Подмена

      Еле отмучавшись в руках полевого врача, недовольно цокающего над халтурно залеченным рассечением у меня на лбу, встала с промятой сотнями солдат койки и перекочевала в угол палатки, где двое хирургов корпели над Иллианом. Кровь со стола стекала в желобок, выливаясь в подставленный алюминиевый таз, мерно и часто барабаня по днищу. Под ногами докторов валялась красная вата, а медсестра только и успевала подавать новые инструменты, изредка отвлекаясь на то, чтобы утереть пот с лица оперирующего хирурга.       — Отойдите назад. Лишней инфекции нам только не хватало! — выдал помощник, и я послушно отпрянула. Уселась на первую попавшуюся кровать, умостила локти на коленях, а голову уронила на сцепленные в замок пальцы.       Мне казалось, что не спала, но на самом деле все следующие два часа пронеслись в полудреме. Разбудил хирург, и я с удивлением обнаружила себя на подушке. Сосредоточенное загорелое лицо с двухдневной щетиной смотрело в упор, быстро приводя в чувства.       — Как он? — Села ровно, отбросив волосы с лица, случайно задев мизинцем шов на лбу.       — Жить будет, — закивал немолодой доктор, похлопав по плечу. — Гипс ещё с месяцок поносит и вообще здоровее здоровых будет. А так сама посмотреть можешь.       Отвлёкшись от доброго дяди-доктора, глянула в конец шатра, а там Иллиан уже во всю трещал с Муртаком, лежа на койке, закинув ногу на ногу, самозабвенно подёргивая правой.       — А рвота? Это вообще что было? — спросила я, решив пока не лезть к этим двоим.       — Ну, судя по запаху изо рта, ему давали коагулянт на основе куриного помёта и пчелиного яда. При неверной дозе вызывает тошноту, диарею, головокружение…       — Ясно, понятно, — быстро закивала я, прерывая неприятный поток побочных эффектов. — А зачем ему это давали?       — Помимо внешних повреждений мы с коллегами выявили обширное повреждение ребер с левой стороны, одномоментный разрыв селезёнки и с ним, как следствие, кровотечение в брюшную полость.       Мне снова захотелось уронить лицо на руки, но присутствие доктора не позволяло. В лагере бандитов у меня не было возможности корить себя за произошедшее на дороге. Услышь я этот долбанный треск пораньше, может, вырулили бы… Кто знает?       Словно бы увидев, что на моих глазах отчаянно выступают слёзы, хирург развернулся, достал карманные часы на цепочке, придирчиво глянул на циферблат и строго заявил:       — Приём посетителей окончен. Сон-час!       Муртак быстро пожал руку Иллиану, подмигнул мне и вышел из шатра. Доктор тоже удалился. Остались только мы вдвоём, да какой-то раненый, изредка похрапывающий на койке у самого входа. Встав, едва волоча ноги, перекочевала к мужу.       — Эй, как ты? — быстро спросил он с полусонной улыбкой, хватая за руку, сплетая пальцы.       — Да ничего. — Утёрла сопливый нос и смогла наконец-то трезво посмотреть на него. Весь в синяках, бледный, драную и окровавленную одежду никто так и не поменял. Моя была едва ли лучше, разве что дыр меньше.       — Давай спа-а-ать, — зевая, начал он, притягивая к себе на грудь здоровой рукой. — Сколько щас? Полдень?       — Да вряд ли, — устроив голову на плече, пробормотала я. Тепло, хорошо. Сонно. И гудящее тело едва сопротивлялось сну.       — Ну, к ужину очнёмся… — едва прошамкал Иллиан и тут же засопел. Под его глубокое дыхание я и сама быстро провалилась.       Сложно было сказать, сколько времени, когда проснулась. Под шатром с плотным навесом всё было едино. Всё так же пахло лекарствами. Всё так же горели масляные лампы на прикроватных тумбочках. Занавеска на входе была плотно сцеплена по правому краю завязками. Снаружи лагерь ещё гудел, значит, отбой ещё не наступил.       Жутко хотелось пить. Бутыль с водой стояла на другом конце кровати. Глянув на Иллиана, запрокинувшего руку в гипсе над головой, поняла вдруг, что лежу прямо у него между ног, смело давя на раненую грудь. Хорошо, что закатилась я во сне по большей части на правую сторону, но всё же… И только начала медленно и аккуратно вставать, как он перевернулся на бок, всхрапнув, подмяв меня под себя. В бедро ткнулось что-то твёрдое… и холодное. Пряжка ремня, да. Закатив глаза, шумно выдохнув, принялась лежать по стойке смирно, стараясь не отвлекаться на непотребные мысли. Разве что изредка позволяла себе теребить его волосы и любоваться новым лицом. Что за человек носил его раньше? Видимо, не тот, которого я могла заметить, раз прежде даже и не видела, не обращала внимания.       