~~~
Позже тем же вечером Тэхен возвращается из оранжереи после особенно трудного разговора с ирисами. Они дают неплохие советы. И они мудрее большинства цветов. Не настолько, как деревья, но деревья больше слушают и предпочитают не вмешиваться в дела людей. Ирисы сказали Тэхену не беспокоиться из-за Юнги. Что Юнги всегда был таким непостоянным по отношению ко всем. Что ему нужно быть к нему теплее. И терпеливее. Все то же самое, что уже сказал ему Чимин. Но это трудно. Так трудно любить кого-то, кто не хочет, чтобы его любили. Тэхен останавливается на середине лестницы, споткнувшись об эту мысль. Он прав. Господи, как же он прав. Как он мог не заметить это раньше? Может быть, у них с Юнги все же много общего. Тэхен взлетает по ступенькам, чувствуя легкость на сердце, и видит бумажный пакет перед дверью в комнату Чимина. Это значит, что пакет предназначается Тэхену, потому что Чимин не стал бы оставлять что-то перед своей же комнатой. Даже Тэхену это кажется странным. В пакете много булочек. Медовые, яблочные, тыквенные, шоколадные, розового цвета, насчет которых Тэхен не уверен, что они съедобны, и еще немного всяких разных. Никакой записки, и не то чтобы он ожидал ее увидеть. Дверь в ванную комнату открывается, и из нее выходит Юнги, суша свои мокрые волосы полотенцем. За ним вьется запах перечной мяты. Он замечает, что Тэхен на него смотрит, и бросает взгляд на пакет в его руках. Но затем он просто идет в свою комнату и закрывает дверь. Тэхену кажется, что он улыбается как сумасшедший. По крайней мере, чувствует он себя именно так. В ту же ночь он съедает большую часть булочек на полу в комнате Чимина, завернувшись в стеганое одеяло и изучая растения. Особенно много времени он уделяет разделу про гелиотропы.~~~
Проходит больше двух недель с прибытия Тэхена в магазин. Дни тянутся спокойно. Тэхен проводит половину дня с растениями, а другую с Чимином, помогая ему с уборкой или работой. Он больше не боится покупателей. Если кто-то заходит к ним, пока он в магазине, Тэхен тихо стоит в стороне и наблюдает. В конце концов, они приходят к Чимину. Чимину, похожему на солнце. Он такой же яркий, красивый и завораживающий. Все двигается вокруг него. Мужчина средних лет уходит от них с улыбкой и камушком, помогающим справиться с тревогой, и Чимин наблюдает за ним из окна, как делает это после каждого посетителя. Тэхен тянется рукой в карман своих новых штанов, сжимает свой собственный камень и проводит большим пальцем по его теплой гладкой поверхности. – Когда я уходил, ты тоже смотрел? Чимин стоит, скрестив руки на груди, и на его губах играет такая ласковая улыбка, что Тэхен почти хочет отвернуться. Чимин не отвечает, но его вид говорит все сам за себя.~~~
Тэхен не говорил с Юнги со дня их ссоры, если это, конечно, можно считать ссорой. Но это уже третий пакет с вкусностями, и даже Тэхен не настолько глуп, чтобы не заметить такое извинение. – Хен. Юнги как раз выходит из ванной комнаты, и его черные волосы чернильными кляксами прилипают к лицу. Он откидывает их с глаз, и Тэхен сильнее прижимает к себе очередной пакет. – Хен, я так растолстею. Юнги отворачивается от него, и Тэхен думает, что их ждет еще один день неловкой тишины, но тут Юнги небрежно бросает через плечо: – Тебе бы не помешало потолстеть. Ты и так похож на скелет. Тэхен никогда так не радовался оскорблению, и, когда покрасневший Юнги бросает на него взгляд, Тэхен не уверен, это из-за пара из ванной или из-за его счастливой и немного сумасшедшей улыбки. Он надеется, что все-таки из-за второго. – Спасибо, хен. Юнги пренебрежительно машет рукой и растворяется в своей комнате, а Тэхен вновь сжимает пакет и вдыхает запах сахара, корицы, черники и, как ему кажется, счастья.~~~
