Слепой

Январь выдался продуктивным. Я наконец-то отнес перевод в издательство и получил гонорар практически сразу, что меня порядком удивило. Обычно задерживают. Не знаю, сыграло ли роль то, что это была четвертая часть весьма распиаренного порно-романа с элементами БДСМ. Признаться, я плевался от отвращения, когда переводил. Главный герой тот еще напыщенный ублюдок, а героиня − милая невинная девушка без признаков интеллекта. Скучно и некрасиво. Зато заплатили хорошо. Я курил на пустой остановке часов в восемь вечера, как вдруг мне позвонили. Высветившийся номер мне был прекрасно знаком. − Да? − Гилберт, у меня появилось то, что ты просил, − хрипло произнесли на другом конце провода. − Отличная новость, − с нервной радостью ответил я, оглянувшись. − Когда можно забрать? − Хоть сейчас. − Хорошо. Я как раз неподалеку, − бросил бычок в урну и быстрым шагом направился в двор на противоположной стороне улицы. Драная черная кошка возмущенно зашипела, когда прошел мимо. Обогнул старую сучковатую вишню, перепрыгнул через незасыхающую ни в какое время года лужу и набрал код. Старый домофон издал натужный скрежет, и дверь отворилась. Я скользнул во влажную темноту подъезда. Мне нужен был третий этаж. Надавил на раздолбанную кнопку звонка, потом попинал обшитую коричневой кожей дверь. Зашаркали шаги, и мне открыли. − Проходи, чего стоишь, − буркнул высохший пожелтевший старик и снова исчез. Прихожая была полна запахом старости, кошек и спирта. Я старался не дышать, пока пробирался к маленькой комнатушке моего дилера. − Три дозы, как просил, − я спешно спрятал во внутреннем кармане товар и отсчитал продавцу с десяток купюр. − Спасибо. − Да не за что, − он рассмеялся, будто ворон закаркал. − Не поперли еще из агентства за плохое качество перевода? − Наоборот. Подняли плату, − я хмыкнул. − Ну, до встречи. − Надеюсь, не скорой. Тяжелая штука, парень. Не переусердствуй, − предупредил старик. Как мило с его стороны. Кивнул и поскорее ретировался из жуткой квартиры. На улице вздохнул полной грудью. И тут же закашлялся. Чертов мороз. − Где был? − буднично спросил Людвиг, когда я опустился в кресло и блаженно вытянул ноги. − Да так…по делам, − я как ни в чем не бывало забрал ампулы из куртки и только собрался переложить в самый надежный тайник на свете, как брат заглянул из-за моего плеча. − Что это? − Э-э-э…лекарство, − как можно спокойнее ответил. − А почему так таинственно? − он прищурился. − — Не важно, − захлопнув за собой дверь и водворив заначку в небольшую полость в ножке кровати, я почувствовал облегчение. А потом опасение. Вдруг он что-то заподозрит? Не-е-ет, вряд ли. Я очень, очень осторожен. И могу сказать, что не имею зависимости. Я свободен, как никто. Днем позже я отправился в оружейный магазин. Вообще, не люблю ходить в торговые центры, но книжный и экипировочный − исключение. Могу часами там торчать. Продавец поздоровался со мной, как с старым приятелем, я ему ответил тем же. Кажется, он учился со мной на одном курсе. Забавно судьба шутит: он хотел быть летчиком, а в итоге очутился консультантом здесь. А я…я закончил филологический факультет и понятия не имел, кем хочу быть. Пока не увидел объявление на столбе о наборе переводчиков в бюро. С тех пор там и обретаюсь. Прихожу раз в полгода, расписываюсь в отчете и не появляюсь еще долго. Я шел вдоль стенда с ножами и не мог налюбоваться. Узкие, широкие, длинные, короткие, изогнутые и прямые, − глаза разбегаются. Но один покорил мое сердце: удобная рукоять из светлого дерева, средней длины загнутое к концу лезвие. И скромная надпись «Викинг» на этикетке. Я вздохнул и прошел дальше. Арбалетов осталось только три. Я подозвал продавца, который мне в красках расписал преимущества и недостатки каждой модели. Я поразмыслил, даже выстрелил из каждого и остановился на «Кровавом орле». Символично, знаете ли. Расплатился, аккуратно положил в чехол и ушел довольный. Потом решил выпить чашечку кофе и завернул в ближайшее кафе. Огромная чашка латте с ореховым сиропом − то, что нужно, подумал я, с удобством расположившись на диванчике у окна. Скользил безразличным взглядом по людям, проходящим мимо окна, отхлебывал горячий напиток и представлял, как обрадуется брат. Внезапно меня как будто шарахнуло током. У витрины замерла до боли знакомая