***
— Пиздец какой-то! Он просто упал! — восклицает Зак, буквально влетая в комнату и волоча за собой Рэйчел. — Смотри! Он чувствует себя совершенно беспомощным, и это его ужасно бесит. Нет, не так. Он в ярости — и это никак не остановить. Хочется разнести всю эту чёртову квартиру на маленькие кусочки, разбить всю посуду, разорвать книги, разломать мебель — чтобы успокоиться. Зак никогда не думал, что подобная ситуация приведёт его в такое состояние. Гнев и растерянность. Ненависть и странное чувство неприятия. А вдруг этот мягкотелый придурок и правда помрёт? Что тогда? Он предпочитает даже не задумываться о том, почему его это так волнует. — Успокойся, Зак. Это просто обморок, — негромко говорит девочка, осматривая лежащего на полу парня. — А какого хера он в обморок рухнул?! — рявкает Зак, вместе с громкостью и резкостью пытаясь выгнать из себя облегчение — оно его напрягает. — Ты не знаешь? — Откуда?! — изумляется Зак. — Мы с ним просто говорили, а потом он просто взял и… — Ты… напугал его? — прямо спрашивает Рэйчел, заглядывая ему в глаза. Когда она вот так смотрит, становится не по себе. Очень уж странный взгляд. Не живой, но и не мёртвый. Кукольный. Вроде бы привык, но иногда… иногда хочется, чтобы она не делала подобных вещей. Но, чёрт побери, «это же Рэйчел». — Да нет вроде. Хотя, хрен знает. Он меня почти всегда боится, — голос его вдруг неуловимо меняется. — Погоди, думаешь, он из-за меня?.. — Я почти уверена в этом, — кивает девочка и принимается осматривать все поверхности в комнате. Зак следит за ней удивлённо, но она никак не комментирует происходящее, только перемещает предметы с места на место и вздыхает время от времени. А потом, перерыв всё, что только можно, спрашивает: — Где его таблетки? — Какие таблетки? — Он принимает успокоительное. Я думала, ты знаешь. Таблетки. Чтобы снизить чувство страха. Чёртов стресс и страх. И это… из-за него? Да нет, быть не может, не настолько же Гарри напуган — он ведь вполне нормально общается с ним, Заком! Или всё же он опять что-то упустил, как и всегда, по незнанию? Какие-то… симптомы? Чёрт! Хренов трусливый художник, уже и в обморок хлопается из-за него. Чёрт бы побрал всю эту ситуацию. Ведь это, на самом-то деле, ожидаемо. — Что? — Зак, не смотря на своего рода озарение, в самом настоящем шоке. Он даже надеется, что всё это ему послышалось. — Ты, блять, серьёзно? Он настолько боится меня? — Не совсем. Насколько я знаю, он принимал их и раньше. Ева… думает, что это началось после галереи. Но дозировка увеличилась в разы. — Охуеть. Как ты это всё узнаёшь? И как с этим быть? — За всё то время, что мы здесь живём, он ни разу не предпринял попытки сообщить в полицию, — словно не слыша его говорит Рэйчел и качает головой, глядя на всё так же лежащего на полу парня. — Его нужно унести отсюда. — А? То есть, я ещё и тащить его должен?! — Сам он далеко не уйдёт сейчас. А ты… достаточно сильный, чтобы донести его до комнаты. Сделаешь это? Пожалуйста, Зак. Зак зло щерится, собираясь ответить отказом, но взгляд его падает на распластанное на полу тело. Ему хочется послать всё к чёрту и свалить из этой комнаты, громко хлопнув дверью. Вместо этого он подходит к Гарри. — И как это сделать? Этот ублюдок выше меня, поднимать неудобно. — Хочешь, помогу? — Вот так бы сразу! С помощью Рэйчел Зак кое-как взваливает безвольную тушку художника себе на плечи, тяжело вздыхает, не сдерживаясь матерится и начинает полное чудес путешествие до комнаты Гарри. По пути он пару раз едва-едва вписывается в повороты, а один раз даже стукает чужую голову об стенку. Не увидя никакой реакции, Зак только сильнее нервничает, но тут же отбрасывает это странное чувство. Нет, в конце то концов, на кой-чёрт ему всё это сдалось? Ответ не известен даже ему самому. До кровати парень добирается