***
Зак просыпается от звука бьющегося стекла. Подскакивает на месте, смотрит по сторонам ошарашенным взглядом и несколько секунд просто пытается сообразить, а что же, собственно, его разбудило. Видит, что Гарри нет рядом, и тут же слышит его крик откуда-то из коридора: — Я сожгу тебя! Ты больше не навредишь нам, поняла?! Определенно, настолько истерического и злого тона он у него ещё не слышал. Потому и срывается с места, едва ли не вылетая в коридор. — Ёбаный свет, что за пиздец здесь творится?! — рявкает Зак, останавливаясь. Сонный взгляд постепенно фокусируется, являя его взору совершенно дикую картину. — Твою мать… Гарри стоит, держа в одной руке зажигалку, а другой прижимая к стене… Рэйчел, в лице которой отчётливо читается недоумение. Заметив маньяка, девочка лишь смотрит на него каким-то странным, долгим взглядом. И говорит негромко, но он всё равно слышит: — Он не видит меня, Зак. Не меня… — Я даже слушать тебя не желаю! — восклицает Гарри, стукнув кулаком по стене. Зак же просто стоит и таращится на это во все глаза. И вдруг замечает Еву, смотрящую на всё происходящее с другого конца коридора. Вот уж на её-то лице точно страх, причём очень явный. — Гарри… — Ева, не подходи! Я знаю, она похожа на человека, но… это просто картина! Она не живая, Ева! Она сгорит за считанные секунды, стоит мне поджечь её! И вот эти слова как раз таки заставляют убийцу вздрогнуть. Перед глазами мелькают воспоминания — много, разные. Их объединяет лишь одна черта. Огонь. — Мэри… я уничтожу тебя, Мэри… — проговаривает Гарри, открывая зажигалку. Зак делает шаг в их сторону, сжимая руки в кулаки с явным намерением хорошенько врезать парню — причём по голове, чтобы вырубился. И вдруг замечает, как девочка подняла ладонь, прося его остановиться. Какого хрена она делает? Этот прибитый идиот сейчас действительно подожжёт её! Чёрт, а как дико он выглядит! Глаза какие-то странные, взгляд фанатичный и испуганный одновременно, руки дрожат, да и сам он трясётся, как осиновый лист на ветру. Но при этом… подобное поведение, голос и вид действительно внушает… нет, не страх. Зака так просто не напугать. Однако, обычный человек наверняка испугался бы. Ева вон боится. Или она из-за чего-то другого? Может, вообще за Гарри? Кто ж знает. — Не смей двигаться, Мэри! — рявкает Гарри страшным голосом, поднося к лицу девочки зажигалку. — Меня зовут Рэйчел Гарднер, — негромко произносит та, заставляя его замереть на несколько секунд. — Мне пятнадцать лет. Уже два года я нахожусь в бегах вместе с Айзеком Фостером. Зак смотрит на неё во все глаза. Что она делает вообще?! Неужели думает, что вся эта хрень сработает против ополоумевшего парня, который то ли таблеток своих на ночь не нажрался, то ли ещё по каким-то причинам вдруг заглючил по-страшному. А она продолжает говорить своим спокойным голосом, безэмоционально глядя на пламя прямо возле своего лица: — В день нашей первой встречи ты тоже перепутал меня с ней. Поймал за руку и не отпускал, пока Зак не порезал тебя косой. Я попросила его не убивать тебя и ты в знак благодарности предоставил нам возможность жить здесь, скрываясь от полиции. Мы живём вместе уже больше трёх месяцев. Ты перестал бояться смотреть на меня через месяц. И лишь недавно начал оставаться со мной наедине, не боясь, что я нападу. Я рассказываю тебе о Заке и нашем прошлом. Ты… — неожиданно прерывается на несколько секунд. И Зак в это мгновение отчётливо видит, что на несколько секунд на её лице всё же проскользнуло нечто эмоциональное. Уж он-то точно научился видеть такие вещи. — …купил для меня новую одежду, не смотря на то, что у тебя почти нет денег. И продолжаешь кормить нас каждый день, давая то, чего мы никогда не пробовали. Ты никогда не подаешь одно и то же, всегда пытаешься придумать что-то новое. Ты ни разу не отказал мне. Ни разу не отказал Заку. Ты заботишься о нас, не смотря на то, что мы представляем угрозу. Рэйчел вдруг замолкает. И поднимает на Гарри взгляд, от которого даже у Зака по спине начинают мурашки бежать. А девочка проговаривает негромко, но отчётливо, пусть и с паузами: — Я… тебе… благодарна. И ты… не сможешь убить меня. Это может сделать только Зак. Улыбка. Лишь чуть-чуть живее, чем была, когда они встретились впервые. Убивать её, с такой-то мордой валенком, не хочется. Да и вообще… совершенно не хочется. Гарри же… являет собой просто адскую смесь эмоций, которые заставляют Зака подойти чуть ближе, смотреть во все глаза. По щекам парня текут слёзы, во взгляде — растерянность и непонимание, которые медленно, но верно сменяются испугом. Не такое уж страшное оружие — зажигалка. Совсем не страшное, если ты не боишься огня до невозможности. Однако… Гарри отбрасывает зажигалку с таким видом, будто это ядовитая змея. И падает на колени перед девочкой, вздрагивая всем телом и продолжая плакать. А точнее — начиная плакать ещё сильнее, в голос, навзрыд. Зак даже