Страж Зоны

— М-мм, неужели тебе мало было? — удивлённо пробормотал Сергей, обнаружив сквозь сон, что горячие, нетерпеливые пальцы уже некоторое время ласкают его именно в том самом ритме, который он больше всего любит. — Извини. Не хотел тебя будить, — послышался за его спиной голос Паши. — Знаю, ты спал всего ничего, а я вообще после вчерашнего уснуть не смог. Ну и подумал, если сделаю это, и мне будет приятно, и тебе приснятся хорошие сны. — Ага, а ты украдкой понаблюдаешь за моей реакцией и послушаешь, что я бормочу? Выходит, я пустил к себе шпиона? Проснувшись окончательно, Сергей перекатился на живот, подмял Пашу под себя, распяв его руки на подушке. — Значит, в первую же совместную ночь ты произвёл предательское нападение на старшего по званию? — с напускной строгостью спросил он. — Готовься к наказанию, новобранец. — А я давно готов. — Вижу, — Сергей взглянул на разгорячённое тело, тесно соприкасавшееся с его собственным. — Не бойся, — выдохнул он, дрожа от еле сдерживаемого возбуждения, вплотную прижимаясь бёдрами к его бёдрам, — я не сделаю ничего, что могло бы тебе не понравиться. — Пока мне нравится всё, что ты делаешь, — Паша чувствовал, что ещё немного, и его устроит любой исход дела. — Прижмись ко мне теснее, а колени разведи. Я руками прикасаться совсем не буду, поэтому придётся немного приноровиться. Сергей не сводил глаз с его лица, пока их тела, повинуясь внутреннему инстинкту, скользили одно вдоль другого. Одна горячая плоть против другой. Ритмичные, всё ускоряющиеся движения и пристальный взгляд, который невозможно прервать… «Отпусти себя, отпусти хоть сейчас!» — мысленно умолял Паша, наблюдая за лицом Сергея, но видел только блеск в его глазах и слышал сбившееся дыхание того, кто ни единым мускулом не выдавал своих истинных чувств. «Как он может так долго сдерживаться?» Возбуждение накатывало волнами, дыхание срывалось в стоны, хотелось выгибаться дугой, комкая пальцами простыни, и Паша делал именно это. Сергей ускорил движения, подхватил его одной рукой под ягодицы, приподнимая и слегка сдавливая, плотнее вжал в себя и сам крепко стиснул зубы, чтобы не закричать. Молчаливый экстаз слился с экстазом, в котором бесконечным эхом звучало его имя. — Ты успел? — взволнованно спросил Сергей, внимательно вглядываясь в лицо Паши. — Успел? Ответом ему был благодарный взгляд, полный блаженства. — Неужели наконец-то вместе? — не мог поверить Сергей. — Похоже на то, — расслабленно отозвался Паша. — Прости, до душа не дойду. Засыпаю… — Это нормально. Спи. Сквозь уплывающее сознание он почувствовал, что его целуют, и улыбнулся в ответ, с готовностью подставляя себя любимым губам. *** После завтрака, который они оба смели с тарелок, не глядя, его потащили в хибару Немого обучаться владению мечом. — Может, всё-таки лучше ты сам меня потренируешь? — предложил Паша с тяжёлым вздохом в последней надежде избежать неотвратимого, но в ответ услышал безапелляционное. — Нет. — Но почему?! — Во-первых, Немой всё равно владеет мечом на порядок лучше, а, во-вторых, если я тебя начну тренировать, боюсь, вместо тренировок мы будем заниматься совсем не тем, чем надо. Паша покраснел, поняв, что Сергей, наверное, прав. — Хорошо, ради тебя я как-нибудь вытерплю общество Немого. А ты сегодня чем займёшься? — Тут всегда дел по горло. Буду искать на дереве слабые места и потенциально опасные зоны. Пока мы все трое вчера расслаблялись каждый по-своему, вполне вероятно, Зона успела вплотную приблизиться к одному из миров. Паша замедлил шаг и тревожно посмотрел на Сергея. — Посмотришь, как там Аня и Аришка? Ради меня? — Посмотрю. — Береги себя. И возвращайся скорее. Он ещё долго смотрел вслед, пока его Воин, развернувшись, уходил к стене, и думал о том, сколько ещё дней, лет или веков судьба позволит им наслаждаться связью их сердец — тем единственным, что вообще имеет значение посреди окружающей их мрачной пустоты. *** Бесстрастный и молчаливый мечник вывел его за пределы своей хибары и притащил к полуразрушенному каменному амфитеатру, украшенному по всей окружности потрёпанными флагами, на каждом из которых был изображён белый слон в золотой подпруге, гордо поднявший вверх хобот. За пределами амфитеатра