Тэхен стоит в оранжерее под ивой, о существовании которой он ранее не догадывался, и когда он смотрит вверх на пасмурное утреннее небо, то видит две луны вместо одной. Раздается голос, зовущий его по имени, и Тэхен отвлекается от неба и замечает парня, стоящего среди маленьких белых цветов, которых он никогда раньше не видел. Но все это кажется знакомым. – Тэхен. Голос кажется знакомым. Но Тэхен никогда не видел ни этого дерева в оранжерее, ни этих цветов, ни этого парня, лица которого он не может разглядеть, так почему? Почему ему кажется, что они уже встречались раньше? – Кто ты? – пытается спросить он, но из его рта вырывается лишь воздух. Парень делает шаг к нему, к полоске лунного света, и Тэхен пытается сдвинуться с места, но его ноги утопают в земле. Тэхен смаргивает сон, выбирается из кровати, чтобы взять ручку и бумагу со стола, и когда он начинает записывать сон, то понимает, что тот уже ускользнул.~~~
Через несколько дней к ним заглядывает Хосок. Изначально он пришел только забрать ингредиенты для Сокджина, но в итоге они с Тэхеном заболтались допоздна. Тэхен хочет знать все, что происходит в мире. Новости никогда не интересовали его, пока он внезапно не потерял к ним доступ. – У тебя есть телефон? Тэхен качает головой. – У меня никогда не было достаточно денег… Да и не то чтобы мне было с кем говорить. Хосок какое-то время пристально разглядывает его. – Ты рассказывал нам о своей семье, но разве у тебя нет кого-то еще? Старенький двоюродный дедушка? Друг детства? Странная соседка, помешанная на кошках? Тэхен улыбается, но знает, что улыбка не достигает его глаз. – Нет. Никого. Хосок вздыхает, обдумывая эту информацию. Будто бы он все понимает. Хотя, возможно, так и есть. Потому что у Тэхена нет никого за стенами магазина. Никого, кто бы забеспокоился, пропади он на три недели. Никого, кому бы ему пришлось врать о том, где он. Вдруг Хосок хлопает его по руке, и его улыбка светит ярче, чем полуденное солнце снаружи. Его улыбка достигает глаз. – Что ж, а сейчас есть. Чимин, – Чимин у плиты мычит в ответ, показывая этим, что он их слышит, но он так тихо себя ведет, что Тэхен бы даже забыл, что он здесь, если бы не чувствовал каждое его движение. – Тэхену нужен телефон, чтобы я мог с ним разговаривать. – Я скажу Юнги, чтобы он купил ему какой-нибудь. Тэхену кажется, что его глаза вдруг стали размером с блюдца. – Но это слишком дорого. И… и я не хочу быть кому-то обузой и… – Тэ, какая у тебя фамилия? – Ким. – Так, Ким Тэхен, помолчи и прими подарок, – ругает его Хосок, но он не может удержать суровое выражение лица дольше нескольких секунд, поэтому скоро на его лице вновь появляется улыбка. Тэхен не может не улыбнуться в ответ, но ему все равно неловко. – Все равно это чересчур. Хосок берет лимонное печенье, которое Сокджин прислал им. Они лежат в таком же пакете, в котором Юнги приносил ему булочки, а это значит, что всю неделю он ел магическую выпечку и не знал об этом. Неудивительно, что он чувствовал себя так, словно парит в воздухе. – Тогда можешь оставить его здесь, когда будешь уходить. Внутри него все переворачивается. Сердце бьется где-то в животе, и куда вообще пропали легкие? Тэхен поднимает глаза, не в состоянии сделать вдох, и видит, что Чимин замер у плиты. – Да, – давится Тэхен, надеясь, что никто не заметит его растущей паники. – Хорошая идея, хен. Хосок кивает, глотает, и тут же начинает трещать о танцах, спрашивая его о том, брал ли он когда-нибудь уроки, потому что у него идеальное телосложение для этого, и Тэхен кое-как выдавливает из себя связные ответы, хотя ощущение тяжести в груди так и не пропадает.~~~
