Кровавый Писатель

Утром я приехала в студию практически самая первая. Заснуть мне так и не удалось, поэтому я решила ждать новостей от Питера не в своем номере, а среди участниц конкурса. «Может нам повезет, и мы уже завтра съебемся отсюда?» От такой мысли я даже улыбнулась. Да, было бы неплохо. Нахожу кофе-автомат и выбираю двойной эспрессо, надо же как-то продержаться эти часы. За моей спиной раздаются чьи-то шаги, кто-то останавливается позади меня, видимо такой же жаворонок в ожидании чашечки утреннего кофе. Таинственный спутник тяжело вздыхает, словно ждет уже целую вечность. - Я тут вообще-то не медитирую, - тут же завожусь я, - а жду свой кофе, как и Вы. Звуковой сигнал автомата сообщает о том, что я уже могу забрать свой напиток. Осторожно беру горячий стаканчик и разворачиваюсь к недовольному человеку и вздрагиваю от неожиданности, от чего немного проливаю кипятка на свои пальцы, но все же удерживаю дозу кофеина в руках. Оливер Ридель выглядит сонным и немного помятым, устало потирает покрасневшие от недосыпа глаза, но все же улыбается мне достаточно дружелюбной улыбкой. - Не думал, что кто-то помимо меня будет здесь так рано, - он проходит к автомату и выбирает американо, - разве у Вас сбор не в одиннадцать часов? «Сбор в одиннадцать? О чем он говорит? Куда сбор? Чего сбор? Сбор Мерседеса?» - Да, - протягиваю я, пятясь назад как рак, - в одиннадцать. Я просто всегда прихожу заранее, - еще чуть-чуть и я дойду до поворота и скроюсь из этого коридора. Оливер облокачивается одной рукой о стену, в ожидании кофе и странно смотрит на меня. - Но время только семь утра. Чувствую себя ужасно глупо под этим удивленным взглядом зеленых глаз. - Правда? – как можно естественней возмущаюсь я, - наверно забыла время перевести. Я такая невнимательная. Тогда поеду обратно в отель и постараюсь заснуть. Приятно было встретиться, я пойду. Уже разворачиваюсь к выходу из коридора, когда меня останавливает его голос. - Раз уж ты тут, то почему бы тебе не остаться? Зачем терять время на лишние разъезды, - он делает большой глоток кофе, - пошли в студию, мне нужно отрепетировать небольшую новую партию. Хоть не скучно будет вдвоем, - и выжидающе смотрит на меня своими большими красивыми глазами, - а то я засну в одиночестве, прямо за гитарой. « Соглашайся, что стоишь как пень. Секси гитарист долго ждать не будет» - Да, хорошая идея, - соглашаюсь я. Оливер улыбается и кивает головой. Господи, какая же милая у него улыбка. И почему я сразу не заметила этого двухметрового флегматичного великана с улыбкой донжуана и серьезным взглядом глубоких зеленых глаз? «Ой, все, началось, - недовольно пробасил внутренний комментатор, - потекла девка» Ничего не потекла, я просто с похмелья и я совсем не спала эту ночь. Я была очень занята поглощением трех бутылок вина. Поэтому у меня такой туман в голове. Да, просто нужно поспать и отрезветь. - Да, это от вина, - все еще думаю я, идя слегка позади высокого гитариста по коридорам студии и даже не замечая того, что все это время улыбаюсь, как дура. - Как тебе вчерашний концерт? – спрашивает Оливер, когда мы заходим в комнату для репетиций. Тут я была впервые. Стены помещения были выкрашены в приятный светло – бежевый цвет, большое окно хорошо освещало студию яркими лучами утреннего солнца. Комната была достаточно большой по площади, но выглядела сильно захламленной. Все пространство занимали различные инструменты, чехлы от гитар, огромные колонки и небольшой трехместный диван бежевого цвета. И провода. На полу, куда не плюнь, везде были провода, как клубки вцепившихся друг в друга змей. Естественно я споткнулась об них уже на втором шаге. - Блядь, - совершенно на