***
За время отсутствия Люси, квартира ожила ещё больше. Вещи Нацу не были раскиданы, но каждая деталь идеально вписывалась в интерьер: скейтборд занял место под полкой с книгами, вещи покоились на пустых полках, боксёрская груша висела в арке между столовой и гостиной. Люси с трепетом наблюдала, как Нацу готовит ей перекусить и варит кофе в турке, а по утрам носит завтрак в постель и ворчит, если она встаёт за чем-то самостоятельно. Если бы у неё был брат, думала Люси, то она хотела бы, чтобы он был точной копией Нацу. Но покой царил только первые несколько дней. Спустя время в квартиру ввалился Гажил, поставил на стол ящик пива и чипсы, — для Люси были припасены пицца и орешки с соком — авторитетно заявляя, что они точно должны напиться и отметить выписку подруги. Хотя Нацу подозревал, что Гажил лишний раз пытается проверить его на наличие каких-либо романтических поползновений к Хартфилии, но на эти невинные проверки приходилось только закрывать глаза и снисходительно улыбаться. А на следующий день, когда Гажил с головной болью и сухостью во рту, пошатываясь, встал открывать дверь незваному гостю, в крепость Люси ввалились ещё и громовержцы во главе с Лексусом. И тогда квартира вновь стала единой точкой счастья. — Есть у тебя такое свойство, — Лексус накинул на плечи Люси свою кофту, — ты умеешь объединять людей. Хартфилия сбежала на улицу от громкого гогота пьяных парней, от визгов Эвергрин и Фрида, и дышала прохладой глубокой осени. Холодный ветер сильными порывами трепал волосы, и в этих завываниях неугомонного свиста Люси отключилась от внешнего мира, наслаждаясь тишиной. Она закрыла глаза, вдохнула и выдохнула. Успокоилась. Именно в этот момент Дреер оказался рядом, укрывая её тёплой одеждой, укутывая девушку в свой запах. Она благодарно улыбнулась. — Люси, я… Я уладил все моменты с гонораром, и в ближайшее время я возьмусь за твоё восстановление… Рука взметнулась вверх, останавливая Лексуса на середине фразы. Нет, только не сейчас. Только не разрушай эту атмосферу своими формальностями. Кажется, он понял и затих. От Лексуса как всегда пахло дорогим парфюмом, сигареты он сменил на кубинские сигары, и вместо того, чтобы пить пиво со всеми, баловался скотчем. Сейчас Лексус Дреер был вовсе не тем Лексусом, который когда-то обманным путём затащил Люси на подпольный бой. Он изменился, — в лучшую или худшую сторону? — и Люси могла поклясться, что стал спокойней, даже выглядел увереннее и взрослее. — Лексус… Прости. Я слышала об Иване. Вовремя не выразила своё сочувствие. — Не глупи, Люси, этот старик не умел проигрывать с достоинством. Если бы такая ситуация сложилась бы в бое между тобой и Эльзой, Макаров бы лично остановил состязание. Иван всегда был таким. Наверно за это я презирал его всю жизнь. Порывы ветра усиливались. Люси поёжилась, глядя, как в воздухе закружился водоворот листьев и рябь пробежалась по лужам. Где-то там, в центре мегаполиса, туда-сюда сновали машины, люди спешили укрыться в тёплых квартирах, рестораны и кафе открывали свои двери для попавших в непогоду прохожих, а Люси стояла, дрожа всем телом, и наслаждалась колючим ветром и мелкими каплями дождя. — Хочешь вернуться? — Лексус притянул её к себе, вдыхая лёгкий аромат больничных мазей и мяты. — Нет… — её руки обняли его за талию. Люси прижалась ближе. — Давай ещё так постоим. Тишина момента не нарушалась ничем, скорее звенела и затягивала в вакуум, который объёмным куполом укрыл этих двоих. Лексус завлёк Люси в свои объятия и не отпускал, а Хартфилия наслаждалась ароматом, теплом и спокойствием, которые дарил ей Дреер. Кажется, лимит доверия между ними повысился до невозможной отметки, и Люси с тревогой подумала, что верить Лексусу совсем не страшно. Если бы не его издевательства и придирки, свою победу отмечала бы Минерва. Но сейчас она здесь, жива и относительно невредима, ещё и банковская ячейка надёжно скрывает крупную сумму денег, на которую можно было бы безбедно существовать ещё пару лет. — Спасибо, Лексус. — Глупости. Тебе спасибо, что