Тэхен стоит в коридоре. Он чистый, ему тепло, и он пахнет гиацинтами. Гиацинт: способствует душевному спокойствию и мирному сну. Притягивает любовь, удачу и счастье. Тэхен думает, что Чимин знает о его бессоннице. Сегодня он снова добавил ему в ванну лаванду. Тэхен правда измотан. До невозможности. Но дело не в том, что он не хочет ложиться спать, а в том, что он устал спать в одиночестве. Когда он был маленьким, то делил кровать вместе с братом и сестрой. Когда был постарше, то спал в той же комнате, что бабушка и дедушка. Когда приехал в Сеул и изголодался по человеческому теплу, то спал с людьми просто потому, что это означало провести ночь с кем-то рядом. Тэхен всего лишь на короткий миг разрешает себе представить, каково было бы спать рядом с Чимином, рядом с Юнги, и его сердце ноет, а телу становится очень тепло. Но следом на него обрушивается стыд, поэтому Тэхен отдергивает руку от двери в комнату Юнги, не успев постучать, и торопится в комнату Чимина. Снаружи раздается гром, и Тэхен останавливается, чтобы послушать. После следующей вспышки молнии он начинает считать. Пятьдесят секунд. Гроза где-то в пятнадцати километрах от них. Он поворачивает назад и спускается по лестнице, проходит кухню и пристройку. Ветер снаружи набрал силу и сотрясает стены дома, и Тэхен торопится на задний двор. В воздухе ощущается беспокойство. Еще один раскат грома, и в этот раз Тэхен насчитывает уже сорок секунд. С растениями в оранжерее ничего не случится, но он все равно шепчет им успокаивающие слова, пока ищет брезент. Также он берет с собой несколько больших пустых эмалированных глиняных горшков и осторожно пробирается обратно наружу, проходит через магазин и выходит во двор. Первым делом он накрывает кусты роз и рододендроны. К этому моменту уже льет как из ведра, а ветер неистово беснуется. Тэхен идет назад, чтобы взять еще больше горшков и прикрыть ими цветы поменьше, а затем начинает переносить растения в горшках в прихожую дома. Грохочет гром, и клен предупреждает его, чтобы он поторопился, и, когда Тэхен уносит последний горшок с маргаритками и уже стоит у двери, огромная молния разделяет небо надвое, и на мгновение становится светло, как днем. По двору эхом разносится треск, и Тэхен в ужасе смотрит, как большая ветка клена падает на землю. У него вырывается бессвязный крик, и Тэхен падает на колени. Ветер завывает, разнося запах горелого, и это всего лишь дерево, всего лишь дерево. Тэхен делает неровный вдох, сжимаясь в комочек и зажмуриваясь, потому что это не просто дерево. Оно живое, живое, живое. Тэхен не двигается до тех пор, пока ветер немного не стихает. Пока запах горелого дерева не растворяется. Пока ливень не переходит в маленький дождик. Безобидный, освежающий дождик. Спокойствие после урагана. Он вытирает глаза, глубоко вдыхает и подходит к упавшим веткам. Их сотни и они раскиданы по покрытому травой холмику, и Тэхен не смотрит на ту большую отсеченную ветвь. Не может посмотреть на нее. Вместо этого он сразу идет к клену, обнимает его, насколько позволяет широкий ствол, прижимается лбом к коре и плачет. - Мне жаль, что я не ведьма, – шепчет он клену, чувствуя его боль в ответ, и это просто невыносимо. – Тогда бы я мог помочь тебе, но я не могу, я никому не могу помочь. Прости, прости меня. Сердце болит, будто бы его сжимает чья-то рука, готовая раздавить его в любой момент. Тэхен рвано дышит, пытаясь вспомнить счастливые моменты, как он это делает с Чимином. Он пытается представить, как дерево забирает их у него, чтобы заглушить свою боль. Он не знает, сколько времени проходит, но в конце концов его ноги подгибаются. Когда он в следующий раз открывает глаза, то видит потолок комнаты Чимина. Тэхен ерзает под одеялами, чувствуя тяжесть в груди, и буквально через минуту дверь в комнату резко распахивается. Голубой глаз Чимина ярко светится. – Какого черта? – спрашивает он низким голосом, в котором слышится опасность, и подходит ближе к кровати, так близко, что Тэхен чувствует исходящую от него ярость. Он не знает, что случилось. – Прекрати. Прекрати, прекрати, ты прекрасно знаешь, о чем я говорю. – С растениями