~~~
Итак, лозы ненавидят его. Тэхену пришлось обрезать примерно половину из них, потому что они уже перебрались на цветочные клумбы и деревья, перекрывая им доступ к свету и воздуху. ‒ А вы жадные ребята, ‒ сообщает он им, с трудом балансируя на лестнице, чтобы обрезать вистерию. Вистерия действительно ненавидит его. Она старая и сама себе на уме. Прямо как его дедушка. ‒ Если бы вы не пытались забраться на своих соседей, мне не пришлось бы обрезать так много. Тэхен говорит весь день. Он задает растениям вопросы, и они по-своему отвечают ему. Они не сообщают ему факты, числа или имена, конечно. Но он узнает многое о них. Старые они или молодые, что им нравится, а что нет. Некоторым растениям нравятся определенные виды почвы и количество воды и света. Это очевидно. Любой хороший садовод знает это. Но Тэхен знает больше. Это не похоже на чтение книги, в которой говорится, что розам нужно больше влаги, чем другим цветам, или что папоротники лучше растут в тенистых местах. Каждое растение реагирует по-разному на обстановку, в которой находится, как и люди. Он уже занимался этим на ферме, но здесь все по-другому. Сильнее. Будто он на самом деле разговаривает с растениями. Тэхен отсекает длинный усик, который обвился вокруг ветки ясеня, и чувствует возмущенный крик вистерии. Не от боли, а больше от презрения. Презрения к нему. ‒ Не заставляй меня звать сюда Чимина! ‒ отчитывает он ее, когда лоза обвивается вокруг его руки. Он отцепляет ее. ‒ Ты здесь самая старшая, прекрати ребячиться. ‒ Эй. Тэхен смотрит вниз, и его встречает знакомый недружелюбный взгляд. Тэхен все еще держит в руках секатор. Если ему потребуется оружие, он сможет сделать это. Сможет проткнуть им человека. Абсолютно точно. Вистерия трется об его руку, и Тэхен говорит ей помолчать, потому что да, он может. ‒ Ты говоришь с растениями? ‒ Им нравится, когда с ними говорят, ‒ просто отвечает Тэхен. ‒ Или поют. Пение им тоже нравится. Выражение лица Юнги тут же меняется, но Тэхен не знает, что он такого сказал и почему Юнги выглядит так, словно увидел призрака. Хотя может и увидел. Чимин говорил, что он медиум. Духи, загробная жизнь и все такое. Может, здесь призрак, которого видит только он. Юнги все еще выглядит так, будто его немного мутит, но он откашливается и на короткий миг опускает голову. Тэхен думает, что это, должно быть, поклон. ‒ Прости за вчерашнее. Тэхен моргает. Хорошо, что Чимин его предупредил заранее, иначе он бы такого не ожидал. ‒ Было жестоко с моей стороны сказать такое, ‒ продолжает Юнги, смотря то на небо, то на растения, то на свои ноги. Куда угодно, только не на Тэхена. ‒ Можешь мне не верить, но я не это имел в виду. То есть имел, но не в том смысле, в котором ты думаешь. ‒ Все в порядке. Я и правда был грязным. ‒ От тебя пахло, ‒ соглашается Юнги, полностью заинтересованный видом своих ног. ‒ Но ты не плохой человек. Мне просто хотелось как можно сильнее задеть тебя. ‒ А вы любите честность, не так ли? ‒ Я вижу, когда люди мне врут, поэтому предпочитаю не врать другим. Тэхену нравится это. Он думает, что Юнги мог бы ему понравиться, представься такой шанс. ‒ Хорошо. Я прощаю вас, ‒ Тэхен широко улыбается, ловя Юнги врасплох. ‒ Чимин сказал, что я могу этого не делать и что мне, наверное, даже не следует, но вы неплохой человек, Юнги-ши. Думаю, вы заслуживаете прощения. Юнги поднимает руку, чтобы потереть нос, и поворачивается, чтобы уйти. ‒ Можешь звать меня хен. И скоро обед. Иди внутрь и умойся. Тэхен отворачивается, чтобы обрезать еще один усик. ‒ Спасибо, хен, но я не голоден. Утром я съел больше, чем ел в последние несколько дней, так что все еще сыт. Он не получает ответа, и когда Тэхен смотрит вниз, чтобы узнать почему, то видит, что Юнги пристыженно смотрит на него. Прежде чем Тэхен успевает спросить, в чем дело, Юнги уже идет по извилистой дорожке и вскоре исчезает из поля зрения. ‒ Он всегда такой? ‒ спрашивает он у вистерии, обрезая очередной усик. Она ему не отвечает. ‒ Ага, теперь ты решила притвориться глухой, ‒ бормочет он, работая дальше. Тэхен проводит остаток дня, заканчивая с лозами. Завтра он приступит к цветам, и если повезет, то и к травам. Хорошо, что они с Юнги теперь не в ссоре, потому что ему понадобятся новые семена, почва и мульча. Тэхен думает, бывает ли Чимину одиноко, потому что весь день он проводит дома один. Думает, правда ли трех людей в день ему достаточно. Думает о том, почему снова оказался здесь. Думает о человеке, который был тут до него и который любил петь растениям.~~~