выдержала всё то, что… Неважно. Надеюсь, ты больше не ненавидишь меня как раньше. — А тебе понадобилась моя благосклонность? Лексус отстранился. Эта колкая мысль вдруг всколыхнула непонятное ноющее чувство на затворках сознания, и, повинуясь иррациональному порыву, Дреер развернул Люси к себе. От неожиданности, Люси пошатнулась, вопросительный взгляд остановился сначала на широко распахнулых глазах Лексуса, потом на губах, замерших в нескольких сантиметрах от её губ, и наконец опустился на открытые ключицы. Конечно же, она помнила кожей пальцев какие они наощупь, и от этого становилось только хуже. — Люси… — голос, заворащивающий, низкий, с хрипцой, пробил все барьеры. Хартфилия почувствовала, как воспоминания затуманивают разум и слайды, где Люси с таким жгучим желанием отдаётся Лексусу, заполняют мысли. — Я хочу поцеловать тебя, здесь и сейчас. Хартфилия молчала. Билось ли сердце? Да, его удары разносились по телу общей пульсацией. Способность принимать решения исчезла, она обмякла в его руках, сил на сопротивление тоже не осталось. Решение было только за Лексусом. Но Лексус всегда брал то, что ему нужно. У него были мягкие, но шершавые губы. Нежность, с которой он подавлял Люси, заполнила всё её существо. Пальцы нащупали влажную ткань футболки, и Люси схватилась за неё, как за спасательный круг. А спасать было от чего, и прежде всего главной проблемой для неё была сама она, её реакция и её чувства, едва осязаемые, но растёкшиеся по телу нестерпимым желанием. Он него пахло алкоголем и табаком, и эта гремучая смесь только усугубляло её шаткое положение. Люси стояла на краю пропасти, шаг — и она полетит вниз. И Дреер подтолкнул её к краю, когда углубил поцелуй, языком провёл по губам, и Люси почти физически ощутила как падает. Но Лексус крепко держал её в объятиях, рука скользнула вниз, подхватывая её за бедро. Он с особой осторожностью заново исследовал её тело, не разрывая поцелуя. Какая тягучая и испепеляющая разум пытка. Люси отстранилась первая, переводя сбившееся дыхание. Глаза блестели от возбуждения, щёки покраснели. Эти абсолютно новые ощущения, подаренные Лексусом, дали толчок эмоциям, несвойственным для неё, но Люси была не против. Лексус испытывал дискомфорт от эрекции, которая, как полагал он, не исчезнет в течение продолжительного времени, однако раздражения не испытывал — скорее незавершённость. — Иди первая. Люси кивнула. Лексус услышал, как захлопнулась дверь подъезда. — Вот чёрт, — выругался он, доставая сигареты из заднего кармана джинсов.***
Чем была чревата привязанность тренера к своему спортсмену знал абсолютно каждый, кто выбирал стезю наставничества. Джерар Фернандес, например, ушёл из большого спорта и перестал тренировать, только бы лишний раз не нервничать из-за результатов Эльзы Скарлет. Но Эльза была хороша в боевых искусствах, поэтому переживания за её жизнь свелись к минимуму. Они вернулись только тогда, когда Джерар наблюдал за боем Минервы и Люси. На удивление, девушка была талантлива. То ли сила духа возымела эффект долгих лет тренировок, то ли Лексус Дреер научился-таки преподавать, а не избивать до полуобморочного состояния. Странно, ведь Лексус никогда не брал себе подопечных, однако времена меняются. И именно в тот момент, когда против Люси должна выступить Эльза. Джерар отпил кофе, поставил кружку и потёр виски. Лексус унаследовал от Макарова лучшее. И когда мелькает слово «лучшее» в связке с «Макаровым» — это значит, что Лексус учит Хартфилию убивать — ни больше ни меньше. Стоило ли в эту честь попытаться вмешаться в тренировки Эльзы? Нет. Сама Эльза не позволит такому случиться. Поэтому Фернандес озабоченно наблюдал за тем, как по вечерам Эльза отрабатывает удары на груше в зале, сделав ставку на то, в чём она специализируется с пелёнок. Эльза Скарлет была ужасным соперником для Люси по одной простой причине — она с детства вступила в секцию тхэквондо и до сих пор тренировалась не покладая рук. Когда спортивного стиля ей перестало хватать, Скарлет вышла на улицу, чтобы в