автомате вылетает у меня, я чудом сохраняю равновесие и не проливаю кофе на пол. - Осторожно, - Оливер отворачивается, но я замечаю его широкую улыбку, видно знаменитое русское слово он знает, - тут легко можно расшибиться. - Что ты спрашивал? – стараюсь перевести разговор в другое русло и усаживаюсь на мягкий удобный диван, - про концерт? - Да, - гитарист садиться на одинокое бежевое кресло напротив меня и укладывает свою гитару к себе на колени, - какие впечатления? Не смотря на ужасный инцидент в гримерной, парни все же выступили на сцене. И это незабываемое ощущение адреналина и драйва. Настолько яркое ощущение экстремальной радости я не скоро забуду. Да и забуду ли вообще? Ни с чем не передаваемое чувство единства с многочисленной толпой, вы как цельный живой организм: поете вместе, двигаетесь вместе, ощущаете вместе. - Ощущение истинной радости и восторга, - не задумываясь, отвечаю я, - шоу слишком восхитительное. - Вот даже как, - он переводит взгляд с инструмента на меня, - такая оценка меня устраивает, - улыбается он, - может, что-нибудь расскажешь о себе? Мне кажется, что мы с тобой за эти двое суток и не общались вовсе. Тебя не застать с остальными победителями, словно ты постоянно занята другими делами. «Да, давай расскажи своему новому другу о том, кто ты и что ты тут делаешь, - ликовал внутренний голос, - ему будет очень интересно узнать, что ты агент частного бюро безопасности, по сути - наемник, разбирающийся с проблемами других людей за деньги. И не забудь упомянуть то, что тебя натаскал уволенный за превышение служебных полномочий офицер, который впоследствии стал твоим начальником. Ах да, самое важное сразу сказать, что перед этим он тебя вытащил из колонии для несовершеннолетних, где ты отбывала срок за убийство своего папаши, который посчитал забавным жестоко изнасиловать твою подругу, а потом забить ее до смерти. После твоего рассказа красавчик сразу же кинется из этого огромного окна» - Не думаю, что смогу рассказать интересную историю, - отвечаю я, - я обычный человек. - Правда? Мне почему-то так не кажется. Мне становиться очень приятно от его слов, хотя остатками разума я понимаю, что ничего особенного он мне и не сказал. Следующие пару часов мы проводим вместе. В основном я просто наблюдаю за ним, как он работает. Как настраивает гитару, как тонкие длинные пальцы не спеша перебирают струны, как сосредоточенно Оливер подбирает ритм к новой песне. Пару раз он задает вопросы, касающиеся моего прошлого: где я выросла, когда начала слушать их музыку, чем я увлекаюсь в жизни. Странно, но мне комфортно находиться рядом с ним. Я даже не вспоминаю о том, что должна вывести на чистую воду фрау Мюррен, что должна уберечь музыкантов от таинственного Писателя, что должна позаботиться о Наташе, потому что в коллективе к ней весьма агрессивное настроение. Просто смотрю, с какой легкостью пальцы гитариста создают чудесную музыку, и улыбаюсь. Но вскоре это волшебство заканчивается появлением Шнайдера. Он заходит в комнату и тут же смотрит на меня. Мне кажется, если бы я была кошкой, то мигом бы угрожающе зашипела на него, выгнув спину. - А вот и Капитан Америка, - улыбается он, - неужели Вы почтили нас своим присутствием? - Я просто подумала, что если буду проводить время в Вашем обществе, то Вы засунете свои недосаркостичные подколы в дальнее темное место, но видать ошиблась, - отвечаю я, поднявшись с дивана, - прошу меня простить, мне нужно еще кофе, - я поворачиваюсь к Оливеру, - спасибо за прекрасное музыкальное утро. Закрывая за собой дверь репетиционной, слышу недовольный голос Оливера: - Что ты к ней пристал, Кристоф? Это уже не смешно. «Вот именно! Послушай уже