Абсолютный чемпион

— … а потом я обнаружил, что все мои счета заблокированы. Поэтому я остановился у подруги.       Люси шла по коридору вместе с Нацу, едва переставляя ноги. Нет, её конечности были в порядке, но вот незажившие рёбра давали о себе знать, поэтому глубокий вдох и резкий выдох выбивали почву из-под ног, и Люси приходилось либо оседать на пол, либо скатываться по стене вниз. Одышка стала постоянной спутницей Люси, что раздражало сильнее треснувших рёбер. — Ты бы мог переехать ко мне, — как бы невзначай подсказала она с ноткой ревности. — Всё-таки, мы не чужие друг другу люди, мог бы не ночевать у всяких… — Люси осеклась.       Нацу сконфузился и как-то странно посмеялся, Хартфилия щёлкнула пальцами, улыбнулась: — Рада, что я могу быть тебе полезной, — её ладонь утонула в ладони Драгнила.       Нацу не раз замечал, что Люси вверяет ему не только свои материальные ценности, но и готова разделить с ним пространство и время. Звучит конечно криво-косо, но Драгнил был взволнован как влюблённый подросток, когда в очередной раз открывал дверь в палату Хартфилии: сначала с опаской, потому что подруга никак не могла прийти в себя, потом с радостью, ибо минуты, проведённые вместе, автоматически считались самыми яркими за все двадцать четыре часа его бренных суток.       Ненавидел Нацу только три вещи: недовольно-ревнующую физиономию Гажила, его мелкую пассию-медсестру Леви и наигранно-непринуждённый вид Лексуса. Драгнил отчётливо видел, как вскипает Дреер, косясь на дружеские объятия Люси с другими ребятами, и — нет смысла скрывать — Нацу любил его провоцировать.       За эти пару дней Драгнил понял очень важную вещь — его привязанность к Люси укрепилась настолько, что его постоянно подмывало стать её рыцарем на белом коне. Только вот новый парадокс ломал все его идеалы — он абсолютно не воспринимал Люси как девушку. Точнее, вопринимал, — у неё была грудь, аппетитная попа, милая улыбка и огромные прекрасные глаза — но мысль о том, чтобы заняться с ней сексом почему-то вызывала отвращение. А вот ухаживать за ней и касаться её было приятно. Возможно, Рэдфокс поэтому злился на Нацу, опошляя всю картину, но Драгнила не заботило чужое мнение.       Они с Люси уже прошли по коридору дважды. Подруге никак не сидело на месте, а желание начать действовать пересиливало даже апатию и физические недуги. Но прогулки выматывали, и Хартфилия даже не пыталась это скрывать. — Давай вернёмся в палату? — предложил Нацу, забирая последнюю кружку кофе из аппарата за ресепшеном. Кана любезно одолжила им кофе-машину, но наказала: если давление Люси вдруг будет танцевать чечётку на графиках, она спустит с Нацу три шкуры. — Да, пожалуй, мои старые кости уже трещат.       Люси проковыляла в палату и, оседая на койку, вытянула ноги, блаженно улыбнувшись. Господи, как прекрасно обычное расслабление, как потрясающе отдыхали мышцы и как здорово было прохрустеть суставами. Нацу зашёл следом, поставил кружку с кофе на прикроватную тумбочку и жестом попросил Люси подвинуться. Хартфилия, недовольно пыхтя, уступила ему половину кровати, а Нацу в свою очередь постарался сделать свои объятия максимально комфортными. Люси нырнула под его руку. Настолько хорошо и спокойно ей было только с Нацу. Почему именно Драгнила она воспринимала как… — … отколотый кусочек души. — Люси моргнула и тут же чертыхнулась. — Кажется, я что-то ляпнула. — Ммм?       