***
Гарри вновь отправляется к психотерапевту, чувствуя лёгкость во всём теле и общую приподнятость настроения. Ему начало становиться лучше спустя три недели ежедневных сеансов, на которых Дэнни проходился по всем его внутренним демонам с точностью и безжалостностью опытного врача, едва ли не выдирая из него правду, выводя на эмоции, ещё пару раз едва не получив по лицу и всё же получив — один. Но после такой жесткой терапии, которая, казалось бы, должна была загнать и без того несчастного парня в полную депрессию… Гарри неожиданно стало легче. Он всё ещё не избавился от того гнетущего, омерзительного чувства в груди, но стал меньше курить, больше не притрагивался к алкоголю ни разу и даже стал рисовать намного меньше картин с Мэри. Правда, являться она ему не перестала, но после того случая на крыше у них установился более-менее стойкий мир. И вот он снова у квартиры. Стучит в дверь, открывает рот, чтобы позвать доктора, но… дверь сама, заскрипев, приоткрывается от стука. А он смотрит на это несколько секунд… и влетает в дом, скинув обувь. — Доктор Дэнни?!.. — в его голосе слышен испуг, потому что он по-настоящему боится сейчас.Прочь, уходите прочь
Тишина становится ему ответом, пугая ещё больше.«У тебя явно не все дома»
Гарри в панике проверяет ванную. И радуется, когда она оказывается пустой.Вот то, что говорят обо мне люди
Он проверяет туалет, который так же оказывается пустым, почти пробегает пустую кухню.Я другой, слишком отличаюсь
В кабинете оказывается так же пусто. Только полу-пустой бокал с вином стоит возле компьютера. На мониторе же открытый файл с текстом.Я боюсь осуждения
Гарри читает и не понимает прочитанного. Он смотрит на буквы, дрожит всем телом и ловит ртом воздух.Когда я остаюсь в одиночестве, я снимаю с лица свою улыбку
И постепенно становится бледным, почти белым, как чёртов мел.Но ваши бессердечные слова оставляют на мне шрамы…
Он бежит на звук, бежит в комнату, где слишком пусто, и видит силуэт на балконе.Да, вы смотрите на меня миллионами глаз
Несколько секунд счастья, потому что силуэт шевелится, а следом…Говорите за моей спиной
— Дэнни! Подожди! — испуганный, отчаянный крик, и Гарри врывается на балкон, едва не сорвав дверь с петель и стукнувшись головой об дверной косяк. — Остановись!Так что я кричу, чтобы заставить вас уйти
Мужчина поворачивается к нему, смотря пьяным, чуть расфокусированным взглядом. И улыбается широко, абсолютно безумно. Говорит хрипло: — Вы могли сказать это раньше, правда?.. Когда всё могло измениться, вы могли сказать то же самое, разве нет?.. Вы могли сказать мне об этом! Тогда всё было бы… иначе…Но вы все еще здесь, продолжаете судить меня
Гарри смотрит на него изумленно. И одним чудом понимает, что говорит он сейчас не с ним, видит не его, а кого-то другого.Смотря на меня миллионами глаз.