все в порядке? Губы Чимина искривляются, и на его лице застывает одновременно красивое, пугающее и нечеловеческое выражение. Лампочки не лопаются, но температура воздуха падает. Тэхен чувствует поселившийся в груди страх, но не может отвести взгляд. Не проронив больше ни слова, Чимин, сам похожий на ураган, вылетает из комнаты, хлопнув при этом дверью так, что картины на стене трясутся. Тэхен тоже дрожит. Несколько минут проходят в тишине, нарушаемой лишь тиканьем старинных часов и тихим стуком дождя по окну. Раздается стук в дверь, и в комнату, не дожидаясь ответа, заходит Юнги. Он выглядит разозленным, но не больше, чем обычно. И даже близко не таким разозленным, как Чимин. – Ты придурок. Тэхен на это хмурится и садится в кровати. Голова все еще кружится, и, если честно, у него такое ощущение, что он на первой стадии воспаления легких. Но ему не нравится, каким беззащитным он себя чувствует, когда лежит. – Обидно. – Зато правда. – Юнги закрывает за собой дверь, и Тэхен думает, что все, пришел его конец. Вот так он и умрет. Он жалеет, что не подружился с вистерией до своей кончины. – Ты ведь понимаешь, почему Чимин так расстроен? – Из-за клена? Юнги прищуривается. – Ты совсем бестолковый? – Люди говорят, что да, – пытается улыбнуться Тэхен, но слабая улыбка быстро умирает. Юнги садится на одеяла на свободной половине кровати, чем удивляет Тэхена. Он садится по-турецки, и его темные сияющие глаза пристально разглядывают Тэхена. Они редко оказываются так близко друг к другу, и Тэхен пытается не таращиться на его клыки, когда он говорит. – Тэхен, как ты думаешь, почему Чимин расстроился из-за клена? – Потому что я не смог помочь ему. Юнги удивленно моргает. – Но был ураган. Такое случается. Никто бы не смог ничего сделать в этой ситуации, ну разве что стихийная ведьма. – А бывают погодные ведьмы? Юнги незаметно ухмыляется. Но Тэхен может поклясться, что все же ухмыляется. – Стихийные. Назовешь их погодными, и вполне возможно, что однажды окажешься в лесу голым и со стертой памятью. – Заметано. Юнги трет глаза, словно он уже за сегодня вымотался, и серебряное кольцо на его пальце блестит. У него серебряное, у Чимина золотое. – Подумай, Тэхен. Почему Чимин разозлился? Подсказка: это не из-за дерева. – Из-за… цветов? Они в порядке? Мне казалось, что я хорошо их прикрыл. – Господи, ты и правда совсем бестолковый, – Юнги прячет лицо в ладонях. – Потому что ты был в центре урагана, Тэхен. Ты, молния, возможная травма или смерть. Понимаешь? Тэхен не понимает. – С чего Чимину об этом беспокоиться? – Потому что нам бы пришлось избавляться от твоего трупа. Пришлось бы потрудиться, чтобы очистить все от крови. – Тэхен понимающе кивает, и на этот раз Юнги открыто усмехается, а это уже прогресс. Лучше, чем когда он хмурится. И намного лучше, чем когда он сердится. – Придурок. О тебе разве никто никогда не беспокоился? – Юнги вдруг смотрит куда-то над его головой, и выражение его лица смягчается. – Так и есть. Тэхен теребит золотую кисточку на подушке, пропуская в пальцах каждую нитку по отдельности. – Бабушка начала терять память пару лет назад. Когда она умерла, то уже не помнила, кто я. Дедушка все время заботился о ней, поэтому не особо обращал на меня внимание перед своей смертью. Но я знаю, что они беспокоились обо мне. Я знаю. – Правда? Тэхен сжимает кисточку в руке и кивает. – Тэхен, – Юнги произносит его имя низким глубоким голосом, и Тэхен не хочет слышать то, что он собирается сказать дальше. – Тэхен, мне кажется, что ты здесь из-за меня. Не из-за чего-то в магазине. Да, он определенно не хотел бы это слышать. Он опускает голову, прижимая подбородок к груди. Сжимает кисточку. – Я знаю, что тебе тяжело говорить о семье, даже думать о них… Но они все еще в этом мире по какой-то причине. Разве ты не хочешь им помочь двигаться