фигура. − Лиза… − пораженно прошептал я. И она…заметила. Вскинула брови, разглядывая меня. − Паршиво выглядишь, Гилберт, − сказала она вместо приветствия. − Я тоже рад тебя видеть, − прошипел сквозь зубы. − Ты ничуть не изменилась. − А зачем мне? В отличие от тебя, я не вызываю у людей рвотный рефлекс одним своим видом, − она мило улыбнулась. − Перестань, ты мне льстишь, − я криво ухмыльнулся. − Как тебе живется без меня? − Отлично, не поверишь. Я чувствую такую легкость и свободу… − девушка мечтательно зажмурилась. − Лиза, кто это с тобой? − рядом с ней материализовался какой-то встревоженный очкарик. − Никто, Родерих. Пойдем, − она увела его под локоть. Даже не обернулась. Подумать только, как просто стать для человека из всего ничем. Я отставил пустую чашку в сторону и спешно покинул кафе. Встречаться с прошлым всегда неприятно. Как будто расковыриваешь корку запекшейся крови на почти зажившей ране. Больно, но остановиться не получается. Спустя некоторое время я понимаю, что вовсе не любил эту взбалмошную, нервную, порывистую девушку. Существовала эмоциональная привязанность, да, но не глубокое, сильное чувство. Я пытался заткнуть огромную кровоточащую дыру в собственном сердце, как сейчас стало ясно, безуспешно. Восемнадцатого января я проснулся ни свет ни заря по неизвестной причине. Впрочем, у меня было предостаточно времени, чтобы продумать слова поздравления и привести себя в более-менее приличный вид. Поэтому Людвиг очень удивился, когда проснулся. − Я долго размышлял, что же тебе преподнести, и остановился на этом, − вручил ему арбалет, с удовольствием наблюдая за его восхищением. − С днем рождения, мелкий. − Спасибо, Гилберт, − он попробовал прицелиться, потом аккуратно положил в чехол и обнял меня. − Я и не думал, что ты помнишь. − Я конечно стар, но не настолько, − проворчал. − Я даже знаю, куда можно пойти, чтобы пострелять. − Здорово! − боже, когда он улыбается, особенно из-за меня, я ощущаю себя невероятно значимым. В тот день все было слишком хорошо. Даже подозрительно. Я привык ждать подвоха в любых ситуациях. Но конкретно тогда ничего не случилось. Затишье перед бурей, ага. Долго я терпеть не смог. Вскрыл тайник и вытащил одну ампулу. Брат был в университете, и все же я решил не рисковать. Не очень далеко было одно заброшенное здание, где спокойно можно было затаиться. Туда-то я и отправился. Летом вход обвивал темно-зеленый плющ. Сейчас же его побеги безжизненно чернели. Кусты цеплялись крючковатыми ветвями за одежду, будто пытаясь меня задержать. Я нетерпеливо отмахнулся и зашел в недострой. Предшественник оставил стопку дров у входа, как мило с его стороны. Я по традиции развел небольшой костерок и на его свету рассмотрел препарат ярко-синего цвета. Как глаза Людвига. Я выругался и достал из кармана чистый шприц и жгут. Снял пальто, закатал рукав свитера, перетянул руку. Сжал и разжал кулак несколько раз. Вдох. Выдох. Игла вошла легко, почти без боли. Дождался, пока кровь чуть окрасит густую синеву, и надавил на поршень. Состав оказался таким ледяным, что у меня аж дыхание захватило. Словно в прорубь окунулся. Прислонился к неожиданно теплой стене и прикрыл глаза, ожидая действия. Я первый раз пробовал это. Знакомый посоветовал. Сказал, что такого я точно никогда не видел. Что ж, проверим. Тем временем меня начало трясти от озноба, пришлось обхватить руками колени. Я скрипнул зубами. Не очень хороший признак. Вполне возможно, что туда намешали всякой дряни. Хотя это не в стиле моего поставщика. Вдруг перед глазами взорвался фейерверк самых безумных оттенков, на секунду сердце остановилось, а когда я открыл глаза, то осознал, что накрыло меня ого-го как. Я сидел у мраморной потрескавшейся колонны в каком-то…храме? Ну, если можно так назвать это странное место. Причудливые своды сплетались, словно щупальца. Я поднялся на ноги и отряхнулся. Стены были расписаны странными гротескными фресками, изображавшими мифических животных вперемешку с людьми. − Эй! Тебе нельзя здесь находиться, − ко мне быстро приближался высокий мужчина в головном уборе, напоминавшем тюрбан. Я приподнял бровь. Он сказал мне еще много чего. Понимал смутно. Язык был мне незнаком, определённо. На очередном витке тирады я предпочел ретироваться и оказался на огромной площади. Дома