Драбблы по "Sunless Sea"

Король не солгал. Он любит истории и сказки, но каждое слово, выходящее из его бледных губ – правда, именно поэтому люди приходят к нему, чтобы просить о возвращении мертвых. Команда переговаривается за спиной капитана, он слышит каждое слово, но притворяется, что они проходят мимо него. Многие из них называют плату за возвращение Изгоя высокой, даже слишком высокой для резинового человека – за отданные Королю драгоценности и сцинтиллак можно было бы купить новый корабль или особняк в Лондоне, но капитану Томпсону не нужен ни новый корабль, ни тем более – дом, в который он едва ли захочет вернуться, а затупившиеся от времени клинки и потускневшие короны – мелочь по сравнению в возможностью избавиться от чувства вины, вцепившегося в его сердце, как голодная минога в рыбьи жабры. Он видит отблеск ирриго в перламутровой белизне шрама над глазом Изгоя, и знает, что Король не солгал: прежняя душа и прежний рассудок, жившие в этом теле, умерли, когда партия была завершена, и теперь перед ним лишь воссозданная оболочка, внутри которой – нечто иное. Возможно, душа и рассудок морского ежа, столетиями питавшегося падалью вокруг Черепашника, возможно – нечто еще более чуждое, приведенное утопцами из-за зеркал. Даже вкус ужаса, собирающегося вокруг Изгоя, изменился, к острому запаху рыбы теперь примешивается оттенок гнили, и матросы рады, что он не вернулся на камбуз. Капитан Томпсон больше не ищет его общества, а Изгой не напоминает ему о прошлом – возможно, он все забыл, когда его плоть растеклась, как растаявший воск по полу пещеры, а, возможно, этот новый, иной Изгой, и не знал о тайне, которую они разделяли. Ответов много, и они набегают друг на друга как волны. Капитан не станет спрашивать, чтобы узнать правду – иногда догадки важнее. Прежнего Изгоя, возможно, не смогли бы вернуть даже боги, но все же капитан Томпсон смог купить искупление, променять его на семь сокровищ, собранных по всему подземноморью. Это была справедливая плата.