без приключений. Ношу свою он скидывает с почти радостным вздохом, разминает затёкшие плечи и радуется, что наконец-то может выпрямиться во весь рост. Да уж, неудобно, что Гарри выше его. Пусть и ненамного, но, тем не менее, нести крайне проблематично. Стоя возле изголовья, Зак долго раздумывает, стоит ли ему сделать что-нибудь. Накрыть одеялом? Остаться, пока он не очнётся? Послать на хуй и это желание заботиться, и саму заботу? Но, право слово, кидать сожителя просто так после стольких мучений было бы глупо. И никакого смысла во всех перемещениях с места на место не будет, если он замёрзнет. Или помрёт. Или что там ещё может с ним случиться. На кухне Зак оказывается самым неожиданным образом — ноги сами несут, не особо советуясь с головой. Как, впрочем, и всегда. — Блядство, — скрипит зубами убийца, волоча в руках стул. Стул ставится у кровати, Зак садится на него и складывает руки на груди. Взгляд его скользит по комнате, ничего интересного не находя. Обычная комната обычного человека. Разве что на стенах висят странные картины — им, Гарри, нарисованные, да цвета преобладают преимущественно холодных оттенков. Книжная полочка, рядом — стеклянный шкаф, так же забитый книгами. Зак хмыкает — ещё один читающий нашёлся. Гарри спит, свернувшись в позу эмбриона. Глаза его закрывают волосы, руки прижаты к груди и время от времени подрагивают, как и всё тело. Кошмар снится, что ли? Так и не поймёшь. — С…с-ст…с-с-с-с… — тихо шепчет Гарри, меняя положение и ложась лицом в сторону парня. — Спи, а не пизди, — беззлобно шипит Зак в ответ. — Стой… Цельное слово. Не отдельные звуки, а слово. Убийца напрягается, смотрит на чужое лицо внимательно. Безмятежное и спокойное, оно вдруг омрачается. Гарри морщится, тянется к головой к рукам и сворачивается ещё больше — как будто до этого было мало. Что-то происходит, но Зак никак не может понять, что именно. Ему стоит сделать что-то? — Н-нет… Он слышал как-то раз, как Рэйчел говорила во сне. И это тоже было невероятно чётко и странно — он тогда даже не понял, что происходит. Зак не знает, говорит ли во сне он сам — некому было рассказать. А сейчас… нет, наверное, не говорит. Гарри начинает дрожать всем телом. — Я… я не… от…от-т-т… Да какого чёрта? Что ему снится? Что происходит вообще? Парень дёргается в сторону, ударяясь рукой о стену. Зак вздрагивает от громкого звука, но Гарри словно не чувствует боли — переползает на другую сторону, мечется, дрожит — волосы взмыленные, мокрые, лицо вытянувшееся и напряжённое. — Беги… — Блять, — только и говорит Зак, выставляя вперёд руки и не давая парню рухнуть с кровати. — Пожалуйста… Зак отстраняется, когда видит, что его вновь прибивает к стене, уже без метаний. Гарри замирает в странном, едва ли не поломанном положении, обмякнув, как кукла, которой перерезали нити. — Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста… — без остановки бормочет Гарри, прижимаясь всем телом к стене. Заку кажется, что он слышит всхлипы. Неужели… нет, только слёз не хватало! Но Гарри плачет. Закрывает лицо руками и плачет, свернувшись в комок у стены. — Пожалуйста… Зак какое-то время смотрит на вздрагивающую от рыданий спину. А потом, не понимая, что им движет, поднимается на ноги, накрывает Гарри одеялом и пару раз проводит рукой по чужой голове в подобии успокаивающего жеста. Это мало помогает, и он знает это, но не способен сделать большее. Точно не сейчас. Парень выходит из комнаты, тихо закрывая за собой дверь. Гарри сжимает в побелевших от напряжения пальцах одеяло, не в силах сдержать льющиеся из глаз слёзы. Во снах чудовище преследует его и всякий раз настигает. Он никак не может проснуться.***
