Моргород

      Это место должно стать априорной зоной комфорта для Славы. Слепком с его личности, настоящим домом. Каждый раз Маяк формирует внутреннее пространство индивидуально для каждого Стражника. Помещение многое говорит о человеке, занимающем эту должность: у кого-то порядок, у кого-то — бардак, где-то открывается просторное и светлое помещение, а где-то — невзрачная каморка, больше напоминающая чулан. Обстановка встречается разная, и Мирон за свою практику видел много странного. У одного Маяк стал копией его квартиры, у другого — настоящим серым стереотипным офисом, у кого-то это был деревянный дом с камином и множеством картин на стенах. Однажды даже — вспоминать это было больно — Маяк изнутри превратился в какой-то розовый девчачий замок. Винтовая лестница и башня прилагались. Девушка, правда, продержалась всего неделю.       Свет зажигается сразу по просьбе. Он очень тусклый, и глазам приходится привыкать к полумраку. Первым Слава видит перед собой широкую деревянную лестницу, у которой — что странно — вместо перил свои стены, хотя находится она в центре комнаты. Справа под лестницей дверь, очевидно, ведущая в какой-то небольшой чулан.       — А это не одна из тех, о которых ты говорил? — спрашивает Слава, с удивлением слушая собственный голос, гулко отзывающийся в высоких сводах первого этажа.       — Нет, — Мирон подходит сзади, разглядывая хлипкую дверь. — Попробуй открыть.       В конце концов, Слава даже упирается ногой в косяк в попытках добиться от двери хоть какого-то движения. Мирон только качает головой, оглядывая помещение.       Он совсем не жалеет, что согласился взять на курирование Славу. Внутри его башни Мирону уютно, а самое главное — спокойно. Он никогда не видел такой простоты и такого минимализма. С одной стороны лестницы была дверь, предположительно скрывавшая подсобное помещение, а с другой стояли самый простой стол и два мягких стула. На столе всё было лаконично: лежала пачка пожелтевшей от времени бумаги, на ней несколько заточенных карандашей. Настольная лампа советского периода работала, источая чуть более яркий свет чем те, что находились в плафонах по внутреннему периметру. Мирон улыбается, догадываясь о чём-то, и выдвигает верхний ящик тумбочки, расположенной около стола. Инструкция для Стражника оказывается именно там.       Лестница, судя по всему, вела в какой-то коридор, потому что с первого этажа была видна только стена. Но без Славы он туда идти не собирался.       — Может, она открывается от себя? — насмешливо спрашивает, поражаясь подобному упорству и прекрасно понимая, что она не откроется ровно до тех пор, пока в этом не будет потребности.       — Может, Поттер держит её изнутри, — расстроенно выдыхает Слава. — Ты вообще не помогаешь.       — Тут уже твоя территория. Двери я за тебя открывать не могу, даже внутренние. Ладно, оставь её. Правда, значит, пока не время. Пойдем, посмотрим, что тут есть ещё.       Мирону самому очень хочется подняться наверх, но он терпеливо ходит за Славой, пока тот изучает первый этаж.       — Почему тут пусто? — голос Славы звучит так, будто его ожидания не оправдались.       — Потому что, — Мирон решает отвечать как настоящий наставник и машет перед Славиным носом найденной книжечкой.       — Это?..       — Инструкция по применению. Там расписаны основные принципы работы Маяка, правила пользования Маяком и мирами для тебя, правила приёма гостей, проведения таможенного досмотра и порядок пропуска путешественников в другую дверь.       — Звучит очень сложно.       — И будет сложно. То, что я тебе рассказал — это общая схема системы, а все мелочи и детали тебе предстоит узнать самостоятельно.       — Подожди, то есть ты смоешься уже сегодня? Стоп, а у тебя вообще какой функционал, кроме выведения подопечных из состояния опьянения? — в голосе Славы вдруг явственно звучит тревога.       Всё-таки парень умеет задавать правильные вопросы, и, как любого профессионального Куратора, это подкупает неимоверно.       — Сегодня я должен был тебя найти и привести на Маяк, попутно разъяснив, что происходит. Если я начну рассказывать тебе сразу всё, информация будет усваиваться урывками, а это не совсем продуктивно. Я вернусь завтра вечером, и мы с тобой обсудим правила, которые ты к тому времени прочитаешь. Если, конечно, у тебя будут вопросы.       