Вот только никого другого здесь нет. Есть только Гарри, который понятия не имеет, что нужно делать с пьяными самоубийцами. Однако, он всё равно начинает говорить. Тихо, но вкрадчиво: — Дэнни, мы же с тобой перешли на «ты», помнишь?.. Ты так точно перешёл. — Я не… — Меня зовут Гарри. Я в… твой пациент. У меня посттравматическое расстройство с дополнительными симптомами, которое я заполучил после картинной галереи, в которой меня чуть не убили живые куклы, — говорит, видя, что выражение лица доктора постепенно меняется. — Я хожу к тебе на сеансы почти пол года, и после трёх недель усиленного лечения замечены изменения. Я пришёл к тебе на сеанс, чтобы рассказать об улучшении самочувствия. Тишина. И чуть более осмысленный взгляд со стороны мужчины, который теперь просто сидит на перилах балкона, чуть наклонив голову. — Я… помогаю тебе?.. — спрашивает он едва ли не робко. — Да. Помогаешь, — честно отвечает Гарри, неуверенно улыбаясь. Нужно отвлечь его, отвлечь, отвлечь… — Гарри… — говорит тихо, прикрыв глаза. — Я так устал… Я живу в кошмаре уже много лет и не знаю, как проснуться… Я думал, что нашёл свой способ снова почувствовать жизнь, но в итоге он оказался ложным. Мой новый способ… чем он отличается?.. Гарри замолкает. И просто слушает его, пораженный. За всё то время, что он знаком с Дэнни, он почти ничего о нём не узнал. Только то, что он сам сейчас находится на лечении, раньше работал психотерапевтом, проводит сеансы ещё с какой-то девушкой, был сильно ранен около двух лет назад и ненавидит, когда к нему заходят со спины. Боится, точнее, но об этом Гарри узнал уже сам. Как и о многом другом. Однако… сейчас он сам рассказывает. И это изумляет. — Это ведь такая же зависимость. Глаза другие, а зависимость… та же самая, — почти шепчет доктор, качая головой, и вдруг смотрит прямо на парня, совершенно недоуменно и даже удивленно. — Столько мягкости и тепла во взгляде, откуда это вообще?.. Гарри, скажи мне, откуда этот страх в твоих глазах сейчас?.. Почему ты смотришь на меня так? Гарри молчит. А потом говорит тихо, искренне: — Я боюсь, что не смогу спасти вас. Дэнни улыбается как-то невесело. И смотрит вниз с балкона. Десять этажей под ними. Точно хватит, чтобы… Однако, он всё же вновь смотрит на парня и говорит горько: — Снова «вас»… А есть ли в этом смысл? — В чём?.. — В моём спасении. Тебе лучше, ты знаешь, что делать дальше и как придти к выздоровлению. Я смог помочь тебе. Хоть кому-то, чёрт возьми, помог, — хмыкает и вздыхает. — Правда в том… — Правда в том, что вы не прыгнете, — вдруг проговаривает Гарри, глядя ему в лицо. Мужчина замирает и смотрит в ответ ошарашенно, подтверждая его мысли. — Вы боитесь, — подытоживает парень, кивнув самому себе. — Вы надеетесь, что я помогу вам. — Ты не можешь… — Но вы надеетесь. Минутная тишина. Парень начинает думать, что ошибся, что зря поставил всё на это предположение, что… — Да. Слава богу! Никогда ещё он не был так счастлив слышать какие-либо слова. Выдохнув чуть успокоенно, Гарри подходит к мужчине, протянув руку и мягко попросив: — Пойдёмте внутрь. Тут холодно, а вы в одной футболке. Дэнни смотрит на него неуверенно и удивленно. Но принимает руку.***
Уже в доме Гарри делает для мужчины горячий чай, заворачивает его в одеяло и не даёт никуда уползти. А ещё не перестает говорить. Щебечет без остановки. Дэнни не понимает, почему он так мил с ним. Уж после того, что он тут устроил. Он и сам не знает, смог бы прыгнуть или нет. И надеется, что ему никогда больше не придётся думать об этом. — Так… почему вы вообще взялись за вино? Оно несовместимо с таблетками, сами ведь знаете. Доктор стыдливо отводит взгляд. Перед собственным пациентом так облажаться — уметь надо. Должен пример подавать, а не… Боже, да ведь он сейчас подал такой пример, что хоть никогда на работу не возвращайся. И вообще из дома не выходи. И не живи. Попытка самоубийства, какое-то предсмертное письмо, которое и перечитать страшно до ужаса, алкоголь, речи непонятные. Хорошо хоть всю свою