Страж Зоны

Энергия, текущая внутри тела, ощущалась теперь иначе. Она была лёгкой, светлой и послушной. Не противилась его воле, не пыталась давить на сознание. Наоборот, помогала воссоздать предметы, о которых он раньше только слышал. Но они получались именно такими, как нужно. Это внушало некоторую надежду на благополучный исход задуманного. Заглянув в ванную комнату спустя четверть часа, Сергей с удивлением обнаружил, что на шланге его душа появилась новая насадка, на стеклянной полке возле раковины виднелись бритвенный станок, гель для эпиляции и круглая коробка с завинчивающейся крышкой. «С пролонгированным эффектом», — было приписано сбоку на английском. Прочитав надпись, Сергей почувствовал, что ему не хватает воздуха. «Лучше бы я умер на синей планете от одного из кораблей президентской армады», — мелькнуло в голове, когда он понял, что Паша настроен решительнее некуда. — Ты серьёзно? — Сергей указал на красочный набор предметов, выстроившихся в ванной. — А похоже, что шучу? — с невозмутимым видом отозвался тот. — Можешь не беспокоиться, тебе ни о чём волноваться не придётся, кроме материализации кабинета. Остальное беру на себя. — Погоди… — Сергей не думал, что хоть кому-то удастся погрузить его в полнейшее душевное смятение. — У тебя кто-то был раньше? — он напряжённо наблюдал за тем, как Паша, включив воду, деловито проверяет насадку на предмет функциональности, подставив ладонь. — Прости, мы никогда не говорили об этом, но, вижу, — голос его на мгновение сорвался, но потом Костенко совладал с собой, — ты неплохо подкован. У тебя в юности… был друг? — Ага, был, — криво усмехнулся Паша. — И остался. Гошей зовут. Фамилия Петрищев. Он несколько раз выезжал с отцом за рубеж, только вот отец не догадывался о том, какие приключения себе находил его отпрыск за те недолгие часы, когда ему удавалось выбраться из-под контроля. Однажды за выпивкой Гоша поделился со мной и Лёшей своими похождениями. Это случилось за два года до того, как я с Киняевым связался. Лёха хотел морду Гоше набить за такие откровения в нашем присутствии, но я остановил. Нельзя же нетрезвого трогать! А заткнуть Гошу было невозможно. Вот он и живописал всё в мельчайших подробностях. Лёха сбежал очень скоро из-за стола, ибо не мог выдержать такого. Я оказался более стойким и дослушал. Как видишь, сегодня пригодилось, — договорив, Паша, наконец, поднял глаза на Сергея. — Ты лучше прямо скажи, есть ли у тебя какие-то ещё причины отказываться, кроме уже названных? Я обещал извести тараканов в твоей голове, но для этого я должен знать их в лицо. И нет, если желаешь знать, у меня никогда не было мужчин до тебя. И парней тоже. Сергей ошарашенно посмотрел на Пашу, а потом вдруг произнёс тихо. — Никогда не видел тебя таким. Паша насмешливо хмыкнул. — Вероятно, ты всё это время был склонен воспринимать меня как ребёнка? Хорошая новость: я вырос. А ты мне по-прежнему не доверяешь. Сергей поднял руку и коснулся скулы Паши. — Я доверяю, но смертельно боюсь всё испортить. Для меня это будет… непереносимо. — Не испортишь, — решительно заявил Паша, погладив пальцы Сергея и прижимаясь теснее щекой к его ладони. — У тебя шансов не будет испортить, я об этом позабочусь. Оставь меня ненадолго. Обещаю, потом всё произойдёт, как надо. Поцеловав Пашу в губы, Сергей вышел из ванной. *** Кабинет выглядел в точности как тот, прежний. Паша снова увидел имитацию текущей по стенам разноцветной воды, сферический монитор над столом и кресло, в котором, выпрямив спину, сидел тот, кого некогда именовали «номером первым». Паша снова создал для себя одежду сотрудника центра, но под серебристым комбинезоном ничего не было надето, как и тогда. Необычное, возбуждающее чувство, будто вернулся миг опасности, но самой угрозы больше нет. Можно делать, что угодно! — Подойдите ближе, номер пятнадцать-двести один, — изображая