— Эй, ты жив вообще? Гарри поднимает голову и видит возле кровати Зака, сидящего на стуле. Первый порыв — отшатнуться, — он подавить не в силах. Шарахается в сторону, врезается спиной в стену и больно ударяется головой. — Ох… — Ну, живой и ладно, — хмыкает парень. — На. В руках у Гарри неожиданно оказывается стакан с водой, а во рту — таблетка. Губами он случайно касается чужих пальцев, и почему-то чувствует себя ужасно смущённым. Неприлично. Их ведь даже друзьями назвать нельзя. В теории. — Что ты здесь делаешь? — спрашивает он, выпив таблетку. — И как нашёл нужную? — Рэйчел помогла, — признаётся Зак. — Я в этикетках ни хера не разбираюсь. — А что… — воспоминания резко врываются в его сознание. — Я упал. В гостиной. И как-то оказался здесь? Неужели… — Да уж, рухнул, как подкошенный. Тот ещё видок был, — усмехается убийца. — Скажи мне спасибо за то, что притащил сюда. Кстати, какого хрена ты такой высокий? Едва унёс. — Спасибо, — Гарри чуть улыбается. — А то так бы там и лежал до… боже мой, а времени-то сколько прошло? — Часов десять, вроде. Ни чем разбудить тебя не могли. Будто снотворного налакался. Рэйчел говорит — нервный срыв. Без понятия, откуда у неё такие познания. В конце концов, зачем оно мне надо? Правильно — не надо. — Вот как… — Большую часть времени ты тут в кровати кувыркался. То в одну сторону, то в другую. Постоянно следить приходилось, чтобы не упал. Пиздец, конечно, а не способ спать. Хуйня какая-то снилась, небось? Гарри вздрагивает, смотрит на свои руки и медленно кивает. — У меня вопрос, — вдруг говорит Зак, пристально глядя на него. — Какой? — Ты правда думаешь, что «стой» и «пожалуйста» тебе помогут? — Ч… ч-что? Невозможно. Зак не может знать о таком. Откуда вообще?.. Сон закончился или нет? А Зак… такой облик приняло чудовище? Иронично, как иронично! Браво, болезненные порождения разума, в этот раз вы превзошли себя. Но, возможно, всё же не сон? Гарри тайком смотрит на свои пальцы. Пять штук. Всего пять. Значит, реальность. — Гарри, блять, подобные вещи так не работают, — моментально начав злиться, чётко проговаривает Зак. Гарри сначала вздрагивает, думая, что он говорит о подсчёте пальцев, но потом понимает, что дело в теме разговора. — Тебя никто слушать не станет. Это очень хуёвый способ с кем-то сражаться — молить и плакать, знаешь? — Я… — Слушай, я знаю, один раз это помогло, но, мать твою, «пожалуйста» — это плохой вариант. Понял? — Если это, по твоему, такой плохой вариант, то почему же ты остановился тогда? — неожиданно даже для себя самого спрашивает Гарри, чей голос становится твёрже. Выражение лица Зака неуловимо меняется. За бинтами почти ничего не понять, но в глазах… в них определенно появилось что-то новое. То, чего не было минуту назад. — Хороший вопрос, — хмыкает он, качая головой. — Думаю, тогда у меня просто было хорошее настроение. — То есть мне просто повезло, — уточняет Гарри. — Что-то вроде того. Обычно страх, мольбы и слёзы меня раззадоривают. Убивать было бы далеко не так весело, если бы перед смертью люди не молили о пощаде. — Что же… что же было не так со мной? — Так, блять, — не выдерживает Зак и бьет кулаком по деревянному основанию кровати, заставляя Гарри испуганно подскочить. — Хватит уже. Ты с Рэйчел, что ли, общаться больше стал? Уже и вопросы какие-то странные начал задавать. — Ты первый начал, — замечает парень, робко улыбаясь — громкий звук вывел его из равновесия. — Прости, пожа… — Заткнись, — прерывает его Зак, несильно стукнув по голове. Гарри смотрит на него совершенно ошарашенно. И только прикладывает руку к месту ушиба. — И зачем ты это сделал? — Не знаю. Просто… захотелось. Улыбка Зака больше напоминает усмешку, и всё же Гарри не обижен. Да и с чего бы? Это даже не было больно. А ему бы уже пора запомнить, что «пожалуйста» вызывает в убийце чересчур живую реакцию. — Знаешь… иногда я забываю, что ты… — Что? — скалится Зак, насмешка которого становится настоящей. — Ну… маньяк. — Забавно. Забываешь, но