стритфайтинге набраться опыта и открыть новые грани своего таланта. И Джерар искренне сочувствовал и переживал за Люси — будет обидно, если Хартфилия умрёт, так и не поняв что произошло. — Доброе утро. Подскочил ни свет ни заря. Эльза вошла на кухню бесшумно, словно кошка, и мягко поцеловала мужчину. Джерар посмотрел на Эльзу. Сонная, но безупречная. Бе-зуп-реч-ная до зубного скрежета. Скарлет всегда была такой, дисциплина впиталась ей в кровь вместе с тысячекратно отработанными ударами, словно безупречность была её второй сущностью. Даже скучно, подумал Фернандес, наблюдая, как Эльза кидает в блендер продукты для смузи. Другое дело Люси, такая молодая, милая, энергичная и, самое главное, свежая, как глоток воздуха. — Плохо спал. Эльза ничего не ответила, но после небольшой паузы, осторожно начала: — Я видела её пару лет назад, — Скарлет повернулась в Джерару и усмехнулась, — её отец Джудо был спонсором одного моего боя. Хартфилия тогда была ещё соплячкой с нулевым размером груди. А теперь, смотри-ка, Джерар Фернандес таскает цветы в больницу. Как мило, дорогой. — Не думал, что уверенность в себе тебя так подводит. Что-то не так? Может набрала пару лишних килограмм? — И когда ты успел стать таким чудовищем? — Эльза подошла вплотную, широко улыбаясь. — Как странно, что я тебя до сих пор люблю. Несмотря на то, что у тебя патологический «кобелизм». Джерар поцеловал Эльзу, как всегда, как делал уже на протяжении долгих лет. С нежностью, но сквозящим холодом. Без должной страсти и особых чувств. Как целуют опостылевшего человека, но привычка не даёт послать всё к чёрту. Джерар держался отстранённо от темы чемпионства, — что и послужило образованием пропасти между ним и супругой — однако если предчувствовал опасность, обязательно предупреждал Эльзу. Первая попытка увенчалась успехом, и Эльза не вышла вместе с Минервой пару лет назад, пропустив год сборов. Даже занялась переподготовкой, освоив несколько новых стилей боя. Фернандес был доволен. Но потом три года подряд она била рекорды за скорость финиша. Ей хватало с десяток минут, чтобы вывести оппонента из строя. Однако убивать Эльза не любила, но против правил идти нельзя. Негласно, она стала чемпионкой на последующие года. И вот снова: от Ивана Дреера вышла Минерва Орландо, от Лексуса некая Люси Хартфилия, которая была от спорта не то, чтобы далека — можно сказать, что на ринг выпустили ребёнка. Джерар не ожидал многого, однако… Однако её движения были точны и стремительны, пусть стиль и не был отточен до совершества. На фоне Минервы её бой был резок, неаккуратен и неотшлифован до нужного состояния, но у Люси был потенциал. Возможно всё из-за того, что Хартфилия делала самую большую ставку — свою жизнь. И именно в такой момент Эльза начинает капризничать и наотрез отказывается слушать голос разума, что Люси может быть достойным соперником. Гордость не позволяет допустить мысли, что девушка, только-только пришедшая в спорт, может заставить попотеть пятикратного чемпиона, который с детства проливал слёзы, пот и кровь на тоджане. — Она идиотка. Наивная идиотка. — Джерар поджёг сигарету, затянулся, выпустил клуб дыма. С вызовом посмотрел на Эльзу. — Есть разница между тем, чтобы биться и получить титул и бабки, и тем, чтобы биться и выжить. Уровень мотивации даёт ей преимущество. Причём если минимизировать риски хорошей физической подготовкой и техникой, то шанс победить у неё выше. — Чем у Минервы? — Чем у тебя, Эльза. Скарлет остановилась, стакан с громким звоном вернулся на столешницу, а взгляд Эльзы полыхал раздражением и… ненавистью? Она вдохнула, выдохнула, справляясь с эмоциями, как учил тренер по тхэквондо, и обернулась к Джерару. — На каком основании ты сравниваешь меня с дилетанткой, да ещё и не в мою пользу? Ты хочешь сказать, что если я сейчас выйду на ринг, то гарантированно умру? — Нет, сейчас нет. — Джерар обошёл Эльзу, мягко положил руки на плечи и, массируя, вдавливал в неё мысли, до которых сама девушка из-за её эгоизма и самомнения никогда не дойдёт: — Эльза, скажи, кто