шумели кронами пальмы и фикусы. На миг внимание Паши привлекли развесистые широколистные деревья, сплошь покрытые пушистыми жёлтыми шарами. Крупные соцветия выделялись на фоне изумрудной листвы яркими пятнами. «Кадамба прекрасна в период цветения», — услышал он внутри себя пояснение Немого и вздрогнул от неожиданности. «Никогда больше не лезь в мою голову без предупреждения! — возмутился Паша. — Если я разрешил сделать так один раз, это вовсе не означает, что ты имеешь право на подобное всегда». «Но если ты выбрал меня своим учителем, в ближайшее время мне придётся это делать постоянно», — заметил Немой. «Выбрал? Да у меня не было выбора! Если Стражи лазают по мирам прошлого и сражаются мечами, мне тоже придётся научиться владеть мечом! Только за этим я здесь». «Ты здесь потому, что не можешь быть вдали от Воина, — спокойно констатировал Немой. — Ты способен вынести что угодно, только не разлуку с ним. Лучник был таким же. Вы так похожи, что… Мне нужно знать, прав ли я? Та ли это часть атмы, которую я недавно узнал в тебе?» — с этими словами Немой материализовал из воздуха меч и легко перебросил его Паше, словно бамбуковую тростинку. Обманувшись видимой лёгкостью, с которой меч был подброшен, Паша небрежно перехватил его прямо в воздухе. Тело с невероятной силой потянуло к земле. Паша невольно разжал пальцы и выпустил меч. Тот воткнулся лезвием в щель между выщербленными камнями амфитеатра. Ухватившись за потёртую, потемневшую от времени рукоять, Паша изо всех сил дёрнул меч на себя. Раз, другой… Он тянул его обеими руками, но никакого результата не было. Меч намертво врос в почву. «Твоё оружие из свинца что ли?» — раздражённо спросил Паша. «Из бронзы, — без тени улыбки отозвался Немой. — Тебе придётся пройти некоторую внутреннюю дисциплину, прежде чем ты сможешь поднять его. Оставим это пока на волю божественной Триады. Давай попробуем иное…» На сей раз по молчаливому приказу Немого из воздуха явился огромный двухметровый лук, согнутый из чёрной ветки внушительной толщины. «Возьми», — Немой протянул оружие Паше. «Точно издеваешься. Если я меч поднять не смог, а он длиной меньше метра, думаешь, вот с этим справлюсь? Лучше говори, что за внутреннюю дисциплину надо делать? Ежедневный бег по три километра, двести отжиманий или подтягивание сто раз? Я согласен тренироваться». «Успеешь себе тапасью* назначить, бери лук, — спокойно повторил Немой. — А теперь гляди туда, — он указал рукой в сторону одной из веток цветущей кадамбы. — Мой отец так учил меня, а теперь я тебя учу. Скажи, что видят глаза?» Паша пригляделся. На ветке была привязана маленькая деревянная птичка, глаз которой был обведён красной краской. «Красный глаз — цель?» — догадался Паша. «Да. Стреляй в него. Хочу посмотреть, на что ты способен». «Я ни разу не пользовался таким оружием! Покажи, как надо правильно тетиву натягивать». «Если начну показывать, могу всё испортить. Я должен знать, получил ли ты вместе с Силой атму Лучника? Один твой выстрел, и мне всё будет понятно. А если не выйдет, тогда начну с азов учить». Поняв, что лучше не спорить с этим упрямым арием, Паша шагнул вперёд, коснулся рукой тяжёлого древка и замер. Что-то знакомое шевельнулось внутри, какое-то воспоминание из невероятных, немыслимых глубин памяти, похороненное так глубоко, словно этому забытому, казалось, не тысячи, а миллионы лет… Ладонь сама собой обхватила изогнутую рукоять**, провела вдоль плеч***, скользнула по кожаной тетиве. Лук легко взлетел вверх, и Паша, не задумываясь, натянул его — не руками даже, а силой воли. Стрела из ниоткуда возникла сама, словно была естественным продолжением его руки. Она легла на тетиву слева, и он зажал её нижней фалангой указательного пальца в замок, мысленно посетовав на то, что привычной тяжести нефритового кольца на большом пальце не ощущается. Теперь учесть скорость ветра и подкручивание тетивы… Стрела вылетела, выпущенная вместе с выдохом, вместе с Силой, вытекающей из кончиков пальцев. Она летела, как продолжение его души. Она поразила цель, и птица упала. Он сделал, что нужно. «Серебряноволосый может удавиться от зависти. Ему никогда не доказать своего превосходства надо мной!» — мелькнула в голове