состояли сплошь из желтого кирпича и боязливо жались друг к другу. Присмотревшись, я заметил, что в середине нарисована звезда, чьи лучи расходятся в разные стороны. Прошел по одному, утирая пот платком. Отчего-то стало очень жарко. Затем поднял голову и обомлел. Передо мной возвышалось немыслимо высокое и обширное здание. Оно будто вырастало из скал, придерживаемое цепкими лапами кустарника. Везде сновали люди, снизу казавшиеся очень маленькими, будто блохи. Бесчисленное количество этажей, башенок, балконов, лестниц…я наблюдал за этим, как завороженный. И работа все еще продолжалась, словно строители хотели проломить небесный свод… Кроваво-красный закатный свет залил незаконченную вершину, и наступила тишина. Секундой позже она сменилась криками не понимающих друг друга людей. Я поспешил скрыться в ближайшем переулке. Моргнул, очутившись в богато отделанной зале века этак 19. Непринужденно сел на стул среди прочих слушателей и посмотрел на лектора, молодого мужчину во фраке. − Итак, преимущество этого препарата в том, что оно за считанные секунды поражает нервную систему, а через полминуты ваша…кхм…жертва уже мертва, − жизнерадостно подытожил он. − И все же, скажите нам, из чего его изготавливают? − поинтересовался старик в пенсне. − Понимаете, я не имею права разгласить это. Пока, − оправдывался выступающий. − Значит, тут какой-то подвох, − сказал сосед старика. − Да, да, − поддакнули ему из зала. − С чего вы взяли… − растерянно пробормотал лектор, и вдруг все замолчали, с ужасом уставившись ему за спину. Он медленно обернулся и остолбенел. Я нервно скомкал платок в руках. Жуткая тварь неторопливо выползала из арки. Тупое рыло с кучей глаз разного размера, зловонная пасть, испещренная кривыми клыками, с которых капала на пол некая зеленая субстанция, суставчатые жилистые лапы, с трудом выдерживающие грузное тело… Выступающего сожрали быстро, одним укусом. Затем чудовище выплюнуло его голову, покрытую ядовитой слюной. − Вот так это средство и получают, − задумчиво произнес официант. Его лицо расплылось пятном и растворилось в темноте. Я рвано глотнул воздуха и резко сел. Руки тряслись мелкой дрожью. О том, чтобы встать, не было и речи. Костер давно потух, а это значило, что я опаздываю. Очень сильно. − Так…не паниковать. Отговорку придумаю. Теперь надо как можно скорее… − я оперся на стену и принял вертикальное положение. И поковылял к выходу. На улице было темно, хоть глаз выколи. Я еще и замерз как собака. Прекрасно. Меня шатало из стороны в сторону, видно было ужасно. Но других вариантов, кроме как вернуться, у меня не было. И поэтому скрепя сердце я зашел в собственный подъезд. Поднимался долго, так долго, что, думал, начнет светать. Попал ключом в замочную скважину раза с пятого, наверное. Чертов тремор. − Привет, Гилберт, − на удивление спокойным голосом сказал брат, и я на мгновение понадеялся, что буря прошла мимо. − Сейчас полночь. Ты обещал вернуться к девяти. − Дела были. Важные, − ответил я, с большим трудом расшнуровывая ботинки. − Неужели? − елейно промолвил Людвиг, недобро прищурившись. − Ну-ка, взгляни на меня. − М? − я поднял на него глаза, надеясь, что эффект от наркотика уже прошел. − Хорошо. Очень хорошо, − я несколько напрягся. В его голосе проскользнула стальные нотки. − Покажи руки, брат. − Зачем? − я неосознанно отпрянул. − Потому что я попросил, − он приблизился, я сделал шаг назад. И так раза четыре, пока я не уперся в стену. − Ладно, ладно, − я криво улыбнулся и закатал рукав. − Что. Это. Такое? − отчеканил младший. − Тебя не касается, − огрызнулся я, и меня пнули под дых. − Еще как касается, − прошипел брат. У меня аж слезы выступили. − Ты…ты…как ты вообще посмел! Ты сломал мне жизнь из-за того, что я один раз попробовал наркотики на вечеринке, а сам сидишь на чем-то явно тяжелее, − он схватился за голову. − Я даже не знаю, что может быть лицемернее, чем это. − У меня есть причины, − я медленно отходил от разъяренного родственника. − Стоять! − я не успел опомниться, как мне вывернули запястье. − Ты так просто не отвертишься, Гилберт. Не в этот раз, − он надавил сильнее, и я скрипнул зубами. − Чувствуешь? Мне тоже больно. Но тебе, конечно, плевать на всех, кроме себя, − Людвиг нервно рассмеялся. − Отвали, − я дернулся. − Ты лезешь не свое дело