***
Просыпаюсь рано утром и спускаюсь вниз заказать два кофе. Просыпаюсь, конечно, это громко сказано. Я так и не уснул той ночью, провёл всё время в кресле, не мог отключиться. Устало потираю глаза и плюсую к заказу ещё и аспирин. Он, наверняка, тебе понадобится. Понятия не имею, как себя вести с тобой. Я не знаю, сколько ты помнишь со вчерашнего и помнишь ли вообще что-то. Таким пьяным, как вчера в клубе, я никогда тебя не видел, кто знает, какое состояние обычно у тебя наутро после такого. Страшно не то, что ты ничего не запомнил, в этом не смогу тебя обвинить, а то, что сделаешь вид, что не запомнил. Вот тут я не знаю, как смириться. Нужно узнать, что случилось такого, что у тебя так сорвало крышку. Ты не мог просто так ни с того, ни с сего этого сделать. Я-то тебя знаю. Чем тебе херовее, тем ближе ты тянешься ко мне, ищешь что-то, в чём можно потеряться, забыться. Ты сотню раз обнимал и целовал меня, оставался у меня на ночь и не отпускал от себя, сжимая в руках. Но вчера ты просто нахуй пересёк все границы, а я помог тебе в этом. И мне до пизды страшно узнать, что ты думаешь. Медленно поднимаюсь к нам в номер, растягиваю минуты, пока не готов столкнуться с тобой. Знаю тебя миллион лет, но почему-то ощущение, что мы только познакомились. Хуёвое предчувствие. Слышу твой голос за дверью и захожу внутрь. Ты стоишь спиной ко мне и разговариваешь по телефону. По моему телефону. Блять, надо было забрать его с собой. Кладёшь трубку и поворачиваешься ко мне. Абсолютно стеклянный взгляд. Заебись. — Элен обрывала твой телефон. Говорит, очень расстроена, что ваш вечер пошёл под откос. Но я уверил её, что верну тебя в целости и сохранности. Она действительно ни черта не понимает, да? Если бы я сам понимал, что между нами творится, Ричи. Ставлю кофе на столик и забираю телефон из твоей руки. Мне нужно узнать, что случилось. Это прояснит ситуацию хоть на секунду. — Не хочешь рассказать, что происходит? Как обстоят дела с клиникой, и где твоя мама? Отводишь от меня глаза, и я сдерживаюсь, чтобы не встряхнуть тебя руками. Не будь таким безразличным сейчас, когда у меня всё трясётся внутри. Ты не делаешь вид, что всё в порядке и ничего не случилось, ты не скрываешь, что тебе абсолютно наплевать на вчерашнее. Но в тоже время я чувствую, как ты злишься, хотя стоишь спокойно. — А что конкретно вчера «пошло под откос»? — усмехаешься. Твою мать, ты не серьёзно сейчас. Я не поверю, что проделал весь этот путь, просто потому что ты приревновал меня и нажрался в баре, и не было достойной причины вчерашнего инцидента. Снова считаешь, что можешь меня провести. — Ты слишком сильно интересуешься моей девушкой, когда есть проблемы куда важнее, Тозиер. Вот сейчас было непривычно произносить это. Словно это создало пропасть между нами, хотя я часто называю его по фамилии. — Я хочу уехать домой. — Что с твоей мамой? — Блять, Эдди, тебе действительно недостаточно дерьма в жизни, что ты решил углубиться ещё и в моё? — Мы никуда не сдвинемся, Ричи, пока ты не объяснишь, что за хрень с тобой творится. Ты раздражён до безумия. Не любишь, когда я давлю и настаиваю, но не могу по-другому сейчас. Ты поедешь головой, если и дальше будешь тянуть это в одиночку. Хватит меня жалеть, Тозиер, моё состояние – меньшее из твоих проблем. — Я полный идиот, вот что со мной. Совсем выжил из ума, раз понадеялся на неё. Уже всё было готово, мы договорились с врачами и оформили все документы. Но в последний момент она сорвалась. Я не могу тянуть её туда силой. — И где она сейчас? — В данный момент? Не знаю. Она всё повторяла, как ей стыдно, как неловко, что её положат в клинику, что она справится сама. Но это полная чушь. Она говорила подобное уже тысячу раз, но всё без толку. Потом забрала ключи от дома и свалила, пока я вышел из палаты и оставил её ненадолго. Ну, вот всё и прояснилось. Боже, какой я, блять, идиот. Я ведь знал, что что-то есть, что должна быть причина. Но так глубоко в себе надеялся, что в этот раз дело в другом. Что на самом деле нужен ему. Ты опускаешь взгляд на мои руки и телефон, который я держу, и снова усмехаешься. — Нам нужно ехать, твоя ненаглядная тебя обыскалась. Проходишь мимо меня, даже не задевая ни плечом, ни взглядом. Я не понимаю, как ещё стою на ногах, как дышу, ведь внутри, кажется, всё перегорело и превратилось в угли. Ничего живого и целого в себе не чувствую.***