‒ Хей, я принес тебе… ‒ Ты умеешь летать? ‒ выпаливает Тэхен, потому что он думал об этом последние несколько часов, и ему хочется верить, что ответ будет положительным. Он оглядывается на Чимина, который стоит у края лужайки и с изумлением смотрит на него. Он подходит к Тэхену, лежащему на траве рядом с клумбой, на которой когда-то росли нарциссы и пионы, а сейчас остались лишь увядшие стебельки. Тэхен пел им последние полчаса, чтобы немного поднять им настроение, потому что они чувствуют себя страшными. Тэхен не считает себя тщеславным человеком, но ему нравится думать, что он немного понимает их печаль. Людям нравятся цветы только потому, что они красивые. Если у них нет красоты, то что еще у них остается? ‒ Что? ‒ Ты умеешь летать? ‒ спрашивает Тэхен снова и поднимает руку, чтобы очертить контур проглядывающей через стеклянный потолок луны. ‒ В сказках ведьмы могут летать на метлах, например. А ты можешь? Чимин садится рядом с ним и ставит ему на живот теплую тарелку. ‒ Не думаю, что нам передался этот навык. ‒ Жаль. Я хотел, чтобы ты покатал меня на метле. ‒ Прости, что разочаровал. Тэхен приподнимается, чтобы сесть, придерживая при этом тарелку. На ней много манду. ‒ Они с говядиной и кимчи. ‒ Это мне? ‒ Чимин кивает, недоуменно смотря на него, и Тэхен скрещивает ноги и берет палочки. ‒ Выглядит очень вкусно. ‒ Ну, меня не просто так зовут кухонной ведьмой, ‒ смеется Чимин, отчего воздух словно мерцает. Ясень над ними немного трясется, роняя листья, и Тэхен с интересом на него смотрит, потому что внутри оранжереи ветра нет. ‒ Растениям нравится твой смех, ‒ бормочет Тэхен, приступая к еде. Он пытается не застонать, потому что это невероятно вкусно и великолепно. ‒ Прости, это, наверное, звучит странно. ‒ Не особо. У растений есть души. Есть свои предпочтения и антипатии. ‒ Розам кажется, что они страшные, ‒ Тэхен указывает на клумбу на другой стороне лужайки. ‒ Скажи им, что они будут очень красивыми, когда расцветут. Они не хотят меня слушать. ‒ Не думаю, что они захотят слушать меня. ‒ Тогда ты тоже из тех, кто не хочет ничего слушать. Тэхен закидывает в рот еще один манду, и не задумывается о возможном эффекте своих слов, пока не оглядывается на Чимина, который убито смотрит на свои руки. Тэхен нервно сглатывает. ‒ Прости, если обидел, но это правда. ‒ Я… Я знаю. Просто… ‒ Чимин трясет головой, затем проводит дрожащей рукой по волосам. ‒ Просто я не знаю, как теперь с ними говорить. ‒ Можешь начать с «привет». Чимин смеется, но смех практически беззвучный. Всегда создается такое ощущение, что голос Чимина наполовину состоит из воздуха. Тэхен думает, что он наверняка красиво поет. Чимин встает, отряхивает штаны, и решительно идет к розовой клумбе. Тэхен наблюдает за ним, заканчивая есть. Он не знает, о чем они говорят. Скорее всего, ни о чем серьезном, так, о ерунде, но это все же лучше, чем ничего. Тэхен думает, правда ли Чимин может говорить с растениями. Помогает ли ему магия пересечь тот мост, который Тэхен не может даже увидеть. ‒ Знаешь, ты неплохо со всем справляешься, ‒ говорит Чимин, падая обратно на траву рядом с ним. Он глубоко вздыхает, но его взгляд остается ясным, когда он смотрит на ночное небо. Тэхен думает о том, как это невероятно: они находятся в самом центре города, но небо усыпано звездами. Может, вокруг магазина есть заклинание. То есть определенно есть, но, может, их несколько. Одно, чтобы притягивать в магазин людей, одно, чтобы удерживать их в магазине, еще одно, чтобы скрывать магазин от посторонних глаз, и еще одно, чтобы они могли видеть звезды. ‒ Сначала было странно, конечно, ‒ Тэхен отставляет тарелку в сторону и откидывается обратно на траву. Она щекочет его шею, отчего он поджимает пальцы на ногах. ‒ Но даже если бы я тебе не поверил, а я тебе верю, то все равно бы, наверное, просто смирился с этим. ‒ Тэхен похлопывает по ноге. ‒ Раньше я всегда был единственным, кто отличался от остальных, так что здорово быть среди людей, которые тоже отличаются. ‒ Откуда ты, Тэ? ‒ Тэгу. Разве по моему акценту не слышно? ‒ Слышно, ‒ в голосе Чимина слышна улыбка. ‒ Он похож на акцент Юнги, но у него он немного устаревший. Он уже давно там не был. ‒ Насколько давно? ‒ Лет тридцать, наверное. Тэхен закашливается, и Чимин специально избегает смотреть в его слезящиеся глаза. ‒ Ты сказал, что у вас нормальная продолжительность жизни! ‒ Ну, хорошо, она немного длиннее. Раза в три где-то, ‒ Тэхен откидывается на спину, прижимает ладони к горящим щекам, чтобы охладить их, и пытается вспомнить, как дышать. ‒ Прости, я думал, ты немного запаникуешь. Ага. Немного. Он совсем немного паникует. ‒ Сколько тебе лет на самом деле? Не ври мне, Чимин. Чимин начинает загибать пальцы, и Тэхен чувствует, как его сердце бьется где-то в горле. ‒ Шестьдесят девять? Видишь, мне не сто лет. Мы даже родились с тобой в одном столетии. ‒ Господи, когда ты так говоришь, то звучит еще хуже. Хихиканье Чимина переходит в неконтролируемый яркий смех, и на этот раз светлее становится не в помещении, а у Тэхена в душе. ‒ Значит, я должен звать тебя дедушкой? ‒ смех Чимина обрывается. ‒ Дедушка, принести тебе сливовый сок? Тросточку? Не пора ли тебе уже пойти спать? ‒ У меня все еще тело двадцатилетнего, ‒ возражает Чимин. ‒ Так что даже не надейся. Тэхен тихо посмеивается и потягивается. ‒ Здесь стало выглядеть получше, ‒ через какое-то время говорит Чимин. ‒ Я немного переживал, оставляя тебя одного здесь, но все-таки хорошо, что я тебе доверился. ‒ Почему? ‒ Почему я тебе доверился? ‒ Это из-за твоих способностей? Ты можешь почувствовать, что я не жуткий серийный убийца-живодер? Снова смех, и на этот раз Чимин выглядит удивленным, будто он сам не может поверить, что это получается у него настолько естественно. ‒ Нет, из нас двоих такое мог бы почувствовать только Юнги. И в таком случае магазин бы тебя к себе не подпустил. ‒ Значит, ты доверяешь магазину. ‒ Он часть меня, а я доверяю себе, так что да. Тэхен думает, что это очень хороший ответ. ‒ Давай вернемся к моему вопросу. ‒ Который ты задал, пока мы не начали выяснять, что ты дедушка, а я не живодер? ‒ Да, именно. Звезды. Сегодня вечером в его глазах отражаются звезды, а не солнце. Чимин настолько прекрасен в лунном свете, что даже если Тэхен уже умер и это загробная жизнь, он совсем не возражает. ‒ Что привело тебя в Сеул, Тэхен? Можешь не объяснять, если не хочешь, просто это может мне помочь найти то, что тебе нужно, чтобы уйти отсюда. Это может быть даже что-то, что еще не существует, и тогда мне придется это изготовить. ‒ Я не думал об этом. ‒ Да, я тоже. Я спросил у более мудрого друга. Еще он сказал, что зайдет к нам на неделе, если ты все еще будешь здесь. ‒ Здорово. Он хороший? ‒ Очень, ‒ кивает Чимин.‒ Иногда он может быть немного резким, но у него доброе сердце. ‒ Хорошо. Мне нравится знакомиться с хорошими людьми. В этом мире их не так уж и много. Чимин на это не отвечает. Скорее всего, он знает это лучше многих. Тэхен зарывается пальцами в мягкую землю. ‒ Мои бабушка и дедушка умерли этой весной. Сначала бабушка умерла от сердечной недостаточности, а через несколько дней дедушка умер от горя. Сейчас это даже кажется немного романтичным. ‒ Тэ, мне жаль, ‒ голос Чимина звучит в темноте еще мягче. ‒ Все в порядке. Им было много лет. Пожилые люди умирают. Тебе тоже много лет, но ты еще долго будешь жить. Это хорошо. Чимин не отвечает, но он не выглядит обиженным. Будто бы он знает, что сейчас от него нужно только молчаливое присутствие. ‒ В общем… ‒ Тэхен чувствует, как земля забивается под ногти, как пульсируют подушечки пальцев. Ну или по крайней мере ему хочется думать, что чувствует. ‒ Банк отобрал ферму, и я там был никому не нужен. Мои родители погибли, когда я был в начальной школе, мои брат с сестрой тоже. Автокатастрофа. Меня не было в машине, а так бы я умер вместе с ними. Раньше я много размышлял об этом. И сейчас тоже, но уже поменьше. Как-то так. Я приехал в город, потому что не знал, что еще делать. Но здесь я тоже никому не нужен. Я занимался тем, о чем теперь жалею, встретил людей, которых лучше бы не встречал. Я собирался ступить под машину, когда услышал фортепиано. Пришел сюда. Встретил тебя, встретил Юнги. Кстати, он заходил, чтобы извиниться. Я простил его. Он хороший человек, даже если скрывает это. Так вот. Я забрал камень и ушел. Он помог мне почувствовать себя немного лучше, но недостаточно. Я хотел прыгнуть в реку, потому что она была розовая, лиловая, красивая, и вообще почему бы и нет, но тогда я снова услышал фортепиано, и вот мы здесь. Тэхен чувствует, как тяжело и громко бьется его сердце. Слишком тяжело, чтобы выдержать. Будто бы оно хочет притянуть его к земле, чтобы он больше никогда не смог двигаться. ‒ Тэхен… ‒ Пожалуйста, не жалей меня, ‒ шепчет он звездам. ‒ Я не буду говорить, что все хорошо, потому что мы оба знаем, что это не так, но не жалей меня, пожалуйста. ‒ Знаешь определение слова жалость? ‒ Тэхен на это не отвечает. ‒ Сострадающая или доброжелательная печаль, вызванная страданием, бедой или несчастьем другого человека. ‒ Ты что, словарь? Это тоже одна из тех передающихся по наследству способностей? Чимин игнорирует его сарказм. Чимин относится к этому серьезно. Тэхен не привык к людям, которые относятся к нему серьезно. К тому, что о нем заботятся. Как ему сказать кому-то об этом? Я не привык к тому, чтобы меня любили, поэтому не старайся так сильно. ‒ Я самый эмпатичный человек, которого ты встретишь в своей жизни, Тэхен, ‒ говорит Чимин резко, и Тэхену нравится это, нравится, что Чимин может быть не только милым, но и сильным. ‒ Если ты думаешь, что я не буду проявлять к тебе сочувствие, доброту, сострадание или жалость только потому, что у тебя была отстойная жизнь, то тебе предстоит еще много обо мне узнать. ‒ У меня много вопросов. ‒ Знаю. На многие из них я не готов ответить сейчас, но я отвечу на те, что могу. Тэхен кивает. Смотрит на луну. Выравнивает раны, которые нанес земле. Дышит. ‒ Может, не так уж плохо чувствовать столько грусти, если это помогло мне встретить тебя, Чимин. Чимин глубоко вдыхает и очень медленно выдыхает. ‒ Да, может быть.~~~