Нацу уже успел открыть томик Стивена Кинга и скал нужную страницу, где закончил читать предыдущим вечером. — Я говорю, если другие — параллельные — миры существуют, то мы с тобой, Нацу, даже там очень близки. На каком моменте ты остановился? — Эта чокнутая женщина уехала из дома и оставила писателя одного в квартире. Он пытался найти таблетки обезболивающего в ванной. — Ааа, стой, — Люси с лёгкостью выхватила книгу и пошуршала страницами. — Вот здесь. Читай вслух. И вообще, с каких таких пор ты читаешь? — Беру пример со старшей сестры, — хмыкнул Нацу, отпивая кофе. — Инцест — дело семейное? — Люси засмеялась. — Кстати, о семье… — Хартфилия отодвинулась от Нацу, чтобы лучше видеть выражение его лица. — Ты и Игнил…?       Вопрос повис в воздухе, продолжать не имело смысла. Всё и так было понятно, тем более со способностью этой парочки понимать друг друга без слов. Нацу нахмурился, но не болезненно (что Люси восприняла с облегчением), скорее, Драгнил как будто забыл о нависшей угрозе, и подруга застала его врасплох. — Кроме заблокированных карточек я не получал от него вестей. Впрочем, я и в квартире своей не появлялся. А машину я отдал Кобре, взамен забрал его «бьюик». Чем неприметнее, тем лучше. Господи, — Нацу накрыл лицо книгой и весело пробубнил: — Какой я всё-таки классный, что со своих восемнадцати всегда держал кучу налички и теперь в ус не дую.       Люси ощутимо толкнула его под рёбра, отчего Драгнил рисковал свалиться с кровати. Она пожурила его за «неадекватное самомнение» и вновь откинулась на подушки, задумчиво смотря в окно, где уже вовсю кружили осенние листья, хотя погода ещё стояла солнечная и воздух прогревался до стандартной комфортной температуры. Взгляд медленно скользил по палате, и наконец Люси уставилась на все букеты, которые успели принести друзья. Часть из них была уже увядшей, но среди всего этого великолепия роз и лилий, Хартфилия вдруг зацепилась взглядом за ярко-фиолетовые ирисы и улыбнулась. — Нацу, а кто принёс этот букет? — Не знаю, знаю точно, что не я. А что? — На языке цветов ирис означает уважение. Вот и стало интересно. — Люси посмеялась и продолжила: — Лексус бы принёс банальные розы, а Гажил принёс бы букет из… ветчины и пива?       Вдруг яркие вспышки воспоминаний разрезали воздух, и лёгкие на миг перестали работать. Картинки закружилась в калейдоскопе обрывистых снов. — Ааа… Кто-то был в палате, кроме вас?       Нацу задумался. — Я почти все время был здесь. Но не видел, кто принёс именно этот букет. Почему ты так заинтересовалась?       Люси не нашла ответа на этот вопрос. Ей вдруг стало душно, несмотря на то, что в палате было прохладно из-за работающего кондиционера. Перед глазами возник образ мужчины, но в его внешности была деталь, которая выделяла его среди всех. Что? Голова заболела, Хартфилия поморщилась. Что, что же он сказал, когда уходил? Люси вновь напряглась. Что-то важное. Он попросил её о чём-то, но о чём? Эти душевные муки продолжались бы дольше, и Хартфилия наверняка нашла бы ответ среди хлама, покоящегося в голове, но тут дверь в палату отворилась, и Гажил, затаскивая огромные пакеты с продуктами, втиснулся в палату. — Гажил!       Люси с несвойственной её состоянию проворностью соскочила с кровати. Нацу невозмутимо занял всё тёплое пространство. Рэдфокс заключил её в объятия, зарываясь в волосы Люси лицом, полной грудью вдыхая лёгкий запах лекарств и аромат душистого мыла. — Боже, задушишь! — Как мы выяснили, у тебя девять жизней. Не хочешь потратить одну из них на крепкие объятия?       