сообразить ничего не успевает, только дёргается в их сторону, и тут же видит, как парень порывисто обнимает Рэйчел, прижимая её к себе. — Прости… прости, прости, прости меня… Прости меня, Рэйчел… Пожалуйста, прости… — хрипит он, едва не захлёбываясь рыданиями. А та лишь моргает несколько раз и кладёт руку ему на голову, мягко поглаживая. И поднимает взгляд на маньяка. Тот сразу же срывается с места и всё же подлетает к ним, почти падая рядом. Не совсем понимает, что творит… да что там, вообще не понимает, но вдруг обнимает Гарри и Рэйчел одновременно, стискивая их в сильных, едва ли не удушающих объятиях. — Блять, что за цирк вы тут устроили… — говорит он негромким, но каким-то даже довольным голосом. И вздрагивает всем телом, ощутив, как к ним вдруг добавилась Ева. Подумав несколько секунд, затягивает её внутрь, позволяя прижаться к рыдающему Гарри ещё ближе. И вновь обнимает невозможно крепко. — Гарри, хер ли тебе ночью не спалось? Тот только и может, что провыть что-то нечленораздельное и вновь начать повторять своё «прости». — Рэй, прости ты его уже, а то заебёт, — как-то по-доброму усмехается Зак. — Я прощаю тебя, Гарри, — послушно проговаривает девочка, не прекращая гладить парня по голове. — У Мэри были зеленые глаза. А у Рэйчел голубые, — вдруг произносит Ева, обнимая Гарри внутри этого кокона из людей. — Всё хорошо! Удивительно, но, кажется, эти слова действуют на Гарри успокаивающе. Он даже дрожать слабее начинает. А Зак вдруг осознаёт, что внутри у него какое-то безумно странное чувство. Непривычное. Кажется, всё действительно…хорошо?.. Только вот кое-что до сих пор не понятно. — Кто, блять, такая Мэри?..***
— … и вот так мы избавились от неё и выбрались из галереи, — заканчивает Гарри тихим, чуть дрожащим голосом, делая очередной глоток чая. После внезапного помутнения он чувствует себя очень странно даже спустя несколько часов, на протяжении которых за ним ухаживали все обитатели дома. Приятно до ужаса, что они ведут себя… так. Особенно после того, что он сделал. Вернее, чуть не сделал. Но, боже, в ту секунду он отчётливо видел Мэри прямо перед своими глазами. А за её спиной маячила тёмная тень огромной куклы с красными глазами… Поправляя плед на своих плечах, Гарри мило улыбается Еве, принесшей ему сахарное печенье. — Спасибо, солнышко. И что бы я без тебя делал?.. — Да что б ты без всех нас, блять, делал, — хмыкает Зак и тут же тяжело вздыхает, медленно качая головой. — Это просто пиздец. Живые куклы это ладно, это я уже слышал. Но поехавшая картина, которая тебя чуть не прибила?.. Дикая херня. — Зак… ты побил все рекорды по мату при девочках… — Да хер ли они не слышали? Заебался сдерживаться, дай хоть выругаться нормально. В конце концов, ты вообще чуть Рэй не подпалил! — Я же извинился… — Да это-то понятно… — Не ругайтесь… — вдруг подает голос Ева, смотря на них каким-то безумно грустным взглядом. — Мы не ругаемся, милая. Просто Заку надо промыть свой рот с мылом. — Ой, да иди ты, святоша, — фыркает маньяк, отмахиваясь. — Мы спать пойдём или нет? У меня глаза болят так, будто туда запихнули стекло. Гарри молча кивает и допивает свой чай. Сжевав ещё несколько печений, поднимается, пошатываясь. — Куда ты собрался, ебанько ты ходячее? — интересуется Зак и тут же начинает смеяться неожиданно радостно. — То есть не ходячее! — То есть?.. — Да ты сам никуда не доползёшь, придурок. — Что… ЗАК! — вскрикивает Гарри, когда маньяк неожиданно легко берет его на руки и поднимает над землёй. — Опусти м-меня на землю! Живо! — М-м-м… не-а. Не хватало тебе рухнуть где-нибудь в коридоре. Закину в кровать, а дальше сам, ок? — Ага… Невозможно сильно покраснев, парень отводит взгляд. И вдруг замечает, что Ева очень широко улыбается, да и у Рэйчел какое-то подозрительно оживившееся выражение лица. И смотрят они так, словно… — П-пошли в к-к-комнату… — заикаясь, проговаривает Гарри, тут же закрыв лицо руками. — А чё ты стесняешься? Я всё ещё не пидорас, даже не думай меня в свою команду затянуть. Мне не нравятся парни. — Да-да-да, пожалуйста, давай поскорее уйдём в комнату, я ужасно хочу спать, — тараторит парень, не убирая рук от лица. Зак только фыркает и всё же относит Гарри в комнату. Увидев родную кровать, тот тут же выдыхает облегченно. А оказавшись под одеялом, уползает к стенке и укладывается поудобнее, накрывшись с головой и сильно дрожа. — Охренел? Это моё место. — Я с края упаду сейчас, тело дёргается… — Ай, ладно, хрен с тобой, — вздыхает Зак и ложится с краю, тоже накрываясь одеялом. Какое-то время лежат в полной тишине. Гарри даже успевает задремать, как вдруг слышит тихий, очень сонный голос маньяка: — Спокойной ночи… Сердце замирает на несколько секунд. За всё то время, что они спят вместе, Зак впервые пожелал ему спокойной ночи. До этого он всегда делал это самостоятельно, не получая при этом никакого ответа. А тут… Улыбаясь, шепчет: — Спокойной ночи, Зак…