Страж Зоны

Его выбросило внутрь огромного полутёмного помещения, в центре которого мерцал голубоватым светом уже знакомый по прожитой симуляции ствол «божественного дерева». На секунду Паше даже показалось, будто он никуда и не уходил, просто прикорнул у Сергея на диване, и ему привиделся кошмар о путешествии в другой мир, а сейчас он оглянется и увидит рядом Костенко целым и невредимым. Паша медленно осмотрелся, надеясь на чудо, но, не заметив в зале ни единой живой души, двинулся вперёд к единственному источнику света — светящемуся голубому столбу. Как и в прежней реальности, дерево не позволило ему приблизиться вплотную. На некотором расстоянии пришлось остановиться из-за воздействия силового поля. Босая нога внезапно наступила на что-то мягкое. Паша наклонился и поднял забытый комбинезон, брошенный на полу. Найденная одежда невыносимо блестела, словно фольга от шоколада, и Паша с опасением призадумался, из какого материала этот комбинезон сделан. Но он идеально подходил по размеру, и Паша решил не пренебрегать счастливой случайностью. Он торопливо натянул одежду, размышляя о том, что не стоит упускать шанс слиться с обслуживающим персоналом центра. Материал комбинезона, вопреки ожиданиям, оказался очень приятным на ощупь, словно шёлк или батист. Внезапно чья-то широкая ладонь легла сзади на плечо. В поле зрения мелькнул край серебристого рукава… «Триста девятый!» — с ненавистью подумал Паша. Ни секунды не медля, он перехватил неизвестного под локоть и за грудки, собираясь перебросить через себя, но, услышав короткое: «На друзей не нападают», расслабил руки и отпустил захват. — Ты меня напугал, Немой, — признался Паша, оглядываясь и замирая от неожиданности. Рядом с ним стоял смуглый кареглазый брюнет с короткими волнистыми волосами, которому на вид было не больше двадцати двух лет. Паша ожидал увидеть мечника прежним: со шрамом поперёк лба, рубцами от заживших язв, длинными космами до плеч и с самодельными коричневыми бусами на шее, но Немой выглядел слишком непривычно. — Хоть бы взглянул на меня, прежде чем через плечо кидать! — покачал головой облачённый в серебристый комбинезон мечник. — Ладно, зато теперь я узнал, что и в рукопашном бою ты неплох. Прямо коршун на подлёте. То, что надо. — Как это возможно?! — наконец, сумел выдавить из себя Паша, потрясённо оглядывая внезапно помолодевшего древнего Стража. — Ты ведь Немой, да?! — Да, бхут побери, с вами скоро своё настоящее имя забуду, — усмехнулся мечник, приглаживая пальцами торчащие в разные стороны вихры надо лбом. — Кто по номеру обращается, кто по прозвищу. — Погоди, а, правда, как тебя зовут? — заинтересовался вдруг Паша. — Ты ж молчал всегда, вот мы сами и придумали! — Твой Воин однажды спрашивал, но его Каустубха в глазу меня смутила. Сапфир Носящий ненавидел меня, потому я решил не раскрывать свою личность тому, кто является Стражем, но может проявить черты «божественной аватары». Что же касается тебя, то ты ни разу не интересовался. Кроме того, я себе давно ещё зарок дал: найду принца, тогда снова позволю называть себя, как прежде. А пока буду носить ракшасов номер. Поделом. Большего я не достоин. За беспечной улыбкой Немой старался скрыть боль. А Паша вдруг поймал себя на том, что если раньше не понимал, как мечник мог любить кого-то, теперь ему вдруг стало непонятно другое: почему Немого не любили в ответ? «Или всё-таки любили?» — Как ты умудрился так сильно помолодеть? — Паша продолжал таращиться во все глаза на того, кто вдруг стал его ровесником, лишился шрама и убийственного взгляда. — Периферийные капсулы периодически обновляют тела, — пояснил Немой. — Та комната с койкой посредине, откуда мы оба только что выбрались — это периферийная капсула. Там в потолок встроена система выхода за