коллегу, Дум-не-Бум-Бум» Уже в холле сталкиваюсь с Наташей и Беатрис. Беатрис довольно миловидная шведка, с невероятно ярким голубым цветом глаз и полными губами. По характеру она мне приятна более остальных: позитивная, веселая, открытая и немного наивная. Из нашей группы она самая старшая, ей уже исполнилось тридцать два года, однако этот возраст, глядя на нее, никогда не отгадаешь. - Доброе утро, Кристина, - приветствует она меня, - видела еще кого-нибудь из девочек? - Привет, нет. А что? - Мы тут хотим перед отъездом в другую студию немного походить по магазинам, ты с нами? – спрашивает Наташа. - Почему бы и нет, - говорю я, - нам всем надо немного развеяться. Через два часа я уже нахожусь в своем номере, складывая необдуманные покупки в так и не разобранные чемоданы. Снова пью кофе, потому что глаза слипаются от недосыпа. Встрепенуться меня заставляет только сигнал входящего сообщения. Питер. Быстро перекидываю присланную информацию на рабочий компьютер и начинаю сверять все документы, поглощая при этом огромные порции кофе с коньяком. От работы меня отвлекает только звонок Наташи. - Да, привет. - Привет, а ты где? - В Караганде. В номере, а что? - Пора выезжать уже просто, - говорит Наташа, и я тут же смотрю на часы и хлопаю себя по лбу, - ты через сколько будешь на месте? - У меня ЧП, дружище. Только не кому не говори. Представляешь, я отравилась видно вчера в спорткомплексе и теперь у меня серьезное пищевое расстройство, - тараторю я, надеясь, что эта старая утка прокатит, - замолви там за меня словечко, хорошо? Я приеду или к вечеру или завтра утром, адрес у меня есть. - Ой, - вздыхает Наташа, - может тебе скорую помощь вызвать? Ты точно справишься сама? - Мне, скорее всего, скоро придется вызвать сантехника, а не медиков. Не переживай, увидимся вечером. - Хорошо, я передам, что ты приболела. До встречи. - Да, до встречи. Черт, опять я все проворонила. Еще один повод Кристофу вставлять свои шуточки в любой разговор. Да и шел бы он, сейчас самое главное, что я нашла во всех этих документах доказательство аферы на полтора миллиона евро. Ближе к вечеру в Берлине начался ливень. Небо заполонили огромные черные тучи, подул холодный ветер и через несколько минут на город обрушился дождь. Я наблюдала за резкой переменой погоды из окна кабинета начальника службы безопасности, рядом со мной находилось много людей, все шумно обсуждали последние новости. А мне было так спокойно и хорошо, как давно уже не было. Я просто смотрела, как капли дождя заливают окно, и вспоминала случайную встречу этим утром. Она созналась. Не прошло и пары часов настойчивого допроса, как фрау Мюррен полностью признала свою вину. Полтора года назад, молодая и амбициозная сотрудница Клара Мюррен встретила такого же амбициозного, но не столь молодого Ганса Шмидта. Роман двух, состоявших в браке, коллег развивался стремительно. Настолько, что через полгода отношений пара уже была готова сбежать вместе хоть на край света, оставив вторые половины у разбитого корыта. Но только на побег в экзотические страны нужны были деньги, а их в избытке не было ни у кого. И тогда Ганс, будучи начальником финансового отдела группы, придумал не хитрый план, как быстро добыть приличную сумму. Благодаря помощи юного сотрудника-айтишника, они продавали билеты, деньги забирали себе, а через некоторое время купленные места снова высвечивались в табеле мест как свободные. И все было то у них схвачено, но тур все приближался и тогда горе-любовники поняли, что натворили. Скандала было не миновать. Вы только представьте двадцать тысяч людей, которые в равной степени правоты претендуют на десять тысяч мест. СМИ было бы в восторге, как и все