руководителя центра, холодно произнёс Сергей. Паша сделал шаг вперёд. — Ближе. Вплотную. Ещё пара шагов, и ноги Паши оказались прижаты к коленям Сергея. — Номер пятнадцать-двести один, вы нарушили договор и Закон Федерации. Вы знаете об этом? — Ага, — беспечно отозвался Паша. — У меня есть полномочия наказывать таких, как вы. — Распылите на кварки? — нахально уточнил Паша и добавил всё тем же тоном человека, в полной мере осознающего свою вседозволенность. — Не боюсь. — Нет, — на губах номера первого появилась двусмысленная улыбка. — У меня есть для вас другое наказание. Наклонитесь. Паша склонился, опираясь руками о подлокотники кресла. Глаза Сергея внезапно потемнели, став почти чёрными. Как дикий зверь, он вдохнул воздух с шумом, а потом притянул Пашу к себе за шею, беспощадно впиваясь в его губы. Ласка на грани грубости — и всё же ласка. Паша ощутил невероятный прилив возбуждения, когда язык Сергея снова безошибочно нашёл ту же чувствительную точку на его нёбе. Стон сорвался сам собой. Рука Паши сама собой нащупала застёжку на комбинезоне Сергея. Эти новомодные штуки из будущего открывались мгновенно, если знать, как правильно нажимать. Застёжка щёлкнула, обнажая тело от груди до бёдер, и Паша обмер, поняв, что Сергей терпит из последних сил. «Можешь быть грубым, — мысленно обратился он к Сергею. — Можешь взять меня хоть сейчас. Не думай ни о чём, я готов больше, чем ты думаешь». «У меня несколько идей о том, как это сделать», — послышалось в ответ. — Значит, придётся предпринять несколько заходов, одного будет мало, — тихо засмеялся Паша, расстёгивая свой комбинезон и прикасаясь обнажённой плотью к такой же — горячей, отвердевшей, жаждущей. Усевшись к Сергею на колени, он обнял его за шею и прижался щекой к его щеке, шепча на ухо: — Хочешь, удивлю тебя? И, зная, что Сергей сам никогда не решится, Паша направил его руку. Пальцы после лёгкого сопротивления заскользили внутрь, погружаясь в тесный, невероятно нежный и тёплый бархат. В воздухе запахло ментолом и ноткой разогретого солнцем летнего леса. И от этого запаха и непривычных ощущений, кровь ударила Сергею в голову. Паша не солгал, он действительно сделал так, что испортить ничего было невозможно. — Ты, — задохнулся словами Сергей. — Как ты сделал это? — Просто хорошо подготовился. Я же обещал, что тебе не придётся беспокоиться ни о чём, — Паша глядел на него сверху вниз блестящими восторженными глазами, дыхание его было частым и шумным. — Знаешь, как мне хорошо с тобой? — проговорил он, неотрывно глядя в затуманенные желанием глаза Сергея и подаваясь бёдрами навстречу его руке. — Вот так, чувствуешь? — и он сделал несколько ритмичных движений. — Ничего дурного не происходит, никакой боли ты не причиняешь мне. — Ох, Пашка, — только и выдавил Сергей, сдерживаясь из последних сил. — Я же от тебя с ума сойду. — Я просто хочу, чтобы ты убедился: ты не можешь причинить мне вред. Никогда. — Тебе, правда, хорошо? — А то нет! — довольно откликнулся тот. — Ты ведь разрешишь? — осмелев от его признания, Сергей резко потянул Пашу на себя. Ответом ему был только короткий кивок. Пожалуй, впервые в жизни бывший генерал-майор ФСБ и бывший руководитель центра симуляций Федерации полностью утратил самоконтроль, ибо невозможно контролировать себя, когда выпадаешь за пределы мыслей, когда тебе позволяют буквально всё, раскрываясь перед тобой, ожидая, что ты просто станешь счастливым. Ничего вокруг не осталось, кроме горячих рук, кроме губ, которые он целовал, чтобы не позволить испытать любимому ни малейшей боли или дискомфорта. Два тела как одно, и наслаждение слишком острое, чтобы его долго терпеть, а он и так на пределе. Он вошёл неглубоко, он опасался идти дальше. И, будто молния в грозу, всего после нескольких движений тело прошила дрожь бесконечного удовольствия. Сергей вжался лицом в плечо