пределы текущего мира. Потолок раскрывается, твоё тело остаётся на койке, а всё, что кроме тела, отправляют в так называемую «симуляцию». Современные технологии позволяют телепортировать тебя туда вместе с физическим телом, но этого центр никогда не сделает. По их задумке ты обязан вернуться обратно. Нано-блокаторы, кроме всего прочего, не дают душе оторваться от тела, а на выходе из симуляции тебя омолаживают. Технологии последнего поколения, провалиться им в Паталу*! — Скажи, мы здесь в безопасности? — обеспокоенно поинтересовался Паша, понимая, что скоро сойдёт с ума от обилия новой информации. — Да, но максимум на три часа. За это время надо успеть отыскать твоего Воина. И я надеюсь, что мы успеем. Правда, если Солнцеликий и Тысячеглазый вычислят мой запирающий пароль от здешнего пространственно-временного блока и нагрянут раньше, придётся сражаться. — Это ещё кто такие? — напрягся Паша, услышав незнакомые имена. — Те, кого ты встретил, очнувшись. Объекты номер триста девять и триста десять следят за системой безопасности в центре. Они управляющие верхнего звена и не последние люди в Федерации. Их сам Президент часто у себя принимает. Они оба тоже бывали в симуляции время от времени с целью слежки за участниками и коррекции событий в нужную сторону. Солнцеликий, кстати, ещё ничего, а вот Тысячеглазый — слоновья куча дерьма, да простит меня Носящий Трезубец. Терпеть его не могу. — Как и я, — согласился Паша. — Слушай, скажи, как ты собираешься узнать, где сейчас Сергей? Немой помрачнел. — В финальном отчёте по текущей симуляции информации о нём не обнаружилось, но я продолжаю искать и… — Нет, — сердце Паши замерло на миг, а потом заколотились — болезненно, рвано. — Быть не может! Я уверен, что Сергей — настоящий, а не часть симуляции! Он не может оказаться просто частью программы! — Безусловно, — успокоил его Немой. — С виртуальным образом у тебя бы ничего и не вышло, — и добавил с хитринкой во взгляде, заметив расширившиеся глаза Паши. — Новое божественное дерево не получилось бы создать, тем более, в трёх экземплярах. Это точно. А если внутри твоей души нет ростка, то за каким данавом тащить тебя в центральную капсулу? Реабилитационным центром бы обошлись, поверь мне. — Стой, ты хочешь сказать, что тот росток «божественного дерева», который разделился на три части и исчез внутри нас, создали мы с Сергеем? — Вы стали причиной его создания, но ты ошибаешься, росток не разделился. Энергии было так много, что их теперь три. У нас есть три потенциальных «божественных дерева», не заражённых Зоной, за которыми сотрудники центра и Президент Федерации будут охотиться так, словно мы ограбили царскую казну. Зародыши «божественных деревьев», так называемые «плоды» или «продукты» — это великая энергия. Ничего мощнее не существует! Они рождаются от силы, исходящей из самого центра души. В мире, где мы застряли сейчас, такую энергию именуют «буддхи». Это даже не любовь, а нечто более удивительное: гармоничное слияние душ, идеально настроенных друг на друга. Здешние учёные знают, что умелое управление течением «буддхи» в конечном итоге порождает «продукт» — росток «божественного дерева». С целью его создания две идеально дополняющие друг друга души подвергают насильственной разлуке. Их нарочно разводят по разным мирам. Чем дальше, тем лучше. Заставляют забыть один другого. Стремясь снова встретиться, эти души затрачивают колоссальное количество энергии, и из вихря глубинных энергий возникает плод. Именно с этой целью нас отправляют в так называемую «симуляцию». Мы должны снова и снова создавать то, что эти ракшасы используют потом как бесплатное топливо для своей угасающей вселенной. Ростки «божественных деревьев» и самые глубокие чувства наших душ — дрова в топке их якобы «вечного» мира. — Надо срочно найти Сергея! — встрепенулся Паша. — Ведь он ещё не знает ничего. Скорее всего, он тоже под действием блокатора! Мы должны его вызволить, пока его не загнали в центральную капсулу, как собирались это сделать с мной! — Увы, Лучник, я не могу отследить его ни по внутренней энергии, ни по порядковому номеру. Мне нужно чуть больше времени… Судя по данным здешнего компьютера, отвечающего за контроль над всеми, твоего Воина не существует. Но я этому не верю, как и ты. Скорее всего, компьютеру по некой причине неизвестно, где искать твоего Воина, вот он и молчит. Успокою тебя только одной новостью: если я не в состоянии обнаружить периферийную капсулу Воина, то и триста девятый с триста десятым её не обнаружат. В симуляции было задействовано несколько миллиардов участников. Управляющие центром замучаются искать вручную одного-единственного. Это сложнее, чем иголку в стоге сена искать. А как только компьютер просигналит хоть кому-то, что твой Воин найден, я это тоже увижу и сразу приму меры. — О каком компьютере ты говоришь? — Паша огляделся в поисках упомянутого предмета, но ничего не увидел. — Физически здешний компьютер разделён на части и распределён по всей Федерации, как те излучатели в три тысячи двадцать втором году, но к нему можно на любом расстоянии подключать сознание и пользоваться какой угодно информацией. Конечно, если доступ есть. — У тебя есть? — осведомился Паша. — Позор был бы, если б я его не получил! Всё-таки сын министра внутренних дел. Отец меня много чему научил. — Ты сын министра?! Немой кивнул. — Бывшего. Отца моего давно приговорили к дематериализации за то, что он высказался против системы контроля душ, а я после этого надумал отмстить и поклялся однажды грохнуть этот мир. Ладно, это не вся правда, — прибавил он, увидев выражение лица Паши, — кроме смерти отца другая важная причина была. Я же поначалу добропорядочным человеком был, тоже хотел Федерации помочь, как многие, приходящие в этот центр. И сын Президента был таким — верил в светлые идеалы. Молодые мы были и глупые. И в этой реальности даже не были знакомы до того первого эксперимента. Жили себе, ни о чём не подозревая, пока добровольно не подписали договор и не нырнули в симуляцию. Он там стал принцем государства Бхарата, а я его близким другом, ну и… Притянуло нас, приросли душами. Потом возник росток, а затем нас принудительно выдернули из симуляции и души нам порезали. Всё вычистили, как есть — и будущее «божественное дерево», и наши чувства друг к другу, и воспоминания о пережитом. Только эти ракшасы не рассчитали одного: мы с Труднопобедимым встретились снова. И то, что было искусственно удалено сотрудниками центра, стало само собой восстанавливаться после той случайной встречи. Мы начали вспоминать случившееся и вспомнили так удачно, что не захотели больше расставаться. Но открыто встречаться было нельзя. Какая может быть любовь в мире, где эмоции считают атавизмом, где запрещают людям даже иметь имена, чтобы не привязываться друг к другу? Любить можно только внутри симуляции на благо общества, а пред ликом Федерации — не сметь. Вот мы и скрывались, как умели, да не слишком удачно. Однажды Президент нас выследил. Без помощи подчинённых, сам. Удивительная прозорливость! И это с его-то не очень хорошим зрением, которое даже капсула регенерации до конца излечить не способна. Ну, сам понимаешь… Сказать, что Президент был шокирован — это ничего не сказать. Он резко высказался о том, что любые чувства — это мерзость, вроде шерсти или хвоста на теле, и от них надо избавляться. А потом отправил собственного сына подальше, на какую-то бхутову планету за тридевять земель отсюда, а меня, как «бракованный экземпляр», приказал сдать в центр симуляций