конкуренты музыкантов. В это непростое время фрау Мюллер на глаза попадается очередное письмо с угрозами от анонимного человека. План действий в ее голове рождается в ту же минуту. Ничего не случиться, их обман не раскроют, если музыканты просто отменят эти концерты. Для этого нужно всего лишь убедить службу безопасности в серьезности намерений этого Писателя, а дальше паника будет расти, как снежный ком. Клару выводили из кабинета практически силой, двое широкоплечих охранников вели под руки рыдающую женщину. Ее идеальная стрижка каре растрепалась, под глазами стекали черные ручейки слез, смешанных с тушью для глаз. - Молю тебя, Альфред! – в голос рыдала она, - только не в полицию! Пожалуйста! Альфред! Дверь с силой захлопнули, теперь ее крики доносились, словно из-под воды, или другой вселенной. Мне было уже все равно, я просто хотела окончания всей этой истории. - Хорошая работа, - холодно сообщает мужчина, - и быстрая, - начальник личной охраны группы собирает со стола документы, которые еще два с половиной часа я раскладывала у него на столе, - можешь быть свободна. Действуем по плану: завтра едешь в студию к музыкантам и финалистам и присматриваешь за ними. Если все будет хорошо, то через полторы недели мы выплачиваем тебе полную обещанную сумму. «Вот черт. Практичные немцы не отпустят тебя так быстро, как хотелось бы» - Будет сделано, - я встаю с кресла и пожимаю руку Альфреду, - я тогда могу идти? - Конечно. На сегодня ты свободна. Стою под стеклянным куполом крыльца этого здания и думаю, что же мне делать. Летний ливень уже превратился в настоящую грозу, свой мотоцикл я сегодня оставила у отеля, поскольку была с сильнейшего похмелья. А ожидание ближайшей машины такси составляет всего-то двадцать минут. Придется ждать, что еще остается. Без всякого зазрения совести усаживаюсь на ступени небольшой лестницы и закуриваю сигарету. Почему то у меня нет ощущения завершенности этого дела. А может, так всегда бывает, когда история раскрывается так быстро? Из-за шума дождя не слышу, как к входу в здание подъезжает легковой автомобиль. Поэтому практически давлюсь дымом и чуть не роняю сигарету, когда в равномерном шуме ливня раздается звук клаксона. Черный, тонированный Volvo стоит напротив меня, объятый сотнями серебристых ручейков дождя. Хоть я и не вижу человека, сидящего за рулем, но чувствую, что он смотрит на меня. Показываю ему неприличный жест и спокойно продолжаю докуривать сигарету, когда водительское стекло опускается, и я вижу улыбающегося Оливера. - Тебе в отель? – пытается перекричать он раскаты грома. - Да, - отвечаю я, - жду такси. - Садись, я довезу тебя, - предлагает он, - на главном шоссе авария, они еще не скоро приедут. Думаю над его предложением ровно десять секунд, после чего тушу сигарету о ступень крыльца, и, закидывая одной рукой рюкзак на спину, ныряю в теплый салон автомобиля. - Фух, - выдыхаю я уже в салоне, стряхивая с головы капли дождя, - Ну и погодка. Если мы сейчас увидим по дороге мимо проплывающий ковчег Ноя, то я не удивлюсь даже, - пристегиваю ремень безопасности и выжидающе смотрю на водителя, - почему мы не едем? - А ты забавная, - ухмыляется Оливер, и машина трогается с места. Дворники работают бесперебойно, но это мало спасает от заливающего лобовое стекло потока воды. Тучи полностью закрыли все небо, и стало темно, словно на город раньше времени обрушилась ночь. Только яркие вспышки молний иногда освещали мрачные сумерки, и то, когда они исчезали, сразу казалось, что стало еще темнее. В салоне было тепло, негромко играла спокойная медленная музыка, и постепенно меня начало клонить в сон. - Тяжелая ночь? – спрашивает мужчина, внимательно следя