Люси рассмеялась и села на кушетку, при этом она кряхтела как дряхлая старуха. — Выглядишь лучше. Нацу так хорошо влияет на тебя? — Гажил с подозрением взглянул на друга. — Если так и продолжится, то на следующей неделе уже можешь принять бой с Эльзой. — Смерти моей хочешь? — Люси выудила из пакета яблоко. — Ну а если серьёзно, Лексус ничего не сказал насчёт моего возвращения на ринг? — Тебе ещё рано об этом думать, — отрезал Рэдфокс. — Но как минимум месяцев девять ты будешь готовиться к следующему бою.       Люси нахмурилась. Между светлых бровей пролегла тонкая морщинка недовольства. То есть как девять месяцев? Девять? Это же почти год. Год каторги и отсроченной смерти, это год постоянных мук и переживаний. Эта мысль настолько сильно взбесила Люси, словно Гажил зашёл в палату со словами: «Сегодня состоится чаепитие, на которое приглашены все враги Люси, а также воскресшая Минерва. Приятного отдыха».       Минерва. Её имя всегда вызывало в Люси максимум головной боли и треска в висках. Раздражение улетучилось, оказывается (как отметила Хартфилия), за этой эмоцией пряталась обычная скорбь. И может быть чувство вины. «Нет, оправдывать убийство тем, что она угрожала отцу — это слишком аморально. Законопослушные граждане идут в полицию.» Однако несмотря на высокопарные заявления, одна крошечные часть Люси сидела на троне, высоко задрав голову. Возможно это было лицом гордыни, и Люси невзначай благодарила бога, что он прибрал к своим рукам Минерву, а не её. — Это распоряжение дал Лексус? — на всякий случай повторила она, откладывая яблоко подальше. Есть будет буря, то нужно убрать опасные предметы. Даже Гажилу можно пробить лоб сочным фруктом. — Нет, Люси, я не просил Лексуса сдвинуть дату твоего самоубийства, — Рэдфокс сел рядом, нежно потрепал её по голове, на что Люси облегчённо вздохнула и облокотилась на друга. — Я дал слово не вмешиваться в этот бой. Я его держу. Не скажу, что очарован твоей победой и теперь не волнуюсь за бой с Эльзой, но тут хотя бы не будет краплёных карт. — Гажил улыбнулся, заключая Люси в медвежьи объятия: — Ты большая молодец. Это блестящий результат, моя ученица.       Люси сменила гнев на милость и, выудив обратно яблоко, нырнула в объятия Гажила. Нацу удовлетворенно хмыкнул: ему было не по себе оттого, что между Люси и её первым хорошим (ключевое слово, прдчеркнуть двумя линиями и обвести красной пастой) тренером надломились отношения. Даже дружеской ревности Драгнил не испытывал — ему хватало того, что Люси банально счастлива.       Послышался стук в дверь, и на пороге появилась миниатюрная Леви, переминаясь с ноги на ногу. Нацу вздохнул и отвёл взгляд, хотя Люси успела увидеть раздражение, которое промелькнуло в его глазах. И почему же?       По словам Гажила, Леви МакГарден была её спасительницей — малышка смогла с лёгкостью передать на ринг информацию, которая и повлияла на исход боя. Плюс Леви остаётся действующей медсестрой Джудо, и это ещё один повод для признательности со стороны Хартфилии. Зато Нацу отзывался о ней, как о «занозе в заднице», правда своё мнение никогда не аргументировал. По крайней мере прямо. И до откровенного разговора с Люси у них дело ещё не доходило. — И-извини… те.       Забавная. Вот такое первое впечатление производила МакГарден. Люси даже непроизвольно улыбнулась, сок от яблока побежал по подбородку. Хартфилия быстро, по-пацански, обтёрла сладкий нектар тыльной стороной ладони. Боже, наверно на фоне Леви она выглядит как неандерталец. — Люси, ты как… Ой, всё, — Гажил достал салфетку и подал подруге, продолжая обнимать острые худые плечи. Его весёлый взгляд обратился к Леви: — Йоу, проходи, мелкая! Решила познакомиться лично? — Я хотела справиться о состоянии Люси, — очки в тонкой оправе слетели на кончик носа, Леви торопливо вернула их на место, — принесла кое-что из полезных продуктов и пару… — она густо покраснела, — книг… Гажил говорил, что вы большая любительница.       