бессрочно. Мой отец молчать не стал. На другой же день публично выступил перед народом и открыто высказался о существующем миропорядке в нелицеприятных терминах, за что его немедленно лишили должности министра. Но он не успокоился и продолжал обличать существующую систему. Тогда его приговорили к дематериализации, как несущего угрозу устоям общества. Приговор в исполнение привели уже через сутки, ибо правосудие в этом мире надолго не задерживается. — Замечательный у вас Президент и, главное, какой любящий отец! — невольно вырвалось у Паши. — Для собственного сына. — Да какой из него отец… Некогда он заставил самую красивую девушку Федерации выносить для него ребёнка, а потом сделал девяносто девять копий этого мальчика с разными наборами физиологических характеристик. После завершения эксперимента выбрал самый удачный экземпляр и понравившегося ребёнка назвал «сыном». А потом тот сын его разочаровал, связавшись со мной, за что его выбросили вон, а новый юноша занял его место! Мне их потом по очереди пытались в симуляцию подсовывать, принцев этих клонированных, только ни с кем больше ничего не вышло. Тогда центр сделал ход конём. Получить от меня плод они уже не рассчитывали, так хоть эмоции взять… Из слепков моей памяти они создали отражение души принца, а следом за ним отправили в симуляцию копию младшего сына Солнцеликого под видом Лучника. Настоящий-то Лучник любил Серебряноволосого, а этот, другой притянулся к новому принцу. От меня же ждали, что я буду смотреть на них и страдать. Но я не страдал, а был счастлив, потому что видел, как им хорошо. И я был не против даже оставаться просто другом и тихо стоять в стороне, пока клон Серебряноволосого не ошалел вконец и не застрелил Лучника, а Страшный Ликом не растоптал Воина. Пусть другого, пусть не того, но всё равно… Тогда мне известно было только, что растоптали моего Воина, подло ударив ниже пояса. А клон Серебряноволосого и Праведник промолчали, будто так и надо. Вот этого я перенести не смог. Вызвал брахмастру и… — А кто такой Серебряноволосый? — встрепенулся Паша. — Я уже неоднократно слышал это имя. — В воспоминаниях Лучника? — догадался Немой. — Да, — кивнул Паша. — Кто он? — С ним всё сложно. В последней симуляции клон Серебряноволосого был братом Праведника и возлюбленным Сапфир Носящего, но в самой первой симуляции, где Воин и я были ещё вместе, истинный Серебряноволосый тоже стал Стражем, успев избежать заражения Зоной. Он сражался вместе с Лучником, принцем и со мной против Праведника, Страшного Ликом и младших братьев-близнецов — Красавчика и Предсказателя. Вместе с Лучником Серебряноволосого в том бою настигла чакра Сапфир Носящего. Когда Серебряноволосый вернулся из симуляции, даже родному отцу с его неоспоримыми талантами вырезать чувства из сына не удалось. Да и с Лучником проблема случилась. Оба Стража устойчивыми к воздействию блокаторов и центральной капсулы оказались. В итоге они забрали росток «божественного дерева» и сбежали вместе, оставив слепки своих душ в памяти главного компьютера. Тысячеглазый до сих пор пережить не может, что настоящего сына потерял и теперь вынужден довольствоваться клоном. Озлобился на всех… — Постой, так настоящий Серебряноволосый был сыном того, кто меня пытался в центральную капсулу запихнуть? — Паша не мог поверить услышанному. — Всё так, — подтвердил Немой. — А настоящий Лучник, отражение чьей души оказалось в тебе, был младшим сыном Солнцеликого. Того, который под номером триста десять. Молодцы они, хоть им из Федерации удалось убраться, — вздохнул Немой. — И уже не важно куда. Но я не ограничусь тем, чтобы просто уйти. Я распылю этот мир, даю слово. И он выглядел настолько решительным, что Паша понял: Немой не шутит и не преувеличивает. Он именно так и поступит.