***
Ему сегодня не назначено. Но он всё равно приходит к Дэнни, потому что не может больше так жить. Он устал бояться самого себя. Устал плакать по ночам на балконе. От всего устал. Потому и стучится в дверь квартиры психотерапевта, громко, отчаянно. И просит умоляюще: — Доктор Дэнни, пожалуйста, откройте!.. И дверь тут же открывается. На пороге — растрёпанный, сонный мужчина в одних только домашних штанах. Даже протеза нет, что по началу приводит Гарри в шок. Однако же, это не выглядит неприятно. Он привык ко многому. А вот доктор явно только сейчас осознает, что происходит. Единственный глаз его широко распахивается, он издает какой-то почти испуганный вскрик, бросает нервное " Заходи, я сейчас» и улетает в ванную. Как-то… неудобно вышло. Но Гарри сейчас слишком плохо себя чувствует, чтобы даже пытаться извиниться. Потому просто идёт на кухню тяжелым шагом, по пути повесив плащ на вешалку, и садится на стул. Кровь кипит в венах, а сам он едва сдерживается, чтобы не сотворить что-то безумно глупое. Дэнни выходит из ванной посвежевшим, с надетым протезом, который он каким-то чудом не забыл взять с собой, и в каком-то домашнем халатике белого цвета. Улыбается мягко: — Гарри, что же ты мне не позвонил?.. Я бы хоть как-то подготовился. А то ведь просто спал, не думал, что… — Доктор, мне плохо, — тихим, надтреснутым голосом проговаривает парень, заставив мужчину резко замолчать. — Я не могу… ничего я не могу. Мне так плохо, я не знаю, что делать, я… чуть не ударил Зака сегодня… Хотя всё начиналось нормально!.. Но я просто вышел из себя, никогда раньше не чувствовал… столько злости внутри. Психотерапевт смотрит на него пронзительным, изучающим взглядом. Гарри смотрит в ответ как-то безумно жалобно и просит, практически умоляет: — Пожалуйста, помогите мне… Несколько секунд тишины. И тихое «Пойдём» со стороны Дэнни. Парень послушно плетётся за ним, чувствуя, что ещё немного и окончательно тронется. И так тут и там ему мерещатся чёртовы куклы, которых много, даже слишком. Их нет вокруг Зака. Их нет вокруг Дэнни. Ему помогут?.. Ему вообще можно помочь теперь?.. В кабинете Гарри почти падает в кресло, растекшись по нему и смотря на мужчину совсем потерянно. Спрашивает: — Что мне делать, доктор?.. Мой разум пугает меня… — Я тебя понимаю, — тихо проговаривает Дэнни в ответ, усевшись поудобнее и не отводя от него взгляда. — Это нормальное явление, когда собственная голова тебя предаёт. Но… — он кладет руку на руку Гарри. — С этим можно справиться. Всё это можно исправить. Если не полностью, то частично. Я могу тебе помочь. Ты только расскажи, что чувствуешь. Гарри молчит какое-то время. Ему очень сложно сейчас собраться с мыслями и начать говорить. Заметив это, мужчина вздыхает и в глаза ему заглядывает. — Гарри, я понимаю, тебе трудно. Но если ты мне не откроешься, я не смогу ничего сделать. Ты же это понимаешь? Он понимает. Потому и кивает слабо, отвечая тихо: — Да… — Хорошо. Дэнни отстраняется, сев прямо. И смотрит на него в ожидании, подложив под голову сцепленные в замок руки. И Гарри начинает: — Я чувствую себя неправильно. Не могу нормально общаться с Заком. Мы спим в одной кровати, но на этом всё. Он не пойдёт на контакт, потому что… человек такой. Ему трудно дается общение, что уж говорить про романтику?.. А я… я влюбился безнадёжно, и ничего с этим сделать не могу. Никак не получается забыть, отвлечься не на кого, да я и… не любил никогда до этого. Не знаю, что делать с чувствами, они тоже причина того, что я зверею… — вздыхает тяжело, прикрыв лицо рукой. — И я не знаю, когда в следующий раз не сдержусь. Под алкоголем я чуть не навредил ему, был грубым и ужасным. Я же не такой. Я не хочу быть таким!.. Я боюсь, что в итоге… просто совсем с ума сойду и превращусь в чудовище. — Понимаю. Скажи, в какие моменты ты чувствуешь себя лучше? — спрашивает Дэнни спокойно. А перед глазами парня сразу все эти моменты мелькают. Чуть улыбается, говорит негромко: — Когда я разговариваю с вами — мне легче. Когда Зак ведёт себя дружелюбно — мне легче. Когда