дальше? – А что дальше? – Тэхен смотрит вверх, и Юнги ждет, пока он продолжит. – Если они уйдут, то куда? – Я не знаю, – честно отвечает ему Юнги, как Тэхен и ожидал. – Их энергия уйдет обратно в землю, но их души отправятся в другой мир. Сейчас я могу их видеть, могу общаться с ними, но когда они уйдут… Я потеряю с ними связь. – Значит, они не попадут в рай? – Я не знаю, Тэхен, – вздыхает Юнги, прислоняясь к спинке кровати у ног Тэхена. – Я не могу заглядывать так далеко. – У тебя совсем нет профессионального такта, – ворчит Тэхен. – Ты обычно говоришь то же самое скорбящим семьям? – Нет, я обычно вру и говорю то, что они хотят услышать. – Тэхен на это прищуривается, и Юнги переводит взгляд на потолок. – В принципе, у меня не такая сложная работа. Люди приходят ко мне, когда они чувствуют, что за ними кто-то следует. Иногда это интуиция, иногда же душа как-то проявляет себя. – Как та чокнутая бабушка. – Да, – кивает Юнги, немного улыбаясь одним уголком губ. – Как та чокнутая бабушка. Хотя ее можно понять. После нескольких часов с ее семьей мне тоже захотелось что-нибудь разбить. Тэхен на это смеется и садится поудобнее, и его ноги оказываются прижаты к ногам Юнги. Юнги не отодвигается. – Итак, – начинает Юнги снова, и на этот раз его голос звучит более хрипло, – когда я передаю сообщение от умершего человека его близким, то они обычно беспрекословно меня слушают. Но потом эмоции берут верх, и они начинают меня расспрашивать, как поживает душа и прочее бла-бла… Я говорю им то, что они хотят услышать, потому что так они быстрее от меня отстают. – Неправда, – Юнги наклоняет голову, встречаясь с Тэхеном взглядом. – Ты так делаешь, потому что ты беспокоишься о их чувствах. – Если я соглашусь, ты разрешишь тебе помочь? Перестав улыбаться, Тэхен выглядывает в окно, где набирает силу дождь. – Разве ты не устал, Тэхен? – Все время. Будто он никак не может перевести дыхание. – Разве у тебя на сердце не тяжело? Он мельком глядит на Юнги, который с искренностью смотрит на него. Он смотрел на него так же в тот раз, когда вышел за Тэхеном на задний двор. – У тебя хорошая семья, – говорит Юнги. – Правда хорошая. Многие души, которых настигла такая ужасная смерть, превращаются в злых духов. – Они яркие? – шепчет Тэхен. – Очень. И очень красивые. – Ты же говоришь это не потому, что я хочу это услышать? Юнги не отрывает от него взгляда. – Нет. И Тэхен верит ему. – Делай, что нужно. Юнги тут же протягивает ему руки. – Возьми меня за руки. Тэхен вопросительно поднимает бровь, и Юнги закатывает глаза и шевелит пальцами. – Давай, так нужно. – Это не потому, что ты хочешь подержаться со мной за руки? Уши Юнги краснеют, и Тэхену это кажется очаровательным. Он берет его за руки, и они больше рук Чимина, но немного меньше его собственных. Юнги крепко держит его. – Так связь становится сильнее. Ой, подожди, – Юнги отпускает его и торопится к двери. – Сейчас вернусь. Тэхен остается в одиночестве, и теперь без пристального взгляда Юнги ему хочется изменить свое решение. Хочется закрыться в ванной. Хочется убежать, но некуда. Но его сердце болит. То, что Юнги знает об этой тяжести на сердце, стало поворотной точкой. Несмотря на то, что мысль о постоянно находящейся с ним рядом семьей кажется мечтой, он знает, что именно из-за них ему так невыносимо грустно. И Юнги предлагает ему реальное решение (насколько реальной вообще может быть работа медиума), и Тэхен знает, что он не заслуживает этого, но мысль о том, чтобы быть счастливым… Тэхен хочет узнать, каким человеком он станет без своей печали, но боится, что когда она уйдет, то от него ничего больше не останется. Юнги возвращается с огромной тарелкой и крепко перевязанным пучком высушенных трав и веточек. Он забирается обратно на кровать, кладет тарелку с травами между ними и достает зажигалку из кармана. – А