Одна из дверей на втором этаже дома ведет в спальню Юнги, где Чимин спал прошлой ночью и будет спать этой. Он отдал Тэхену свою комнату, хотя Тэхен и настаивал, что может спать на диване в пристройке. Чимин выглядел так, словно ему было физически больно от таких слов, поэтому Тэхен быстро поблагодарил его за гостеприимство, чтобы избежать споров. Тэхен думает о том, как выглядит комната Юнги. Медиума, который говорит с духами. Если придерживаться стереотипов, то в комнате должны быть черные стены, кости животных, тяжелые бархатные шторы и, возможно, пентаграмма из соли на полу. Комната Чимина совсем не такая. В ней много золотого, темно-синего и белого. Несколько картин. Большая кровать из красного дерева с множеством подушек и лоскутным одеялом. Книжный шкаф, полностью заполненный. Тэхен читает корешки некоторых книг, среди которых «Сравнительная мифология», «Порча», «Магия трав и корений» и «Век заклинаний». Он особенно долго разглядывает энциклопедию магических трав. В ней есть как обычные факты о травах, цветах и деревьях, известные людям, так и знания ведьм о работе с душами растений и их магических целебных свойствах. Тэхен сразу открывает раздел про шалфей, чей запах постоянно присутствует в доме, и узнает, что он используется для очищения. Он устраняет негативную энергию и способствует душевному, ментальному и эмоциональному здоровью и долголетию. Также он помогает справляться с горем и потерей. Горе и потеря. Горе и потеря. В магазине чувствовалась смерть еще до того, как он в него зашел. Тэхен постукивает пальцем по странице и переходит к лаванде. «Магические свойства включают в себя любовь, защиту, исцеление, сон, очищение и мир. Способствует исцелению депрессии. Отлично подходит для наполнения подушек и ванн.» Тэхен улыбается. Сегодня Чимин снова добавил лаванду в его ванну. Тэхен слишком взволнован, чтобы ложиться спать, неважно, как много снотворных трав Чимин подмешал в его ванну и насколько мягкие у него подушки. Он находит чистый лист бумаги и ручку на столе и начинает делать заметки. Сперва он записывает названия всех трав и растений, которые может узнать по запаху, и их магические свойства, затем вытаскивает другую книгу, чтобы понять, какие растения в основном используются в магической травологии. Ему нужно узнать как можно больше об этих растениях, потому что Чимин будет часто использовать их в зельях, поэтому ему хочется, чтобы в обновленном саду их было достаточно. Тэхен так и не спросил, куда ведет четвертая дверь. Он знает, что этот вопрос пока не стоит задавать. Может, он никогда не спросит. Зависит от того, как долго он тут пробудет. Как долго магазин будет удерживать его? Хотя не то чтобы ему есть, куда возвращаться. По крайне мере, здесь его кормят, он может купаться в приятно пахнущей воде, не носить обувь и разговаривать с цветами.~~~
Следующим утром Чимин застает его на первом этаже, обрезающим комнатные растения. Папоротник уже выглядит получше. А вот суккуленты не особо. Они немного несговорчивые, и понадобится время, чтобы они привыкли к нему. ‒ Ты всегда так рано встаешь? Тэхен почти опрокидывает большую фарфоровую статуэтку и быстро ловит ее, пока ее голова не разлетелась тысячами осколков по деревянному полу. Он осторожно поправляет ее, на всякий случай поглаживает по голове, потому что вдруг она его проклянет, кто знает, и затем поворачивается к одетому в милую пижаму Чимину, который стоит, прислонившись к дверному косяку. ‒ Хочу такую же пижаму. ‒ Я достану тебе комплект. Тэхен даже отсюда может слышать улыбку в его голосе. ‒ Я привык вставать до рассвета. Поля любят ранних пташек. ‒ Поверить не могу, что ты фермер. ‒ Поверить не могу, что ты ведьма, ‒ отвечает Тэхен таким же тоном, на что Чимин смеется и говорит ему помолчать и помочь накрыть на стол. Они едят самгетан – суп с цыпленком и рисом. Юнги позднее присоединяется к ним и отвечает на большинство вопросов Тэхена. Ответы односложные, но все же это ответы. Или иногда ворчание. Но это ничего страшного. Лучше, чем игнорирование. Плюс, в какой-то момент Чимин смеется так сильно, что лопается еще одна лампочка. Он с