и накручиваешь себя выдуманными проблемами. − Выдуманными?! − Запад аж задохнулся от злости. − Твои эксперименты с веществами, черт возьми, опасны! − Не делай вид, что волнуешься, у тебя плохо получается, − ехидно заметил я. − Я тебе чужой. − Да что ты вообще знаешь обо мне? − сорвался на крик брат. − Эгоистичный подонок! Никого не любишь. Кроме, пожалуй, матери. Неужели тебе все равно, что подумает Алге? Я приподнял бровь, рассматривая его раскрасневшееся от переизбытка чувств лицо. − Она не знает. И никогда не узнает, если ты будешь держать рот на замке, − хмыкнул. − И твоя попытка манипуляции не удалась, извини. Мгновением спустя у меня из носа хлынула кровь. Я ошарашено застыл, облизываясь. Людвиг потирал ушибленный кулак. − Я не позволю тебе гробить свою жизнь. И мою, − прорычал он. − И что ты со мной сделаешь? На цепь посадишь? − язвительно полюбопытствовал я. − Все, что угодно, чтобы остановить твое саморазрушение, − младший навис надо мной, прищурившись, а потом неожиданно поцеловал. Я даже не сопротивлялся от удивления. − Людвиг…это неправильно, − попытался отстраниться, но меня не отпустили. Только хватка на бедрах усилилась. − Можно подумать, для тебя существуют моральные нормы, − последовал тихий смешок. − Пожалуйста, Гилберт. Пожалуйста. Я размышлял. Четыре года Запад носил в сердце это безнадежное, темное чувство, мучился, терпел, и все ради меня. И при встрече не высказал все, что думал. Вел себя максимально корректно, сдерживался. А я? Позорно капитулировал, отрицая то, что не изменить. И все эти попытки ранить его нужны были, чтобы отдалиться на безопасное расстояние. Не вышло. Тогда зачем держаться за иллюзии? − Хорошо, брат, − прошептал. − Я не хотел, но любви не миновать, − и сам потянулся к нему. Ближе, ближе, чтобы были отчетливо видны искры ауры, расцветающей всеми цветами радуги. Целовал его лоб, ресницы, щеки, уголок рта и, наконец, губы, искусанные, обветренные. Кажется, он плакал. Ни звука, только учащенное дыхание. Мой бедный Людвиг, я был жесток с ним. И пытался наверстать, захлебываясь от какого-то странного восторга. Снимая с него рубашку, я не думал ни о чем. Были только я и он, и его сильные, грубые руки, шарившие по моему телу. От чего-то я ничуть не стеснялся быть перед ним обнаженным, словно так и надо было. Мне нравилось, как он смотрит на меня — как будто я самое дорогое, что у него есть. А когда он целовал мою шею, то вдоль позвоночника пробегались мурашки. − Ты такой красивый, − шепнул Людвиг, застыв на секунду. − Неужели? − ухмыльнулся я и невольно охнул. − Не так резко, эй! − Ты со мной тоже не был нежен, − мстительно отозвался Запад, добавив второй палец. − Так что меня ничего не останавливает. − Взывать к твоей совести бесполезно? − Именно. А сейчас потерпи. − Как мило с твоей стороны, − с иронией сказал я и вцепился зубами в подушку. Природа моего братца не обделила, определённо. Было больно. Впрочем, что я хотел — первый секс в качестве пассива и не должен быть легким. И вдруг я застонал в голос, поскольку Людвиг нашел то самое чувствительное место, от соприкосновения с которым все тело сводила приятная судорога. − Быстрее, − сквозь зубы пробормотал я. − Узнаю Великого. В твоем положении ты еще и приказывать умудряешься, − съёрничал брат, но послушался. − Не стесняйся, мне нравится твой голос. Скрывать свои ощущения мне было незачем, уж слишком было хорошо. Не побоюсь сказать, я был с Людвигом един и душой, и телом. Это пугало, но ясно было одно: своего соулмейта я отыскал. *** — Наутро я проснулся в абсолютной темноте. Старик все же обманул меня и подсыпал в товар слишком много побочных веществ, что привело к полной слепоте. Сначала было очень страшно, я был беспомощен, как младенец. Но потом я вспомнил, что мое магическое зрение всегда было острее, чем обычное. И тогда я стал ориентироваться на энергию, которую излучают все предметы и существа. Брат помогал освоиться мне в новом мире, и постепенно страх отступил, − пациент едва заметно улыбнулся. − Вижу, вам стало легче после наших сеансов, − психотерапевт поправила очки. − Да. Спасибо, что не перебивали, − кивнул Гилберт. — Ладно, я пойду. За мной уже приехали. − До встречи, − сказала ему вслед доктор, наблюдая, как легко и непринужденно передвигается ее незрячий клиент.