милая Ева приходит к нам в дом — мне легче. Когда Рэйчел… — Достаточно, я понял, — обрывает его доктор, кивнув. И совершенно неожиданно подаётся вперёд, вдруг прикоснувшись к лицу Гарри и проведя пальцами прямо под глазом. Парень замирает, но не беспокоится. Дэнни иногда делает так, и всегда, когда думает о чём-то серьёзном. — Ты влюблён или любишь? — А разве есть разница? — вскидывает брови Гарри, недоуменно глядя на мужчину. Тот смеется тихо и продолжает вглядываться в его глаза, улыбаясь. — Конечно, есть. Она колоссальна. Влюбленный никогда не сделает того, на что способен любящий. И мы не говорим про одержимость, не забывай о ней. Одержимость страшна, но её иной раз путают с любовью. А ведь это очень разные вещи… — почти шепчет Дэнни, как-то печально улыбаясь. — Так ты любишь или влюблён?.. — Почему вы заговорили о любви, доктор?.. — Потому что в ней кроется большая причина твоих бед, — отстраняется, вздохнув. — Я ещё вчера сказал тебе, что Зак не помогает с твоей реабилитацией, — морщится, содрогнувшись, прежде чем продолжать. — Тебе стоит поговорить с ним куда откровеннее. Так, как говоришь со мной. Раз уж ты действительно любишь его. — Просто… я правда хочу узнать, что я могу сделать, чтобы и он полюбил меня тоже… — убито говорит Гарри. — О, это очень сложно, Гарри. Ты никогда не влюбишь себя намеренно или насильно. К сожалению. Взгляд мужчины становится совсем потерянным и даже грустным. Тяжело вздохнув, он прикрывает глаза и добавляет: — Ты должен поговорить с ним. Очень откровенно. Даже я понимаю, что это сложно, ведь это Зак, но… у тебя нет другого выбора. Так или иначе будет плохо. Я не смогу дать тебе то, что могут дать чувства. Гарри слышит неприкрытое сожаление в его голосе. И только взгляд опускает, говоря тихо, расстроенно: — Он всегда всё упрощает. Говорит расстраивающие вещи. А ведь я пытаюсь открыться ему… — Гарри, — вдруг обрывает его очень серьёзный голос мужчины. — Скажи, зачем ты лжёшь? Парень замирает там, где сидит. Если бы стоял, не выдержал бы и упал. Потому что это внезапно. Он не это ожидал услышать. Однако, когда он смотрит на Дэнни, взгляд у того оказывается таким же серьёзным, как и тон. — Что, простите?.. — почти хрипит парень. — Ты не пытаешься ему открыться. И то, что он открывается для тебя, тебе не нравится. Он перестал выглядеть, как самоуверенный мудак, и ты перестал видеть в нём силу, к которой тебя так потянуло, — каждое слово попадет точно в цель, жёстко, неумолимо. — Тебе не нравится то, что Зак человечен. Тебе не нравится то, что человечен и уязвим ты сам. Ты хочешь понять, в чём причина твоих приступов злости? Всё просто. В твоей голове плюс с минусом сходиться не хотят. — Не пра… — Помолчи, — обрубает Дэнни, глядя на него пронизывающим, спокойным взглядом. — Ты светлый, хороший человек, Гарри, но сейчас на виду все твои плохие стороны. Ты обманулся в своих ожиданиях, ошибся, и не хочешь признавать эту ошибку. В Заке ты продолжаешь видеть агрессивного ублюдка, в то время как он для тебя становится человеком. Ты сам меняешь его, и сам же от этого страдаешь. — Это не!.. — Гарри, тебе меня не обмануть. Хотел помощи? Вот она. Я обязан встряхнуть тебя и показать, в чём твои проблемы. А главная твоя проблема в том, что ты не хочешь полюбить то, что есть сейчас, а цепляешься за прошлое. За короткое прошлое, которое было лишь продуктом вашего короткого на то время знакомства. А теперь… о, теперь ты в смятении, не так ли? Внутри всё бушует, правда? — Замолчите… — тихо, как-то очень уж зло произносит Гарри. — Ты хочешь сказать ему, чтобы прекратил этот цирк с заботой, верно? — и не думает останавливаться Дэнни. — Хватит… — Ты хочешь откровения, ты хочешь понять, но это всё лишь разговоры. На самом деле ты хочешь лишь услышать, что я ничего не могу сделать. Тогда ты сможешь продолжить барахтаться в яме, в которую спрыгнул сам, и которая начала приносить тебе почти мазохистское удовольствие. — Я сказал… — Ты даже не пытаешься помочь себе. Ты не ходил на сеансы две недели, напивался, накуривался, пытался