свечи? – Я с ними не работаю,– отвечает Юнги, зажигая один конец пучка. Тэхен вдыхает запах пряностей и дыма. – Хорошо, возьми меня за руки. Они снова берутся за руки, и Юнги сильно удивляется, когда Тэхен переплетает их пальцы. – Так намного удобнее, – говорит Тэхен, подмигивая, на что Юнги просто закрывает глаза и бормочет что-то похожее на ругательство. – Не ругайся перед моей мамой. – Прости. – Жаль, Тэхен надеялся получить в ответ улыбку. – Подумай о каком-нибудь счастливом воспоминании. – И ты туда же? – Это поможет связи оставаться позитивной и чистой, – по-деловому отвечает Юнги. – И тогда во время самого сеанса нам не будет мешать негативная энергия. – Ты сможешь увидеть мое воспоминание, как Чимин? – Нет. Думай, о чем хочешь. Тэхен снова вспоминает тот день на пляже, только на этот раз он пытается воспроизвести все детали, которые мог позабыть в прошлый раз. Запах морской воды, пропитавший воздух. Смех его мамы, похожий на перезвон колокольчиков. Обволакивающая его бархатистая мягкость воды, пока он смотрит в невероятно голубое небо. Юнги сжимает его руки и начинает мелодично говорить: – Что бы вы хотели сказать? Сначала Тэхен думает, что Юнги обращается к нему, но потом чувствует легкий ветерок, который раздувает дым от трав вокруг них, и вспоминает, что они здесь не одни. Никогда не были. – Твоя сестра просит прощения за то, что съела твой пудинг. Тэхен смеется так сильно, что почти отпускает Юнги, но тот крепко держит его, закрыв глаза и сжав губы в тонкую линию, чтобы не улыбаться. – Твой брат просит прощения за то, что дрался с тобой. Он не ненавидит тебя. Ты был его героем. На этот раз никакого смеха. Тэхен судорожно вдыхает. Ему кажется, что он не сможет вынести это. – Сконцентрируйся, Тэхен, – Юнги вздыхает. – Твои родители просят прощения за то, что тебе пришлось уйти из школы. Твоя мама знает, как сильно ты хотел поступить в колледж. Тэхен не ожидал, что все так обернется. Он не готов. – У нас… У нас было недостаточно денег. И я был недостаточно умным. В-в смысле, я в-все равно бы не смог туда поступить. – Твой папа просит прощения за то, что кричал на тебя за твою мечтательность. За твое желание быть флористом. Это была твоя мечта, и он должен был поддержать тебя. Он не может это вынести. Не может. Это слишком. По его щеке скатывается слеза, но он не может ее стереть. – Твой дедушка говорит, что ты замечательный. Он жалеет, что не говорил тебе этого чаще. Он говорит, что ты умеешь обращаться с природой так, как он никогда не умел. – Его руки дрожат, и Юнги успокаивающе поглаживает их большими пальцами. – Твоей бабушке жаль, что она не успела с тобой попрощаться. Она просит прощения за то, что под конец уже не могла тебя вспомнить. – Это не ее вина, – трясет Тэхен головой, безуспешно пытаясь удержать всю печаль в себе. – Это все болезнь, она не виновата. – Ты не виноват, – повторяет в ответ Юнги. – Твои родители все продолжают повторять эти слова… Автокатастрофа случилась не по твоей вине, Тэхен. – По моей! – Юнги вздрагивает, и Тэхен пытается высвободить свои руки, но Юнги его не отпускает. В голове бьется пульсирующая боль из-за сдерживаемых слез. – Я позвонил им и сказал, чтобы они возвращались пораньше, и они… И они…. Лед и… Моя. Это все моя, моя, моя вина. – Нет! – Тэхен вздрагивает от силы в голосе Юнги. – Ты был ребенком. Ты болел и скучал по своей семье, и ты не сделал ничего плохого, Тэхен. Ты не виноват. Посмотри на меня. Посмотри на меня, Тэхен. – Тэхен пытается приглушить свои всхлипы, и Юнги смотрит на него с сожалением. – Ты не виноват. Правда. Информация от достоверного источника. Тэхен усмехается сквозь слезы. Он сильно прикусывает губу, чтобы она не дрожала, и чувствует привкус крови на языке. Юнги отпускает одну руку и тянется, чтобы погладить его по волосам на затылке, пропуская