горящими щеками торопится навести порядок и заменить лампочку, и Тэхен поворачивается к Юнги, который, как и всегда, наблюдает за ним с осторожностью. Не как Чимин, чей взгляд всегда выражает сочувствие. Больше похоже на то, будто Юнги думает, что Тэхен украдет что-нибудь, стоит ему только отвернуться. – Если засмеешься ты, то случится то же самое? – Вероятно. – Такое уже случалось раньше? – А ты видел, чтобы я смеялся? Тэхен улыбается, на что Юнги закатывает глаза, но Тэхен знает, что он пытается сдержать улыбку. Определенно. – Лампочки, как и некоторые другие вещи, взрываются только из-за очень сильных эмоций, – Юнги прикусывает губу. – Такое раньше бывало с нами обоими. Обычно это не так часто случается, но я думаю, что Чимин так давно ничего не чувствовал, что сейчас магазин немного зашкаливает. Тэхен вертит ложкой по своей пустой тарелке, постукивая ей по ее краям. Ему нравится узнавать такое. По крайней мере, он так думает. Это значит, что его включают в чью-то жизнь, и это одновременно прекрасно и опасно. Но ему больно слышать о том, насколько на самом деле Чимину грустно, и думать об этом еще опаснее. Привязываться к людям рискованно. Привязанность никогда ничем хорошим для него не заканчивалась. – Юнги, тебе грустно? Это один из тех вопросов, в ответ на который он получает ворчание. Юнги доедает суп и снова бросает взгляд на Тэхена. Однако, когда он смотрит на него так, кажется, что он смотрит на кого-то позади него. На кого-то еще. – Ты смотришь на всех тех умерших людей, которые преследуют меня? Глаза Юнги округляются, и это немного забавно, но также и настораживающе, потому что Тэхен до последнего надеялся, что там никого нет, но такая реакция говорит об обратном. – Их очень много, да? Юнги не смотрит на него, но кивает. – Всех людей преследуют их близкие? – У большинства это один или два, – отвечает Юнги, и Тэхен удивлен этому. – В конце концов, часто умершие о чем-то сожалеют. Поэтому обычно они еще немного задерживаются здесь. Обычно тот, кого они преследуют, понимает все через завещание или ему кто-то открывает правду, и после этого душа может двигаться дальше. Иногда этого недостаточно. Одна из моих специализаций – это помогать им двигаться дальше. Юнги затем смотрит на него темными и грустными глазами. – Тэхен, ты… – Если ты собираешься сказать мне, что меня преследует моя семья, то я знаю. – Если бы знал, они бы тебя не преследовали, придурок. Тэхен пораженно моргает, и Юнги смотрит куда-то за его плечо, будто бы собираясь сказать больше, но в итоге просто качая головой. Тэхен думает о том, что он там видит, на кого смотрит. Думает о том, выглядит ли его семья так же, как и при жизни, или они просто летающие сгустки темноты. Тэхен надеется, что они ни то, ни другое. Надеется, что они яркие лучи света. – Я не могу помочь тебе, если ты не хочешь помощи, – говорит Юнги и берет со стола список вещей, которые нужны Тэхену для оранжереи. Он написал его утром на полу спальни Чимина. – Но я могу помочь тебе. Просто знай это. – Спасибо, хен. Юнги ничем на это не отвечает и просто удаляется. Он проходит мимо замершего у двери Чимина, и Тэхен не хочет с ним говорить. Чимин, должно быть, чувствует это, потому что он позволяет Тэхену вымыть посуду в тишине и затем выскользнуть в оранжерею, чтобы поработать в одиночестве. В этот раз ему не нужно напирать на дверь, и никто не хватает его за ноги. Хотя некоторые растения все еще не рады ему (то есть вистерия и розы). Сегодня особенно розы. Тэхену приходится обезглавить большинство растений, чего он и ожидал, в принципе. Это значит, что он обрезает отцветшие бутоны, чтобы на их месте могли вырасти новые. Розы принимают это на свой счет. Они злятся и беснуются, хотя он не раз им говорил, что ему придется это сделать. Хотя пионы наоборот к нему благосклонны. – Видите? – говорит он розам, проходя мимо них и указывая на клумбу пионов. – Они теперь тоже лысенькие, но что-то они не ноют. Раздается шелест, будто бы растения смеются, и Тэхен улыбается, продолжая работать со следующей клумбой. Тэхен не против обрезки, но ему не нравится омоложение растений. В первом случае сохраняется большая часть растения, но во втором остаются лишь последние восемь-десять сантиметров. И если сделать что-то не так, растение может умереть совсем. Раньше омоложение пугало его. Как может растение выжить, если обрезать так много? От него остается всего ничего, как оно может вырасти? Но потом бабушка сказала ему набраться терпения, и что когда зима пройдет, то наступит весна, и цветы расцветут еще лучше, чем раньше. Может, сам Тэхен тоже сейчас в процессе такого омоложения. Может, его обрезали так же коротко, и сейчас ему нужно просто переждать зиму. Но что, если весной он не сможет расцвести? Что ему делать тогда?~~~
