Чёртовы сигареты, чёртов ты.

Хлопаю глазами, не вникая в суть происходящего. Начинаю глупо улыбаться, опуская глаза. — Глеб, — задерживаю дыхание, поднимая веки, смотря прямо на него, — Ты серьёзно? Он улыбается, а мне так тепло на душе становится. Но всё обрывается в одну секунду, когда он берет в свои пальцы мой подбородок, приближая моё лицо к своему. — Какая же ты наивная. Без какого-либо стеснения, целует меня, но мне становится так противно, что я хватаю его за скулы, вырываясь. Плюю куда-то в сторону, вытирая тыльной стороной ладони губы. — Какой ты мерзкий, — бросаю я, пытаясь протиснуться вдоль по стене, дабы как можно быстрее убежать. Не хочу показывать эмоции. Хочу просто убежать, и ударить себя парочку раз за то, что не уехала вчера. Но он не даёт мне пройти. Наоборот вжимает ещё сильнее в стену, заводя руки за спину. Я зла на столько, что по началу пытаюсь драться, царапаться. По абсолютной случайности, хотя я намеревалась это сделать уже давно, провожу с максимальной силой ногтями по лицу блондина. От чего он шикает, ругаясь, хватая мои запястье в эту же секунду, сдавливая их как можно сильнее. Может побои снять? Ну если я конечно доживу, потому что судя по его выражению лица, которого даже мёртвый испугается, мне кажется, что пора заказывать гроб. Хотя я уже и не знаю, что лучше, гроб или же такая жизнь. — Какого. Не дослушав его, перебиваю в эту же секунду, показывая оскал: — Какого признаюсь тебе в любви, а потом слова забираю? Его лицо всё ещё непреклонно, а из царапин на лице начинает течь кровь. Из-за чего он немного ведёт подбородком в сторону пореза, но эмоций ноль. А мне аж больно смотреть. Ну жаль мне его, хоть мне самой больно до потери пульса, как душевно так и от его крепкой хватки, но так хочется пожалеть его. Делаю максимально острый взгляд, пытаясь как можно правдоподобнее скрывать эмоции, которые вот-вот выйдут наружу. Тишина овладевает всем вокруг, до того момента, пока этот придурок, не хватает меня за спину, ведя к одной из дверей. Пищу от боли, крича на него, о том, что я тоже человек и мне тоже больно. Но ему вообще плевать, как будто он вообще ничего не слышит. Останавливаемся у одной из двери, пытаюсь вырваться, пока Голубин достаёт связку ключей, ища подходящий. Смотрю на его действия с опаской, даже не представляя зачем он это делает. И всё же когда он заканчивает эти не сложные махинации, он отпирает дверь, закидывая меня туда. От такой неожиданности и силы, которая была вложена в мой толчок, падаю на колени, проезжая на них, сдирая в кровь. Оглядываюсь, заставая Глеба в дверном проёме, который смотрит на меня так, будто я всю его семью убила. Правда есть в его взгляде что-то такое надменное, властвующее. — Подумай над своим поведением, — О да, этот тот голос к которому я привыкла за последние несколько дней. Тот самый. Грубые и самодовольный. Даже понять ничего не успеваю, как перед моим носом захлопывается дверь, а после я и вообще слышу возню в замочной скважине. Сижу ещё примерно минуту, обрабатывая информацию, которая поступила в мой мозг не так давно. После чего ноги сами двигаются к двери, дёргая её ручку, но ничего не происходит. Проход всё так же заблокирован. Разворачиваюсь обратно, анализирую комнату. Выглядит вполне прилично. Шкаф, который расположился вдоль всей стены. Кровать, упирающаяся в стену, рядом с которой стоит прикроватный столик. И всё. Больше ничего. Только я и тишина, которая поглощает полностью. Что даже собственное дыхание становится до жути противным. Мне страшно и я это не скрываю. А собственно от кого? От своей самооценки, чувства собственной важности, которое кажется отступило уже давно и возвращаться не желает. Двигаюсь к кровати, присаживаясь на неё. Чёрт, здесь на столько тихо, что даже шорох от простыни заставляет биться сердце чаще. *** Я не знаю сколько провела в этой комнате, запертой на замок, без какого-либо повышения досуга. За то мне удалось найти далеко припрятанную книгу, которая пылилась, кажется, тысячу лет на самой верхней полке. Решив, пока что её не трогать, слезаю обратно с кровати, которую от безделья передвинула безобразно к шкафу. Ну подвёл меня здесь мой рост, а так было интересно, что на верхних полках. Помимо книги мне удалось найти темно-синюю толстовку, а также духи. Явно женские и они явно ни разу не были использованы. На упаковке маркером было написано «с любовью», но кажется они здесь лежат так долго, что успели покрыться слоем пыли, размером в пару сантиметров. Кладя упаковку духов и толстовку обратно, замечаю в самом углу полки запечатанный конверт, который кое-как мне удалось достать. Он был не слишком пыльный, но дата, которая была написана на нём ручкой сообщала о том, что запечатан он был полгода назад. Во мне включился настоящий Шерлок, поэтому я выяснила, что вскрыт он был не так давно. И как только мои пальцы намеревались вскрыть это письмо, мою тишину потревожил шум с обратной стороны. После чего, дверь с ужасным шумом открылась, а из неё показался Глеб, который держал в руках тарелку с едой. Застав меня в таком интересном положении, он даже сначала улыбнулся, но после того, как увидел в моих руках конверт, он резко поменялся в лице, произнося грубое: — Что ты делаешь? Бьюсь в смятении совсем немного, после чего кладу конверт обратно на полку, спускаясь на пол. — Забери меня пожалуйста, — Перевожу тему, строя глазки как можно плаксивее, пытаясь сделать как можно жалостливей взгляд. — Посмотрим на твоё поведение, — ставя еду на пол, блондин разворачивается закрывая дверь, напоследок бросая короткое: «Поешь». Смотрю на дверь ещё пару секунд, после чего опускаю веки, пытаясь сдержать слёзы, которые появляются от огромной обиды. Сворачиваюсь комочком на кровати, пытаясь успокоится, даже не замечаю, как усталость побеждает, а сил отрыть глаза больше нет.