Люси задумалась. Этот секундный мыслительный процесс, как удар молнии в ясный майский день, натолкнул её на один потрясающий вывод: во-первых, Леви пришла не из-за неё, точнее, возможно она и была поводом для встречи, но первопричина обнимала Люси в дружеских объятиях (что могло быть истолкованно иначе сторонним наблюдателем); во-вторых, как Рэдфокс был неотёсанным бесчувственным чурбаном, так и остался.       Хоть Хартфилия и не была филантропом, но сложить дважды два она могла. Не улавливая причину своего иррационального поведения, Люси невзначай отпихнула руку Гажила и, пыхтя, встала с кушетки, чтобы лично поприветствовать Леви. Её шершавая ладонь коснулась крохотный руки медсестры. Очень маленькая. Шальная мысль о хомяке и банане пришла в голову, и Люси чуть громко не расхохоталась, но удержала порыв сумасшедшего веселья. Тем более, объяснять такую пошлую шутку совсем не было желания, но горящие диким весельем глаза Нацу заставили её облегчённо вздохнуть — хотя бы один человек на её волне. — Кажется, я обязана тебе жизнью, Леви? Обещаю, если выживу на будущем бое, обязательно отплачу сполна, пока что не могу гарантировать дивиденды от твоей инвестиции.       Леви вздрогнула. Кажется, за эти недели она успела пережить и увидеть больше, чем за все свои двадцать с хвостиком. Обычная зубрила, повесила ярлык Люси, скорее всего девственница. Возможно целовалась пару раз и то на спор. — Я рада, что просто смогла помочь. В ту ночь Гажил тоже выручил меня. — Хах, звучит о-о-очень двусмысленно, — фыркнул Драгнил.       Люси уже успела изучить характер Нацу. Его режим «засранца» включался тогда, когда откровенная грубость была бы неуместна, тогда из Драгнила рекой лился сарказм и жестокие приколы. И, видя, как Леви покрывается пунцовыми пятнами от шеи до корней волос, Люси метнула в Нацу испепеляющий взгляд. — Ладно-ладно, извини. — Проходи, Леви, присаживайся. — Люси перехватила инициативу. — Это, конечно, не моя уютная квартира и чай я тоже не могу предложить, но можно отправить парней за кофе. Нацу? Гажил?       Рэдфокс цыкнул, наградив Люси взглядом тебе-надо-ты-и-иди, но безупречная покорность Драгнила заставила и Гажила подняться с места и выйти вслед за Нацу.       Когда девушки остались вдвоём, на секунду повисла неловкая пауза, но обмен любезностями, пока Леви располагалась подле кровати Люси, и попытки Хартфилии залезть под одеяло без последствий, заполнили пустоту. Макгарден справилась о здоровье Люси, рассказала о состоянии Джудо и пообещала заботиться о нём, пока Люси полностью не оправится. В ходе разговора Леви становилась оживлённей, голос упал до обычной тональности (Люси помнила, что при волнении или при желании понравиться кому-либо, человек нарочно завышает голос, поэтому первое впечатление о девушке разбивалось в пух и прах), а речь стала более неформальной. Несмотря на улыбку, всё существо Хартфилии бунтовало против Леви, но наверно роль играл вопрос доверия — Люси привыкла ко всем относиться с опаской. И прощупать МакГарден не составило и труда. Несколько раз имя Гажила проскакивало то тут, то там. — Когда я увидела тебя в первый раз, я думала, что такое невозможно физически. Гилдартс Клайв был моим наставником в университете, а