Надо было всё-таки сказать маме, что я уеду из города. Не очень хорошая была затея надеяться, что никто ничего не узнает, но вчера я вообще ни о чём не думал. Мы входим домой, и я удивляюсь, как «удачно» всё складывается в моей жизни. Элен на кухне разговаривает с моей мамой, и у неё очень недобрый взгляд на меня. Ещё бы, я повёл себя как еблан. Ричи напрягается рядом со мной, когда Элен подходит ко мне и легко целует в губы. Просто прекрасно. Лучше момента было просто не подобрать. — Эдди, я очень волновалась. Всё в порядке? Даже язык не поворачивается сказать о своём состоянии. За вчерашнюю ночь и утро меня будто разобрали по частям и криво косо собрали во что-то совершенно не рабочее и не дееспособное. — Извини, я потерял счёт времени. Тебе не стоило переживать. Я очень благодарен маме, что она видит моё состояние и понимает всё без объяснений. Наверное, я настолько жалко выгляжу, что она даже не ругает меня, хотя представляю, как она беспокоилась. — Хорошо, что вы в порядке. Оба, — она переводит взгляд на Ричи и уходит обратно на кухню. Она потом мне ещё выскажет всё, что думает о моём поведении, но сейчас не трогает. И я рад, что у меня такая чуткая мать. — Я ушла с последних уроков, думала, что ты уже дома. Прости, если не стоило рассказывать твоей маме, — шёпотом виновато добавляет она. Я вижу, что она не хотела ничего плохого и что действительно переживала из-за меня. Не злюсь на неё совершенно, потому что всё равно правда открылась бы. Но видеть её не хочу. Вообще никого видеть сейчас не могу. Ричи стоит, прислонившись спиной к стене, и даже не делает вид, что не слушает нас. Ни слова не сказал с тех пор, как зашёл и смотрит на неё с улыбкой, от которой мне очень жутко. Я вижу отвращение на его лице, он на грани того, чтобы ляпнуть что-то обидное. Когда Элен отходит, он с силой тянет меня за руку и больно сжимает. Но больно не от этого, а от его тона. — Подними воротник, если не хочешь, чтобы она увидела засосы. Грубо поправляет мою рубашку и внимательно смотрит в глаза. Первый раз за всё время мы затронули то, что было вчера. Меня окатывает жаром от твоей близости, от воспоминаний вчерашнего, и я отчётливо понимаю, что ты всё помнишь. Пожалуйста, перестань смотреть на меня так. Так, словно я вонзил нож в твоё сердце. — Ричи... — Не нужно ничего объяснять. Она твоя девушка, а я настолько дерьмовый друг, что вытащил тебя посреди ночи в другой город, потому что мне было херово. С тобой могло случиться, что угодно. Не понимаю, о чём я думал. Ты всё так же сильно сжимаешь мою руку. Даже и слова сказать не могу от осознания, что ты сейчас уйдёшь. Дышать не могу от того, как всё неправильно складывается у тебя в голове. Хочу схватить тебя и не отпускать, не дать сделать неправильные выводы. Последний раз смотришь на меня, ослабляешь захват и покидаешь мой дом, хлопая дверью. Звенит в голове этот резкий звук. — Ричи уже ушёл? Меня сильно начинает трясти, и когда мама кладёт руку на моё плечо, то ощущает это. — Эдди, сколько это ещё будет продолжаться? — тихо произносит она. Не сомневаюсь, что она-то уж точно понимает всё правильно. — Хватит рвать себе сердце, дорогой. Стою, как прибитый, на том же самом месте и смотрю на дверь, через которую ты ушёл. Я понятия не имею, что мне делать дальше.