Добрые вести

       Доктор Брагин вихрем понесся по коридору, сверкая орлиным взглядом во все стороны в поисках ничего не подозревавшего санитара Дмитрия, который в это время выполнял свои прямые обязанности и предвкушал томный вечер в прекрасной компании горячей женщины и красного полусладкого французского. От самых смелых фантазий его оторвал хлопок по плечу.       — Эй, товарищ! — Аскеров обернулся на голос. — Скажи-ка мне, что это ты себе позволяешь?       — В смысле? — искренне недоумевая, оставил все свои дела Дмитрий и уставился на «старшего по званию», гнев которого был ему не понятен от слова совсем.       — Ведро на коромысле! — огрызнулся Олег Михалыч в своей излюбленной манере. — Ты чего это начальницу нашу любимую обижаешь, а? Наследить — наследил, а как отвечать, так — в кусты?       Олег Михалыч, грудь колесом для пущего устрашения, пёр на санитара, а тот, к слову сказать, будучи не робкого десятка, попёр в ответ.       — А не потрудитесь ли объяснить природу ваших обвинений, Олег Михалыч?       — Ох, потружусь! Щас так потружусь! — доктор Брагин стал было подтягивать повыше рукава, но тут на весь коридор прозвенел голос Марины Владимировны:       — Олег! Быстро! У Павловой приступ! Печёночная недостаточность!       Оба мужчины подумали о своём и рванулись в разные стороны. Через минуту санитар Дмитрий уже ломился в кабинет зав отделением, совершенно не беспокоясь о том, что его настойчивость может вызвать ненужные подозрения и оставить жирное пятно на безупречной репутации дамы его сердца. Дверь поддалась после второго, более удачного, нажатия на дверную ручку и влетевшего в кабинет, готового увидеть самое страшное, Дмитрия встретил недоумевающий и сердитый взгляд Ирины Алексевны.       — Ира! С тобой всё в порядке! — радостно воскликнул он, улицезрев свою пассию в полном здравии.       — А что, интересно мне знать, со мной должно быть не так? — Павлова откинулась на спинку стула и скрестила руки на груди, сурово сдвинув брови.       — Уже не важно, — Аскеров зашел за стол Ирины Алексевны и присел на корточки, положив руки ей на колени. — Главное, что ты в полном здравии. Хоть и не в духе. Но это, я думаю, мы можем исправить.       Он поднялся и, взяв ее за руки, потянул за собой.       — Рабочий день через час закончится, — вкрадчиво произнес он, многозначительно двигая бровями и надеясь на этот раз не получить от ворот поворот по неизвестным причинам. — У меня припасена бутылочка французского.       — Дима! — строго произнесла Ирина Алексевна, вытаскивая руки из ладоней любовника и принимаясь в очередной раз нервно расчесывать правую кисть. — Какое, к черту, французское?       — Ну хорошо, вчерашнее чилийское тогда. Оно в холодильнике так и дожидается.., — Дмитрий сделал шаг назад, всё ещё надеясь на благоприятный исход.       Ирина Алексевна психанула и, обогнув Дмитрия, вышла из-за стола.       — Ты не видишь, что ли, что со мной происходит? — взъерепенилась она. — На лицо моё посмотри! На руку!       — Ирочка, — Дмитрий был настроен решительно. — Ну, подумаешь — витаминов переела. Пройдет. Ты же сама врач! И вообще, это сущая ерунда по сравнению с печёночной недостаточностью, о которой доктор Нарочинская орала на весь коридор.       — Какая недостаточность? — Ирина Алексевна напряглась и непонимающе свела брови. Мысли легли в направлении цели.       — Так ты что думаешь, я сюда примчался, как ненормальный? — начал пояснять Аскеров. — Марина Владимировна на весь коридор орёт про Павлову при смерти...       И Дмитрий пустился в описание всех своих переживаний и мыслей, которые обуревали его за время пробежки савраской до кабинета зав отделением, а Ирина Алексеевна стояла, слушала и постепенно на ее лице начинала появляться довольная улыбка, которая становилась всё шире и шире с каждым словом.       Неожиданная, но приятная перемена в лице вожделенной женщины Дмитрия удивила, но не могла не порадовать. Еще больше его порадовали ее слова.       — Знаешь что, я сейчас спущусь в лабораторию, а потом мы с тобой всё-таки пойдем проведаем, как там дела у того красного полусладкого. И у чилийского тоже, — Ирина Алексевна кокетливо подмигнула мужчине и вышла из кабинета.       А в это время в палате реанимации Марина Владимировна Нарочинская и Олег Михайлович Брагин боролись за жизнь полной тезки и по совместительству родственницы зав отделением, что накладывало еще бОльшую ответственность за спасение жизни вышеозначенной пациентки.       — Какие у нее там были показатели в крови? — крикнул доктор Брагин через плечо Татьяне, ожидающей распоряжений врачей в полной готовности.       Танечка принялась листать карту, но никак не могла найти нужный лист с анализами. От этого она нервничала и найти что-то, особенно несуществующее, становилось еще сложнее.       — Ну что ты там? Дар речи потеряла? — Олег Михалыч уже начинал злиться. — Как я дозу должен рассчитать по-твоему?       — Олег Михалыч.., — залепетала Таня. — А анализов нет... Я не знаю, куда делся этот лист...       Брагин смачно ругнулся.       — Таня, лети в лабораторию, — скомандовала Марина Владимировна, не отрываясь от реанимационных действий. — Пусть еще раз распечатают! Если пойдем на операцию, нам нужны будут эти данные!       — Не "если", а "когда"! — рявкнул Олег Михалыч так, что даже Марина Владимировна покачнулась. — Пулей в лабораторию!