был абсолютным чемпионом в те ранние годы, когда ты сама только-только выходила на ринг? Чьим стилем ты так восхищалась и в упорство какого человека была влюблена? Джерар говорил медленно и сладко, растягивая слова, чтобы воспоминания Скарлет могли пробудиться и начать источать яд. Неуверенность, зависть, страх, зависимость — сейчас для Фернандеса полезна любая эмоция, лишь бы Эльза начала сомневаться в себе и укрепила мысль, что Люси может быть опасна — для её же пользы. Потому что нельзя недооценивать врага — это прямой путь к сокрушительному поражению. — Не скажешь? — его руки остановились и чуть сильнее сжали плечи. — Лексус Дреер никогда не выставлял своего бойца. Но, чёрт побери, первый бой и сразу же победа. Ты же не думаешь, что у легендарного бойца будет слабый протеже? Если за такое короткое время он натаскал её так, что в схватке с опытным спортсменом победителем вышла Хартфилия, то к бою с тобой — не сомневайся в этом — Лексус подготовит её основательно. Советую тебе вновь начать практиковать бэк кик. Когда-то ты разочаровала тренера, выйдя на улицу участвовать в драке и отрабатывать искусство боя на практике. И по-моему на этом твои тренировки закончились. Когда Джерар оказался в ванной, он облегчённо вздохнул. В какой момент всё пошло наперекос и отношения с Эльзой стали напоминать бомбу замедленного действия, а слова и эмоции превратились в кусок напряжённого нерва — чуть что, Эльза сразу же хлопала дверью и уходила, лишний раз давая повод собрать вещи и оставить ключи на столе. «Отношения — это труд», — сказал их семейный психолог и протянул счёт на пятьсот баксов. Большего урока Джерар из консультации не извлёк, зато понял, что стараться должны оба, но пока что бился как рыба об лёд один он. В какой момент всё пошло не так, как планировалось? Джерар снял одежду, настроил воду на нужную температуру и встал под душ. Наверно в тот самый момент, когда вдруг осознал, что он для Эльзы — партнёр, экс-тренер, стратег и хороший сосед. И ответом этому откровению стали облегчение и раздражение. Наконец-то можно было не играть в пару влюблённых: появилось время на себя, исчезла необходимость проводить вечера вместе и тратить нервы на мысли «где? кто? и с кем?» Даже измены прощались, словно это был невинный флирт на стороне. А вот Эльза продолжала играть, и делала она это искусно — для окружающих, и из рук вон плохо — для Джерара.***
Как он вновь оказался на подземной парковке больницы, где лежала Люси, Джерар не знал. По дороге из офиса он прокручивал в голове утренний разговор с Эльзой и пытался проанализировать шансы на успех обеих сторон. Фактический перевес был в пользу Эльзы. Но человек — существо непредсказуемое. Фернандес вспомнил все известные ему случаи, когда, благодаря огромному выбросу адреналина при стрессе, тело превосходило свои физические возможности: поднятие тяжестей, невероятная скорость, обострённое в темноте зрение или выживание в экстремальных условиях — может быть в этом секрет мисс Хартфилии? Итак, если Люси — ученица Дреера, а сам Лексус никто иной, как кикбоксер-панчер, — его тело имеет отличную физическую конституцию, тем более Лексус отправляет в нокаут за считанные минуты, потому что мало сосредотачивается на защите, а значит, он видит противника насквозь, и как только тот совершает ошибку, Дреер незамедлительно пользуется ситуацией — то вероятнее всего, стиль, который выберет Люси, будет аутфайтингом. Джерар шумно выдохнул и откинулся на сиденье, заглушив двигатель автомобиля. Если Люси выступит как аутфайтер, то для победы ей как минимум нужно обучиться захватывать ноги тхэквондиста и с молниеносной скоростью уворачиваться от удара, особенно если Эльза будет применять бэк кик. А она будет, чёртов идиот, ты же сам ей об этом сказал! Неужели Скарлет всё-таки прислушается к его совету и начнёт считаться с талантом Люси? Нет, вероятно нет. Но в самый последний момент (если Эльза начнёт проигрывать, а Люси к этому времени успеет выдохнуться) она может попытаться развернуть ситуацию