Кана, его дочь, училась на несколько курсов старше, поэтому они без проблем в первые несколько суток давали мне навещать тебя. — Боже, от мысли, что ты меняла подо мной судно, становится как-то неловко. — Не волнуйся, во-первых, это профессиональная обязанность, во-вторых, это больше по части Каны. Я следила за уровнем давления и пульсом. Иногда. Когда у Каны было слишком много дел. — Вот как вы пересеклись с Нацу? — Хах, да, господин Драгнил недолюбливает меня. Не знаю почему. — Скорее опасается, — Люси взяла книгу из стопки, которую Леви любезно выложила на прикроватную тумбу, — Нацу очень осторожный ребёнок.       Громко переругиваясь, вернулись Гажил и Нацу, кажется, Драгнил был против того, чтобы Рэдфокс наливал виски в кофе, потому что святые стены палаты пропитает запах алкоголя. — Ваш капучино, госпожа, — Нацу сел рядом с Люси. — Держи, это тебе, — Рэдфокс наспех сунул горячую кружку в руки МакГарден.       Люси отметила, что нужно будет провести профилактическую беседу с Гажилом об отношениях, потому что он игнорировал любое проявление симпатии по отношению к себе, что огорчало не только Леви, но и саму Люси. Так и детей Рэдфокса не понянчит, совсем никуда не годится.       Наверно, психологическое напряжение, преследовавшее Люси всё это время, отступило, и Хартфилия наконец-то расслабилась. Если бы не боль в рёбрах, она бы смогла забыть о том, что произошло, смерть Минервы удалось пережить почти безболезненно. В вопросах выживания природа всегда отдаёт предпочтение сильнейшим, поэтому сейчас никто иной как Люси наслаждалась приятной компанией, шумом, кислородом, который могла вдыхать, и кофе, а не Орландо. Добенгаль однажды навестил её, и Люси успела поблагодарить его за победу в соревнованиях, на что он просто отмахнулся. «Не находишь, — пошутил он, — что это может быть обычным плацебо?» — А твой молодой человек? — Что? Если ты про Лексуса, — Люси отпила кофе, — то он просто мой тренер номер два. — Н-нет, — Леви с тревогой взглянула в сторону Гажила, — я про парня с татуировкой на лице. Высокий, хорошо одет, приходил однажды…       Люси поперхнулась и закашлялась. Глаза округлились. Не приснилось! Значит ведение было не продуктом раздраженного разума. — Что? Какой ещё парень?!       По реакции Гажила можно было понять, что он не в курсе, что кто-то навещал подругу. Тревога, отразившаяся на его лице, заставила Люси стушеваться и кратковременная радость испарилась. — Значит, я не бредила. — Вот черт! — Гажил грязно выругался. — Не думал, что этот ублюдок доберётся до тебя раньше времени. — А можно всё-таки узнать имя ублюдка и почему нужно ограждать Люси от этого засранца?       Гажил полез в телефон, кажется, сделал запрос в гугле, и выставил на всеобщее обозрение фото привлекательного мужчины. Леви кивнула, давая понять, что это именно он навещал бессознательную Хартфилию. Нацу цыкнул. Кажется, тоже узнал. А вот Люси внимательно всматривалась в точёные черты лица. Мужчина обезоруживающе улыбался с фотографии, и даже экран телефона передавал безграничную харизму и обаяние. Она искренне верила, что в её окружении самым красивым парнем был Нацу Драгнил — гроза всех девушек и ядро всех сплетен, но этот оказался куда интереснее. Не смазливый, но воистину красивый. — Ого. Красавчик. И тату… необычно. — Люси чувствовала, как лицо навевает воспоминания, в голове зазвучал мягкий баритон и его последняя фраза. — Не восхищался им, дура, — спустил на землю Гажил. — Его зовут Джерар Фернандес. И он главная причина твоих грядущих проблем.