пальцы через спутанные пряди, как делала его мама. Как делал Чимин в тот день под деревом. – Тэхен, – вздыхает Юнги и легонько тянет его за волосы, смотря на него с невероятной теплотой. – Тэхен-а, нужно, чтобы ты тоже это сказал. Тэхен трясет головой, и Юнги наклоняется вперед, чтобы прижаться лбом к его лбу. – Тэ, ты должен это сказать. Голос Юнги. Такой хриплый, глубокий и ласковый. Его тепло. Его запах. – Это не моя вина. – Тэхена трясет, и он прислоняется к Юнги. – Я… Я не виноват. – Хорошо, – голос Юнги ломается. Он придерживает его за шею и начинает произносить какие-то слова, после чего ветерок возвращается, снова поджигая травы, и дым окутывает их… И затем наступает тишина. Слезы тихо катятся по щекам Тэхена, и когда он открывает глаза, Юнги с ожиданием смотрит на него. Тэхен чувствует себя легко, но не в хорошем смысле. Будто бы в любую минуту его может унести прочь. Будто бы ему чего-то не хватает. Пустота. Будто бы он потерял свою семью еще раз. – Все закончилось? – Закончилось. – Они ушли? – Ушли. – Что мне теперь делать? – хрипло бормочет Тэхен, и Юнги отстраняется, чтобы вытереть текущие по его лицу слезы. – Начнешь все сначала, – Юнги проводит большим пальцем по его щеке, смахивая то, что он пропустил. – Будешь двигаться вперед. – Почему мне все равно так грустно? – Потому что ты человек. – Я все еще я? – К сожалению, – хмыкает Юнги, и Тэхен смеется, вытирая рукавом рубашки текущие сопли. Юнги отодвигается, чтобы ему было посвободнее. Он чувствует себя липким. Потным. Отвратительным. Чистым. Может быть, не пустым. Просто Тэхеном, в котором теперь больше места. Для новых вещей. Для новых чувств. Тэхен смотрит в сторону окна, выходящего во двор. Юнги следит за его взглядом, но ничего не говорит, когда Тэхен встает с кровати, разрывая их связь, и направляется к двери. Лестница. Магазин. Чимин стоит в темноте рядом с одним из окон, скрестив руки на груди. Он оборачивается, когда Тэхен подходит. – Чувствуешь себя лучше? – Не знаю, – честно отвечает Тэхен, но Чимин, наверное, и так уже это знал. – Прости, что заставил тебя побеспокоиться. Ты ведь из-за этого злился, да? Лицо Чимина омрачается, и Тэхен не может видеть его таким. – Спасибо. Спасибо за все. Тэхен низко кланяется и не может заставить себя посмотреть в лицо Чимину. Вместо этого он направляется к двери, чтобы не сделать что-нибудь ненормальное. Чтобы не попроситься остаться. На улице все еще идет дождь. Упавшие ветки клена пропали. Скорее всего, Чимин провел ритуал. Это хорошо. Тэхен сжимает зубы и выходит за дверь, поворачивая к главной стене. – Тэхен? Тэхен сжимает край своей промокшей рубашки, чувствуя себя так, будто его в любой момент может унести ветер. – Тэхен? – повторяет Чимин, и Тэхен оглядывается. Чимин и Юнги стоят в дверном проеме. Они кажутся невероятно маленькими. Невероятно ранимыми. Чимин держится за край рубашки Юнги, словно от этого зависит его жизнь. – Ворот нет. – Что? – Ворот нет, – говорит им Тэхен, говорит себе, говорит клену, цветам и хмурому небу. – Двери нет. Чимин, двери нет. Чимин тут же оказывается рядом с ним, разглядывая стену, разглядывая его, пока дождь приглаживает влагой его волосы. – Ты уверен? – Абсолютно. Чимин открывает рот, чтобы сказать что-то, но не пророняет ни звука. Голос Юнги перекрывает звук дождя. – Я не говорил, что это точно сработает. Тэхен не знает, что он чувствует. Не знает, что ему следует чувствовать. Он поворачивается к Чимину в поисках ответа, но Чимин выглядит таким же растерянным. – Что ж, тогда идите внутрь, – зовет Юнги, уже отдаляясь от них. – Мы подумаем над этим позже. Тэхен еще немного смотрит на пустую стену. Он мог бы стоять так в этом дворе под дождем вечно. Но Чимин берет его за руку и ведет его в сторону дома, и Тэхен идет за ним. Сейчас он бы наверняка пошел за Чимином и на край света.