за дорогой. - Можно и так сказать, - соглашаюсь я, - а почему Вы не на звукозаписывающей базе вместе с остальными? - Давай перейдем на «ты», - предлагает он, после чего мой желудок исполняет радостное сальто, - нужно было решить пару срочных дел в городе. А ты как оказалась здесь? - Возникли небольшие проблемы с визой, - озвучиваю я уже подготовленный ответ, - но это уже в прошлом. - Я бы хотел извиниться за поведение Кристофа, сам не понимаю, что на него нашло. У него сейчас сложный период, он только что развелся с женой, и порой бывает не в настроении. « Не в настроении? Я бы сказала, что он ходит злой, как сука» - Ничего страшного, - уверяю его я, плотнее кутаясь в летнюю ветровку из тоненькой ткани металлического серого цвета. - Холодно? – он включает отопление в салоне, даже не дождавшись моего ответа, - а кем ты работаешь? - Что-то сегодня много вопросов, - подмечаю я, но меня перебивает гул несущегося на всех порах огромного грузовика, водитель которого яростно давит на клаксон, вынуждая других водителей уступить ему дорогу. Оливер уводит автомобиль вправо, уступая задире дорогу, и грузовик проносится мимо нас пулей, попутно окатывая боковые стекла водой из луж. - Где-то пожар что ли? – возмущаюсь я. - Не стоит обращать на таких людей внимание, - спокойно отвечает мой собеседник, - на чем мы остановились? - На работе, - напоминаю я, - я обычный продавец-консультант в магазине женской одежды, все весьма прозаично. - Нет плохих работ, - улыбается он, но отвлекается на вызов входящего звонка в телефоне, - извини, - произносит он, и тянется за мобильником. Оглушающий грохот бьет по ушам в ту же секунду, за ним следует звон разбитого стекла и из стены проливного дождя, словно призрак, возникающий из темноты, на встречную полосу вылетает наполовину смятый внедорожник, светя нам в лица единственной уцелевшей фарой. Совершенно инстинктивно левой рукой толкаю Оливера в сторону водительской двери, а правой – выворачиваю руль, уводя машину от столкновения. Мы проезжаем мимо мчащегося полумертвого автомобиля в нескольких сантиметрах до касания, и тут тьмы вечернего ливня, прямо перед нами возникает силуэт накренившегося на правую сторону того самого грузовика, который так спешил всего пару минут назад. Истерично визжат тормоза, и грузовик заваливается на правый бок, попутно сметая пару автомобилей. Выворачиваю руль налево, но все же столкновения не удается избежать. Еще крутящиеся огромные колеса грузовика таранят правый бок нашего автомобиля, на меня обрушивается град холодного, мокрого стекла. С огромным трудом удерживаю управление машиной, но тут Оливер резко нажимает на тормоза и выводит автомобиль на обочину. Только после того, как машина останавливается, я могу перевести дыхание. Стряхиваю осколки стекла с головы и шеи, попутно отмечая, что некоторые из них в крови, и оборачиваюсь назад. Перевернутый грузовик во мраке ливня выглядит как выброшенный на берег кит. Его колеса безмолвно крутятся в воздухе. Вижу как более удачливые водители, которых авария миновала, припарковывают свои автомобили следом за нами, и выбегают под проливной дождь, чтобы помочь пострадавшим. Перевожу взгляд на Оливера. Его грудная клетка работает как поршень, в правой руке он все еще сжимает телефон, побелевшими от напряжения пальцами. Уже через секунду шок проходит, и он поворачивается ко мне. - Ты цела? – чуть громче необходимого спрашивает он. Утвердительно киваю головой, слова тут ни к чему. Мужчина оборачивается назад и видит за своей спиной последствия ужасной аварии. Его лицо бледнеет. - Так кем ты говоришь, работаешь? – спрашивает он, и в этот момент я понимаю, что я спалилась, и спалилась сильно.