Чёртовы сигареты, чёртов ты.

Иду по нескончаемому коридору, оглядываясь по сторонам, пытаясь разглядеть хоть что-то в этой кромешной тьме. Неожиданно загораются маленькие огоньки, наполняя комнату приглушённым светом, давая разглядеть огромные картины на стенах. Останавливаюсь на одной из них, встречаясь там с нашей семейной фотографией, где мы с Лизой стоим за ручку, а родители приобнимают нас за плечи. Улыбаюсь, подходя ближе и с опаской поднимая руку, тянусь к картине, пытаясь притронуться. Но как только кончики моих пальцев касаются сестры, место к которому я слегка дотронулась начинает чернеть, а после и всё тело покрывается чёрный краской. Я открываю рот, изумлённо смотря на происходящее. После родители тоже начинают заливаться чёрным цветом, из-за чего я отстраняюсь назад, но почти сразу же подлетаю к холсту, начиная стучать по нему, дабы как-нибудь прекратить это. Но ничего не выходит, поэтому я падаю на колени, склонив голову вниз, слезы сами начинают литься с глаз. Не единого звука, кроме моего плача. Резко коридор пронизывает белый свет, исходящий с самого конца, как вскоре оказалось — это был Глеб. Я подрываюсь с колен, начиная бежать к нему, но сколько бы я не делала этого, как долго не бежала, он всё дальше и дальше. В конце-концов делаю остановку, пытаясь отдышаться, поглядывая на силуэт Глеба, который уже не светит так ярко, а на оборот с каждой секундой гаснет, а после и вообще темнеет сливаясь с коридором, оставляя меня одну. Одну, наедине со своими мыслями. *** Подрываюсь в положение сидя, в холодном поту, пытаясь отдышаться и придти в себя. Но события сна не дают покою, поэтому я прикрываю рот ладонями, пытаясь сдержать визг, который так и хочется издать из-за подступающей истерики. «Это просто сон. Просто сон.» — говорю себе уже раз пятый, пытаясь убедить себя же, что я дома, рядом Глеб, который мирно посапывает, явно не желая быть разбуженным моим протяжным воем. Но как бы я не старалась подступивший страх, леденящие пережитки сна не дают покоя и я сдаюсь. Начиная рыдать и вытирать слёзы, наваливаюсь на Глеба, от чего он дёргается, поднимая руки и пытаясь уловить суть происходящего. — Что такое? — хрипловатым и сонным голосом спрашивает у меня, потирая глаза и до сих пор не улавливая мути моей истерики. А мне и ответить то нечего, потому что причины моего рыдания нет, просто нет, как бы я не пыталась себя оправдать, но аргументов не хватает. Поэтому я просто хватаюсь за его руку, прижимая к себе и укладываясь на его груди, прослушивая биение сердца. — Мне приснился плохой сон. — всхлипываю, укладывая голову поудобнее, но всё так же не отцепляя ногти с руки Глеба. Слышу смешок, а после поглаживание по волосам. — Глупая, — смеётся, вызывая улыбку и на моём лице, которую я не скрывая показываю. Сон отбило напрочь, поэтому полежав немного, меняю положение, ложась на живот и подползая к лицу блондина, который пытался заснуть, но я помешала в очередной раз. — Ты меня бросишь? — задаю вопрос, который мучал меня с момента моего пробуждения и прихода в себя. Он кажется ожидал от меня сейчас всего, кроме этого, потому что его брови подлетают на вверх, а глаза округляются. Он кажется даже кашлять начинает, подавившись слюной, из-за чего волочится, а после начиная смеяться. — Откуда такие мысли? — придя в себя и откашлявшись, поворачивается ко мне, смотря прям в глаза, из-за чего я опять смущаюсь, отводя взгляд в сторону. Но он перехватывает моё лицо, прижимая ближе и повторяя свой вопрос ещё раз прям в лоб. Начинаю как всегда мямлить, боясь произнести опять что-то глупое. Хотя мне то что, одним словом больше, одним меньше. Но все мои попытки были приостановлены, когда он с жадностью до нельзя впился в мои губы, проводя по всему рту своим языком, а после сплетаясь с моим, начиная играться. Это не был просто поцелуй, нет, это было что-то больше, то от чего можно было испытать оргазм пять раз, что я собственно и делала. Иногда постанывая и хватаясь руками за его скулы, от нежелания разрывать поцелуй. Переходит свои губами на мою шею, начиная медленно её посасывать, из-за чего я опрокидываю голову назад, приоткрывая рот. И только, когда боль бьёт по всем участкам шеи, я прерываю, останавливая его. — Посмотри, — концентрирует внимание на моё красном следе, который был оставлен им же несколько секунд назад, проводит по нему пальцем, из-за чего я немного шиплю. Он аккуратно отодвигает мои волосы, поворачивая на лунный свет и всматриваясь. — Теперь ты помечена. Теперь ты моя.