самодовольная мысль. Чужая мысль! Паша встряхнулся, и странное наваждение пропало. Лук вдруг стал невообразимо тяжёлым. Задетый тетивой палец, не защищённый кольцом, слегка саднил. Паша опустил лук, едва удерживая его, и поражённым взглядом посмотрел в лицо Немому. «Что это было? Как я это сделал? Что со мной?» — в панике спрашивал он. Немой смотрел на него с радостью в тёмных глазах и со счастливой улыбкой на лице. «Я так и знал: часть его атмы в тебе, — загадочно сообщил он Паше. — Она поможет защитить твоего Воина. Оставь пока мысль о мече, я буду учить тебя стрелять из лука». *** До прихода Сергея Паша даже успел соорудить некое подобие ужина из найденного в холодильнике и с нетерпением ждал за столом. Сергей вернулся уставшим и каким-то притихшим. И вместо приветствия только молчаливо коснулся губами его виска. — Как первый день тренировок? — спросил он у Паши. — Да, знаешь, хрень какая-то… Сбил деревянную птицу из лука, сам не понял как, а мне сообщили, что во мне живёт часть души древнего Лучника. Или его воспоминания? Что-то вроде. Короче, Немой — чокнутый фанатик. Серёж, я не понимаю, каким образом чья-то душа могла в меня попасть? Бред. — Но птицу ты, тем не менее, сбил, — лицо Сергея озарилось улыбкой, он уселся рядом с Пашей и притянул его ближе. — И спасибо, что назвал меня так, — прошептал он ему на ухо. — Продолжай дальше в том же духе. Только в этот миг Паша осознал, что опять у него вырвалось нечто глубинное и неконтролируемое. — Ох… Ты не против? — Как я могу быть против чего-то, если обрёл всё и сразу? — ответил Сергей с улыбкой, ероша его волосы. — Итак, из лука ты выстрелил… А с мечом как дела? — Да никак, — насупился Паша. — Совсем. — Ну и чёрт с ним. Двоих мечников уже достаточно. А вот хороший лучник нам нужен. — Мне ещё бластером научиться надо, — напомнил Паша. — Обязательно. Научу, не беспокойся. — А ты встречал где-нибудь оружие круче ядерной бомбы? — Было дело. — Как оно называется? — «Всполох». С его помощью целые миры рассеиваются на кварки. Но большинство миров не доживают до этого момента. Зона распыляет их намного раньше. — А… Аришку с Аней сегодня видел? — решился, наконец, спросить Паша. Сергей резко поднялся с места и отвернулся, пряча глаза. — Что-то не так? — сразу обеспокоился Паша. — Твоя дочь… боится двойника, отказывается к нему подходить, несмотря на то, что он её очень любит. Она говорит, что настоящего папу украли, а этот — поддельный. Прости за плохие новости. — А как Аня? — Паша стиснул зубы. — Сначала не сомневалась, что перед ней — ты, но теперь опасения дочери передались и ей. Она начала что-то подозревать. — Ч-чёрт… — Вершинин сейчас проходит обследование в московской клинике по распоряжению Киняева, но скоро вернётся домой. Со временем всё уладится. Паш, теперь это его жизнь. Он справится. Это всё временно. Арина привыкнет. И Аня тоже. — Я знаю… И я сам боюсь сделать им только хуже, вмешавшись сейчас. Но, понимаешь, Аришке ведь очень страшно! Она чувствует, что перед ней — кто-то другой. А, значит, она думает, что я обманул её и сбежал. И в общем-то, наверное, она права. Я их предал! Как долго Аришке придётся сомневаться и бояться, прежде чем она свыкнется? Если бы я мог поговорить с ней, как-то объяснить, что этот Павел Вершинин не совсем чужой. В некотором смысле мы с ним — одно целое. Если бы я мог это объяснить и заодно попрощаться! Больше всего меня режет по сердцу, что я так толком и не попрощался с ней… Не сказал напоследок, как сильно люблю её! Если бы, уезжая, я точно знал, что больше её не увижу, то непременно сказал бы. А теперь поздно. Я понимаю, что это невозможно, а если бы и было возможно, то я сделал бы только хуже. Прости. Наверное, я эгоист, пытающийся усидеть сразу на двух стульях? Сергей посмотрел на него и вдруг серьёзно промолвил. — Нет, не эгоист. Ни в коем случае. Ты волнуешься за дочь, хочешь, чтобы она была счастлива. Это не эгоизм, это любовь. Ты знаешь, я не сторонник ковыряния старых ран и хождения по сожжённым мостам, но… Если ты хорошо продумаешь, что скажешь дочери, обдумаешь точно, до последнего слова, я помогу тебе поговорить с ней. Один раз. В её сне. — А она потом вспомнит этот сон? — Даю тебе слово.