подноготную не вывалил на бедного парня, вот было бы весело, узнай он обо всех «веселых» деталях его жизни. Особенно о связи с Заком и Рэйчел. Такого им точно не надо, иначе… иначе правда что, только в окно прыгай. Это всё алкоголь на него так повлиял. В и без того периодически переклинивающей голове от вина начало твориться самое настоящее безумие, из-за которого он очень быстро словил что-то вроде прихода, а дальше и вовсе начал бредить. Чёрт возьми, да ведь он на несколько секунд до безумия чётко увидел перед собой Грея. И это всё от нескольких бокалов вина! А ведь он даже не принимает таблетки на самом деле. Его уже поздно лечить, крыша-то совсем съехала. Но Гарри он об этом точно не скажет. Вздохнув негромко, мужчина послушно пьёт свой чай с ромашкой и произносит: — Настроение было плохое. А пациентка занесла вина, обычно я алкоголь в доме не держу. Вот. И как-то так вышло, что мне попалась под руку эта бутылка, а дальше… Ну, ты сам видел. Стыдно. Давно такого не было. И вот вроде бы всё то, что он сказал, чистая правда — действительно устал, и в зависимость попал, и… Но это же не повод прыгать с балкона. Учитывая то, что к нему сегодня должен был зайти Гарри. Верх идиотизма. Кто же так планирует самоубийство? Разве что тот, кто подсознательно хочет, чтобы его спасли. — Ох, доктор, ну вы меня и напугали, — признаётся Гарри, сев рядом с ним за барную стойку и протянув коробочку с шоколадом. — Вот, ешьте. Шоколад поднимает настроение. Не знаю, как с самоубийцами, но… — Ты на мне клеймо-то не ставь, — ворчит мужчина, с удовольствием потянувшись за кусочком. — Я уже всё осознал. — Вы говорите это для того, чтобы я отстал. — Когда ты успел стать таким проницательным? — Когда начал общаться с вами, — улыбается парень и делает глоток чая. — Спасибо вам, учитель, за такую чудесную способность. — Боже мой, — почти воет Дэнни, пряча улыбку. — Зачем я вообще отдал тебе визитку тогда. Жил бы и… Не жил бы. Вот именно в тот момент… он был близок к смерти больше, чем когда-либо. Не считая пожара, тогда он вообще был скорее мертв, чем жив. Если бы Грей тогда не помог ему… Всё равно это его не извиняет. И простить прошлые действия нельзя, ведь… в большей степени такая жизнь оказалась едва ли не хуже смерти. Раненный, убитый морально, потерявший вообще всякую цель, он просто жил в квартире, которую ему предоставил Грей, до «лучших времен, когда ты вновь понадобишься мне». Чёртов старый лицемер. А потом Дэнни встретил Гарри и… всё начало меняться. К мысли, что ему не нужна Рэйчел, он пришёл самостоятельно. С болью, с ненавистью он почти вырвал из себя все мысли о ней. Уничтожил упоминания. Перестал вспоминать… нет, не перестал, он до сих пор помнит её глаза. Никогда не забудет. Но теперь это не контролирует его, потому что он знает лучше всего — он ей не нужен. Пришлось пройти через ад, чтобы понять это. Глаза Гарри необычного, фиолетового оттенка. До того редкий, уникальный цвет, что и найти таких практически невозможно. Альбинос, красящий волосы, скрывающий свою природу — что может быть интереснее? Отвлёкся. Опять думает не о том, чём надо. Но до чего же цепляет взгляд, а особенно море добра в нём. И кто вообще поверит в то, что увидев три недели назад в этих глазах пустоту, он испугался? — Вы хороший человек, доктор. Все силы Дэнни уходят на то, чтобы позорно не зарыдать. — Ты единственный, кто так думает. — Уверен, вы не правы, — ласково улыбается Гарри, положив руку ему на плечо. — Вы помогаете мне бескорыстно. — Гарри, ты же понимаешь… — Да, я знаю, вы так спасаетесь от одиночества. Я это уже давно понял. Но, знаете, тут такая штука… в этом ведь заключается суть дружбы. Мужчина давится чаем. Смачно так — жидкость явно заливается не в то горло. Хрипит: — Дружбы?.. А Гарри продолжает, словно не видя его шока: — Вы во многом помогли мне и продолжаете помогать. Потому я и не против помогать вам в ответ, доктор. Вы для меня близкий человек теперь, понимаете? Друг. От таких откровений бедного едва кондрашка