боишься настолько, что падаешь в обморок. Что ты за человек такой вообще? Действительно так сильно боишься меня? Гарри не понимает, когда разговор успел зайти в столь опасное русло. Опасное для него, потому что сказать правду — значит прямо признать свои эмоции, а этого ему совершенно не хочется. Он ведь так ни разу вслух и не сказал, что ему страшно. Сказать об этом Заку? Нет, это чересчур. Но, с другой стороны, солгать едва ли не хуже — он ненавидит лжецов. И как же быть? Он его попросту убьёт за ложь. А за правду? — Боюсь, — с тяжким сердцем выдыхает Гарри. Зак молча кивает, встаёт со стула и делает несколько шагов к выходу из комнаты. Гарри чувствует, что так нельзя, что это неправильный исход, плохой, и говорит громко, принимая сидячее положение: — Подожди. — Чего ждать-то? И так всё ясно, — тут же скалится убийца, оборачиваясь. — Я пугаю. Ты боишься. Как и всегда, ничего необычного. — Рэйчел тебя не боится. — Да она ебанутая на всю голову, Гарри! — восклицает Зак. — К её заскокам только привыкнуть надо, а тут даже привыкать не к чему. Это же нормально, разве нет? Тебе страшно, потому что я легко могу лишить тебя жизни. Так ведь? Гарри молчит в ответ и только смотрит ему в глаза. Ему кажется, что происходит что-то очень важное, но он никак не может понять, что именно. Страшно ли? На удивление — нет. — Сейчас я не боюсь, — прямо говорит Гарри. — Почему это? — Потому что ты кажешься расстроенным. — Дурак, что ли? — даже не зло, просто удивлённо интересуется Зак. — С какого хера я… — Не знаю. Правда, не знаю. Но… мне на самом деле не хотелось бы испытывать страх. Я поговорил с Рэйчел и… — А-а-а, всё ясно. Она тебе какой-то чепухи наговорила, да? — Нет! То есть… Послушай, Зак, я правда не хочу бояться тебя. Но так получается. Ты же… чёрт возьми, ты знаешь, какой ты. Могу ли я с этим мириться? Не буду врать, я думал о том, чтобы бросить всё это. Всё то, что я делаю… это ведь плохо кончится. Подвергать Еву такой опасности… господи, да я с ума сошёл. Иначе ведь не объяснишь. — Да, не самая лучшая твоя идея, — весело фыркает Зак. — Но, эй, я же ещё тогда сказал… — Это никогда не распространялось на меня, — прерывает его Гарри. — Ты говорил, что ненавидишь ложь. Что убиваешь лжецов. Господи боже мой, да ты мне чуть горло не перерезал своей косой, до сих пор остался шрам, — он неосознанно проводит рукой по тонкой зарубцевавшейся полоске на шее. — Боюсь ли я смерти? Да. Но, знаешь, чего я боюсь больше? — И? — Что ты всё же убьёшь её. Убьёшь Еву. — Да сдалась тебе жизнь этой девчонки… — Ты не знаешь, через что мы прошли с этой «девчонкой», — неожиданно жёстко говорит Гарри. — Ничего не знаешь. Так что не смей говорить о ней в таком тоне. — О. О-о-о, — Зак смотрит на сожителя с неприкрытым удивлением. — А если буду? Тогда что? — Мне придётся… драться с тобой. На несколько секунд воцаряется молчание. А потом оно разбивается вдребезги громким, искренним смехом Зака. Гарри удивлён, и скрывать это не может — таращится на убийцу, не зная, что сказать или сделать. — Вот это да! То есть как я угрожаю тебе — так «не надо», «пожалуйста» и «стой», а как заикаюсь о ней — так сразу «драться»! Охуеть можно, Гарри, ты откуда вылез вообще? И неужели дело только в ней? — Я… не знаю. — Ты правда полез бы в драку? — Д…да. — Пиздец. Зак выглядит довольным, и совсем немного — удивлённым. Улыбка у него широкая, искренняя, и это до того странно — видеть на его лице что-то кроме усмешки, что Гарри и сам против воли улыбается. А потом говорит, не отдавая себе отчёта в собственных же действиях: — У тебя красивая улыбка. Убийца тут же перестаёт улыбаться и смотрит на него со смесью шока и недоверия. — Блять, я же вроде уже говорил, что эта твоя лесть… — Это не лесть. Это правда. — Тогда ты просто больной. — Тут я с