял, что подумать об этом, равно как и о чём-нибудь другом, у него время было.