У него уходит целый день на то, чтобы разобраться с клумбами, и результат его работы похож на поле битвы, полное стебельков, листьев, веточек и лепестков. Чимин выглядит так, словно находится на грани обморока, когда заглядывает к нему ближе к вечеру, и Тэхен заверяет его, что на самом деле все выглядит куда хуже, чем есть на самом деле. Они вместе прибирают то, что осталось, и приходят к мнению, что все придется выбросить, потому Чимин не сможет использовать это для работы. Тэхену кажется, что это расточительство. – Все дело в негативной энергии, – объясняет Чимин, когда они опрокидывают последнюю тележку поверх кучи, которую они соорудили на лужайке перед оранжереей. – Ты, я, растения, животные, вода, воздух. Везде есть позитивная и негативная энергия. Ведьмы учатся правильно работать с ней, чтобы помочь тем, кто не может. Если бы я использовал негативную энергию в заклинании, оно могло бы навредить кому-то. Чимин ненадолго уходит и возвращается с большой книгой. Он собирается прочитать специальное заклинание, чтобы поблагодарить обрезанные растения за их жертву и извиниться за их страдания. Тэхен думает, что это здорово, что у них будут своеобразные похороны. Он держится поодаль, пока Чимин работает, завороженный происходящим. Чимин очерчивает круг вокруг кучи растений с помощью трав и веток, и какие-то из них Тэхен узнает из своего фермерского прошлого, какие-то он видел в книге по травологии, но некоторые он все равно не знает. Чимин обходит по кругу, зачитывая что-то из книги на языке, который Тэхен никогда до этого не слышал, и заклинание звучит мягко и мелодично, а затем он поджигает круг. Сначала огонек совсем небольшой, но чем дольше Чимин читает, тем больше разгорается пламя, пока оно не достигает кучи из умерших растений. Тэхен вздрагивает, когда огонь вдруг становится зеленым, но голос Чимина не дрожит, а наоборот становится громче, чтобы перекрыть треск. Его голубой глаз сияет так же ярко, как и огонь. Тэхен чувствует жар даже со своего места, и он беспокоится о том, как Чимин может это выдержать, не получил ли он ожогов. Но как раз в тот момент, когда зеленое пламя разгорается так, словно готово выскользнуть за пределы защитного кольца, резкий порыв ветра проносится по лужайке и тушит его, унося с собой пепел. На траве даже не остается следов. Будто огня никогда и не было. На короткий миг повисает жуткая тишина, и затем раздается щебетание птицы. После этого будто все звуки обрушиваются на дворик разом, и Тэхен понимает, что все это время стоял, задержав дыхание, поэтому выпускает его одним большим фууух. Чимин закрывает книгу и, пошатываясь, оседает на траву. ‒ Я в порядке, ‒ выдыхает он, когда Тэхен присаживается рядом с ним. ‒ Устал. Давно не проводил ритуалов. Тэхен все еще чувствует комок в горле и пытается сглотнуть его. Если бы что-то случилось с Чимином, что бы он тогда делал? Он не может никуда уйти. Не может никого позвать. И что бы он сказал, в любом случае? «Мой друг только что провел спиритический сеанс и отключился, и я думаю, ему нужна духовная энергия»? Он был бы бесполезен. Даже сейчас он ничего не может сделать. ‒ Тэхен, ‒ стонет Чимин, потирая лоб, словно у него болит голова. ‒ Пожалуйста, перестань думать, о чем ты там думаешь. ‒ Прости. Это он определенно может сделать. Тэхен заставляет голос в своей голове замолчать, но на лбу Чимина все так и не разглаживается складка. Он выглядит слишком бледным. Тэхен колеблется, и прежде, чем он успевает передумать, берет Чимина за руку, вспоминая сегодняшнее утро, когда Чимин рассмеялся настолько сильно, что лампочка лопнула. Вспоминает, как в его животе появились бабочки и как его сердце подскочило от этого прекрасного звука. Вспоминает, как мягко улыбнулся на это Юнги, когда думал, что Тэхен на него не смотрит. Когда Тэхен открывает глаза, Чимин смотрит на него с порозовевшими щеками и яркими глазами. И затем Чимин улыбается, медленно, сонно, мило. ‒ Спасибо, Тэ. Тэхен чувствует себя на седьмом небе. ‒ У тебя были сегодня покупатели? ‒ Один, ‒ кивает Чимин, все еще немного оглушенный и нервно улыбающийся.