Последние его слова были вовсе не саркастичными. Сам Слава вряд ли понимает, что в этой системе на фоне последних изменений, кризиса со Стражниками и массой тупых нововведений он является настоящей находкой, практически вундеркиндом. Мыслью по дереву не растекается, переживания умело отодвигает на второй план, верно расставляет приоритеты и проявляет интерес к происходящему. Потрясающий набор, мечта любого Куратора.       — Осилишь? — он протягивает Славе методичку толщиной в сотню страниц.       — Это, видимо, будет самое захватывающее чтиво за последние несколько месяцев. Так что, думаю, даже быстрее, чем к завтрашнему вечеру. К утру, — он забирает у Мирона книжечку, пролистывая и оценивая масштабы входящих данных.       — Не выёбывайся.       — Понял, — хмыкает Слава, оставляя инструкцию на столе и кивая в сторону лестницы: — Пойдем?       — Только после вас.       Лестница издаёт приятный скрип, а из-под ступеней под тяжестью шагов выбивается пыль. Слава поднимается, попутно пытаясь понять задумку этой конструкции — ограждать лестницу стеной казалось странным решением.       Направо с площадки второго этажа ведёт круговой коридор, и комнаты, расположенные в нём, уже открыты, к невероятному счастью Славы. Оказывается, не со всеми дверьми приходится бороться.       Кухня большая. Просто огромная — с диваном, на котором спокойно могли бы разместиться человек пять, высокими потолками и заколоченными с внешней стороны окнами.       — Свет, — быстро покосившись на Мирона, Слава пробует исполнить такой же финт, но помещение остаётся погруженным в полумрак. — Свет!       Повторение не увенчалось успехом, и приходится нашаривать выключатель на стене под тихий смех Мирона.       — Нет, это так не работает.       — А бывает, что Маяк не принимает Куратора и не подчиняется его приказам?       — Приказам Маяк никогда не подчиняется. Это была искренняя просьба.       — Почему тогда ты можешь, а я — нет?       — Потому что у нас разный стаж. Я могу просить Маяк, мы с ним давно знакомы. А ты — новенький.       — Ой, блять, ну ничего себе, — включив свет, он преодолевает расстояние в несколько шагов и открывает холодильник. — Может, я и новенький, но Маяк знает, что я ем. Я считаю, это проявление искренней заботы и симпатии.       — В каком-то смысле, возможно. Истощённый труп ему точно не нужен.       — Да иди ты.       Слава вытаскивает из холодильника бутерброды, завёрнутые в полиэтиленовый пакет. Раньше, когда он ещё жил в Хабаровске, мама всегда оставляла ему такие, уходя из дома даже всего на пару часов.       Он протягивает один Мирону, но тот вежливо отказывается, оглядывая помещение. Стены, выкрашенные в тёмно-зелёный, давят, пытаясь стянуть пространство, но кухня всё равно кажется большой.       — А почему окна забиты? Ещё и с той стороны.       — Потому что мы пока не знаем, что на той стороне.       — Логично. То есть у меня будет кухня с видом на один из миров?       — Да. Или на Ижевск. Как повезёт.       — Я не хочу Ижевск…       Осмотрев всё и заглянув в каждый ящик, Слава отправляется дальше осваивать неизведанные территории, а Мирон остаётся на кухне. На столе у окна стоят две чашки — будто кто-то сидел там за душевными разговорами до того, как они пришли. Это довольно странно. На первых парах, и это абсолютно точно, Маяк не терпит лишних гостей.       — Блин, смотри, как круто, — голос Славы вырывает его из размышлений, и приходится идти смотреть, что же там такого впечатляющего.       — Спальня, — кивает Мирон, коротко усмехаясь стенам в голубых тонах и в целом достаточно нежной гамме. Он никогда бы не подумал, что у Славы может быть подобное отражение. Ещё одним интересным фактом является огромная разница между первым и вторым этажами. Если на первом преобладает лаконичность, то второй полон каких-то мелочей, добавляющих уюта, иногда — совсем выбивающихся из общей картины. К примеру, кубик Рубика на тумбочке около постели. Мирон кивает в сторону игрушки:       — Балуешься?       — Пытался когда-то. Терпения не хватило, но общий алгоритм выявить несложно, если… — Слава протягивает руку, забирая кубик, и осматривает его со всех сторон, вспоминая, как он делал это раньше. Пытался, точнее. Грани он подгоняет в несколько движений, ставя обратно на тумбочку собранную игрушку.       