На входе в шатёр заслышалось шевеление.       — Обход! Подъём, товарищи! — загорланил низкорослый санитар.       Ну, всё. Выговора не избежать. Залезла в постель к тяжелораненому, вот молодец! Однако медбрат лишь весело пожурил, не освобождая при этом от осмотра.       — Не такое я тут видал, — говорил он, светя фонариком мне то в один глаз, то в другой. — Всё, свободна. В душевых горячую воду дали. Форму вам нашли, не ахти по размеру, но почище будет.       Поблагодарив за осмотр, кинув прощальный взгляд на всё ещё спящего Иллиана, вышла из шатра. На лагерь стремительно опускались густые сумерки. На выходе рядовой сунул мне пачку одежды, полотенца и душевые принадлежности. Быстро поблагодарив бойца, зашагала к казармам, расположившимся неподалёку от портала. В душевой уже никого не было, когда я зашла. Только одна девушка кадет всё еще ковырялась с мокрым полотенцем. Увидев меня, быстро выровнялась по стойке и, получив одобрительный кивок, умотала из помещения, шлёпая босыми пятками.       Очутившись под горячими мощными струями душа, почти мгновенно обмякла, чувствуя, что напряжение хоть немного отстало, отлепило свои чёрные когти. Хоть и старалась не мочить лицо, и без того расслабленное из-за швов, пару раз всё же окунулась с лихвой. И виной тому были не слишком-то пристойные мысли об Иллиане. Я даже не думала о том, какой разнос нас ждёт от Лексы, а в дальнейшем и от Рысиной, возможно. Заглушая тяготы его образом, намыливая голову, понимала, что напряжение всё же не ушло до конца. Перекочевало в другую область — низ живота. И на этом оборвала всё разом. Быстро оприходовала избитое кочками тело колючей мочалкой, ополоснулась под значительно похолодевшим напором воды, отплевалась и нырнула в махровое полотенце.       На выходе из казармы, свежая, одетая во всё чистое и, действительно, не по размеру, словно напялила мешок, встретилась с Иллианом. Он держался бодро, даже подмигнул перед тем, как разминулись. Усмехнувшись, направилась к костру, за которым сидели близнецы аэды, весело хохоча, травя какие-то шутки с солдатами. Там же был и Муртак с другими демонологами. Особняком от всех сидела сестрица Диаконисса, отрешённо мешая ложкой густую похлёбку в железной тарелке. Меня начало разрывать: даже и не знала, к кому подсесть. В итоге устроилась между аэдами и демонологами прямо напротив юной некромантки.       Муртак первым перетянул на себя внимание. Мы пожали руки и по-братски обнялись, похлопав друг друга по спинам. Я была рада видеть товарища по Тка-Налик. Было много вопросов, но пока искренняя улыбка глушила всё. Он так же довольно смотрел на меня, словно поражаясь неожиданности встречи в подобном месте.       — Здорово, что ты очнулась! — начал один из аэдов, перетягивая внимание на себя. — Ваш с Иллианом друг уже нам много чего поведал. Крутые вы ребята, оказывается!       — Ну-у, Муртак просто одарённый рассказчик, да? — с долей упрёка глянула на демонолога, но тот развёл мощными руками в стороны, словно он ни при делах. — А вы-то кто будете? Кого нам благодарить за побег?       — О, ну я Атрей, а это…       — Аргос я, — выдал второй брат, как раз в этот момент отправив ложку супа в рот.       — Маги? — уточнила я.       — Но не простые! — заметил Атрей, воздев указательный палец вверх. — Я по натуре криомант и только, а братец вот по другой части.       Вместо слов Аргос, сосредоточенно жующий говядину, щелкнул пальцами и от них заметались искры.       — Мы колдуем только вместе, так что связаны конкретно. По одиночке такое себе — ману приходится глотать литрами.       — А как вы колдовали в лагере? — включила допросчика я.       — Ну, бандиты были вынуждены давать нам ману, иначе бы мы издохли прежде, чем им принесли этот искросос. Я свою порцию подсовывал брату. Так и копили силы.       Я впервые видела подобный симбиоз среди классов. Обычно маги искусно владели обеими стихиями, но эти двое, кажется, полностью зависели друг от друга. И было странно, что не Аргос, повелевающий огнём, самый бойкий из парочки. Может, всё ещё восстанавливался?       — Кто они вообще такие? Эти разбойники. Долго вы у них пробыли? Может, слышали что?       — Да ничего такого, — пожал плечами Атрей. — Слышали, что они себя именуют Племенем Индиго. Охотятся на искры. Вообще любые.       Закивала, призадумавшись, и поняла, что меня снедает чей-то взгляд. Сестрица Диаконисса перестала мешать суп, словно сидела до этого в некоем трансе, и вперилась в меня, как в добычу.       — Имя своё назовёшь? — решительно начала я, подавшись чуть вперёд.       Вместо ответа она опрокинула тарелку вверх дном, всё еще глядя мне в глаза. Остатки похлёбки с неприятными хлюпаньем капали в неприглядную жижу на земле.       Встав с места, подошла к ней, нависла грозной тенью, держа открытую позу, и спросила тихо:       — Где твой брат?       — Обойдёшься, шавка комитетская.       На миг мне показалось, что она готова меня укусить. Но маленький бесёныш лишь отбросил миску в сторону, сорвался с места и зашагал в более тихий и укромный угол. Жестом руки подозвала к себе стражника и наказала лично ему не спускать глаз с мелкой дьяволицы. Правильнее было бы запереть девчонку, но мне было её жаль.       У костра в этот момент появился Иллиан. Он приобнял меня и внезапно поцеловал в щеку, едва затронув краешки губ. Услышав довольный смех и одобрительные хлопки со стороны демонологов, едва не покрылась пунцой, но взгляд мужа удержал от стеснения, опрокинув разум в сладкую негу.       — Вы веселитесь, я отойду, — тихо проговорила, отстраняясь. Машинально зашагала к краю лагеря, к разрушенному арсеналу, от которого остался лишь фундамент, да две полуобвалившихся стены. За ним теперь были выгребные ямы. Не самое лучшее место для прочистки мозгов, но для охлаждения эмоций сойдёт. Едва я ступила на поляну, покрытую длинной, гнущейся к земле влажной травой, за локоть меня кто-то схватил. На рот легла грязная шершавая рука.       — Где она? — зашипел знакомый голос.       Я выпучила глаза, узнав в полумраке Диаконисса. Закивала головой в сторону лагеря, понимая, что хватку он ослаблять не намерен. Более того, я начинала слышать что-то неладное: словно тени шептались за спиной. Ох, надо было успевать сходить по нужде… мурашки так и забегали по коже против воли не поддаваться страху.       — Прекратите поиски. Я не могу помочь Империи, — твёрдо начал он, вдавливая мой затылок чуть сильнее в кирпичную стену. — Я не могу вернуть всех мертвых. Только кровных. Пусть Рысина это узнает. И отдайте мне Фиону.       Взглядом я попыталась выразить вопрос «Как?!», но некромант читал меня не хуже мистика.       — Выведи её на прогулку, скажи, что сбежала. Это в её характере. Поняла?       Я быстро закивала. И в миг, когда рука сорвалась с моего рта, в голове заиграл калейдоскоп теней и кошмаров — Диаконисс не побрезговал напустить чары на прощание. Я была дезориентирована даже когда пришла в сознание. Несмотря на задание, несмотря на ошейник, я верила некроманту. Было что-то такое в его голосе, поступках… Два и два быстро складывались в голове. Он и не думал бросать сестру, за которую так боролся в камерах против соотечественников. Разбойникам просто повезло, что он не нашёл их первым. И, честно держась за ошейник, я была готова исполнить его волю. Если бы не одно «но».       Вынырнув на свет, увидела, что в портале материализуется несколько персон. Первой оказалась Лекса. Она махом заприметила меня и с каменным лицом поманила к себе, попутно шепнув что-то стражнику и тот отправился к костру — за Иллианом, судя по всему. За спиной кураторши собралась вся наша злополучная компания. Едва я поравнялась со всеми, как Лекса затрубила на весь лагерь:       — Найти Фиону! Посадить за решётку! Обеспечить круглосуточный дозор. — Тут её глаза впились целенаправленно в меня. — А с вами, дорогие, у меня прям закипает желание побазарить.       Вцепившись в мешковатый рукав моей рубахи, поволокла навстречу неизменно самоуверенному Иллиану. Но в этот раз я допросов не боялась. Не побоялась и возможности умалчивания. Диаконисса я сдавать не собиралась. А кураторша завела нас меж тем в коморку консьержа в казарме, и дверь закрылась с неприветливым скрипом.