Паши, исступлённо целуя его. «Прости, — мысленно извинился он. — Ты фантастический, необыкновенный… Старый идиот, позор на мои седины, это был наш первый раз! И я не смог контролировать себя…» «Я и не ждал от тебя никакого контроля. И никаких „великих подвигов“. Всё в порядке. Мне было хорошо, и мы непременно вернёмся к этому». «Вернёмся, безусловно. А сейчас пересядь на моё место». «Зачем?» «Твоё наказание не доведено до конца», — с лукавой искоркой в глазах заметил Сергей. Паша невольно рассмеялся, и они поменялись местами. Сергей склонился над ним, и вскоре мир вокруг Паши тоже взорвался волшебным фейерверком от прикосновения умелых губ. *** — Не думай, я всё ещё помню свою исходную затею, — Паша указал глазами на стол в кабинете, когда прошло чуть больше часа, и они оба отдохнули от того, что Паша назвал «первым заходом» и даже перекусили тем, что послала Сила. — Тебе не удастся от меня отвертеться. — И не собирался, — усмехнулся Сергей. — Мы просто немного отклонились от плана, но план не отменяется. Но их замыслы в тот вечер всё-таки оказались нарушены. Они едва успели принять душ, как на пороге их комнаты возникли Немой и Принц. — Мы приняли решение вернуться в наш возрождённый мир, — сообщил Немой Сергею и Паше. — На одну жизнь всего, потом опять придём сюда. Глаза Немого, некогда похожие на чёрные провалы, сегодня сияли ярче, чем свет «божественного дерева». На шее и плечах мечника виднелись подозрительные следы, явно оставшиеся от чьей-то неуёмной страсти. «Похоже, и они даром свой день не потратили», — с невольной улыбкой понял Паша. — Если наша помощь вдруг понадобится, вы всегда можете вызвать нас с помощью телепатической связи, она будет работать, — добавил Немой. — Но сейчас мы хотим полностью восстановить мир, где жили прежде. Для нас жизненно важно снова оказаться рядом с дорогими людьми, которых мы давно не видели. — Конечно, — Сергей кивнул. — Думаю, мы справимся, тем более, с нами Лучник и другой Принц, а опасности сейчас никакой нет. — А если опасность и появится, я приду и помогу одолеть врагов! — Воин внезапно сделал шаг вперёд и положил свои ладони на плечи Сергея и Паши. — Друзья, вы бесстрашно сражались рядом с тем, кого я люблю. Вы исцелили его душу, сумели добиться его признательности и уважения, а это немало. Царь Хастинапура мог бы гордиться вами. Я никогда не забуду того, что вы сделали. Если вдруг решите заглянуть в наш мир до нашего возвращения, знайте, я приму вас во дворце как дорогих гостей! В тот вечер они вчетвером выпили изрядное количество гауды, явившись по приглашению Принца в его покои. Удивительно, но в этот раз от древней самогонки у Паши не разболелась голова. Стражи провели половину ночи за беседой, вспоминая миры, через которые им довелось пройти, а наутро Паша обнаружил себя лежащим на широкой царской кровати под сине-золотым балдахином в объятиях Сергея. Осторожно высвободившись, Паша откинул край полога и соскочил босыми ногами на украшенный мозаикой пол. Ни Принца, ни Немого уже не было в покоях. Их кровать стояла совершенно пустая возле противоположной стены комнаты. «Должно быть, уже ушли, куда и собирались, — вздохнул Паша, и тут его ударила другая мысль. — Эх, так ведь и не узнал их имена! Обидно!» Внезапно на круглом столе посреди покоев Паша заметил раскрытую книгу. Старую, с потрёпанными, потемневшими страницами, словно ей было много веков. Паша вгляделся в незнакомые символы, начертанные на древнем пергаменте, и вдруг обнаружил, что способен понимать чужой язык. «Изматывая своими стрелами тех ракшасов вместе с их конями, возницами и колесницами, могущественный воитель тот испепелял их, подобно тому, как божественный Агни сжигает существа в конце юги. Сжегши своими стрелами целое акшаухини войска ракшасов, Ашваттхаман сиял весьма блистательно, как некогда бог Махешвара на небе», — прочёл