Мирон выгибает бровь, крайне выразительно давая понять, что Славу он недооценил. Пока Карелин рассматривает шкаф и возмущается отсутствию содержимого, Мирон заглядывает за штору, за которой оказывается так же заколоченное окно, и замечает на подоконнике пару яблок, будто кто-то положил их дозревать. Да, судя по всему, чердак у Славы со своими особенностями.       Когда они выходят из спальни, он оборачивается. Кубик Рубика выглядит так, будто к нему не прикасались.       — Ладно, я оставляю вас наедине. Знакомься, осваивайся. Имей в виду, Маяк может меняться. На стабилизацию уходит обычно пара дней, — Мирон прощается у дверей, хлопая Славу по плечу.       — Справлюсь. До завтра?       — Да. С тебя прочитанная инструкция.       — Понял, принял. Будет сделано, — уже как-то совсем расслабленно выдаёт Слава, опираясь плечом о косяк входной двери, единственной открытой на этом этаже.       — Желательно тебе пока никуда не выходить. Всё, что тебе может понадобиться, здесь есть. Если вдруг откроется какая-нибудь дверь, никуда не ходи без меня.       — В первый раз за ручку проведёшь в дивный новый мир, я понял.       — Это не смешно.       — А ты вообще не смешной, я заметил. Ни капли самоиронии.       Они расстаются на позитивной ноте, крайне довольные друг другом. Мирон уходит практически без какого-либо беспокойства кроме классической тревоги на фоне ответственности за новенького. Он уходит, оборачиваясь на Маяк и уже накидывая в голове схему отчета. Давно ему не случалось так эффективно и ударно провести первый день. Слава и правда будто был создан для этой должности.       Между тем Слава начинает читать инструкцию, медленно топая по лестнице, продолжает уже на кухне, заварив себе чашку кофе, и заканчивать ему не хочется абсолютно, поскольку мануал действительно оказывается крайне захватывающим.       «…и основная задача Стражника — фиксировать все переходы из одного мира в другой, указывая в отчёте цель и продолжительность пребывания Путника в пункте назначения. Допускается самостоятельное назначение Стражником платы за переход из одного мира в другой, не превышающая установленных Советом максимальных сборов (см. приложение 1, стр. 84). Все проведённые манипуляции должны фиксироваться в отчетной форме (см. приложение 2, стр. 86)».       «Стражнику запрещается:       — отказывать в переходе Путнику без объективных оснований, указанных в перечне (см. приложение 4, стр. 90);       — самостоятельно покидать пост больше, чем на один час без указаний Совета, без уважительной причины, без предварительного уведомления Совета;       — принимать и хранить предметы, вещества и элементы природной системы (см. приложение 5, стр. 92) любого из миров;       — отходить от Маяка дальше, чем на три километра в любом направлении».       «…любое нарушение перечня грозит экспертной проверкой с последующей соответствующей мерой наказания».       В Инструкции много чего интересного, но самым любопытным кажется Славе наличие пустых страниц. Белые листы попадаются в произвольном порядке, не нарушая системы глав. Об этом он решает спросить у Мирона в первую очередь, а то руки уже чешутся подрисовать к этим жёстким ограничениям иллюстрации. Ничего из прочитанного, в целом, не вызывает каких-либо противоречий, однако к такому количеству ограничений он не привык и немного приунывает.       Часы, мерно тикающие на стене, показывают совсем недетское время. Несмотря на проклюнувшийся неизвестно откуда энтузиазм, Слава всё-таки решает отложить хоть немного на завтра, оставляя разложенную инструкцию на столе.       Душ оказывается как нельзя кстати. Какое-то внутреннее перевозбуждение и пресыщение новыми событиями мешают осознаться и привести мысли в порядок. Хочется для начала просто выдохнуть и выспаться.       Вопросов к Мирону накопилось великое множество, а завтра, наверняка, появятся новые. И неизвестно, когда они закончатся.       Он почти проваливается в полудрёму, когда звук, раздавшийся откуда-то снизу, заставляет его резко сесть на кровати и напрячься. Совершенно внезапно для себя Слава узнаёт этот звук. Примерно так, надрывно и тонко, скрипят петли на двери, которую он всеми силами сегодня пытался отпереть — кто-то медленно открывал дверь чулана под лестницей на первом этаже.