не хватила. И, кажется, единственный целый глаз дёргаться начал. Да когда вообще было такое, чтобы его кто-то называл другом? Ещё и так искренне! Вновь слёзы подступают, он чувствует, как глаза стали влажными. И улыбается растроганно, тихо сказав: — Ты очень странный человек, Гарри. Гарри удивленно смотрит. А он чуть приближается к его лицу и в глаза всматривается. Ни капли лживости. Только ни чем не прикрытая правда. А он ведь помнит, что там было ещё некоторое время назад. Чудо. Самое настоящее. Как такое возможно, что в одном человеке помещается столько эмоций? В одних глазах? Чёрт, да ведь никогда ему не нравились эмоциональные глаза, а теперь… попал в плен этих. Живых. — Вы всегда так странно смотрите на меня, — вдруг говорит Гарри. Дэнни улыбается и слабо стукает по его виску пальцем. — В такие моменты я смотрю на глаза. Я не рассказывал тебе?.. У меня некоторые… — замявшись, всё же решает говорить, как есть. — Фанатичные сдвиги в этой области. Ничего не могу с собой поделать. Но, если тебя это пугает, я могу перестать. — А. Ничего страшного, смотрите, если надо, — расслабляется парень, удивляя этим доктора ещё сильнее. — Мы просто так близко общаемся… Я иногда… — смеется негромко, улыбаясь. — Даже думаю о том, что вы можете случайно влюбиться в меня. Ну, вы же так просто приняли то, что я влюбился в парня, и не осудили, значит, и вы?.. — Нет, — серьёзно отвечает Дэнни, отстранившись и сильнее закутавшись в одеяло и вновь взяв кружечку с чаем. — Хотя, насколько я знаю, обо мне ходили такие слухи в том месте, где я раньше работал. Но меня не привлекают парни. Разве что их глаза. Опять же, только эстетический интерес. Так что можешь расслабиться, и дальше мечтать о своем парне. — Он… он… он не мой парень!.. — как-то пискляво восклицает Гарри, заметно покраснев и отвернувшись. — Он же… никогда не сможет… — Перестань зацикливаться на этом, — советует мужчина, пожав плечами. — Это совет не как от врача, а как от… твоего… друга?.. В общем, не поможет это. Если он вдруг загорится чувствами — случится это потому что он сам так захочет. Людьми… — опускает взгляд и вздыхает тяжело. — Невозможно управлять даже с помощью заботы… Сколько бы сил ты не отдал, это ничего не значит, если твой партнёр ничего не делает. Любовь — это… два человека. Запомни это, хорошо?.. Дэнни в такие моменты чувствует себя безумно странно. Словно он вдруг заделался семейным психологом. И его всё ещё периодически безумно злит мысль, что с Гарри, с хорошим, милым Гарри рядом оказался такой придурок, как Зак. Но… из того, что рассказывает парень, выходит, что и Зак что-то да может. В любом случае, думать об этом долго нельзя, опять разозлится. А злым перед Гарри он точно показываться не планирует. Никогда. — Будете ещё чаю?.. — выдергивает его из мрачных мыслей голос парня. Дэнни улыбается. — Конечно.***
Домой Гарри возвращается спокойным и довольным жизнью. А в комнате его уже ждёт сюрприз — свернувшийся на кровати Зак, который от звука его шагов просыпается и шепчет сонно: — Тебя не было… я прилёг и задремал случайно… сейчас я… — Лежи. Я тоже сейчас лягу, — ласково говорит парень, почесав ему макушку. Кровавый убийца едва ли не урчит, чувствуя его руку, и ложится поудобнее. Сразу видно, насколько он сонный — даже не контролирует себя. Гарри улыбается счастливо, быстро раздевается и забирается в кровать, нырнув под одеяло. А следом к нему подползает Зак, который неожиданно обнимает его, как какого-нибудь плюшевого мишку, и прижимается подбородком к его голове. Парень едва дышит от таких нежностей и поражается — с чего бы это?.. Зак, словно прочитав его мысли, бормочет: — Ты тёплый, а я замёрз… Улыбка на губах Гарри становится совсем растроганной. И ощущение такое, будто он вот-вот зарыдает от радости. Зак же неожиданно хмыкает и обнимает его потеплее: — А к такому можно привыкнуть… мягкий, как игрушка… пахнешь чаем… охуенно. Впервые парню совсем не хочется ругать его за мат. Потому что других слов, право же, не подобрать.