сжечь девочку из-за видений, разговаривал с галлюцинациями вместо того, чтобы пить таблетки. — Х... — Ты потерялся в этом состоянии, и оно стало твоим домом. Гарри молчит. А Дэнни приближается к его лицу и спрашивает вкрадчиво: — Тебе стало нравиться твоё сумасшествие, не так ли?.. Гарри пропускает момент, когда собственная рука поднимается в воздух. И понимает, что ударил Дэнни, только когда голова того дёргается, а сам он падает обратно в кресло. Гарри видит кровь на его губах. Видит, как он эту кровь слизывает, сощурившись как-то очень нехорошо. Гарри по одному только взгляду понимает — он позволил ему ударить себя. — Простите… я не хотел… — Нет. Ты хотел, — безумно устало отвечает психотерапевт, расслабляясь и стирая остатки крови с лица и вытирая о свой же халат, который потом и постирать может. — Однако не думай, что я про это забуду. — Умоляю, простите, я правда… вы просто… — Спровоцировал? Да, так и было. Но я так же рассказал тебе правду. Ты ведь знаешь, что делать с этим? Какое-то время парень молчит. А потом шепчет в ответ: — Начать лечиться по-настоящему. И Дэнни улыбается ему в ответ разбитыми губами, искренне. — Именно, Гарри. И в этом я тебе помогу. — Спасибо… вы столько для меня делаете, а я… я ведь даже не плачу вам за сеансы… — Мне не нужны от тебя деньги. Мне нужен результат. А результат — это уравновешенный и здоровый ты. Понимаешь? — Д-да… — Ты выплеснул гнев на мне, и стало лучше, верно? — улыбка мужчины становится совсем уж понимающей. — Да… — во рту сухо, неприятно, горло дерет от подступающего изнутри странного ощущения. — Тогда, думаю, тебе стоит… — Подождите! — восклицает Гарри, и совершенно неожиданно как для него самого, так и для доктора, падает на колени. — Я поступил неправильно!.. Я не должен был бить вас! Умоляю, простите меня! Простите! — по щекам сами заструились слёзы, а он вдруг обхватывает руками ноги мужчины, прижавшись к нему. — Простите, простите, простите… Дэнни замирает на месте. Кажется, даже не дышит. И только смотрит на него изумленно несколько секунд. А потом пытается поднять. — Гарри, ты… — Пожалуйста… простите… — плачет, не переставая, и жмется ближе. Мужчина лишь вздыхает очень тяжело. И обнимает парня, начав гладить его по спине. А тот льнёт к нему, потому что тёплый и мягкий. Потому что ему сейчас очень нужна поддержка, просто до невозможности сильно нужна. Однако… как хорошо было бы, будь на месте Дэнни Зак.***
Они проговорили до самой ночи. Гарри наконец-то смог полностью объяснить, что его так волнует, и Дэнни предложил несколько хороших вариантов развития событий. Во всяком случае, всё это было не так сложно. Курс был пересмотрен, таблетки тоже, а реабилитация заменена с пассивной на активную. Так что в скором времени Гарри должен был превратиться если и не в себя прежнего, то в хотя бы более-менее стабильного члена общества. Что, конечно же, само по себе прекрасно. Доктор предложил ему остаться на ночь, потому что уже совсем стемнело, а идти далеко, и Гарри согласился было, но вспомнил одну очень важную вещь. Зак не может спать без него. Дэнни, узнав об этом, даже улыбнулся. И сказал, что всё — к лучшему. Так что теперь Гарри, нагруженный бумагами с рецептами и рекомендациями, возвращается домой. По полной темноте. Впрочем, его это не пугает. Ведь… одна из таких прогулок закончилась очень даже хорошо. Он встретил Зака и Рэй. И… чёрт, да как бы он жил вообще, если бы они не появились в его доме? Ева хоть и была для него лучиком света, как и встречи с Дэнни, но всё равно они не могли… быть с ним каждый день. Хотя, так-то, он был бы не против жить с доктором. Такого приятного, понимающего человека найти практически невозможно. И в то же время… сколько же безжалостности в его словах бывает порой. Определенно, специалист. Домой парень возвращается без приключений. И сразу же находит Зака, чтобы извиниться перед ним. Он надеется, что больше никогда не захочет ударить человека, который ему нравится. Гарри больше не хочет любить образ. Он хочет полюбить в Заке человека.