тобой даже согласен. Совсем помешался. Слетел с катушек. Обезумел. — Эй, завязывай. Или ты опять плохо себя чувствуешь? — Ты… волнуешься, или мне кажется? — Не пори чушь, — отмахивается Зак. — Просто если ты подохнешь, нас некому будет покрывать. И опять придётся бежать и жить на улице. — Значит ли это, что я буду жить, пока нужен тебе? — осмеливается спросить Гарри. — Понимай как хочешь, — он молчит несколько секунд, а потом тяжело вздыхает и кивает. Гарри, воодушевлённый и едва ли не луч надежды увидевший, протягивает ему руку. Зак смотрит на неё с подозрением, как на ядовитое создание вроде змеи или скорпиона. А потом закатывает глаза и пожимает так сильно, что Гарри морщится от боли. — Спасибо. — Я ничего не обещаю. Как получится, так получится. Ты слишком много радуешься, я могу не выдержать и просто раскроить тебе череп. — Хах… по-моему, подробности были немного лишними. Но я всё же тебе благодарен. За всё это, — парень обводит руками комнату и кивает на стакан с водой. — Спасибо, Зак. — Да ладно тебе. Я ж ничего такого не сделал, — внезапно смутившись, проговаривает убийца, неловко хмыкнув.***
Улыбка у Гарри сияющая и светлая, прямо миниатюрное солнце. Она не так уж часто появляется на его лице, не смотря на доброту и мягкий характер своего обладателя. Зак, видя эту улыбку, каждый раз чувствует внутри жгучее желание хорошенько рубануть косой. Так, чтобы кровь брызнула во все стороны, залила это улыбающееся лицо. Но чтобы улыбка — осталась. Странные желания даже для него. Неожиданные. Обычно — просто азарт, а тут… Извращение какое-то. Зак и сам злится на себя из-за этого. — Хочешь чай? Кофе? Какао? Есть ещё макаруны, смотри, я принёс из кафе! Оно тут неподалёку расположено, чудесное кафе, если бы не розыск, мы… — Помедленней! — рявкает Зак и тут же замолкает сам — взгляд его падает на зажатый в руках парня пакетик. — Мака… чего? — Макаруны. Пирожные такие. Попробуй. Они просто прекрасны. Серьёзно. Гарри протягивает убийце одно быстро вытащенное из пакета пирожное, и, пока тот ещё думает над тем, хочет ли он пробовать это или не хочет, впихивает прямо в рот. Не ожидающий такого Зак только шире рот открывает, едва не проглатывая еду от неожиданности. И только чудом не давится, про себя кроя улыбающегося и хихикающего Гарри матом. Дожевав, он всё же шипит сквозь зубы: — Скотина… предупреждать надо… — Прости. Просто ты выглядел так, будто ещё пол часа думать будешь. Гарри вдруг внимательно и критично осматривает лицо Зака, заставляя его испытывать неловкость. Какого хрена он так пялится? Ему остаётся только смотреть в ответ, разглядывать цветастую фиолетовую радужку и подмечать странные искорки в чужих глазах. Глазе. Как вообще можно так носить чёлку? Ни фига же не видно, зачем это нужно? Зак собирается сказать об этом, даже рот открывает, но Гарри неожиданно протягивает руку к его лицу и проводит пальцами по чужим губам, не закрытым бинтами. Убийца шокировано застывает на месте, следит за движением тонких пальцев и не понимает, как ему реагировать. Когда он, опять-таки, решает, что сказать, парень убирает руку и довольно улыбается. — Ну, вот, теперь всё в поряд… ке… — Гарри смотрит на Зака, потом на свою руку, и моментально становится почти малиновым от явного смущения. Зак радуется, что под бинтами не видно, как меняется кожа. Потому что его собственное смущение едва ли не больше. Он-то видел, что происходит, и всё равно не отстранился. — Там… крошки… были… — почти шепчет Гарри, чуть втянув голову в плечи. — И я… ну… убрал... — Ага, — тупо отзывается Зак, и тут же хмурится, чуть придя в себя. — Чай. — Чт… о, да! Чай! Сейчас приготовлю! Зак смотрит вслед унесшемуся в сторону кухни Гарри и только головой качает. Происходит что-то крайне странное. И Зак совершенно не знает, что со всей этой хернёй делать.