Мне нельзя тебя любить

Для Антоновой, которая до сих пор оставалась простым зрителем происходящего, все было как в тумане. Каждое услышанное слово отдавалось эхом где-то в голове. Чувствуя абсолютную беспомощность, она не знала, чего ожидать в следующий момент. Но когда Паша, а если быть точнее, Зона отшвырнула ФСБ-шника к стене, в голове у девушки словно что-то щелкнуло. Пока внимание Зоны на несколько секунд сосредоточилось на отлетевшем Костенко, Аня незаметно ступила к тому месту, где мгновение назад стоял Костенко, и совершенно бесшумно подняла пистолет. Так же незаметно для самой Зоны, она подняла и направила пистолет на Вершинина. Секунду помедлив, она, словно поддавшись внезапной волне, несколько раз выстрелила, рефлекторно зажмурив от страха глаза, и тут же откинула пистолет в сторону. Состояние девушки было подобно обморочному, она ничего не видела и не слышала. Ей показалось, что с момента выстрела прошла вечность. Из этого транса ее вывел знакомый голос: – Аня! Анюта.. Все–все.. Все хорошо. Все позади. Когда девушка открыла глаза, первое, что она увидела, был склонившийся над ней Сергей, который, заметив, что она пришла в себя, аккуратно поднял ее на руки и направился к машине. – Сереж.. Сереж, что с Пашей? Что я сделала, Сереж? – ее голос был полон паники и отчаяния, вырывающегося наружу, – что с Пашей? Он жив? – Это был не Паша.. Увы, уже не он, – ответил Костенко и, открыв машину, усадил в нее девушку. Сев за руль, он завел двигатель и молча выехал на трассу, игнорируя тихие всхлипывания Антоновой. Он понимал, что слова в этом случае ничем не помогут, что бы он не сказал, но молчание убивало её ещё больше. – Анют, – мягко произнес Сергей, взяв сидящую рядом девушку за руку, – его было не спасти. На сегодняшний день существует лекарство почти от всех болезней, но это не болезнь. Это не просто вирус. Мы бы ничего не смогли изменить. Он – смог бы. Но, увы, сознания Паши совсем не осталось в его теле. Ты это и сама видела. Ты поступила правильно. Это был единственный выход. – Я.. Я убила его, Сереж! Я убила Пашу! – ее голос прозвучал звонко и отрывисто. – Это был не Паша, Аня. Не он. Пойми это. – С этими словами мужчина поднес руку девушки к губам и коснулся легким поцелуем запястья. – Все позади. Все закончилось. Не выдержав, девушка зарыдала, отдернув руку и обеими закрыв лицо. Костенко лишь вздохнул, сосредоточившись на дороге. Он не стал ее успокаивать. То ли потому что знал, что в таких случаях надо выплакать всю боль, то ли потому, что элементарно не знал, как ее успокоить. Как вообще успокаивать людей. Когда Аня наконец отошла от слез, джип Костенко уже приближался к центру Москвы. – Сергей, – начала девушка, но тут же запнулась. Мужчина, услышав такое обращение, усмехнулся. – Да? – Так нельзя, – почти одновременно с ним произнесла Аня, – нам нельзя быть вместе. Мне нельзя.. Я предала его, понимаешь? Возможно, именно поэтому он.. Именно поэтому Зона окончательно смогла захватить его рассудок. Это я виновата! – Ань, я говорил, ты не.. – Все из–за меня, понимаешь? – и, не выдержав, Антонова вновь расплакалась, – отвези меня к ребятам. И прости.. ФСБ-шник ожесточенно заиграл желваками и непроизвольно сжал руль. Он, безусловно, ожидал этих слов. Он и сам прекрасно понимал, что ничего толкового из этого не выйдет. Они слишком разные. Этого союза никто бы не понял. Тем более, у нее Паша.. был. Эта мысль на мгновение согрела офицера, но ровным счетом ничего не изменила. «Твой удел – одиночество, генерал. Тебе нельзя «заводить романы». Тебе нельзя..» – прозвучал в голове голос, и Костенко хмыкнул, вдавливая педаль газа в пол. Остаток пути они провели в молчании. Когда джип подъехал к дому, где жили ребята, Аня хотела было что-то сказать, но не нашла в себе сил и, лишь слабо улыбнувшись на прощание, вышла из машины. Сергей все еще держал руки на руле, словно он был спасением, и смотрел ей вслед. С каждым шагом от него отдалялся человек, с которым он, бездушный генерал-майор ФСБ, вдруг осознал, что душа у него все-таки есть. Человек, который перевернул его жизнь с ног на голову. Который показал, что жизнь может быть не только черно-белой, но и красочной. Наполненной эмоциями и новыми ощущениями. Этот человек уходил, а он, такой властный и влиятельный генерал Костенко, не мог ничего с этим поделать. Вот она набрала код домофона и скрылась за дверью. Она скрылась из его жизни. Лишь усмехнувшись, офицер небрежно развернул машину, даже не посмотрев по зеркалам, и рванул по трассе. Дома ждало одиночество. И коньяк.