‒ Старушка, которой нужно было болеутоляющее. Она поделилась со мной воспоминанием о первом свидании со своим мужем. Они купались в океане голышом, пока их не выловила полиция. Тэхен смеется, громко и свободно, пускай и недолго, и это шокирует их обоих. Тэхен не помнит, когда в последний раз так смеялся. Он убирает свою руку и откидывает голову. Глубоко дышит. ‒ Здесь стало полегче. ‒ Да, ‒ Чимин наблюдает за ним со странным выражением лица, на что Тэхен вопросительно поднимает бровь. ‒ Для человека ты невероятно хорошо чувствуешь окружающий мир. ‒ Бабушка говорила то же самое. Говорила, что у меня волшебные руки, ‒ Тэхен шевелит пальцами для выразительности, и это заставляет Чимина улыбнуться. ‒ Мне кажется, она была немного права. Тэхен слышит, как с переднего двора Юнги зовет их. Хотя больше ругается. Злится на Тэхена за то, что тот заставил его тащить так много земли. ‒ Пойдем, Юнгз нуждается в нашей помощи. ‒ Смотри, чтобы он не услышал, что ты так его зовешь, ‒ Чимин все еще улыбается так, будто он немного пьян, и от этого Тэхен странно чувствует себя. ‒ Он тебя голыми руками убьет. ‒ Не. Думаю, скоро мы с ним подружимся. Чимин ничего не отвечает, пока они идут ко входу, но когда Тэхен бросает на него взгляд, он пытается спрятать улыбку.~~~
Пересадка растений та еще работка. Травы и так требуют больше внимания, чем цветы, а те, что еще остались в оранжерее уже сильно измучены и держатся из последних сил только ради Чимина. Тэхен особенно осторожен с ними, когда пересаживает их в горшки, чтобы привести грядки в порядок, а также с новыми семенами, которые Юнги купил для него. Но на второй день работы он их немного отчитывает, потому что они должны меньше геройствовать, если хотят хорошо послужить Чимину. ‒ Если вы не будете говорить мне, что вам нужно больше воды, то как вы тогда расцветете? ‒ они трепещут в ответ, и Тэхен тяжело вздыхает. ‒ Ладно. Но если вы не вырастите достаточно большими, и Чимин не сможет работать с вами, это будет не моя вина. ‒ Почему ты на них кричишь? Тэхен сердито вскидывает руки в воздух, заставляя Чимина хихикать. Он на самом деле хихикает. ‒ Видите? ‒ говорит он цветам немного писклявым голосом, указывая на прекрасного хихикающего парня, приближающегося к ним. ‒ Чимин пришел проверить нас, а вы портите мне репутацию. ‒ Ничто бы не могло испортить тебе репутацию, Тэ. Тэхен моргает, удивленный случайным комплиментом, о котором Чимин, наверное, даже не задумывался, потому что он тут же присаживается рядом с новыми саженцами, даже не уделяя ему внимания. ‒ Привет, ребята. Просто хотел поприветствовать на новом месте, ‒ легкий ветерок качает их маленькие листья, и голос Чимина теплеет. ‒ Слушайтесь Тэхена, ладно? Он знает, что для вас будет лучше. Тэхен согласно кивает, все еще не совсем придя в себя. ‒ Так… ‒ Чимин оборачивается на звук его голоса, прищуриваясь из-за солнечного света. ‒ Почему Юнги-хен просто не может купить всяких трав в супермаркете? Чимин смеется, и цветы тянутся к этому звуку. Тэхен чувствует, как сам тоже тянется. ‒ Потому что их энергия отличается. Когда ведьмы используют какой-то природный элемент, они должны благодарить его и очищать энергию. Для этого есть разные заклинания. Без них элемент становится бесполезным для нас. ‒ Поэтому ты выращиваешь все сам? ‒ Частично, ‒ кивает Чимин, но его лицо немного мрачнеет. ‒ Лучше, когда все под рукой, и не приходится ничего заказывать. ‒ Но другие заказывают у тебя. ‒ Да. Ковены, у которых нет кухонной ведьмы или большого сада. ‒ У всех ведьм есть сад? Чимин тянется погладить листочки мяты. ‒ Не у всех, но у большинства. Даже если ведьма не работает с магией земли, растения очищают энергию вокруг. ‒ Но не все ведьмы умеют ухаживать за растениями, ‒ настаивает Тэхен, присаживаясь рядом, чтобы руками разрыхлить землю у ромашки. ‒ Хен, например. ‒ Ведьмы, которые работают с негативной энергией, обычно не очень хорошо ладят с элементами, у которых такая чистая и позитивная энергия, как у растений. Юнги любит их, правда, но они чувствуют в нем тьму, и это иногда пугает их. ‒ Понятно… ‒ бормочет Тэхен, разминая пальцами комки земли. ‒ Может, ему стоит чаще улыбаться. Чимин снова смеется, но на этот раз воздух не искрится. ‒ Вообще-то, он достаточно эмоциональный. Просто в последнее время… все немного изменилось. Тэхен чувствует, что они приближаются к какой-то запретной теме, но Чимин реагирует быстрее, чем он. ‒ Так… Все готово? ‒ О, эм, да. ‒ Тэхен резко встает, уперев руки в бока и оглядывая свою работу. ‒ Думаю, да. Тэхен поднимает голову, чтобы посмотреть на пасмурное небо. Скоро пойдет дождь. Возможно, это будет последняя летняя буря. В оранжерее все сделано. Во дворе все сделано. И о комнатных растениях он тоже позаботился. Работа закончена. Ему больше нечего здесь делать. Дверь. Тэхен начинает бежать, и до него доносится обеспокоенный зов Чимина, а затем и легкий топот его ног. Снаружи ветер холоднее и пахнет дождем, и Тэхен забегает в дом, проносится мимо кухни и магазина, устремляясь во двор. Он откидывает волосы с лица и смотрит прямо на главную стену, задержав дыхание. Ничего нет. Тэхен подбегает поближе, проводит рукой по тому месту, где должен быть вход. Стучит. Толкает. Постукивает. Если