он. Что-то шевельнулось в памяти, когда он увидел это имя. «Я хочу, чтобы ты, как раньше, хоть раз назвал меня Ашва…» — вспомнились ему слова Немого, произнесённые рядом с саркофагом Принца. — Ашваттхама? — вполголоса произнёс Паша, чувствуя, как имя отзывается в нём отголосками седой древности, словно само время сгустилось вокруг, чтобы эхом повторить его. Ашваттхама… Да, он слышал это имя вчера ночью, когда находился под действием гауды и не мог мыслить трезво… Яркий, врезавшейся в память эпизод заставил сейчас покраснеть, когда он подумал о нём снова. *** Паша проснулся далеко за полночь от жажды и встал с постели, чтобы взять сосуд, стоявший у изголовья кровати. И вот тогда он увидел… В неверном пламени лампад два сплетённых тела на соседней постели за незадёрнутым пологом, казались пылающими, как языки костра. Смугло-золотые, одинаково сильные и прекрасные, они дарили счастье друг к другу, напрочь забыв о спящих рядом гостях. Принц дрожал от едва сдерживаемой страсти, оседлав бёдра мечника и прикусывая его плечо. Паша ощутил сильную неловкость, но оторваться от этого зрелища не было сил. Принц стонал и запрокидывал голову. Каштановые локоны рассыпались по блестящей от пота обнажённой спине. Немой обнимал его за ягодицы, помогая двигаться в невероятно быстром, сумасшедшем темпе. — Ашваттхама! — Дурьодхана. Крики экстаза похожи у всех людей… Принц и Немой были так заняты друг другом и опьянены своими ощущениями, что не заметили его, а Паша, торопливо глотнув воды, поспешил скрыться за пологом кровати и вскоре уснул, прижавшись к тёплому боку Сергея. *** Теперь же он встряхнулся от смущающих воспоминаний и снова вернулся к раскрытой книге. «Сильно разгневанный Ашваттхаман возложил на тетиву свирепую прямую стрелу. И та могучая стрела, оснащенная оперением, пронзив насквозь грудь того ракшаса, вошла стремительно в землю, о владыка земли! Земля из-за сраженных и павших повсюду ракшасов, нашедших там свою гибель, с телами, пронзенными и изувеченными сотнями стрел, стала чрезвычайно ужасной на вид… И тогда сонмы гандхарвов и пишачей, толпы ракшасов и бхутов, апсары и боги — все почтили сына Дроны…» Чьи-то руки обняли его сзади за плечи, к затылку прижались любимые губы. — Ты нашёл её? — спросил Сергей, указывая на древнюю книгу. — Нашёл. Но… что это? Откуда она взялась? — Сразу по возвращении сюда я рассказал Немому о его личном деле, найденном мной в главном компьютере мира Федерации, — пояснил Сергей. — Видимо, Немой материализовал одну из книг эпоса, чтобы убедиться в моей правоте. В том, что потомки, может, и проклинали его, но не забыли даже спустя тысячелетия. Вот письменное тому подтверждение. — Я всё равно не понимаю, — покачал головой Паша. — Перед тобой часть древнего эпоса, очень старой и искажённой до неузнаваемости многочисленными пересказами истории о героях прошлого. Неважно, что жили они в далёкой вселенной, откуда до этих мест добрались лишь отголоски тех событий. О тех героях сложили легенды, которые, как видишь, живут не только внутри одного мира, но путешествуют между ними. Есть вечные истории, которые помнит сама Сила. На этих старых страницах записана история принца Дурьодханы, убитого предательски и оболганного посмертно, история его преданного друга — лучника Карны, а также проклятого скитальца по имени Ашваттхама, которого Сапфир Носящий, иначе говоря, Васудева Кришна, обрёк жить в страданиях до самого Апокалипсиса. Только предрешённый конец света уже состоялся. Мы устроили его. И вместе с миром Федерации проклятию настал конец, как и «божественной аватаре». В новом же мире, я уверен, никому из наших друзей не придётся страдать! С этими словами Сергей перевернул книгу и положил её обложкой вверх. «Махабхарата», — прочёл Паша серебряное тиснение на пергаментной обложке. — «Записано сыном мудреца Парашары Кришной-Двайпаяной».