Кровавый Писатель

За огромным столом сидел мужчина лет шестидесяти, уже седой, но еще не потерявший своей стати. Весьма притягательный для своего возраста. - Рад приветствовать Вас в Германии, - он поднялся и протянул мне руку. Я ответила рукопожатием. Он указал мне на мягкое кресло, приглашая сесть, что я и сделала. - Времени у нас не так много, так что приступим, - сказал он и вновь сел на свое место. Его глаза изучали меня, и на мгновение мне показалось, что он думает о том, справлюсь ли я с работой. Что за бред, конечно справлюсь. - Основные задачи мне понятны. Сроки выполнения тоже. Кто еще будет знать об этом? - Менеджер группы. Поймите, вся эта ситуация появилась только из-за неосторожности моих подопечных. В основном это, конечно же, Тилль и Рихард. Им взбрело в голову устроить этот конкурс в поддержку выхода нового альбома. Я был против этого с самого начала. Восемь фанатов, которые будут с ними в течение двух недель – сплошная головная боль. Но они ничего не хотели слушать. Им важен этот пиар ход. - Мне ведь не от фанатов их охранять. - Это верно. Пару месяцев назад стали приходить угрожающие письма. Этот человек называет себя Писателем. И утверждает, что Раммштайн перешли все границы морали. И он, как верный страж моральных устоев, покончит с этим. Раз и навсегда. - Если Вы не возражаете, то я бы хотела взглянуть на эти письма. Он стал нервничать. Его пальцы отбивали по столу барабанную дробь неясного мне мотива. Дурацкая привычка, у моего отца была такая. - Конечно. Мы предоставим Вам их. - А органы правопорядка? Они знают об этой ситуации. - Да, они в курсе. Но радикальных действий предпринимать не собираются. Угрозы звездам – дело обычное. Тем более таким провокационным, как наши парни. Ясное дело, что не всем нравятся их песни и поведение на сцене. - А сами участники? Что они говорят? - Они принимают это как комплимент. И уже давно привыкли к подобным выходкам. - Тогда почему Вы так резко забили тревогу? Если это рядовой случай. - Это не рядовой случай. Письма приходили не один месяц, и мы попросили психолога-криминалиста составить психологический портрет этой личности. Вот, - он протянул мне заведомо подготовленный листок, - прочитайте. Мои глаза заскользили по строчкам. С каждой секундой я убеждалась в том, что тревога этого господина вовсе не так безосновательна, как казалась мне минутой ранее. - Люди с маниакально-депрессивным синдромом потенциально опасны. И к тому же религиозный фанатик. Такие личности умеют доводить дело до конца. - Я придерживаюсь такого же мнения. И этот чертов конкурс может стать зеленым светом для этого психа. Это ведь прямой доступ ко всей группе. Две недели контактного общения. - А служба безопасности? - Тилль настоял на том, чтобы было беспрепятственное общение фанатов и их кумиров. Я и мои ребята смогут присматривать за всем через камеры. Обыскивать на входе. Но не более. Мы не сможем находиться с ними в зоне прямого действия. Максимум за дверью. И это пока вы будете находиться в студии. А это всего три дня. - Три дня? – переспросила я, - а куда вы потом денетесь? - Не мы, а вы. Вы, как участники конкурса поедете вместе с ними в отдаленную студию. Им пришло в голову записать еще две песни. Но они не готовы. - А эта студия для чего? - Для чистовых вариантов. А придумывают они песни в другой студии. Это двухэтажный дом. На первом этаже студия, на втором – комнаты, где вам и предстоит жить. - Полторы недели? - мои брови поползли вверх, вот так поворот. - Да. И там не будет даже камер, - почему-то совершенно спокойно ответил мужчина. - Почему вы допустили такой ход событий? Там хоть есть охрана? - я была крайне раздражена, ведь ранее эти люди не посчитали должным предупредить меня об этом. - Есть в трехстах метрах от здания. Сами понимаете, если что-то случится, даже оказать первую помощь они не успеют. - Вот так расклад, - я присвистнула, - почему там нет камер? И почему вы не просите сделать эту работу полицейского под прикрытием? Он смутился. Так я и думала, но мне важно услышать это от него. - Это же творческие люди и процесс требует вдохновения… - Оооо, - протянула я, устало откинувшись на спинку кресла, - секс, наркотики и рок-н-ролл? - Да. - Вам не страшно, что остальные семеро будут в недалеком будущем рассказывать прессе о том, что они увидели? - Нет. Они подписали договор о неразглашении. А Вы? - Профессиональная этика не позволяет. Это как рассказать все священнику. Можете не волноваться. С вас я хочу взять обещание, что мое настоящее имя и цель пребывания в Германии останется тайной. Мое имя нигде не должно фигурировать. И подписывать я ничего не стану. А после вы должны будете удалить вся записи с видеокамер, где засветилась моя физиономия. - Это само собой подразумевает. У вас не было промахов, и я надеюсь на вас. - Свою работу я знаю. И не буду скрывать, что она мне отлично удается. Оплата после завершения. Если маньяк так и не объявится, то я возьму половину суммы. - Это справедливо, - он начал кивать головой. - Такие у меня правила. Но если все пойдет так, как мы с вами предполагаем, и если я его убью, то тело за мной. А вот документы – за вами. Сами будете выдумывать куда пропал один фанат. Если он конечно будет из числа призеров. Хотя я не думаю. И еще вот что. Вы не заметили, что он постоянно цитирует реплики из фильма Слон? - Что? - Этот фильм рассказывает о молодых людях, которые расстреляли свой класс и учителя. А потом покончили с собой. Думаю, если тот, кто писал эти письма, свободно цитирует этот фильм. Он его не раз смотрел. И одержим этой идеей. Расстрелять всех. Он побледнел. Такой расклад был для него ударом. - Я буду на связи, все время. Буду держать вас в курсе событий. - Спасибо. - До свиданья. Я шла по коридору, каблуки звонко отстукивали по мраморному полу. В конце уже виднелись дверцы лифта, но вот мужчина заходит в него и нажимает кнопку. - Стой! – кричу я. Он поднимает голову и смотрит на меня, но дверцы уже на полпути до столкновения. Я долетаю за считанные секунды и моя правая нога вклинивается в узкий зазор между створками дверей. Что-то щелкнуло и они снова разошлись. Я прохожу вглубь кабины и нажимаю третий этаж. - Уффф…-выдыхаю я, - успела же. - У вас что пожар? – спрашивает мужчина, который оказался моим попутчиком. Я оборачиваюсь. Что у него за сапожная щетка на голове? Это же Кристоф Шнайдер! Черт его дери! Я ж его фанатка по сценарию и сейчас должна извиваться в конвульсиях от радости встречи с ним. Но момент упущен и переигрывать – не в моих правилах. - Хуже. Расстрел. Если опоздаю. Больше я не оборачиваюсь, это пригодится, что бы оправдаться в скором времени. - Расстрел? Здесь? – в его голосе усмешка и сарказм. - Сарказм – низшая форма юмора, - отвечаю я. Конечно, мне стоило промолчать. Но такой я человек. Снова щелчок и двери раскрылись. Я шагнула в коридор и постаралась увеличить наш отрыв, поскольку он тоже вышел вслед за мной. Но вскоре звук его шагов пропал, видимо барабанщик зашел в одну из многочисленных комнат.