бы он знал азбуку Морзе, попробовал бы воспользоваться и ей тоже. ‒ Тэхен? ‒ Я думал… ‒ рука Тэхена соскальзывает с камня, и он отступает. ‒ Я думал, что мне нужно было помочь растениям. Помочь им и затем уйти. Видимо, дело не в этом. Тэхен оборачивается, и его грудь сжимается от того, как пристально Чимин смотрит на него. ‒ Я тоже думал об этом. ‒ Но это оказалось не так. ‒ Но это оказалось не так, ‒ соглашается Чимин, и его голос немного срывается. Он прокашливается. ‒ Что ж. Будем придерживаться другого плана. ‒ А какой другой план? ‒ Еще не придумал. Они долго смотрят друг на друга, пытаясь подобрать слова, пока ветер набирает силу и теребит их одежду. Внезапно рядом с ними оказывается Юнги, застигнутый врасплох тем, как близко они находятся к стене. Тэхен оглядывается в поисках ворот, потому что Юнги же как-то должен был зайти, но все равно ничего не видит. ‒ Ты все еще здесь, ‒ озадаченно говорит Юнги. Его руки сжимаются на ручках пакетов с продуктами, которые он держит. ‒ Ладно. Я думал… Ты говорил, что закончишь с оранжереей сегодня… ‒ Да, мы тоже так думали, ‒ отвечает ему Чимин, и на его губах играет легкая улыбка. Юнги же смотрит на Тэхена так, будто на самом деле он может и не быть Тэхеном. ‒ Что ж… ‒ Юнги проходит мимо них к дому. ‒ Я купил достаточно еды на троих, так что ничего страшного.~~~
На ужин у них тушеное мясо с овощами. Юнги занимается рисом и гарнирами, Чимин готовит все остальное, а Тэхен накрывает на стол, потому что не умеет готовить. В последнее время это их привычный порядок, и Тэхену странно об этом думать, потому что это значит, что он живет здесь какое-то время и, может быть, будет жить и дальше. Будто бы у него есть свое место. Но привычный порядок может быть и временным. Это все временно. Он заканчивает сервировать стол. В буфете у лестницы он находит много дорогой посуды. Изящный китайский фарфор, расписанный вручную. Старинная керамика. Какая-то посуда из обычного магазина. Ни одного целого сервиза. Одно не сочетается с другим, но так во всем доме. Новое смешалось со старым, старое смешалось с очень старым. Холодильник, тостер, антикварная мебель, котлы. На втором этаже то же самое. Но каким-то образом все сосуществует вместе. Тэхен старается получше расставить посуду. Это немного похоже на флористику, в которой у него не очень много опыта, но он предпочитает думать, что он в этом хорош. Он расстилает бордовую скатерть и расставляет тарелки и ложки. Он берет плотные салфетки, которые обычно можно увидеть в ресторане дорогого отеля, и аккуратно их складывает. Вчера были лодочки. Сегодня птицы. Завтра он хочет сложить их в форме кармашков, в которые можно положить столовые приборы. Завтра. Если завтра наступит. Привычный порядок может быть и временным. И это все временно. ‒ Тэ? Чимин стоит у плиты и смотрит на него, и Тэхен через силу улыбается, маша ему журавликом из салфетки. Чимин смеется, Юнги бормочет себе под нос что-то о том, что это уже чересчур, но Тэхен думает, что ему на самом деле это все нравится. Нравится думать, что Юнги нравится это. Нравится он, даже если и чуть-чуть. Но привязываться рискованно, и Тэхен больше никогда не хочет любить кого-то всем сердцем.~~~
Сегодня вода в ванне оранжевого цвета, но она не пахнет апельсинами. Он наблюдал за Чимином, пока тот вливал в воду различные экстракты и масла. Когда он ушел, Тэхен попытался различить запах каждого из них, прежде чем залезть в ванну. Он сидит в ней до тех пор, пока вода не остывает, а когда вытирается, то замечает, что на стуле его ждет новый комплект одежды. Это шелковая пижама в полосочку. Голубая. Его горло сжимается, и он пытается протолкнуть в себя хотя бы один глоток воздуха, потому что нельзя быть настолько эмоциональным из-за каких-то рубашки и штанов, но он не может ничего с этим поделать. Хоть Чимин и сказал, что купит ему такой же комплект, Тэхен думал, что это была просто шутка, но это не так. Когда Тэхен выходит из ванной, в коридоре темно. В комнате Чимина горит свет, но Тэхен знает, что самого Чимина в ней нет. Свет включен для него. Пока что каждую ночь, что он провел здесь, ему удавалось урвать только пару часов сна. Подушки мягкие, но от них не исходит тепла. Не как от человека. Под дверью Юнги виднеется полоска света. Слышны приглушенные голоса. Тэхен поднимает руку, застыв в сомнениях, потом опускает ее. Отходит. Ночь он проводит на полу, закутавшись в лоскутное одеяло, снова читая книгу по травологии и делая еще больше заметок. Он читает до тех пор, пока слова в голове не начинают путаться, веки не тяжелеют, а пальцы больше не могут держать ручку. Лишь тогда он перебирается на кровать, которая все меньше и меньше пахнет Чимином.