в свою пользу, поэтому бэк кик — самый логичный вариант. А что тогда Люси? Он несколько раз мотнул головой. И почему только вместо работы он сейчас находится в больнице? Прошло несколько недель, Люси должна быть уже дома. Но вдруг её выздоровление затянулось из-за серьёзных травм? Фернандес ударил руль. Какого хрена? Нет, не так — КАКОГО ХРЕНА? Максимум, чем он может помочь — это дать дельный совет, потому что никто, кроме Джерара не знает Эльзу насколько хорошо. Он может предоставить Люси преимущество, а далее её дело — принять эту маленькую помощь или проигнорировать. Больничный коридор был чист, запах лекарств никуда не делся, но стал чуть слабее — наверно открытые окна и зима делали своё дело, когда сёстры проветривали помещение. Джерар неуверенно сделал несколько шагов. Настала долгая стадия торга: стоит ли идти дальше? Благо, что сестринский пост пустовал, иначе медсестра могла бы наблюдать за забавной картиной, как высокий статный мужчина, переминаясь с ноги на ногу, делает движение вперёд и тут же замирает на месте, тихо ругаясь самыми грязными словами. Как девственник на свидании. «Даже если она там, то могу просто поздороваться и выказать уважение, не более, — думал Джерар, направляясь к палате, — если её там нет, значит, Хартфилия упустила золотой билет в будущее». Когда ты подкидываешь монетку, чтобы сделать выбор, уже надеешься на определённый исход. И Фернандес, смотря на пустую табличку на двери палаты, почувствовал нерациональную волну разочарования. «Хах… забавно». Он устало потёр переносицу, застыв около приоткрытой двери, вздохнул. Конечно же, Люси не могла оставаться в этом месте на такой срок, о чём он только думал? Нужно ли теперь искать её, чтобы поговорить или оставить всё как есть? Следующий бой будет напрямую зависеть от неё, и если Джерар не ошибался, то соревнование проведётся в конце лета — как раз идеальный срок, во-первых, чтобы восстановиться, во-вторых, чтобы подготовиться. Почему-то совесть не давала покоя. Фернандес, конечно, не был гуманистом, однако для успокоения души ему нужно было только увидеть своими глазами, что Лексус дал ей толчок для развития, иначе в будущем ринг превратится в скотобойню, а Джерар не хотел, чтобы Люси отдала концы, не попытавшись. — Мистер Поклонник? Джерар обернулся. У нему навстречу шла медсестра, которая провожала его до палаты Люси в прошлый раз. Вот так встреча. — Если бы не ваша татуировка, я бы вряд ли узнала вас в новом амплуа. — Даже джентльмены иногда носят кроссовки и спортивку. Кана улыбнулась, оценивая иронию. В руках у неё был небольшой планшет с картами пациентов, из кармана брюк торчала пачка сигарет, но запаха табака не было — только лёгкий шлейф парфюма, свежего, как весна. — Чем я вам могу помочь? — они вдвоём направлялись к ресепшену, Джерар шёл вровень с ней, продумывая, как аккуратно вытянуть с Каны информацию. — Мисс Хартфилия, я так понимаю, выписана из больницы? — Как видите. Ещё неделю назад. И хорошо, её посетители отнимали все силы, — отшутилась Кана. — Её восстановление прошло успешно? Никаких проблем? — Нет, мистер Сталкер. Хартфилия дома, в целости и сохранности. — Хорошо, раз так. Тогда не буду вас больше задерживать, был рад встрече. Джерар уже вызвал лифт и ожидал, когда железная коробка заберёт его из этой абсурдной ситуации (что он вообще делает?), но вдруг Альберона окрикнула его. — Могу я что-то передать Люси? — А вы с ней в достаточно близких отношениях? — Джерар наблюдал, как стрелка лифта мигала, и этажи (первый, второй, третий…) сменяли друг друга. — Достаточно, чтобы знать, чем занимается Люси, и быть в курсе кто вы такой. Не уверена, что могу считать вас её другом, мистер Фернандес. Джерар обернулся. Лифт звякнул и открылся, но мужчина не спешил зайти, дожидаясь, что ещё может поведать Кана, но девушка лишь смотрела на него с вызовом. — Что ж… Если вас не затруднит, передайте Люси, что если вдруг ей понадобится помощь с подготовкой… я могу дать несколько советов. Только это должно остаться между нами. Она и я.