Страж Зоны

— За что прощать? Ты не виноват! — запротестовал Паша. — Виноват. Не убил мразь, когда следовало, дожил до седых волос, а всё никак не способен справиться с собой, чтобы никого не вовлекать в это. Умею стрелять без промаха, влияю на разум других, способен увидеть судьбу каждого в любом мире, но не в состоянии забыть своё… Впрочем, до того, как мы встретились, думал, не только забыть, а вообще ничего не смогу. Ни с кем и никогда. Ведь ты был первым, кому я позволил прикоснуться к себе после Сашки. — Шутишь?! — Паша задохнулся, облизав пересохшие губы. — Нет, ты точно шутишь! Это же прикол такой? Ведь не может быть, чтобы… Он осёкся и замолчал. Он всё ещё не отнимал рук от груди Сергея, и его ладони ощущали, как громко и тяжело бьётся там сердце. — Нет, не шучу. Я ж ни на кого смотреть не мог, даже в мыслях не держал завязать отношения. После того, как отменили сто двадцать первую статью в девяносто третьем, у двоих ребят вдруг обнаружились давно скрываемые отношения с лицами мужского пола среди гражданских, но лично для меня отмена статьи не означала ровным счётом ничего. Я даже не пытался встречаться с кем-то из тех, кто был бы, возможно, не против. Что же касается девушек… С ними и руководство, и друзья пытались меня знакомить лет до сорока. И я сам примерно до этого возраста не терял надежды. Руководство пыталось многих из нас женить, рекомендуя для этих целей «надёжных, проверенных спутниц» из схожих государственных структур. С «проверенными спутницами» мы прекрасно общались, ходили в кинотеатры, пили чай, а иногда и что-то покрепче, вместе выезжали на природу, ходили на первомайские демонстрации, но как доходило до главного, я понимал, что не могу. Знаешь, как бывает… Сидишь за столом, еда вроде вкусная, все едят с аппетитом, а тебя одного почему-то воротит. Именно эту еду тебе не надо. Тело, как заговорённое, отвергало всех, кого я сам желал бы подпустить ближе. Пол и внешность не имели значения. Иногда от крайнего отчаяния я закрывал глаза и пытался представить Сашку, чтобы получилось хоть что-то… с кем-то. Я действительно хотел двигаться дальше. Я пытался. По-разному. С теми, кто как-то цеплял, кто казался привлекательным… Всё бесполезно. Не тот голос, не тот запах и прикосновения… В общем, не выходило ничего, кроме неприятия и обоюдной досады. Ну, я после сорока и перестал пытаться. Какой смысл? Так и прожил последний десяток лет. А потом вдруг появился ты, и меня как пламенем обожгло от одного взгляда… Полного ненависти, кстати! Я себе не верил, что возможно такое. Напротив стоит семнадцатилетний пацан и держит в руках «розочку», готовясь напасть, а у меня от одного взгляда в его сторону — жар в животе и сладкое покалывание в груди, будто самому семнадцать. Накрыло так, что мрак просто… К счастью, в той обстановке никому до моих личных трудностей не было дела. А я сделал морду кирпичом и вроде как полегчало, спустя минуту. Но в душе я пришёл в ужас, сам понимаешь. Когда жизнь, посвящённая погоне за диверсантами и шпионами, больше, чем наполовину, прожита, когда старость на пороге, и ты уже давно думать забыл о чем-то личном, вдруг на горизонте появляется пацан, который тебе в сыновья годится, и ты понимаешь: вот оно! То самое, чего ты столько лет искал в других, но не находил. Я реагировал на тебя с самого начала так, что хоть ложись и помирай. А потом, того хуже, понял, что это не просто физиология, а нечто куда более серьёзное. Как я сказал, у меня возникло странное чувство, будто ты врастаешь в меня всё глубже, и я ничего не могу сделать с этим, да и не хочу. — С Сашкой было так же? — Нет, иначе. Там не было «врастания», как с тобой. Не знаю, как объяснить… — Я напоминал тебе его? — вопрос дался Паше с огромным трудом, но не спросить он не мог. — Может, всё дело в этом? Мы с ним похожи? — Да, — честно ответил Сергей. — Внешне — очень. И даже в характерах и в темпераменте есть сходство. Но, Паш, неужели ты считаешь, что я полюбил тебя за сходство с ним? Знаешь, сколько в моей жизни появлялось таких вот юных, дерзких и голубоглазых? Были те, кто не отказался бы продолжить знакомство. Только я не желал. А ты был единственным, с кем я бы согласился сразу, без колебаний, позови ты меня хоть после первой же встречи, но я сразу напротив тебя сделал в уме пометку «табу». И держался этого курса довольно долго, считая его единственно верным… — Почему? — глухо спросил Паша. — С тобой была Анна. Какое право имел один старый озабоченный идиот влезать в ваши отношения? Чем бы я был тогда лучше… музыканта грёбаного? — Ты бы никогда не сделал того же, что он! — Но некоторые желания наши, по сути, не сильно различались. — Неправда! Ты другой! — Ох, Пашка, — вздохнул Сергей. — И всё-таки в толк одного не возьму… У твоего двойника ведь были отношения с Клэр Мэтисон! Значит, он смог Сашку забыть?! Как ему удалось? — У моего двойника не было Сашки. Паша невольно расцепил руки, сполз вниз и уселся на полу, скрестив ноги. Осторожно заглянул в лицо Сергею. Тот сидел неподвижно, продолжая гипнотизировать окно. — Как… не было? — тихо спросил Паша. — Нигде в других мирах Сашки нет. Он не Страж, но «дерево» не копирует его. Так же, как нас с тобой, Немого, Воина и Лучника. — Мог он стать Стражем? — предположил Паша. — После смерти? — О подобных случаях я от Немого не слышал, — покачал головой Сергей. — Стражами становятся при жизни. Исключений не бывает. — И всё же ты видишь его во мне? — с тревогой спрашивал Паша. — Может, не видел в других, но во мне-то… видишь? Сергей коснулся рукой его лица. — Люди мыслят архетипами. Все мы ищем чего-то похожего, уже однажды узнанного в других. Шаблоны, сплошные шаблоны, Пашка. Коллективные, личные… Но если бы всё было так просто! Если бы так, я бы обращал внимание на всех подряд, кто напоминал его. Но я обратил внимание на одного тебя, несмотря на то, что прежде встречал и других, тоже похожих. — Но почему ты назвал меня его именем, когда излучатель задел тебя?! — Я не видел тебя вообще после удара излучателя. Перед моими глазами стояло только прошлое, как оживший сон. Я кого угодно мог принять за Сашку, потому что моё сознание вернулось на тридцать с лишним лет назад. Но ты сумел выдернуть меня из этого состояния, — и он наклонился к Паше и потрепал его по волосам. — Ты спас меня. — Если однажды ты снова встретишь его… Он вдруг появится здесь и тоже окажется Стражем… Что тогда? Ведь если бы не та трагедия… Если бы та сволочь вам всё не испортила, вы бы остались вместе! Дождались «девяностых», отмены статьи… Появился бы шанс не прятаться. — Он бы женился. — Почему ты так думаешь?! — не поверил услышанному Паша. — Сашка говорил, что женится, если руководство того потребует. Он был к этому готов. Как бы он меня ни любил, но его мечта защищать Родину была в приоритете. Он бы предпочёл исполнение долга отношениям. Не могу осуждать его, потому что он не ради карьеры собирался это делать. Сашка действительно верил, что способен защитить страну от врагов, и он бы жизнь на это положил. Ну, а я… Своей целью, чтобы выжить и не сойти с ума тогда в восемьдесят пятом, я сделал его мечту. Я продолжил жить ради защиты Родины и исполнения долга только потому, что он на моём месте поступил бы так же. Правда, в отличие от Сашки, я точно знал, что никогда не смогу жениться ради долга. Возможно, это говорит о том, что я слабее и менее ответственный, чем он? Всё возможно. Но Паша только обнял Сергея за шею и приник к нему.  — Расскажи о том, что ты — слабак, тому, кто не знает тебя! *** В комнате полутьма, и руки Паши бродят по обнажённому животу Сергея, медленно спускаясь всё ниже. — Ты засыпай. Я позабочусь, чтобы тебе было хорошо. — А сам-то как? — обеспокоенно спрашивает Сергей. — Мне не надо. Ладонь опускается сверху на его пах. — Какое решительное и твёрдое «не надо»! Опять решил устроить героическое воздержание? Но я ещё не заснул, между прочим. Давай, подвигайся ближе. — Я думал, тебе нужно время… — Решил спать на пионерском расстоянии из уважения к моим чувствам? Не для того я рассказал, чтоб наша дистанция стала ещё больше. Хотел, наоборот, чтобы уменьшилась. Представь, если бы я был менее скромным, и за моими плечами числился бы список длиной в пару десятков имён. Ты бы решил не позволять прикасаться к себе, пока я не излечусь от воспоминаний о каждой персоне из этого списка? Паша улыбается на его откровенное ехидство. Придвинувшись к Сергею, он чувствует на себе мягкие прикосновения тёплой руки. Пальцы не просто задают нужный ритм, но и очень похоже имитируют те сладкие пульсации, от которых можно сойти с ума. Паша невольно раздвигает колени и охотно подаётся навстречу ему. — Давно бы так, — притворяясь суровым, ворчит Сергей, и Паша с удовлетворением слышит, что и его дыхание начинает сбиваться. — А то заладил — не надо, не надо! — Возьмёшь меня? — это откровенное предложение застаёт Сергея врасплох, и тот на секунду сбивается с ритма, но потом продолжает ласки как ни в чём не бывало. — Если не нужно время, не нужна дистанция, то… В чём трудность? Молчание. Паша переворачивается со спины на бок, вглядываясь Сергею в лицо, при этом другой рукой старается попадать в ритм, на который они оба уже настроились. — Ведь ты сам признался, что хочешь. Как и я… Или, — внезапная догадка приходит в голову, и Паша замирает от собственного только что возникшего предположения, — у вас с Сашкой иначе было? Прости за неуместное любопытство, но… Кто был сверху? Снова тишина, и когда Паша уже уверен, что ответа опять не последует, ему отвечают. — Никто. Паша останавливается, растерявшись настолько, что всё остальное, кроме этого внезапного признания, становится неважным. Вцепляется обеими руками в плечи Сергея, заглядывает в его глаза… Такие близкие, родные … А потом впивается в любимые губы, целуя неистово, жадно. — Я придурок. Совсем не подумал! Вы же совершенно не знали, как и что… И спросить было не у кого. И прочитать — негде. Ни инета, ни книг. Даже со сверстниками не посоветуешься, потому что у тех опыт только с девушками, а вам нужно было другое… Вы так и не успели, да? А потом эта скотина вам всё порушила?! И теперь у тебя одна мысль о том, чтобы сделать это с кем-то, вызывает отвращение? — Паш, остановись, — тёплая ладонь ложится на его губы. — Опять ты надумал кучу всего. Ты прав во многом, но главная причина, если, конечно, выгнать всех тараканов из моей головы, совершенно иная. Я надеюсь, ты знаешь, что если у тебя никогда не было партнёра, то ты не получишь удовольствия от таких отношений довольно долго. Тебе придётся некоторое время просто терпеть, а для меня это — нож острый. Я не смогу видеть, как ты терпишь, лишь бы мне понравилось… А, зная тебя, именно так всё и будет. Тем более, у меня нет никакого опыта. И ещё я не хочу… последствий для тебя, о которых прекрасно осведомлён. Не сразу, через несколько лет, но последствия будут. Поэтому давай прекратим эту бессмысленную дискуссию, иначе, если ты не замолчишь, то я найду способ заставить тебя замолчать! — Да я и сам найду этот способ. И вообще чего искать-то? Он уже под рукой! — У современной молодёжи ни стыда, ни совести… О-ох, Пашка… Не останавливайся, прошу… «Ничего, мы ещё вернёмся к этой теме. Я изгоню из твоей головы всех тараканов и все идиотские архетипы», — подумал Паша, но тут же торопливо выбросил эту мысль подальше, чтобы Сергей не успел её прочесть. Никто из них, погружаясь всё глубже в наслаждение, не заметил, как на их телах с левой стороны совсем слабо, едва мерцая, начали проступать золотые линии татуировки, идеально дополняющие невидимый рисунок справа.